Мать
Агенда
Том 4
Сентябрь 1963
4 сентября 1963
Лавина писем!
Кто-то пропал, и меня спрашивают, где он: жив он или мертв. У кого-то еще какие-то неприятности: он хочет меня видеть. Кто-то… Люди, которых я вообще не знаю! Гора писем! Они меня просят, чтобы их дела шли успешно, чтобы здоровье у них было хорошим, чтобы у них был ребенок (мальчик!), хорошенькая ситуация… В общем, обо всем, чего только люди могут пожелать, они пишут и просят меня. Ах! многие еще просят меня предсказать им будущее! Многие, но я прямо им говорю: «Я не предсказательница, я не гадаю на кофейной гуще»!
(Мать черкает несколько слов) Вот ответ, я пошлю его всем этим людям, которых не знаю и которые просят чего-то у меня …: «What have you given to the Lord, or done to Him, that you ask me to do something for you? – I do only the Lord’s work» 190 [Мать смеется]
Конечно, такой ответ в миллионах и миллионах лье от их мыслей, так что…
Забавно, не правда ли? Даже Нолини будет шокирован! [Мать смеется]. Но это меня забавляет.
По сути, они представляют божество как кого-то, кто у них в услужении — кто знает немного больше, чем вы (!) и находится у вас на службе, чтобы дать вам все, чего ни пожелаете. 191
*
* *
После медитации с учеником
Я снова видела квадратную форму перед тобой, как в прошлый раз, но на этот раз было немного по-другому: был сверкающий золотой свет, и эта квадратная форма была здесь [жест: между горлом и солнечным сплетением], перед тобой, а затем она начала подниматься вот так, медленно, совсем медленно, поднялась над твоей головой, и затем разлилась в большой свет… очень спокойный.
Я думаю, что это символ твоей медитации. Квадрат — совершенный квадрат, почти вот такого размера [от темени до солнечного сплетения]: это ты, когда медитируешь. И потом, он прочно установился, как нечто незыблемое, затем медленно, очень медленно поднимался и поднимался, поднялся над твоей головой и там… не резко, не разорвался, а разлился в Необъятность света.
Символ твоего сознания.
Это всегда форма квадрата.
Я тебе говорила, что в прошлый раз был тантрический свет; на этот раз свет был бледно-золотой, очень светоносный, очень спокойный, и форма [квадрата] была как бы немного более золотой вибрацией, немного более насыщенной (но не «темной»), и это все очень долго оставалось неподвижным, а затем вдруг я почувствовала как нечто раскрывается в твоем сознании, будто что-то расслабилось, раскрылось, как некое блаженное состояние в твоем сознании. И вот, как только это произошло, квадрат начал подниматься и подниматься и подниматься над твоей головой и там…
Является ли это символом медитации или символом твоего сознания?… — Символом твоего сознания.
Почувствовал ли ты к середине медитации нечто вроде внезапного внутреннего расслабления?
Да, я почувствовал.
Это и есть оно.
Как только ты это почувствовал, оно начало подниматься и затем… как если бы потерялось в бесконечности.
Но это хорошо.
Это очень хорошо.
У тебя есть, что сказать мне? У нас есть еще четверть часа.
Что скажешь?
В последнее время кое-что очень сильно занимает мое сознание: смерть.
Смерть?
Да, очень.
Это из-за того, что… да.
И ты спрашиваешь себя, что это такое?
У меня есть ощущение угрозы, она есть вот здесь, как если бы Рок затаился, совсем рядом; и по мере приближения окончания года, это ощущение становится все более тяжелым.
(молчание)
Суджата тоже чувствует это в последние месяцы, но я ощущаю это уже давно. Я чувствую, что что-то притаилось, что-то нависло над ней и надо мной — я не знаю, над кем именно. В прошлом я не много думал о смерти, но сейчас я думаю о ней постоянно.
Но что ты называешь смертью?
Я имею в виду оставление тела.
Это что-то личное для тебя?
Это воспринимается как нечто личное; возможно, это что-то более общее, я не знаю.
[Мать остается молчаливой] Два года тому назад я видела ее над тобой больше — гораздо больше, чем сейчас. Кажется, что она отступила, это удивительно. 192
Это было два года тому назад, когда я еще спускалась, когда я видела тебя в офисе Павитры.
Это было время, когда я вмешивалась (время активности Свами и так далее). В то время она была над тобой. Но позднее… я не наблюдала ничего особенного — они атакуют с некоторой периодичностью, представляя все возможные варианты катастроф: ничего такого, что касалось бы тебя больше, чем остальных. Это составляет часть работы, я не придаю этому значения.
Но что касается угрозы, нависшей лично над тобой, то сейчас дело обстоит гораздо лучше, чем два года назад.
Единственно, может быть так, что из-за работы, которую я выполняю, ты соприкасаешься с определенным [layer] пластом возможностей, и ты все больше осознаешь это… А Суджата, должно быть, сама того не зная, находится под твоим влиянием, и поэтому она чувствует то, что ты чувствуешь — такое у меня впечатление.
Я еще посмотрю, но в последнее время я ничего не наблюдала. Наоборот, то, что я видела над тобой в тот раз и что я умышлено отодвигала, в особенности с начала этого года, я уже не вижу — я посмотрю еще.
У меня такое впечатление, что это скорее некая работа, идущая в области твоего сознания, что что-то там пробуждается, что было менее сознательным прежде — скорее это, чем приближающаяся опасность.
Как чувствует себя твое тело? все еще уставшим?
Не блестяще. О, заметь, я всегда думал, что 63-й год будет для меня очень важным годом. Не знаю, почему.
Да, потому что мы ХОТИМ, чтобы этот год был очень важным!
Хотя, в последнее время одна вещь возвращалась ко мне с неким упорством, это память (странно, что это приходит как ВОСПОМИНАНИЕ, как если бы я лично переживала это), память о том времени, когда ты был в концлагере. Это очень странно. Это снова пришло ко мне две-три недели тому назад, не знаю точно, и было очень сильным. Я даже наблюдала — скорее даже изучала — какими были последствия для твоего тела. Изучала и… да, сделала то, что необходимо.
Я не знаю, не могу сказать, потому что то, что касается всех этих переживаний, я стремлюсь по возможности отогнать все мысли, потому что они не помогают правильному восприятию. Так что не могу сказать, была или нет причина в этом «воспоминании» — по правде говоря, разум всегда для всего находит причины, так что… Ты знаешь, я не занимаюсь этим, я не ищу причин и, как следствие, они и не приходят — все происходит само по себе. Очевидно, была для этого какая-то необходимость: все, что случается, необходимо, я знаю это, иначе это бы и не случилось. Но это воспоминание не принесло с собой никакого ощущения или чувства опасности для твоей физической жизни, совсем нет. Не было того чувства, что было два года тому назад. Сейчас его нет.
Но я помню, как в течение нескольких дней я была занята этим воспоминанием, как частью большой работы над определенными физическими вибрациями во всех физических областях, которыми я занимаюсь. И оно пришло (странно, оно все время ПРИСУТСТВУЕТ — но присутствует где-то), и восприятие его было очень острым, совершенно как восприятие чего-то, что произошло лично со мной (но все, что происходит со мной сейчас, происходит именно таким образом). Единственно, было знание того, что это твое тело прошло через этот опыт. И затем… да, я помню, было определенное качество вибрации… [Мать молчаливо “смотрит”], и это было связано с изучением опыта, обретенного клетками в процессе смерти. Помню, я изучала клеточные переживания (которые клетки имеют по большей части полусознательно и часто неосознанно), те полусознательные переживания, которые остаются в их подсознании и которые помогают им становиться все более восприимчивыми и подготовленными к новой Силе. И когда я изучала это, пришло твое переживание концлагерей, и я как раз увидела, что определенное число твоих клеток, довольно значительное (частично клеток мозга, частично области горлового центра и частично вот здесь [жест к верхней части груди]) имели предварительное переживание смерти.
И это придало им исключительную способность сознания.
Может быть, это явилось причиной твоего ощущения смерти…? Но ты говоришь, что оно было уже давно. У меня же это было недавно (возможно, десять дней тому назад), я изучала это недавно. Это было очень интересно… Сейчас я еще вижу эти клетки, они как бы локализованы в определенных частях твоего тела.
Но это благоприятное наблюдение, не опасное!
Как это благоприятное?
Благоприятное, о, да! Благоприятное в том смысле, что эти-то клетки гораздо более сознательны, чем обычные клетки.
Из-за того, что у них было это переживание?
Да, потому что они это пережили и выжили — форма, выжившая в этом испытании.
С точки зрения восприятия того, что свыше, это очень, очень важное переживание — я имею в виду восприятие новых сил, подготовку к восприятию новых сил.
(молчание)
Но это довольно сложно… Для тела в его обычном сознании совершенно нормально то состояние, когда оно не чувствует, что живет. Когда тело не чувствует себя живущим, это означает, что все работает нормально; как только оно чувствует, что живет в какой-то своей части, это означает, что что-то не совсем нормально, и инстинктивно (я не говорю о витальном или ментальном сознании) его первичное сознание становится встревоженным, потому что это не нормально (это не то, что оно называет «нормальным»); и тогда эта встревоженность (которая мысленно не формулируется) приводит тело в контакт с целым миром враждебных и пораженческих внушений — о! есть ИНТЕНСИВНАЯ атмосфера пессимистических, пораженческих, враждебных внушений, как бы вьющихся вокруг человеческих жизней. Это очень сильно даже здесь, очень сильно — я имею в виду Ашрам — очень сильно. Те люди, что очень чувствительны, но чье сознание не слишком сильно укоренилось в вере, они очень… (как сказать?) на очень глубоком уровне… не глубоком, а на сокровенном уровне атакуются этой атмосферой.
И тело чувствует себя не по себе.
(молчание)
Я посмотрю еще раз 193 , но сейчас мне кажется, что это такой период или стадия в интегральном развитии, что она приводит тебя в контакт со смертью. Это нечто безличное, и я не вижу ничего угрожающего, то есть, я не считаю это каким-то предупреждением — за исключением того, что Смерть повсюду в мире, конечно же! Вот так, это все. Все сводится к этому.
Вот так, мой мальчик.
И это может быть так, потому что внутри тебя происходит интересная работа.
Мое же впечатление… Если ты меня спросишь, то у меня противоположное впечатление: в данный момент я подготавливаю тебя к новой жизни. Вот так.
Надо… я даже не вижу необходимости говорить тебе это, но надо привязать сознание как раз к чему-нибудь безличному таким образом, чтобы это было невозможно изменить, — к Новой Реализации.
И если ты чувствуешь эти пораженческие вибрации, то знай, что сейчас это поле боя, поле действия, очень активного. Ведь битва там внутри разгорается каждую минуту — все время, все время… Я не жду, что и другие будут вести эту войну одновременно со мной; только, если со своей стороны они будут держаться за то, что ДОЛЖНО БЫТЬ, это все, что нужно. 194
7 сентября 1963
(Начало этой беседы было обречено на исчезновение, но мы случайно наткнулись на него на второй дорожке магнитофонной ленты. Нам оно показалось очаровательным, и поэтому приводится здесь. Очень часто подобные начала бесед мы стирали … Здесь речь шла о состоянии здоровья ученика; Суджата написала Матери, что наше здоровье «ухудшается» и предложила дать ему дополнительное питание.)
Так, теперь я тебя рассмотрю! [смех]
Как дела, мой мальчик?
Получше.
Немного лучше… А с этим питанием все в порядке?
Да, кажется, помогает.
Возьми… [Мать дает белый гибискус]: это «воля, единая с Божественной волей» — когда они вот так сольются, что их больше не различишь.
Малыш…
*
* *
(Затем возникает вопрос по поводу «старого» переживания от 29 июня («корабль из розовой глины»), на что Мать отвечает:)
Все идет гораздо быстрее, чем я думала, и поэтому это переживание кажется мне таким далеким-далеким-предалеким [оно было два месяца тому назад], столько всего произошло — так много всего, что я и не упомню 195 .
*
* *
Немного позже
На днях, из-за проводимой мной работы, я была вынуждена объяснять свою позицию с точки зрения материализма (я не знаю, какую позицию сейчас занимают материалисты, потому что обычно я этим не занимаюсь), но, как бы там ни было, мне надо было сделать это из-за одной работы. 196
Для материалистов все переживания людей являются результатом ментального феномена: мы достигли значительного ментального развития (хотя они не могут объяснить, как и почему!), как бы там ни было, из Материи развилась Жизнь, Жизнь породила Разум, и все так называемые духовные переживания людей являются ментальными построениями (они используют другие слова, но я думаю, что такова их идея). В любом случае, это отрицание всякого духовного существования в себе, отрицание Бытия, Силы или некого высшего Нечто, которое управляет всем.
Повторяю, я не знаю, какова их позиция сегодня, к чему они пришли, но я была в присутствии убежденности такого рода.
Тогда я сказала: «Все очень просто! Я принимаю вашу точку зрения, что нет ничего кроме того, что мы видим: человечество такое, какое оно есть, и все так называемые внутренние явления происходят из-за ментальной, церебральной активности; и когда вы умираете, вы просто умираете — то есть, тогда это явление скопления, сгустка материи подходит к концу своего существования и растворяется, все растворяется. Очень хорошо.»
(Вероятно, что если бы все так и было, то жизнь показалась бы мне такой отвратительной, что я уже давно бы ушла. Но должна тут же добавить, это даже не вопрос морали и даже не духовности, что я не одобряю самоубийство; оно является для меня актом трусости, и что-то во мне очень не любит трусость, так что я не… Я никогда не убегала от проблем.)
Это с одной стороны.
«Затем, раз уж вы здесь, на земле, и вы должны дойти до самого конца, даже если он есть ничто — вы идете до самого конца, и стоит идти до конца самым лучшим образом, то есть, к вашему самому большому удовлетворению… Скажем, я немного интересовалась философией, я изучала все проблемы понемногу и пришла к учению Шри Ауробиндо, и то, чему он учит (я сказала бы: «то, что он открыл мне», но не материалистам) является самым удовлетворяющим ДЛЯ МЕНЯ среди всех сформулированных людьми систем, является самым полным 197 , отвечающим самым полным образом на все вопросы, которые можно поставить перед собой; это то, что больше всего помогает мне в жизни чувствовать, что «жизнь стоит прожить». Как следствие, я стараюсь полностью соответствовать его учению и жить им интегрально, чтобы жить наилучшим образом — для меня наилучшим. Мне все равно, верят ли в него другие — верят ли они или нет, это не играет для меня никакой роли; мне не требуется поддержка убежденностью других, достаточно моего собственного удовлетворения.»
Ну вот, больше нечего добавить.
Это переживание длилось долго — на все проблемы, на все подробные вопросы я отвечала подобным образом. И когда это закончилось, я сказала себе: «Вот чудесный аргумент!» Благодаря этому аргументу сразу же смолкали все элементы сомнения, неведения, непонимания, дурной воли, отрицания — они аннулировались, теряли силу.
Я думаю, эта работа должна отразиться на всем мире. Я была в этом состоянии (ощущения огромного могущества и чудесной свободы), по меньшей мере, шесть-восемь часов. (Эта работа началась давно, но обострилась в эти последние дни.)
И потом, все было прочным, не подкопаешься — что вы на это скажите?
(молчание)
Легче всего отвечать махровым материалистам, убежденным, искренним («искренним» в пределах своего сознания), чем религиозным людям! Гораздо легче.
С индийцами очень легко — их благословило небо, потому как достаточно совсем малого, чтобы правильно их ориентировать 198 . Но есть две трудные религии, это христианская религия (особенно в форме протестантизма) и иудейская.
Иудеи — тоже ярые материалисты: люди смертны, что же, они умирают, и на этом все. Но я не очень-то понимаю, как они согласуют это с их Богом, который, к тому же, является Немыслимым и не должен называться… но, который, если посмотреть на него с точки зрения более широкой истины, кажется (я в этом не уверена), кажется Асуром. Потому что это всемогущий и ЕДИНСТВЕННЫЙ Бог, чуждый миру —мир и он (насколько я знаю) — это две совершенное разные вещи.
То же самое с Католицизмом. И все же, если я правильно помню, их Бог создал мир из части самого себя, не так ли?
Нет-нет!
Не так? Он только человека создал из своего ребра?
Нет! Он создал человека из ребра Адама, а не из своего ребра!
Ах!
Из ребра Адама…
… он создал женщину. Ах!…
Нет-нет! Он «сотворил» мир.
Из ничего он сотворил мир?
Да, так.
Тогда это то же самое, та же самая проблема.
Это просто непонимание.
И он послал своего сына как раз для того, чтобы «спасти мир».
Значит, его сын не принадлежит творению?
Он сын Бога, а другие – нет.
Он ЕДИНСТВЕННЫЙ сын Бога?
Да, конечно!
Они все извратили.
Но Адам принадлежит творению?
Да, тогда как Христос – не человек, а сын Бога.
Но он принял человеческое тело.
Да, но он сын Бога. Это не человеческое существо, ставшее божественным, это божественное существо — «сын Бога» — принявшее человеческое тело.
Но это понятно! Все Аватары таковы.
Да, но он – единственный.
Все искажено.
А Дева Мария во всей этой истории? Что с ней произошло, ведь она была женщиной.
Она была человеческим существом.
Да… потому что в этой истории даже есть момент, когда Христос говорит: «Что мне сделать с этой женщиной»!
Но как же тогда Успение?…
(молчание)
Конечно, те, кто знают, очень хорошо понимают — все это символически.
Вот, к примеру, я говорила тебе, что довольно долго разговаривала с Папой в день его избрания, и разговор вдруг был прерван из-за его реакции (между нами действительно был ментальный разговор: я говорила, и он мне отвечал, я слышала его отклик — я не знаю, сознавал ли он что-то?… вероятно, нет, но, как бы там ни было, это совсем не было формацией моего ума, потому что я получала неожиданные ответы), разговор был внезапно прерван из-за его реакции в тот момент, когда я сказала, что Бог есть повсюду, во всех вещах, что все есть Он; и затем великая Сила пришла ко мне, и я добавила: «Даже когда спускаешься в Ад, Он там тоже есть.»
Тогда все видение прекратилось.
Так я узнала, что это одна из частей их учения: ужасны не столько страдания Ада, сколько то, что там нет Бога; это единственная часть творения, где нет Бога — в Аду нет Бога. А я утверждала, что Бог есть и в Аду.
Но, естественно, с точки зрения интеллекта, все это объясняется и всему находится свое место — нет истины, которую бы человек не исказил своим мышлением. Трудность не в этом, а в том, что для религиозных людей есть вещи, в которые они ОБЯЗАНЫ верить, и «грех» позволять уму обсуждать их — так что, естественно, они закрываются и никогда не смогут развиться. Тогда как материалисты, напротив, настроены на то, чтобы все знать, все объяснять — они объясняют все рационально. Так что [Мать смеется], благодаря тому, что они объясняют все, их можно вести как раз туда, куда хочешь.
Вот так.
С религиозными людьми ничего не поделаешь.
Нет. Лучше и не пытаться. Если они зацепились за какую-то религию, значит, эта религия так или иначе помогла; помогла тому в них, что хотело приобрести уверенность без поисков — положиться на что-то прочное, не неся ответственности за эту прочность, чтобы кто-то другой был ответственным! [Мать смеется] так и идти. Поэтому вытягивать их из этого означало бы недостаток сострадания — лучше оставить их там, где они есть. Я никогда не спорю с кем-то, кто имеет веру — пусть он сохраняет свою веру! И я забочусь о том, чтобы не говорить ничего, что могло бы пошатнуть его веру, потому что это было бы нехорошо — такие люди не способны поверить во что-то другое.
Но с материалистами:… «Я не спорю, я принимаю вашу точку зрения; только вам нечего возразить — я заняла свою позицию, вы — свою. Если вы удовлетворены тем, что знаете, храните это знание. Если это помогает вам жить, очень хорошо.
Но вы не имеете никакого права осуждать меня или критиковать, потому что я занимаю свою позицию на том же основании, что и вы. Даже если все, что я себе представляю это просто воображение, я предпочитаю это воображение вашему.» Вот так. 199
18 сентября 1963
Позавчера у меня было интересное переживание.
Совершенно конкретным было осознание, что все является Господом, и что все есть Его воля, Его действие, Его сознание, и во всем так; и в то же время было восприятие мира, как он есть («как он есть»… то есть, как мы его чувствуем). И, поскольку больше не было представления ни о добре, ни о зле, и все такое, то было нечто вроде почти чистосердечного удивления, совершенно спонтанного удивления, без мыслипо поводу осуждения, гнева, неодобрения, презрения по отношению к людям, которых называют «плохими», которые творят зло и имеют дурную волю. Показалось таким странным, что можно раздражаться или сердиться на это! И тогда поднялась глубокая Жалость — но Жалость, не имеющая ничего общего с чувством превосходства, ничего такого — это нечто вроде печали, что есть люди такие маленькие и слабые в этой Грандиозности, что они ВЫНУЖДЕНЫ быть злобными, недоброжелательными, вынуждены ненавидеть, отвергать, желать зла.
Слова очень, очень сильно занижают переживание; это было такое… сверх-сострадание, ты знаешь, наполненное глубокой Любовью и Пониманием: «Как можно осуждать их за то, что они такие, как хочет Господь?»
Затем, когда все осело, несколько часов спустя я кое-что написала — я написала это по-французски (даже желая, чтоб это не переводилось на английский). И, в самом деле, это непереводимо. Вот что я написала:
Ce monde est plein de miseres pitoyables,
mais les etres que je plains le plus
sont ceux qui ne sont pas assez grands
et assez forts pour etre bons.
Перевод:
Этот мир полон жалкой нищеты,
но существа, которых я больше всего жалею,
это те, что не достаточно широки
и сильны, чтобы быть хорошими.
Но здесь слово «хороший» [“bon”] не имеет больше смысла противопоставления «плохому» [“mauvais”]: в этом содержится все божественное великолепие. Это было излучение божественной Любви.
(молчание)
Любой перевод на английский слова “bon” [«хороший»] слаб и занижен. Я не хотела излагать это по-английски. Но сегодня вот что вдруг пришло ко мне на английском языке, и я написала:
This world is full of pitiable miseries,
but of all beings those I pity most are
those who are so small and so weak that
they are compelled to be nasty.
Это видится в противоположных терминах 200 , но здесь столько же силы, сколько и в первом тексте, написанном по-французски.
*
* *
Немного позже
Что ты мне принес?
Есть работа…
Активная работа, ты знаешь… я не очень-то к ней расположена!
Когда у меня есть переживание, я даже не пытаюсь сформулировать его — никогда не пытаюсь: я живу им как можно интенсивнее и поддерживаю его живым как можно дольше. Затем вдруг будто появляется ручеек: ручеек слов, которые приходят все вместе и затем выстраиваются — я ничего не делаю!
Не знаю, видение ли это или слышание: это нечто между ними. Очень долгое время все мои контакты с невидимым были контактами-видениями, но сейчас появился и звук тоже. Вот как это происходит: мне надо просто быть внимательной, то есть, не заниматься активно чем-то другим; если я остаюсь спокойной, это приходит: это совсем как маленький ручеек, совсем маленький, текущий с гор; он очень ясен и очень чист как чистая вода, очень прозрачен и одновременно белый и светлый. Он приходит [жест: как падающие капельки воды] и выстраивается здесь, над головой, в слова. Он выстраивается, и кто-то, я не знаю кто (вероятно, Шри Ауробиндо! потому что этот кто-то обладает поэтической мощью) следит за звучанием и расположением слов, и при необходимости переставляет их должным образом; затем, спустя еще некоторое время, все окончательно готово. Тогда я это записываю — это очень забавно.
Вот что произошло с английским переводом: я авторитетно сказала: «Это непереводимо.» Затем, этим утром, когда я вообще ни о чем не думала, это пришло само. То есть, точнее, я рассказывала об этом кому-то, кто знает английский язык лучше, чем французский; поэтому сказала это по-английски, а когда сказала, то заметила: «Смотри-ка! А вот так будет верно!» — это переживание, которое выразилось на английском.
Но, слава Богу, все это [жест к голове] здесь ни при чем — так спокойно, о!… так мирно.
(молчание)
Все земное как бы достигло крайней степени беспорядка и путаницы (в Ашраме тоже: может быть, даже хуже, чем где бы то ни было! Нет, не хуже, но так же плохо!), и кажется, это накапливается: почти час за часом я открываю, что больше и больше запутанно… путаница, беспорядки (раньше я назвала бы это злодеяниями, но сейчас…). И как запутано!… со стороны людей, убежденных, что они знают (они знают гораздо лучше Господа, гораздо лучше — Господь не знает ничего об этом мире, а они знают), и затем они делают такие глупости! Потом, сделав глупость, спустя некоторое время, они понимают, что это глупость, и чтобы исправить ее, они совершают другую глупость! И все здесь так, все-все-все, всевозможные глупости. И когда они наделали уже столько глупостей, что не в состоянии из них выбраться, тогда им приходит на ум спросить меня! [смеясь] Они спрашивают меня: «Что же нужно делать?». Тогда я отвечаю: «Нужно время!»
И приятно, что ничто не шевелится там [жест к голове], ничто не шевелится. И Господь улыбается.
*
* *
Несколько часов я концентрировалась на этом уменьшении энергии в твоем теле; это не болезнь: это снижение энергии в твоем теле 201 (ты добавляешь к этому кое-что ментальное, но это твое дело, мой мальчик, ты исправишь это). Несколько часов я концентрировалась на этом, и даже сказала Господу, что если я действительно так воздействую на людей [смеясь], то лучше мне уйти! (Было немало совпадений.) Я не верю ни одному слову этой жалобы! но, как бы там ни было… [смеясь] я говорю это «просто вот так».
Тогда сразу же произошло массированное нисхождение, и все стало блаженным — я сказала себе: «Господи, это Твое дело. Это Твое дело, что я нахожусь здесь, это Твое дело, что я действую; я же не действую, это Ты действуешь. Результат — Твое дело, но… насколько я вижу, если позволяется видеть, я не нахожу его логичным!»
И тогда мне было сказано (не словами), очень ясным и сильным образом, что это был переход, необходимый для твоего интегрального развития — ИНТЕГРАЛЬНОГО. И что мне не надо беспокоиться.
Хотя я…
Он совершенно меня убедил, что ты выйдешь из этого состояния окрепшим, озаренным (не в смысле немного безумным), освещенным и гораздо более сильным. Вот так.
Я даже добавила кое-что, что не должна тебе говорить, но как бы там ни было… (обычно об этом не говорят), но я добавила, что ты нужен мне. И, следовательно, с тобой ничего не должно случиться.
Ответом мне была улыбка.
Потом ко мне пришло, что это – переходное состояние. Поэтому я надеюсь, что оно не продлится долго. 202
Необходимо маленькое изменение в твоей ментальной позиции; это как раз то, что можно было бы назвать маленьким лечением пессимизма — или большим лечением маленького пессимизма! Вот так… где-то: ты знаешь, где.
Но это переход, это ни что другое, как переход.
Тело очень невежественно (мы знаем это, тут не о чем говорить!), и как только что-то с ним происходит, то, я не могу сказать, что им завладевает страх, но возникает впечатление, что это ОЧЕНЬ серьезно! [смеясь] всегда так! (я знаю это из своего опыта), пока ему не разъяснено, что оно должно быть мудрым, очень спокойным, не бояться и… позволить произойти тому, что происходит.
Оно всегда отвечает: «Но посмотри на всех этих людей, которые умирают, на всех больных, всех этих…» Сейчас я сама отвечаю ему так: «Достаточно больных людей, не стоит им подражать!»
(молчание)
Главным образом, есть нечто вроде сосуществования, наложения двух вещей, которые на самом деле являются противоположными существованиями, но находятся всегда вместе: Покой, где все гармонично (я говорю о клетках тела), где все гармонично до такой степени, что туда не может проникнуть никакой беспорядок, никакое заболевание, никакое страдание, никакая дезорганизация, никакой распад — все это невозможно; этот Покой вечен, находится совершенно вне времени (хотя он ощущается в клетках тела); и, в то же время, дрожание, беспокойство — невежественное, суетливое темное беспокойство, оно не сознает своего неведения, не знает, что делать, и постоянно совершает бесполезные действия. И тогда туда, внутрь, приходит беспорядок, распад, дезорганизация, страдание и… иногда это становится очень острым, все нервы напряжены, везде недомогание — оба состояния вместе. 203
«Вместе» до такой степени, что даже нет впечатления, что совершаешь переход, даже не знаешь, как переходишь из одного в другое, это… неуловимый переход.
И это совершенно противоположные состояния.
Можно во мгновение ока устранить любую боль, любой беспорядок, любое заболевание в своем теле; и за секунду все это может вернуться. Так что можно вот так переходить из одного в другое, из одного в другое… [жест вперед-назад].
Пока еще не понятно и не известно, как стабилизировать этот Покой.
Когда Покой там, такое ощущение, что ничто не может его изменить: все нападки мира немощно отпадают; ничто не может его изменить. Но Покой исчезает так же, как и появился, не известно как.
Если наблюдать за этим очень внимательно, то возникает впечатление, что этот разум Материи, о котором говорит Шри Ауробиндо 204 , это мышление Материи, оно еще не очищено, еще смешано; так что достаточно одного ложного движения, чтобы все изменилось. И в людях этот материальный разум постоянно живет в своем ложном движении — кроме тех случаев, когда иногда, как вспышка, возникает переворот. Но здесь [в теле Матери] еще остается привычка; привычка (почти только память) ложного движения. Достаточно того, чтобы эта привычка воспроизвелась в чем-то очень маленьком, как острие иглы, чтобы… бац! все впало в старую колею.
И когда я смотрю на те усилия, которые я прикладывала столько лет, чтобы его очистить, этого дружка, я немного (как сказать?…) не могу сказать, что боюсь или беспокоюсь, но… (не могу даже сказать, что я пессимистична), но как же это должно быть трудно для людей, которые не проделали всей этой йоги, которую я проделала в течение стольких лет! Потому что клетки тела подчиняются этому материальному разуму, который, в своем естественном состоянии, является скоплением глупого неведения и который думает, что так умен, ох!… Масса отвратительной глупости, которая считает себя такой умной! Он думает, что все знает.
(молчание)
Потому что НИЧТО в сознании не шелохнулось во время этих изменений [вперед-назад, от истинного к ложному движению]; сознание вот так было обращено, было развернуто, развернуто (не к высотам), развернуто (не внутрь себя), оно было… просто обращено к Господу, живя в его Свете, который в физическом мире становится золотым великолепием. Сознание обращено к Нему. Нет ничего, кроме Него, это единственная реальность, единственная истина. И Это вибрирует так [Мать касается своих рук, кистей рук], Это вибрирует во всех клетках, везде. Я делаю так [Мать делает жест сбора «этого» в воздухе вокруг], как если бы я собирала это. Это не эфемерно, это очень материально; это чувствуется как уплотнившееся нервное окончание, — но вибрирующее — вибрирующее-вибирующее-вибрирующее… Сознание таково. И все это происходит в теле. Но этот старый глупец… он сразу же становится пессимистичным, ожидающим катастроф, поражений — поражений, ох!… он видит все самое худшее. И затем, после того, как он вообразит наихудшее (в течении одной секунды, конечно), этот восхитительный персонаж предлагает все это Господу; он Ему говорит: «Вот, Господи, вот Твоя работа, это все Тебе, делай с этим, что хочешь»! Глупец, что за нужда была у него готовить эти катастрофы! Катастрофы, всегда катастрофы, все катастрофы — и он предлагает эту катастрофу Господу!
И откликом всегда бывает улыбка, полная терпения! о!… Это терпение изумляет меня каждую секунду.
Время от времени появляется огромная мощь (это дается телу умышленно, чтобы оно чувствовало, стало осознавать, что «то» существует), приходит большое могущество, и с этим могуществом возникает впечатление, что надо делать только это [Мать опускает обе руки в жесте властьдержащего], чтобы все изменилось. Но…
Тело все еще очень сильно ограничено и невежественно, чтобы позволить Силе действовать в себе. Оно видит этот вопрос (индивидуальность Матери) многосторонне, но не со всех сторон. Это не… несмотря на все, это только угол зрения — пока есть этот угол, ей (Силе) не позволяется действовать.
Хотя, да, на днях было такое переживание, когда все – это Господь, все, во всем так, как оно есть, как мы это видим; когда все было Тем в ТАКОМ совершенном целом, потому что оно было таким полным, и таким гармоничным, потому что оно было таким сознательным, и в каком-то вечном Движении развития к большему совершенству (это нечто странное, это не может оставаться без движения ни на четверть секунды: это все время, все время, все время стремится к более совершенной Тотальности); тогда, в тот момент, если Сила действует (вероятно, она действует), если Сила действует, она действует так, как нужно. Но это не всегда так — это не всегда так, еще есть ощущение, что что-то должно исчезнуть и что-то должно придти — ощущение перехода; это стремление к развитию, которое… которое не содержит всего.
Но в том состоянии кажется, что все, что вы видите, ДОЛЖНО происходить — и неизбежно (я должна сказать, обязательно) это происходит. И, вероятно, мгновенно. Но надо видеть все одновременно, чтобы это сохраняло всемогущество; пока мы видим только точку (как, например, когда есть впечатление, что воздействие на землю ограничено определенным полем, которое зависит от вас), пока это так, невозможно быть всемогущим, это невозможно — невозможно. Это вынужденно обусловлено..
((долгое молчание)
Есть растущее ощущение того, что все, что есть, все, что происходит, внешне и внутренне (также внутренне), совершенно необходимо для полноты всего.
Я как раз думаю о той реакции, что была у меня на днях… Естественно, есть часть моего существа, которая смотрит, улыбается и говорит: «А, ты еще там!» И в то же время я понимала: «Нет, это необходимо — все необходимо.» Была необходима особая вибрация… она была необходима, чтобы привести в действие нечто иное. И все вот так.
Все так.
(молчание)
Это переходный период — но разве он не является постоянным?! Он должен быть постоянным. Только все же приходит момент, когда он становится совершенно осознанным и желанным, и тогда он уже не воспринимается как постоянный период перехода.
В сущности, когда мы выйдем из Глупости, есть… должно произойти довольно значительное изменение.
О! будет много о чем сказать.
(молчание)
Любое изменение невозможно, любое совершенствование (я не говорю о регрессе, потому что это другое явление), каждое изменение, в любом элементе или точке земного сознания невозможно без того, чтобы вся земля не участвовала в нем. Это неизбежно.
Все тесно связано. И вибрация в любой части имеет ЗЕМНЫЕ последствия — я не говорю «вселенские», я говорю «земные» — это неизбежно.
Это означает, что с земной точки зрения (с индивидуальной точки зрения это было очевидно уже давно) нет ни одного стремления, ни одного усилия, которое было бы бесполезным — нет ни одного стремления к Лучшему, ни одного стремления к Истине, которое не имело бы земного резонанса, земных последствий. 205
21 сентября 1963
(В ходе этой беседы Мать рассматривает возможность прочтения какого-то послания, если оно к ней придет, по случаю 29 февраля 1964, второго юбилея супраментального Проявления. Затем она добавляет:)
…Если я смогу говорить.
?
Да, мне было любезно сказано, что я не смогу больше говорить.
Что ты имеешь в виду?
Ох, враждебные силы всегда делают всевозможные внушения. Мне сказали, что я утрачу способность говорить — [смеясь] так будет для всех лучше!
((кажется, что ученик не может
(понять, как это возможно)
Вот что было: на днях доктор принес канареек, клетку с канарейками, чтобы показать их мне. Канарейки всегда посвистывают, порхают по клетке, очень активны… здесь же не было вообще ничего! Доктор поставил клетку на подоконник, и я подошла взглянуть на них — они вообще молчали, опустились на дно клетки и были словно парализованными. Я решила сама свиснуть (в прошлом я очень хорошо умела свистеть): ни звука! Тогда мне любезно сказали: «Ты не можешь больше свистеть и не можешь больше петь, и вскоре ты не сможешь больше говорить.» Вот так.
Должно быть, я произвожу странный эффект на животных, потому что на днях маленький М пришел ко мне с маленькой белочкой в ящичке с ватой внутри, потому что белочка была совсем маленькой. Он вынул ее из ящичка и показал мне; я погладила ее — она уснула в трансе!
О, они не чувствуют себя несчастными, они очень довольны (!), но это слишком сильно для них. Так что они засыпают или теряют способность двигаться, как та канарейка. В конце доктор начал беспокоиться за своих птичек, он сказал: «Что происходит? Дома они щебечут весь день!» Я ответила [смеясь]: «Да, здесь по-другому»! Он взял клетку, и как раз в момент ухода канарейки встрепенулись и запели!
Как бы там ни было, посмотрим. Я много о чем наслышана.
25 сентября 1963
Это пришло на английском (я хочу поместить это в «Бюллетень», чтобы заполнить пробел!). Это надо опубликовать и на французском.
Любовь это… (излишне говорить, что это выжимка одного переживания — одного переживания, о котором я не говорю)
Love is not sexual intercourse.
Love is not vital attraction and interchange.
Love is not the heart's hunger for affection.
Love is a mighty vibration coming straight from the One.
And only the very pure and very strong are capable of receiving and manifesting it.
[Перевод:
Любовь — это не сексуальная связь.
Любовь — это не витальное притяжение и взаимообмен.
Любовь — это не жажда сердца в привязанности.
Любовь — это могущественная вибрация, приходящая прямо из Единого.
И только самые чистые и самые сильные способны воспринимать и проявлять ее.
Затем следует объяснение того, что я подразумеваю под «чистым» [the very pure and very strong]:
To be pure is to be open only to the Supreme's influence, and to no other.
[Перевод:
Быть чистым — это быть открытым только влиянию Всевышнего и никакому другому.
Это гораздо труднее, чем то, что люди считают чистотой! То — это что-то очень искусственное и ложное.
Последнюю фразу я написала и по-французски (обе фразы пришли вместе):
Etre pur, c’est etre ouvert seulement a l’influence du Supreme et a nulle autre.
Это просто и определенно 206 .
Сейчас надо перевести на французский все остальное — у меня так много бумаг, что я не могу в них разобраться! [Мать ищет в груде разбросанных листочков бумаги]. Я завалена бумагами!
Сначала я написала: “L’Amour n’a rien a voir avec…” [Любовь не имеет ничего общего с…] и т.д., но это неправильно. Напишем так: “L’Amour n’est pas…” [Любовь — это не…].
L’Amour n’est pas les relations sexuelles.
L’Amour n’est pas les attractions et les echanges vitaux.
L’Amour n’est pas le besoin d’affection du coeur…
[Перевод
Любовь – это не сексуальные связи
Любовь – это не витальное притяжение и взаимообмен
Любовь – это не жажда сердца в привязанности…
Это идет из «Савитри», из «Спора со Смертью», когда смерть говорит Савитри: «What you call love is the hunger of you heart.» 207
Может быть, перевести так: «Любовь не есть сердце и его жажда в привязанности»?
Но сердце может проявлять Любовь! Нет, надо так: «Любовь — это не жажда сердца в привязанности.» И затем, позитивная часть:
Любовь — это всемогущ вибрация, исходящая напрямую из Единого. И только самые чистые и самые сильные способны воспринять ее и проявить.
У меня целая пачка набросков! 208 [Мать показывает черновики своего перевода].
Одна вещь нова для меня. Это то, о чем я тебе недавно говорила: сначала идет переживание, но переживание… нечто, что ЗАХВАТЫВАЕТ все существо, все тело, все-все, вот так [жест: схватить и удержать] и держит вас. И оно работает. Оно работает везде в клетках: абсолютно везде, в сознании, в ощущении, в клетках. Затем это как бы отстаивается, как если бы его процеживали через очень мелкое сито, и выпадает с другой стороны — в словах. Но слова не всегда сразу же составляют полную фразу (это очень странно): два слова здесь, два слова там [Мать как бы показывает цветовые пятна здесь и там]. Затем я остаюсь очень спокойной, не шевелюсь — особенно не думаю, не шевелюсь — молчание. Затем постепенно слова начинают свой танец, и когда получается более или менее связная фраза, я ее записываю. Но обычно эта фраза не окончательна. Если я подожду еще немного (даже делая что-то другое), то, спустя некоторое время, это приходит: фраза, которая по существу гораздо более логична и поразительна. И если я подожду еще чуть-чуть, она становится более точной, и окончательно она приходит с ощущением: «Вот оно, вот так.» — Хорошо, я это записываю.
Никогда прежде у меня не было такого. Надо, чтобы смолкло все (даже наиболее активный, наиболее материальный внешний разум), и надо взять за привычку не шевелиться, когда приходит переживание — не шевелиться, чтобы ничто не шевелилось, оставалось вот так [жест, будто что-то подвесили] и ждало.
Даже визуально есть впечатление маленького дождика белого света; как если бы, спустя некоторое время, этот дождик взращивал слова! Как если бы он орошал их! И слова приходят. Затем слова как бы пускаются в танец, в кадриль, и когда кадриль сформировалась, тогда фраза становится ясной.
Это очень забавно!
Уже в третий раз так произошло — это совершенно ново.
Так что записи так и пляшут! [Мать показывает пачку черновиков].
И сейчас, из-за этого нового способа, записи множатся! Потому как это происходит таким образом, как я тебе сказала [маленькими последовательными отрывками]. Но в этом есть свое преимущество: разум остается совершенно молчаливым — ему там нечего делать, это будто бы кто-то приходил в кладовую поискать слова, а затем выстраивал бы их. И этот кто-то – безликий: безличное сознание; это почти «сознание того, что хочет выразиться», сознание откровения или сознание расследования или сознание воли, но не какой-либо личности. Этот кто-то собирает слова вместе, и затем возникает танец… как танец электронов!
(молчание)
На днях было нечто подобное, хотя и менее полное; это начало: К. принес мне статью, которую он хочет где-то опубликовать с цитатами Шри Ауробиндо и моими цитатами, и хотел убедиться, что все верно и что он ничего не напутал (!). В одном месте я увидела его комментарий (ты знаешь, как люди любят играть со словами, когда они находятся полностью во власти разума: ум любит играть со словами и противопоставлениями); комментарий был на английском, я не цитирую слово в слово, но он сказал, что «век религий был веком богов»; затем, поскольку наш мистер разум любит игру слов, то он заставил его сказать, что сейчас век богов кончился и наступил «век Бога», то есть, он прискорбно впал в христианскую религию… не заметив этого! И как только я увидела эту фразу, я увидела эту тенденцию разума, который любит это и находит очень… о! очень очаровательным такой поворот фразы (!). Я ничего не сказала, продолжила чтение и прочла статью до самого конца. Затем в месте той фразы я увидела маленькое сияние: это было как маленькая искорка (я видела это с открытыми глазами); я смотрела на эту искорку, и на месте «God » появилось « The One» [Единый]. Тогда я взяла ручку и исправила.
Но моим первым переводом было “The All-containing One” [Единый, содержащий в себе все ], потому что таким было переживание, а не мысль. То, что я видела, было “The One containing all”. И я простодушно написала на бумаге [Мать показывает кусочек бумаги]: The All-containing One. И как раз в этот момент я почувствовала, будто кто-то дает мне шлепок, говоря: «Это не так — надо написать The One, это все.» Тогда я написала The One.
Вот как это работает!
Это действительно мысль, виденная свыше, сверху, и это очень забавно. Это очень забавно, вся эта игра, это как маленькие блуждающие огоньки, мелькающие то здесь, то там и выстраивающиеся в танце — очень забавно.
Это начинает меня забавлять. Это было очень сильно последние несколько дней: и ночью, и днем, все время.
Но ночью до этого переживания я была вместе со Шри Ауробиндо, и он дал мне откровение. Я была с ним, он был reclining (не возлежал, но полулежал на чем-то вроде шезлонга), и я должна была принести ему что-то поесть (это совсем не как физическая пища, это нечто иное… я не знаю, что это… в том мире это значительно отличается — это на тонком физическом уровне), и тогда это выразилось… (в моем сознании не было слов; не знаю, почему, но не было слов!), он сказал мне что-то, что я полностью поняла, и не только поняла, но и это сделало меня счастливой, ко мне пришла радость, и я ответила: «Да, действительно! Это соответствует тому переживанию, которое было у меня сегодня и которое…???» [Мать оставляет предложение незаконченным]. Я осознавала то, что происходило со мной, но это выражалось на словах [там], которые не были словами [здесь], так что я не знаю, как быть! И он сказал мне это тоном, какой обычно принимают, когда выражают определенное грандиозное переживание (это был тон абсолютного могущества), нечто, что переводилось вот так: “Now, the nourishment (но было не «nourishment», а «food») comes from the whole Nature at once” [«Теперь пища приходит ото всей Природы одновременно»] [Мать произносит эти слова как загадку или как «сезам, откройся», а дверь еще не открылась]. И он сказал принести ему это (это тоже был перевод): “Yes, you will bring it (и это “it” было “food coming from the whole Nature at once” — это совершенно глупый перевод, но как бы там ни было…) you will bring it in this translucid bowl” [«Да, ты принесешь эту пищу вот в этой полупрозрачной чаше]. И я ему ответила: “Yes, I knew, I knew that I had to use this translucid bowl to bring you the food…” [Да, я знала, я знала, что мне надо взять эту полупрозрачную чашу, чтобы принести тебе пищу.] Но что это значит??… Хотя это было таким очевидным! была такая радость! (потому что я осознавала, я сказала себе: «Да, как бы там ни было, я очень близко следую за его развитием; все идет так, как когда он был здесь: когда он одержит победу, она отразится на мне») Так что я была совершенно сознательной и сказала ему: “Ah! I am glad… (я спотыкаюсь, конечно же, это было совсем не так — это было чудесно!) oh! I am glad, I knew that I had to bring you the food in this translucid bowl… [О! я довольна, я знала, что я должна принести тебе пищу в этой полупрозрачной чаше.] И эта «просвечивающая чаша» [“translucid bowl”] была чудом! Я знала это, это было прекрасно! Она была как из опалового стекла, это было живое стекло, все светлое, все световые пятна были живыми, они шевелились, у них был цвет!… розовый, лиловый, серебряный, золотой, о! это было так красиво. И я принесла ее ему.
Это произвело на меня очень сильное впечатление. Очень сильное: я была зачарована, вероятно, из-за того, что переживание было очень сильным, очень мощным для материального мозга. И я сразу же это увидела; в тот момент я увидела, что это было переводом, и очень близким переводом, но ничего лучше нельзя было сделать.
И такие детали!… Развернулась целая история (она длилась свыше полутора часов)… со всеми деталями. Ведь я была с ним на верхнем этаже, затем я спустилась и встретилась с людьми, я кое-что делала и т.д. Это было на верхнем этаже. И все это происходило в ослепительном-ослепительном-ослепительном свете; все было как на сверкающем солнце… гораздо более сверкающем, чем солнце — солнце темно по сравнению с этим.
И когда я спустилась (это было не как здесь: каждый имел свой дом и свой сад, это была громадная усадьба), я пошла прямо в свою ванную; открыла дверь… и обнаружила там кое-кого (я узнала его, но я его не назову), кто пользовался ванной — «Что же», – сказала я себе, – «превосходно!»… И закрыла дверь. Всевозможные детали, это длилось больше часа. И, знаешь, за полтора часа ночью может столько всего произойти.
Я опять была высокой — там я всегда высокая. Но я была одета не как обычно: на мне было короткое платье. Там было множество людей; я узнала всех, я слышала голоса, это было очень, очень отчетливо; и были две девочки (не девочки, они сейчас женщины, но для меня они как девочки), две девочки, разговаривавшие друг с другом и сказавшие: «Как сильны ее ноги!» (Это символически). И я сразу же увидела свои ноги, как если бы было зеркало, чтобы показать мне мои ноги! У меня было короткое платье, и я увидела свои ноги, свои ступни с надетой на них обувью — мои ноги были обуты. И короткое платье. Очень ярко.
Вот так.
(молчание)
Последняя ночь была менее приятной… Опять были эти крушения. Я была внизу и хотела вернуться к себе, и всякий раз, когда я хотела вернуться, все средства, с помощью которых я могла бы подняться, исчезали или уничтожались. Сейчас я отогнала от себя все это, потому что это было утомительно. Но я помню одно: я поднималась по… это были не ступеньки и не лестница, это было что-то очень странное, как блоки из темно-красного камня, и все это рассыпалось по кусочкам — обрушивалось. В конце концов мне это надоело, и наступил момент не гнева, но само-утверждающейся воли — и все исчезло… Чувствуется, что это враждебные силы пытались измотать меня, пока я, не могу сказать, что потеряла терпение, но что-то рассердилось («рассердилось» ли? или категорично заявило: «О, нет! Довольно этого!») и сразу же, пуф!, все это исчезло… И тогда я оказалась на дороге, которую очень хорошо знала, но там была такая толпа! толпа, толпа: все школы миры приехали туда на каникулы. Там были целые классы, ведомые своими воспитателями и учителями, их там столько было!… И дети останавливались и играли на земле; но все эти дети очень хорошо знали меня, и когда я подходила к ним, они бросали свои занятия, чтобы дать мне пройти — вот такие крошки. Затем я встретила символическую личность (это не человеческая личность), которую знала очень хорошо, она была бледно-голубого цвета (то есть, это существо высшего разума, сила Природы в высшем разуме), я очень хорошо знала ее, она часто бывает со мной. Затем она разъяснила мне свои проблемы, а я объяснила ей, что надо делать; я сказала ей: «Я говорила тебе это уже несколько раз, это вот так и вот так…» Она очень долго оставалась около меня, а затем спросила: «Почему я всегда вынуждена тебя покидать?» Я ответила: «Не беспокойся, сейчас все превосходно.» Это длилось очень долго. Но, что интересно, контакт был очень приятным, утонченным: прекрасная девушка, то есть, прекрасные мысли, прекрасные идеи. Это была прекрасная девушка. И она несла ответственность за несчетное число детей [Мать смеется], так что иногда она была немного озабочена этим, и я объяснила ей, что надо делать.
Я чувствую некую нежность к этой личности.
А все эти дети! Даже самые маленькие, которые едва ли умеют ходить, когда они видели, что я подхожу, они сметали свои игрушки, освобождая место для моего прохода.
Это было не на земле, это было не в физическом мире.
Но такая толпа, ты знаешь!… Это точно какой-то ментальный мир.
(молчание)
Но то переживание [крошащихся ступенек], я знаю, чему оно соответствует, потому что знаю, каким было мое переживание, когда я отходила ко сну: это всегда так, когда я сталкиваюсь с Проблемой... Ее можно выразить вот так (но это значительно ее уменьшает): «Почему мир таков, как он есть?» Тогда ко мне приходит… нечто вроде ОСТРОГО сострадания — острого, почти болезненного — к состоянию мира и человечества. Когда это приходит, у меня трудные ночи. И тогда я спрашиваю, я хочу знать НАСТОЯЩИЙ секрет — не все то, что говорят людям (все то кажется мне просто сказками… чтобы утешать детей), а нечто ИСТИННОЕ. Когда я вхожу с этим напряжением в глубокий отдых, тогда это передается через подобные крушения: я хочу взобраться и бац! бац! бац! все время, все время, все рушится под моим весом. Вплоть до того момента, когда я вижу, что это злая воля пытается помешать мне найти то, что я хочу найти, и тогда я сержусь, и это сразу же прекращается — «сержусь», подходящее ли это слово? Я не знаю: я отказываюсь, я отвергаю ситуацию. Тогда это прекращается.
И я проснулась, говоря себе: «Ты видишь, пока ты принимаешь, ты не можешь знать, ты не знаешь; когда ты действительно откажешься, ты узнаешь.»
Так что я отвечаю самой себе: «Когда Всевышний захочет, чтобы я узнала, я узнаю; когда будет необходимо, чтобы я узнала, я узнаю.»
Вероятно, пока…
Это как «полупрозрачная чаша» Шри Ауробиндо… Ничто не соответствует ей.
В сущности, мы всегда хотим идти слишком быстро. Но это из-за того, что люди думают, представляя себе время — они изнурительны. 209
*
* *
(Перед уходом ученика Мать дает ему последний номер “World-Union”, одну брошюру «Мирового Союза», издаваемую несколькими учениками из Ашрама.)
Мне не по себе от этой брошюры.
Я понимаю! Некоторые люди даже выходят из себя; потому что это издано здесь (большинство людей отсюда), но никогда в центре внимания там не стоит ни Ашрам, ни Шри Ауробиндо.
Что еще хуже: когда они говорят о Шри Ауробиндо, они ставят его на одну доску с другими.
Да! точно!
Все на одном уровне: Шри Ауробиндо, Тельярд де Шарден, Швейцер и т.д.
Да, каша.
Я полностью отвергаю это 210 , но среди них кое-кто полезен: там есть три человека, через которых я кое-что делаю — не это! [издание «World-Union»], кое-что другое, о чем они сами очень мало знают (их очень интересует это [бюллетень “World-Union”], а не я!). Поэтому я не заявляю прямо: «Я не хочу иметь ничего общего с этим.» Но когда меня спрашивают, я отвечаю, что это не имеет ничего общего с Ашрамом, совершенно ничего.
28 сентября 1963
Ты помнишь этот спор Савитри со Смертью?… Согласно ему кажется, что Шри Ауробиндо говорит, что Беспорядок начался, когда Жизнь вошла в Материю.
((Мать листает свою толстую
(тетрадь записи переводов)
Хотя Бог сотворил мир для собственного восторга,
Невежественная Мощь встала во главе мира и стала казаться его Волей
Иными словами, эта Мощь приняла видимость его Воли.
И глубокая Ложь Смерти подчинила себе Жизнь.
Все стало игрой Случая, имитирующего Судьбу. 211
А до этого Шри Ауробиндо пишет:
О, Смерть, это мистерия твоего правления.
Кажется, он относит это только к земле:
В аномальном и трагичном поле земли,
Переносимом солнцем в своем бесцельном путешествии
Среди вынужденных маршей немых великих звезд,
Тьма заняла поля Бога…
((Мать повторяет)
Тьма заняла поля Бога,
И мир Материи стал управляться твоей формой.
Формой Смерти.
Твоя маска закрыла лицо Вечного
Это чудесно!
Уснуло Блаженство, сотворившее мир.
Покинутая в Необъятном, она заснула:
Злая трансмутация охватила
Ее члены, так что она больше не узнавала себя. 212
И так далее, весь отрывок. Кажется, он говорит, что в тот самый момент, когда Жизнь вошла в инертную Материю невежественная Мощь… как я прочла в самом начале:
Невежественная Мощь встала во главе мира и стала казаться его Волей
И глубокая Ложь Смерти подчинила себе Жизнь.
Следовательно, согласно этому, Смерть существует только на земле.
(молчание)
Вот что я сейчас перевожу [Мать закрывает свои тетради].
Какие будут выводы?
Надо дойти до самого конца, чтобы понять, что он хочет показать.
Ты знаешь, у меня всегда было впечатление, что земля является символическим представлением вселенной для концентрации Работы на одной точке, чтобы ее можно было делать более сознательно и умышленно. И у меня всегда было впечатление, что и Шри Ауробиндо думал точно так же. Но здесь… Я читала «Савитри», но не заметила этого. И сейчас я снова читаю, и я так погружена в эту проблему… Иными словами, это как если бы ИМЕННО ЭТОТ вопрос был поставлен передо мной.
Я увидела это, читая.
((долгое молчание)
Есть одна идея, которая могла бы придать законность или дать оправдание тем, кто хочет полностью выйти из земной атмосферы. Эта идея состоит в том, что земля является особым экспериментом Всевышнего в Его вселенной; и те, кто не имеют явно выраженного вкуса к этому эксперименту (!), вправе выйти из него (если попросту сказать это).
Разница такая: в одном случае назначением земли является концентрация Работы (то есть, чтобы работа шла быстрее, сознательнее и совершеннее), и тогда есть серьезная причина оставаться в земной атмосфере и делать Работу. В другом случае земля представляет только один эксперимент из тысяч или миллионов других экспериментов; и если этот эксперимент не очень-то сильно прельщает вас, вы вольны выйти из него.
Я не понимаю, как это одна точка Всевышнего может не быть всем Всевышним. Если в этой точке есть трудность, то это трудность для целого, не так ли?
Не обязательно.
Как это что-то может быть отделено от остального?
Все зависит, в действительности, [смеясь] от того, что Он хочет сделать!
Можно очень легко представить, что Он проводит совершенно разные эксперименты. И можно переходить от одного эксперимента к другому, вот так, и все.
Вот как сказал бы Будда: это привязанность, желание держит вас здесь, у вас нет другой причины здесь оставаться.
((ученик молча протестует)
Для меня все возможно, абсолютно все возможно, даже то, что кажется совершенно противоречивым —я никак не могу возводить ментальное, логическое или «разумное» возражение против того или другого. Но вопрос… [Мать останавливается посреди фразы]. Воля Всевышнего совершенно ясна для Него Самого, и [смеясь] все дело в том, чтобы объединиться с этой Волей, и тогда все станет понятно.
Мне, мне всегда это виделось так [что земля является символической точкой концентрации], но я совершенно убеждена в том, что Шри Ауробиндо видел то, что более соответствует истине, видел тотальнее, чем кто бы там ни было, и что, естественно, если он что-то говорит, стоит рассмотреть эту проблему!
Я не знаю, я еще не дошла до конца «Савитри». Потому что я заметила (через несколько месяцев, не прошло и двух лет как я ее взялась перечитывать), что это совсем по-другому, чем в первый раз, когда я ее прочла. Совсем по-другому: бесконечно больше, чем я переживала это в первый раз; мое переживание было ограниченным, а сейчас оно более полно (возможно, если я снова перечитаю через год-два, то оно станет еще более полным, я не знаю), есть множество вещей, которые я не увидела в первый раз.
Возможно, тот отрывок, который я только что тебе прочла, представляет только один аспект?… Я увижу это, когда дочитаю до конца.
То, что он провозгласил и в чем я уверена, это то, что Победа будет одержана на земле, и что земля станет развивающимся существом (вечно прогрессирующим) во Всевышнем — это понятно. Но это не исключает другую возможность. О будущем земли он ясно сказал, и понятно, что будущее земли будет именно таким; только, если эта возможность [смерти как исключительно земного явления] является тем, что можно назвать «исторически» верным, тогда это может придать некую законность позиции тех, кто стремится убежать с земли. Ведь Будда, кто, несомненно, был Аватаром, так настаивал на Уходе как на выходе. И он оставался только для того, чтобы помочь другим… уйти скорее. Так что же, он видел только одну сторону проблемы?…
Да, конечно.
Но если есть целая вселенная, тысячи вселенных с совершенно другим образом существования, и если это только вопрос ВЫБОРА – быть здесь… тогда, конечно же, можно свободно выбрать — есть те, кто любят завоевание и победу, и есть те, кто любит ничего не делать.
Но Будда представлял только одну стадию сознания. В ТО ВРЕМЯ было хорошо следовать тому пути, следовательно…
Можно представить, что это была некоторая необходимость в целом, конечно же. Но все это — только предположения, это всегда нечто идущее от разума — недавно у меня в руках была цитата из Шри Ауробиндо, где он сказал, что «нет проблемы, которую не смог бы решить человеческий разум, если он этого захочет.» [Смеясь] Нет такой проблемы, которую не смог бы решить разум, приложив себя к ней! Но мне все равно, мне не нужна никакая ментальная логика— не нужна. И она никак не повлияет на мои действия — это совсем не то, совсем не то! Это все только из-за этого противоречия, становящегося все более острым, противоречия между Истиной и тем, что есть сейчас. Это становится болезненно острым. Это страдание, эта всеобщая нищета становится чем-то почти непереносимым, ведь так.
Было время, когда я смотрела на все это с улыбкой — долгое время. В течение многих лет я улыбалась, так, как улыбаются в ответ на детские вопросы. Сейчас же, я не знаю, почему это пришло… это ПОМЕСТИЛИ в меня как некую острую тоску — что, несомненно, необходимо, чтобы выйти из этого.
Чтобы выйти, то есть, чтобы вылечиться, чтобы измениться — не убежать. Я не люблю бегство.
Это было моим главным возражением буддизму: все, что они советуют делать, нацелено на то, чтобы дать вам возможность убежать — это не выход.
Но изменить, да.
(молчание)
Есть строчки [в «Савитри»], которые внезапно становятся такими чудесными! Они приходят с такой силой, но как только их запишешь, получается не то.
Например, ВИДЕН этот образ маски Смерти, покрывающей лицо Всевышнего.
Это восхитительно.
Так сильно.
И затем эта невежественная Мощь, которая встала во главе земли и сделала из нее… которая «казалась», КАЗАЛАСЬ Волей Всевышнего.
Это так значимо. 213
190 «Что вы дали Господу, что вы сделали для Него, чтобы просить меня сделать что-то для вас? — Я всего лишь выполняю работу Господа».
191 Запись начала этой беседы не сохранилась.
192 На самом деле физический удар придет через год, и ученик чуть не умрет от этого.
193 Оккультно, чтобы увидеть, не нависла ли какая-то реальная угроза над учеником.
194 Есть магнитофонная запись этой беседы.
195 Запись этого фрагмента не сохранилась
196 Очевидно, из-за оккультной работы.
197 Мать добавила эту фразу позднее.
198 Позднее Мать уточнила: «Это не совсем верно, потому что я нахожусь в контакте с лучшими среди индийцев, но вот те, которые являются материалистами, материалисты очень темные и грубые.»
199 Есть магнитофонная запись этой беседы.
200 Последние две строчки переводятся так: «…это те, кто так слабы и малы, что вынуждены быть злыми.»
201 Состояние непрерывного истощения (которое длилось уже три года). В действительности, медицина назвала бы это «туберкулезом», но мы не верим в медицину.
202 Это состояние продлится и растворится год спустя. Как Мать позднее нам объяснит, этот «переход» заключался в уходе витального существа ученика (от чего обычно умирают) маленькими дозами.
203 Это то же самое переживание, что и переживание двух «комнат», одной внутри другой, или двух «рек», мутной и кристально чистой.
204 The body-mind (Разум тела)
205 Есть магнитофонная запись этой беседы.
206 Запись последующей части беседы, которая касалась перевода с английского, не сохранилась
207 То, что ты называешь любовью, является жаждой твоего сердца
208 Запись возобновляется здесь
209 Есть магнитофонная запись этой беседы. Следующая часть не сохранилась.
210 « World-Union»
211 Although God made the world for his delight,
An ignorant Power took charge and seemed his Will
And Death's deep falsity has mastered Life.
All grew a play of Chance simulating Fate.
(Savitri, X.III.629)
212 O Death, this is the mystery of thy reign.
In earth's anomalous and tragic field
Carried in its aimless journey by the sun
Mid the forced marches of the great dumb stars,
A darkness occupied the fields of God,
And Matter's world was governed by thy shape.
Thy mask has covered the Eternal's face,
The Bliss that made the world has fallen asleep.
Abandoned in the Vast she slumbered on:
An evil transmutation overtook
Her members till she knew herself no more.
(Savitri, X.III.627)
213 Есть магнитофонная запись этой беседы.