Мать

Агенда

Том 4

Декабрь 1963

3 декабря 1963

((По поводу затруднений, которые испытывают некоторые ученики)

… Но, как бы там ни было, постепенно все образуется — сейчас то время, когда все отстаивается, все проясняется. Каждый захвачен собственной иллюзией — это всегда мираж иллюзии: она [Y] внушила себе, она действительно убеждена, что вызывает нисхождение Сверхразума на землю. И многие, многие люди среди тех, кого я знаю, охвачены той же иллюзией; так что они уходят по касательной очень далеко от Истины, к «сногсшибательным»достижениям.

Гордость, тщеславие — это наихудшие ловушки. И когда они чувствуют в себе эту разновидность витальной силы [как Y], они сразу же думают, что ухватили Нечто…

Чем дальше, тем больше я нахожу противоположное: я нахожу, что все – бедно, скудно, недостаточно.

О! но когда мы искренни и смотрим прямо, мы ощущаем себя ужасно бедными, чтобы выразить то, что нужно выразить.

Это точно!

Но это – последние дни эго, его последнее слово. После того, как эго ушло, мы – ничто! [Мать смеется] Иными словами, нет больше ощущения того, что мы являемся чем-то плохим или хорошим — все это ушло. Но есть такое ощущение ОДНОГО-ЕДИНСТВЕННОГО существа, и все остальное… все остальное это что-то, что вот так исказилось, исказилось в нашем сознании. И все это становится таким осязаемым…

(молчание)

2 декабря было интересным — это был день спортивных соревнований 250 : днем раньше, 1 декабря, погода была чудесной, и я думала, я была убеждена, что и второго декабря будет столь же прекрасная погода. Но утром я увидела – ничего подобного – и в течение дня погода все ухудшалась и ухудшалась. Сначала я сказала себе: «Так-так, я не уделила этому никакого внимания, а надо было бы об этом подумать», но затем я поняла, что это полный абсурд. Тогда я сказала Господу: «Зачем Ты делаешь это? Это не так-то мило! Эти дети так много работали, они так старались…» И когда я говорила это, сознание взирало на эти слова и улыбалось: «Боже, как глупо так говорить!» Затем было еще что-то (это становится все более и более завершенным), что-то, что было не совсем Господом, но как бы выражением Господа, и это что-то сказало мне (не словами, конечно же, но как бы объяснить это?… Шри Ауробиндо очень хорошо описал это в «Йоге Самосовершенствования»: это нечто совсем новое, что одновременно напоминает действие, чувство, ощущение и сознание; все это вместе — не что-то одно, а все вместе), вот именно так оно сказало мне (я передаю это на словах, но они все полностью искажают): «И что же! А если это испытание, что ты на это скажешь?» И сразу же в сознании, здесь, — в сознании, работающем здесь – пробудилась мысль: «А, это должно послужить испытанием! В ИХ сознании это должно стать испытанием.» (Потому что сначала я как-то попыталась остановить дождь; затем я поняла, что это не соответствует Истине и что надо принять дождь — но почему?… Остановиться теперь, когда уже столько сделано? Принять легко, это пустяк, это не интересно, в этом нет ничего нового). Что же, испытание, так испытание. Если они воспримут это как испытание, тогда они с честью пройдут через него, и это будет очень хорошо. И я постоянно так концентрировалась на них (на спортивной площадке), что я больше не знала, что я делала или где я была. Это длилось с 4 часов почти до 8 часов вечера. К восьми часам я узнала новости: они все же провели представление, важные посетители оставались до самого конца, это действительно был успех.

Только в одном было трудно: там были маленькие дети, которые не могли сознавать, что это – испытание, и они находились под дождем четыре с половиной часа… Я не хотела, чтобы это причинило им какой-нибудь вред — там было почти сто детей, совсем крошки. Я провела всю ночь, концентрируясь на том, чтобы вызвать верную реакцию в их материальном ощущении (потому что, дети очень любят дождь, если он идет недолго, он их здорово забавляет), так что я сказала себе: «Эта часть их сознания должна доминировать, чтобы это не причинило им никакого вреда.» И я стала ждать следующего дня. На следующий день никто не заболел. Затем я получила письмо от М, он возглавлял это мероприятие, он говорил, что они почувствовали, что это было испытанием, лилой 251 Господа (он назвал это «лилой вселенской Матери»), и спрашивал, так ли это. Я обрадовалась и ответила ему, что это действительно было испытанием, и я довольна результатом. И все говорили мне: «Они были чудесны.» Как если бы сам факт проведения представления под дождем пробудил в них некую волю, их нужно было видеть: все были охвачены энтузиазмом. Так что вместо того, чтобы говорить Господу: «Это не так-то мило», надо поблагодарить Его! И я засмеялась, я подумала: «Как хорошо! Всегда бы так!…»

И все переживания приходят вот так [Мать очерчивает круг, жест всеохвата]. Это невозможно выразить словами; есть сотни переживаний, которые приходят вот так вместе и составляют… [жест движений по кругу внутри этой округлой общности], и тогда есть ощущение света (который подобен воле, но это не воля, сформулированная в словах), это свет, который движется там – внутри [в этой округлой общности], он организует все это, а затем показывает результат — это не что-то одно, маленькое, это не точка: это масса всего; и это всегда движется, всегда находится в движении, всегда находится в продвижении к более совершенной реорганизации. И ощущение индивидуального действия, индивидуального участия, индивидуальной воли кажется таким глупым! так что совершенно невозможно иметь подобное ощущение. Даже если попытаться, не получится. Однажды ПЕРЕЖИВ это… всякое ощущение индивидуальной важности во всем этом кажется тогда таким ГЛУПЫМ, что совершенно невозможно так думать или так чувствовать.

Я хотела бы, чтобы это переживание перешло на других, потому что это бесповоротное переживание; стоит только ПЕРЕЖИТЬ это в течение нескольких часов, и все кончено, вы больше не можете тешиться этой иллюзией 252 , это не возможно — это невозможно, это так ГЛУПО! Вот именно так – очень глупо, очень плоско — это невозможно [Мать еще раз делает этот жест движущейся округлой общности]. И тогда невозможно сказать: «Я сказала это, а мне ответили так»! И как говорить?… Наш язык еще действительно неадекватен. Это не так… это… [тот же округлый жест], здесь нет даже сторон или направления: не так, что это движется и приходит вот таким образом [жест: от одного человека к другому или изнутри-наружу], и не так, что это идет и возвращается вот так вот [жест снизу-наверх и сверху-вниз], все это не так, это… целое… оно движется, всегда вперед и с внутренними вибрациями, внутренними движениями. Тогда, согласно данной точки концентрации, происходит то или иное действие.

Очень давно, неоднократно, когда я смотрела на вселенную (я говорю не о земле: о вселенной), это было вот так [тот же округлый жест], как сказать?… она производила впечатление движения вперед, к постепенному совершенству. В течение многих лет мое восприятие земли было таким же; и сейчас восприятие земли полностью подчиняется воле, в том смысле, что достаточно только сделать маленькое движение в сознании [жест переключения или легкого поворота, обращения внутрь себя], и я вижу, как вся земля движется именно так, со всеми своим событиями и внутренними усложнениями. Но сейчас я все осознаю точно так же: когда сознание думает о чем-то (что нужно по работе, а не просто так), это накладывается; это некая совокупность, которая предстает как ЦЕЛОСТНОСТЬ, на которой должно произойти действие. И тогда это может быть такая маленькая вещь, как спортивная площадка, это может быть Ашрам (очень часто Ашрам целиком), это может быть часть земли, иногда это даже – отдельный человек(который уже является не просто «индивидом», а тем же целым, целым миром, целостностью 253 ). Целостность [округлый жест], которая движется внутри самой себя, с… [Мать прочерчивает внутри этого целого маленькие движения, индивидуальные и локальные, как волны или потоки силы]. О! Это очень интересно. И вот там больше нет отдельных представлений: это то, а это вот то, это так, а то этак — все исчезает.

Но что можно сказать?… Невозможно тратить свое время на объяснение всего этого; кроме того, это непостижимо для того, кто этого не пережил 254 .

Вот, к примеру, мы говорили о Y; я видела нечто вроде маленького мирка [опять тот же жест чего-то округлого и подвижного], внутри него были всевозможные движения [Мать прочерчивает спирали внутри этой округлости], и там была ложь [смеясь]: это было ее осознание самой себя! Оно завладело всем и исказило движение.

Но когда мы что-то выражаем, мы говорим привычными словами на привычном языке… Ведь чтобы рассказать о минуте этого сознания, потребуется почти книга, чтобы тебя поняли — и все равно будет непонятно.

Но тогда, второго декабря, я наблюдала это очень внимательно, потому что это было ограниченное пространство, и это длилось определенное число часов (все другие дела я совершала автоматически, без вмешательства активного сознания).

(молчание)

У меня был другой интересный пример, он касался одного посетителя: крупного немецкого промышленника, кажется. Я видела его фотографию и что-то нашла в нем — я сделала так, чтобы он приехал. Он вошел в комнату и встал передо мной: он не знал, что ему делать (никто ничего ему не сказал). Тогда я посмотрела на него и немного надавила, приложив силу [Мать медленно опускает свою руку], совсем немного, постепенно. И вдруг… (сначала это было совершенно официально, это был Господин такой-то и такой-то), и вдруг его левая рука стала подниматься, вот так [жест руки, сжатой как в трансе], все остальное оставалось совершенно неподвижным. Когда я увидела это, я улыбнулась и отвела силу, а затем позволила ему уйти. Кажется, он пошел вниз, вошел в комнату Шри Ауробиндо и разрыдался. Потом, на следующий день, он написал мне и сказал на немецком-английском, что я была «слишком человечна»: «Почему вы были слишком человечны?» — Он хотел, чтобы его существо было РАЗРУШЕНО, чтобы снова родиться для истинной жизни.

Это меня заинтересовало. Я сказала себе: «Смотри-ка, он почувствовал, он сознавал как Силу, так и то, что я ее отвела.» Я ответила ему: «Да, я пощадила вас, потому что это был ваш первый визит! Подготовьтесь, мы еще встретимся.»

Ты видишь, он пожаловал как крупный промышленник с выдающейся мощью разума творить, организовывать события — вот что вошло — и затем… это расплавилось. И я действовала совсем не в полную силу: я просто внесла немного силы вот так [Мать опускает свою руку] и посмотрела на него. Затем я почувствовала, что что-то происходит внизу; я посмотрела: его рука совершенно сжалась. Тогда я перестала.

Но, что замечательно, он ПРАВИЛЬНО сознавал.

И он жаловался.

*
*   *

((перед уходом)

Предстоят еще два трудных месяца. Потому что 1-го января не произойдет резкой перемены (люди думают, что все сразу же изменится одним махом — это не так). Два трудных месяца, а потом, я думаю, начнется… [жест ослабления хватки].

Такое впечатление, что малейшая слабина, и пуф! свалишься, а затем надо будет снова подниматься. Как бы там ни было…

Но мы поднимаемся все быстрее — поднимаемся быстрее.

7 декабря 1963

((Мать начинает с чтения письма Шри Ауробиндо)

The way to get faith and all things else is to insist on having them and refuse to flag or despair or give up until one has them – it the way by which every thing has got since this difficult earth began to have thinking and aspiring creatures upon it. It is to open always, always to the light and turn one’s back on the darkness. It is to refuse the voices that say persistently, «You cannot, you shall not, you are incapable, you a puppet of a dream,» – for these are the enemy voices, they cut one off from the result that was coming, by their strident clamour and then triumphantly point to the bareness of the result as a proof of their thesis. The difficulty of the endeavour is a known that has always been accomplished and the conquest of difficulties makes up all that is valuable in the earth’s history. In the spiritual endeavour also it shall be so. 255 .

Sri Aurobindo

Ты видишь, «they cut one off from the result that WAS coming…» [они отсекают от достижения результата, который уже ВОТ-ВОТ появится]… «by their strident clamour» [«своими шумными криками], «and then triumphantly point to the bareness of the result as a proof of their thesis» [и затем торжественно указывают на отсутствие результата как на доказательство своих тезисов]. И это ТАК ВЕРНО, у меня много раз было такое переживание, и не только по отношению к себе, но и по отношению ко многим другим людям.

*
*   *

Я думаю («я думаю», это примерно как ученые говорят «кажется»), я могу заявить: что-то налаживается в Подсознательном — начинает приходить в порядок – как в подсознательном отдельных людей, так и во всеобщем Подсознательном. Оно становится менее несознательным. Оно немного более… да, чуть более сознательное, более отзывчивое и более организованное — это еще самое начало, это еще очень небольшой, но все-таки рост в сознании; оно уже не такое несознательное.

Последние ночные часы я как всегда провожу там… Ты помнишь ту историю с супраментальным кораблем? там все происходило по изъявлению воли, а не с помощью внешних средств; что же, такое начинает происходить и в Подсознательном.

Например, этой ночью, под самое утро, я видела несколько этажей маленьких «клеток» 256 , ячеек, и у каждого человека была такая ячейка, была, не могу сказать в собственности, но в распоряжении: каждый напрямую контролировал такую ячейку, она отражала то, что обычно называют «состоянием души», способ бытия каждого. Там были этажи: люди спускались и поднимались… И было такое впечатление, что я была гораздо выше, я возвышалась надо всем этим; я была какой-то другой фактуры, как бы из другой субстанции, совсем не такой как все это; было так, как если бы все это было внутри меня, на самом деле не будучи внутри (я не знаю, как объяснить): я одновременно возвышалась надо всем и действовала внутри этого. Тогда, следуя моему действию, люди поднимались, спускались, уходили и приходили снова; но у каждого был свой собственный «кубрик», комната — они ТОЛЬКО-ТОЛЬКО обрели их, там только начала возникать организация. Каждая ячейка вырисовывалась более или мене точно: некоторые были очень определенными, другие – более расплывчатыми, как если бы они находились в процессе организации.. И из всего этого что-то вырисовывалось в переживании этой ночи. Я была как что-то очень большое, снаружи, и я смеялась, я говорила с каждым, но они не воспринимали этого действия [Матери]; ведь они казались мне такими вот [жест: 10 см], совсем маленькими. Но совершенно живыми: они уходили, приходили, двигались… И я с ними говорила, но они не знали, откуда исходит голос. И тогда я смеялась, я забавлялась, я говорила некоторым: «А, вот видишь, вот как ты все воспринимаешь!» И это было… о! если сравнить с прошлым годом, то была громадная разница в СОЗНАНИИ, с точки зрения сознания. Прежде все движения были рефлексивными, инстинктивными, как если бы люди побуждались к движению силой, которую они совсем не осознавали, почти всегда считая ее своим «характером», либо Судьбой (либо своим характером, либо Судьбой, Роком). И они были совсем как марионетки. Сейчас же это сознательные существа — они НАЧАЛИ, они начали быть сознательными.

Соотношение изменилось.

И я могла показать им точное соотношение между сознательным, умышленным движением и этим почти бессознательным инстинктом, который подчиняется ВЫНУЖДАЮЩЕЙ Силе, то есть, они не знают, ни откуда она приходит, ни что она означает, не знают ничего — они просто идут за ней.

Некоторые все еще имели совершенно туманные и неясные пространства, ячейки; у других оно было точно обозначено, были даже очень четкие детали; и все было светлым-светло: там был свет — начал появляться свет.

Если это продолжится, все будет хорошо. Много чего изменится.

Это было в подсознательном этих людей?

Да, там.

Это не было их пробужденным сознанием?

Нет-нет! Это не было то, как люди осознают самих себя — это было их подсознательное. Это в подсознательном. Подсознательное составляет целую область, как и материальное – это целая область, это происходило в подсознательном.

Много было приложено усилий, я много концентрировалась, медитировала, было много молитв, нацеленных на прояснение и контроль над всеми этими подсознательными рефлексами, которые управляют людьми —была большая концентрация на этом. Это переживание кажется результатом всей этой работы.

Есть много чего, что даже не замечаешь в жизни (когда живешь обычной жизнью, не замечаешь этого); есть целая область того, что абсолютно… не совсем не сознательно, но определенно не сознательно; это рефлексы — рефлексы, реакции т.д., а также это отклик (полусознательный, очень мало сознательный отклик) на давление Силы свыше, которую совсем не осознаешь. Именно этот вопрос я сейчас изучаю, меня это очень занимает. Пронаблюдать посекундно… Ведь Господь может присутствовать здесь по-разному, это очень интересно (это разница существует не для Него, для нас!), и это зависит как раз от количества привычных рефлексивных движений, которые проходят почти вне нашего наблюдения (обычно совершенно вне). И это вопрос очень, очень меня занимал: как по-разному чувствуется Присутствие Господа . Можно ощущать Его как нечто смутное, но быть уверенным — мы всегда уверены, но ощущение, оно – смутное, немного туманное, — а в другой раз это Присутствие 257 острое [Мать касается своего лица], и самое, что ни на есть определенное, и оно есть во всем, что вы делаете, во всем, что вы чувствуете, во всем, чем вы являетесь. Это целая шкала ощущений. И если посмотреть по шкале [жест: движение постепенного отдаления], то в конце находятся те, кто так далеки, что вообще ничего не чувствуют.

Это переживание заставило меня вчера написать кое-что (но само переживание длилось несколько дней), это пришло как результат проделанной работы, и вчера я написала это одновременно по-английски и по-французски:

«Нет никакого другого греха, нет никакого другого порока,

кроме как быть далеко от Тебя.»

Тогда весь мир, вселенная предстала передо мной в этом свете, и в каждой точке (не занимающей места), в каждой точке вселенной, везде во вселенной было так. Это не так, будто есть во вселенной более или менее удаленные места, я имею в виду не это (это за пределами пространства), я имею ввиду всю иерархию близости, вплоть до того уровня, где не чувствуют и не знают — он не вне, потому что ничто не может быть вне Господа, но это как крайний предел: так далеко-далеко-далеко — там совершенно темно—так, что кажется, Он не прикасался к этому.

Это было самое тотальное видение. И переживание было таким острым, что казалось единственно истинным. Это не было расположением в пространстве, и все же было ощущение близости и отдаления. Был будто некий Очаг, Центр, я не знаю (но он был везде), он был как Ты в высшей степени —чистый Ты. И он имел свое собственное качество. Затем, по мере удаления, появлялась некая примесь … которая была ничем, но изменяла вибрации, изменяла интенсивность; и по мере дальнейшего отдаления все это доходило до… Тьмы —Тьмы несознания.

И тогда ко мне пришло и все время возвращалось вот что: нет никакого другого греха… (это последовало после чтения нескольких строчек из «Савитри» по поводу восхваления греха в витальном мире, и слова пришли ко мне после этого)… нет другого греха, нет другого порока, кроме как быть далеко от Тебя.

Казалось, это объясняет все.

Затем по-английски:

There is no other sin, no other vice

than to be far from Thee

Это не я написала! В этом нет меня: это пришло просто так, само. Это far from Thee [далеко от Тебя] такое интенсивное в своей вибрации, имеет конкретный смысл.

И это нечто действительно стоящее: все остальное, все моральные представления, все-все, даже представление о Неведении… все это становится ментальной болтовней. Но это, это переживание чудесно. Far from Thee… 258

11 декабря 1963

В ночь с 8 на 9 декабря было ужасное сражение в Подсознательном, о!… Это было как повторение того нападения на меня, что произошло, когда ты уезжал в Рамешварам (давно 259 ); Х говорил, что это один тантрист сделал формацию (дело было как раз 9 декабря, я была очень больна, не выходила). Что же, это была атака подобного рода. Я не знаю, исходила ли она от той же… не могу сказать «личности», но из того же источника сил. И ночью она была очень яростной. Она продолжалась во время медитации 9 декабря: в первый раз за все время медитаций было такое грандиозное сражение в Подсознательном. И тело было в состоянии… не очень-то радостном. Остановилось сердце, так что… это было неприятно.

Но затем я увидела, что в результате этого сражения кое-что убралось прочь, сражение не было бесполезным. Оно вытеснило кое-что. Но это были силы, руководимые крайне злой волей, они не были просто невежественными — действовала крайне злая воля…

Но это имело нечеловеческую природу, или шло от человека?

Нет, это не носило индивидуальный характер: это был определенный способ бытия. Это всегда так: нет ничего определенно безличностного, но оно и не принадлежит какой-то конкретной личности; это определенный способ бытия.

Я имею в виду вот что: был ли использован человеческий инструмент?

Я не ощутила никакого инструмента, но ощутила те места, к которым это цеплялось [каждое существо, к которому цеплялась эта сила со злой волей]. Она цеплялась, но цеплялась даже не к существам, а к способу бытия этих существ: к определенным тенденциям, к определенным позициям, к определенным реакциям — вот к чему она цеплялась. Это совершенно точно не «одна» личность или «одна» воля, это не так, но это способ бытия. Все это — определенные способы бытия, которые призваны исчезнуть с поля деятельности и которые находятся в процессе устранения.

Реакция в теле была тяжелой, как если бы это было в первый раз. В первый раз (как говорили X и Свами) это должно было убить меня — я даже как-то не сильно заболела, но эффект был очень неприятным. В тот раз я тебе сказала, что это была мантра, предназначенная вытряхнуть всю кровь; я видела несколько примеров, когда люди так и умерли: после выяснялось, что их смерть была вызвана некой формацией мантры. В моем же случае мантра достигла лишь того [смеясь], что я почувствовала себя нехорошо, меня как бы выворачивало — меня страшно рвало. Затем меня что-то потянуло, и мне совершенно необходимо было идти; мое сознание сказало мне, что мне надо пойти найти кого-то (я была совершенно одна в ванной комнате, когда это произошло), какого-то определенного человека, с кем я должна увидеться. Когда я открыла дверь, то столкнулась с Z, ждущим, чтобы приготовить мне ванну, но я его вообще не заметила, мне было совершенно необходимо пройти куда-то, в другую комнату, так что я натолкнулась на него и сказала себе: «Что это за препятствие на моем пути?» А он подумал, что я вот-вот свалюсь на него в обмороке. Такая была история.

Я была полностью в трансе, понимаешь. Я шла, но была полностью в трансе.

Как бы там ни было, в тот раз все довольно быстро восстановилось. А в этот раз, 9 декабря, было повторение этой атаки, как если бы эта злая воля не была полностью устранена, не была полностью побеждена — она вернулась. Она не произвела на меня того же действия, но это было тяжело; было странное впечатление, как если бы… (я сидела за столом, как всегда во время утренних медитаций), затем, поначалу, в некоторых частях тела было так, как если бы клетки начали скрипеть. Я сконцентрировалась, я позвала, и тогда я увидела, что развернулось целое сражение — внизу развернулось грандиозное сражение. Это скрипело, вот что странно. Нечто вроде скрипа трущихся частей. И я спросила себя: «Когда же наступит расслабление?» Затем были спазмы здесь, в солнечном сплетении. И в эти дни доктор и Р всегда оставались здесь на время медитации; я находилась в трансе, в гуще сражения, когда вдруг почувствовала давление на мой пульс [смеясь]: это был доктор, который вышел из своей медитации (должно быть, я издавала странные звуки!) и щупал мой пульс, и ему казалось, что мой пульс ослабевает! Но я не вышла из своего транса (я была сознательна, но не вышла из транса), я оставалась в таком состоянии до конца медитации и даже чуть дольше. Затем, когда уменьшился скрип, я вышла из транса и увидела этих двух людей перед собой. Я мягко им улыбнулась и сказала: «Все в порядке.» И я легла. Затем я вошла в глубокий транс, полностью вышла из тела, и все вернулось в норму.

Потом я просмотрела все это. Я была не слишком-то довольна: «Делать подобное в ходе медитации?…» Имне было сказано свыше, что это можно было сделать только во время медитации и ни в какой другой момент: во время дневной активности или даже во время концентрации, все по-другому; это можно было сделать только в глубокой медитации. Тогда я сказала: «Очень хорошо.» И мне также показали, что был достигнут конкретный результат, было одержано нечто вроде частичной победы над этим родом дурной воли — очень, чрезвычайно агрессивной злой воли, принадлежащей прошлым векам: это то, что не имеет больше права существовать на земле. Это должно уйти.

Кстати это то же самое, что вызвало убийство Кеннеди. И, предполагаю, поэтому я должна была вмешаться. Потому что убийство Кеннеди расстроило много чего с точки зрения работы в общем. Это было то же самое, потому что, как только я услышала новость об убийстве, я увидела вибрации того же рода, той же черной силы — очень-очень черной — и я спонтанно сказала (это не «я» сказала): «О! возможно, будет война.» Иными словами, победа этой черной силы над той, которая избирает пути более гармоничного развития. И с того момента я выражала этому свой протест и работала над этим, так что то, что произошло 9 декабря, является результатом этой работы.

Но в этот момент … это не очень-то комфортно.

*
*   *

(Затем Мать читает рукописную запись – продолжение описания переживания 7 декабря, когда Она говорила о степенях близости к Присутствию)

Я обращаю эти слова к Господу:

«Как будто бы Ты тек с моей кровью,

Как будто бы Ты вибрировал с моими нервами,

Как будто бы Ты жил с моими клетками…»

Это не «в», не «через»: это – «с», отождествление. Тек с кровью. И это ощущение было совершенно конкретным: это Присутствие Господа ТЕЧЕТ с кровью, ВИБРИРУЕТ с нервами и ЖИВЕТ («живет», подразумевая Жизнь, суть Жизни) с клетками.

Это лучшие мгновения! [Мать смеется]

Что ж, как раз сейчас, после этого нападения 9 декабря, это Присутствие нарастает 260 ; и поэтому я знаю, что что-то было отвоевано. Нужно сказать, нарастает его длительность, его частота и быстрота отклика.

(молчание)

Разница между до 9 декабря и после 9 декабря, состоит в том, что до 9 декабря все время было давление враждебных внушений, как Шри Ауробиндо сказал об этом в письме, которое мы переводили в прошлый раз: «Все это иллюзия; все это воображение…» Это постоянно изнуряет. И иногда эти внушения принимали очень точные формы: «Ты думаешь, что ты сознаешь Господа интегрально, но это совсем не так! Только малая часть в твоей голове сознает Его, а ты воображаешь, что это так.» Когда я услышала это, я была очень недовольна и сказала: «Хорошо, посмотрим.» И как раз после сражения в Подсознательном этот голос смолк, и у меня было это переживание: «Ты течешь с моей кровью, Ты вибрируешь с моими нервами, Ты живешь с моими клетками…»

И так везде, это не только мои клетки, это не только клетки моего тела: когда приходит такое переживание, оно достаточно широкое; у меня впечатление множества кровей, множества клеток, множества нервов… то есть, ЦЕНТРАЛЬНОЕ сознание не всегда осознает это, человек не всегда осознает это (у него возникает необычное ощущение, но он не знает, что это), тогда как клетки знают это, но не могут об этом сказать.

Я чувствовала это несколько раз: когда такое переживание приходит, оно не ограничено телом. Только сознание — наблюдающее сознание — не везде одинаковое: есть СТЕПЕНИ сознания, и здесь [в теле Матери], как кажется, центр сознания ОСОЗНАЕТ БОЛЬШЕ, это все, но с другой стороны… С этим сознанием, с ним самим происходит что-то подобное: иногда оно пробуждено сильнее, иногда — не так сильно… В сущности, все это является переживанием Единства, множественности в Единстве, и это переживание зависит от близости и интенсивности. Но это есть всеобщность — всеобщность, которая едина— единство, увиденное с точки зрения сознания Господа… Ведь то, что мы называем «Господом», это тот, кто полностью сознает себя; и чем меньше сознание, тем больше впечатление, что в нем меньше Господа — но все-таки всегда это Господь!»

Вот так.

(молчание)

Когда говорят: «восприятие или знание через отождествление», в этом все еще есть нечто, что проецирует себя, отождествляет себя с чем-то, НАБЛЮДАЕТ, как это происходит, и осознает результат. Но сейчас переживание тождества не такое, это не нечто, что проецирует себя: это общее восприятие; так что вместо того, чтобы говорить: «ВЫ думаете так, ВОТ ЭТОТ человек думает так, а ВОТ ТОТ—этак», думаешь так или чувствуешь так с большей или меньшей ясностью в восприятии, точностью в восприятии, но это всегда «кто-то» думает или чувствует — нет ощущения «я»; нет «меня», это «кто-то», это что-то. Приведу тебе один пример: этим утром я принимала одного итальянца; он начал говорить, жестикулировать, рассказывать о чем-то — НИ ОДИН звук не коснулся моего уха… но я совершенно точно знала, что он говорил. И я отвечала ему тем же образом, не говоря ничего. И у меня не было впечатления, что это кто-то другой говорил со мной, а я ему отвечала: это была совокупность движений, более или менее осознающих себя, совокупность и обмен, взаимообмен движений, более или менее осознающих себя, с некоторыми более сознательными вибрациями, с некоторыми менее сознательными вибрациями, но все это было очень живо, очень активно. Но тогда, чтобы говорить, надо было поместить себя в обычное сознание, а в нем итальянец был где-то там, а я была здесь — но это больше ничего не означало, это не было верным. Так что было что-то, что отвечало внутри, было очень активно, очень четко, все это работало вместе [жест, указывающий на движение сознания или волны вибраций], и одновременно было сознание — очень-очень обширное сознание — которое видело все [этот обмен вибрациями] и которое осуществляло что-то вроде контроля, очень легкого контроля, но очень точного, чтобы каждая вибрация была бы на своем месте.

Теперь так и происходит, когда я встречаюсь с людьми. И, кажется, это становится все более постоянным.

Другое состояние, состояние, в котором есть «я» и есть «другие люди», становится неприятным; оно приносит нечто, что сознание отвергает, реакции, которые сознание отвергает: «Опять это? Опять эта малость, опять это ограничение, опять это непонимание, опять эта темнота?…» И так все время. И тогда сразу же что-то внутри делает вот как [жест внутреннего поворота], и все становится по-другому. И это по-другому так сладко, о!… так сладко, гладко, без столкновений, без трений, без неприятных реакций —вот что произошло, когда был такой болезненный «скрип» во время медитации 9 декабря: это были индивидуальные реакции клеток, которые не находились в общей гармонии.

Становится немного интересно. Это несколько ново.

И появляется нечто вроде радости, не шумной радости, но радости, которая всегда как некая улыбка… просто улыбка, не насмешливая, немного…

Чтобы передать это словами, нужно это как-то сжать, сузить — это досадно. Я не знаю, когда появится средство выражения без этого сужения… Я помню, я снова вижу, снова переживаю в настоящую минуту лицо того мальчика, того итальянца (это мужчина 35-40 лет, но он молод внутри, очень молод психически): тогда было это сознание, которое образовывало что-то внутри, оно расставляло все по своим местам — но плавно, без насилия, без столкновений, без противодействия. И когда я сказала ему: «Сейчас время уйти», это было совсем не так, как если бы один человек сказал другому: «тебе надо уйти», но так, как если бы я сказала самой себе: «Сейчас время уйти.» Это очень странно. Это довольно ново. Осознанности стало гораздо больше; долгое время в этом уже был некий естественный и спонтанный способ бытия, но сейчас это становится осознанным.

И когда есть… Например, когда есть в ком-то расслабленность или напряженность, я чувствую это: у меня возникает эта расслабленность или напряженность; но «у меня» не здесь [у Матери, находящейся в своем кресле], а ТАМ [у Матери, которая находится в «другом»].

И я сразу же чувствую это. Но это [расслабленность, напряженность], это заметные движения, так что они – очевидны, но я замечаю, что так всегда и во всем — все время так.

И это достигает той степени, что все, что происходит в этом теле (о! это уже давно так, но чем дальше, тем больше), становится известным не как что-то, что происходит в каком-то отдельном теле: это словно способ бытия всех тел. Все больше и больше так. Реакция здесь [в теле Матери] воспринимается ни чуть не более сокровенно, чем в других телах. И воспринимается едва ли больше: все зависит от состояния внимания и концентрации сознания (все это – движения сознания). Но сознание —СОВСЕМ — не индивидуально; я могу утверждать это. Сознание… становится все более тотальным. И время от времени — время от времени — когда все «благоприятно», это становится Сознанием Господа, сознанием всего, и тогда это… капля Света. Ничто иное, только Свет. 261

14 декабря 1963

Рассказывал ли тебе W о своем переживании? Нет?… Он говорит, что недавно он ощущал необычайную силу, как если бы некая мощь выходила из него через все его поры и распространялась, и он чувствовал необычайное могущество; это длилось несколько часов.

Очень хорошее переживание.

Что это за сила?

[Мать улыбается] Ты знаешь, есть две категории людей: те, кто восприимчивы по природе, они получают, любят получать и у них возникает ощущение получения чего-то; а другие любят давать и любят ощущение того, что они что-то отдают. Так что те, кто любят принимать, получают переживание принимающего, а те, кто любят давать [смеясь], переживают ощущение дающего. Но, в сущности, это одно и то же: циркулирует одна и та же Сила. Сила циркулирует, и тогда есть чувство… (как объяснить это?)… это зависит от позиции сознания по отношению к индивидуальному эго.

Испытывая постоянные трудности в работе с W, у я приложила к нему много силы, очень много, я сильно концентрировалась на нем, чтобы он вышел из своих затруднений, ведь я чувствовала в нем некое колебание, он больше не был так уверен в правильности пути. Вот что меня в нем беспокоило. Тогда я приложила к нему очень значительную концентрацию силы, чтобы вывести его снова на верный путь. И, как я уже говорила, Сила циркулирует; она циркулирует: она движется не так как маленький луч, который испускается, достигает своего места и там и остается — это не так. Сила [округлый жест] распространяется с волнами концентрации. И я заметила, что так происходит со всеми людьми (сначала я заметила это на себе), но нужно, чтобы эго совершенно… [жест: ладони обращены вверх и неподвижны]… перестало существовать, чтобы оно больше не вмешивалось, во всяком случае, это нужно, чтобы почувствовать эту великую вселенскую Пульсацию.

Просто надо уметь ставить себя в нужное место, чтобы оказаться на ее пути. Или же, когда умеешь видеть все сверху, тогда можешь управлять концентрациями, направлять Силу [на людей, на события]. И я отметила (как только это стало для меня обычным делом), я отметила, что есть две категории людей (со всеми нюансами и различиями): есть те, кто счастливы принимать, и они гораздо лучше осознают ВХОЖДЕНИЕ Силы в момент ее движения, и есть те (они щедры по природе, но они любят доминировать), кому больше нравится ощущение дающего, они больше осознают Движение, когда оно исходит из них лично!

И природа W как раз такова: в нем эго такое, он любит быть гуру — так получается, когда человек очень эгоистичен; даже по мере уменьшения эго, все еще остается этот аспект человеческой природы, когда человек более склонен давать, чем получать. И, поскольку я приложила к нему очень сильную концентрацию силы, он чувствовал, что сила исходила из него, это совершенно естественно.

Я не стала ему ничего рассказывать, просто сказала, что это переживание – очень хорошее: переживание «которое тебе дали» или «которое было тебе дано» (все это безличностно, насколько только возможно безличностно). Я очень радуюсь, когда люди не говорят мне: «Ты сделала это, ты сделала то…», потому что я сразу же чувствую настолько детскую ограниченность — интеллектуалы назвали бы это «идолопоклонством»! [Мать смеется] Я не люблю это.

Я очень обрадовалась переживанию W. Я увидела, что оно было совершенно искренним — естественно, он чувствовал, что наполнен силой! «Но не придавай значение тому, откуда это приходит, это неважно!» — И это верно. Определенным образом это верно.

(молчание)

Ты знаешь эту игрушку, в ней меняются картинки, когда ее поворачиваешь? Это – калейдоскоп. Маленькие кусочки выстраиваются определенным образом и составляют картинку — в этом есть многое от того, как выстраиваются и играют силы.

То, о чем я говорила тебе в прошлый раз, продолжается, оно усиливается. Но иногда, в какой-то определенный момент, ко мне приходит движение, нечто вроде реакции, так это можно назвать, и тогда что-то жалуется (все это в сознании ТЕЛА), тело говорит: «А! Я все еще такое, какая жалость!» Затем на это сразу же появляется ответ, отклик… что странно, он не приходит из какого-то одного места, он приходит отовсюду; и протест тела тоже приходит не из одного места: это протестует не что-то ОДНО, не ОДНО тело, это общий протест какого-то способа бытия, земного бытия, который можно выразить вот так: «А! все еще так.» И сразу же ответ: «А ты не видишь, не видишь пользы этого?» И тогда мне показали всю запутанность движений, вибраций, реакций, действий, все это; и для маленького пространства требуется маленькая сила: есть что-то очень маленькое и инертное, оно поддерживает что-то другое — и вот все проясняется, все встает на свои места! Так ясно видно, что это эгоизм: эгоизм, который хочет индивидуального совершенства; вместо того, чтобы желать глобального прогресса, он хочет личного прогресса; он все еще делает разрывы там, где их нет, разделения там, где они не существуют; и так ясно видно, что надо принять движение, приходящее вот так [через Мать], в нужное время и в нужном месте, чтобы ВСЕ шло своим путем — это очень-очень интересно.

И так очень хорошо вымеряется, сколько еще осталось от этой старой привычки индивидуальной реакции, особенно в эмоциональной части вселенского существа: эта эмоциональная часть остается все еще самой личностной, даже еще более личностной, чем его чисто физическая, материальная часть. Как только эта эмоциональная часть вступает в действие, она «персонализируется», потому что она НАСЛАЖДАЕТСЯ индивидуальными реакциями; это та часть, которая ЛЮБИТ чувствовать, что она любит, ЛЮБИТ чувствовать свои эмоции, и из-за этого остается слегка индивидуально окрашенной. И когда появляется движение несколько более темное или отсталое, тело возмущается и не понимает, что это составляет часть целого, что надо, чтобы все шло одновременно, что нельзя вот так отделить кусок и довести его до совершенства — так нельзя сделать! это невозможно. Это не так, что НЕ СЛЕДУЕТ этого делать — это НЕВОЗМОЖНО. Все связано.

(молчание)

Но с 9 декабря — с момента переживания 9 декабря за этим столом — произошло значительное изменение, значительное.

(молчание)

У тебя нет ничего?

Я могу прочесть, что ты говорила в прошлый раз…

О, сейчас…

Стоит ли?!

((Ученик не согласен)

Если то, как я выразила это переживание будет достаточно ясным, чтобы его поняли, то эта фаза переживания, возможно, будет интересна для других, так ведь? У меня такое впечатление, что это поможет разрушить некоторые границы.

Конечно.

Да, но надо, чтобы это было понятно, действительно понятно — я в этом не уверена. Потому что, когда я говорю с тобой, я передаю тебе вибрации переживания; так что, настолько насколько ты восприимчив, ты эту вибрацию воспринимаешь; но вибрация не ложится в печатные слова — практически совсем.

Ведь люди читают головой, мозгом 262 .

Я видела людей, таких как N, он, совершенно очевидно, является исключительным субъектом в том смысле, что в нем вибрирует интеллектуальная вибрация (Шри Ауробиндо говорил, и это понятно, что из всех, кто его окружал, N понимал лучше всех), что же, даже он… даже от него это переживание уходит по касательной. Это не так, что он совсем не понимает, но оно лишь слегка задевает его. Это ослабленное понимание, совсем немного искаженное, и оно сводит все к ощущению личности, индивидуальности [Матери], и тогда переживание теряет всю СУТЬ, всю свою ценность… Что я хотела бы передать, это как раз отсутствие индивидуальности; но когда я рассказываю, я вынуждена говорить «я», и фраза всегда принимает личный оборот, и это то, что видят люди. Когда я что-то переживаю, это здесь, оно живое; ты чувствуешь его, и с помощью небольшого обрабатывающего движения ты исправляешь искажения языка, но другие не делают этого.

Самым лучшим способом передачи твоего переживания было бы дать послушать людям некоторое магнитофонные записи, потому что тогда все чисто, это ты, это ТВОЯ вибрация.

Не совсем, но, как бы там ни было, почти так.

Это лучше всего передает твое переживание.

Стоило бы разок проделать такой эксперимент. Посмотрим.

Если когда-нибудь я смогу найти способ выражения…

Я еще чувствую, что сражаюсь со старой манерой говорить, я еще не нашла другой. Эта необходимость говорить «как личность», что ж тут поделаешь?… Но, вот например, Шри Ауробиндо очень хорошо сумел бы сказать так, чтобы исключить это ощущение личности.

Почти всю позапрошлую ночь я провела вместе с ним — было много чего интересного. Были, главным образом, впечатления; очень, очень интересные впечатления. И я полностью поняла одну из сторон творения…

Мир, его настоящая физическая организация, с дифференциацией и специализацией форм и полов, побуждает к некоему противостоянию двух полюсов, единение которых ведет к творению; и тогда, естественно, на каждом полюсе чрезвычайно трудно понять того, кто находится на другом полюсе (хотя он думает и верит, что его понимает); особенно это относится к пониманию того, кто находится на полюсе, который я помещаю внизу [жест, указывающий на основание мира], это деятельный созидательный полюс, то есть полюс, выраженный в женщине. Она очень хорошо чувствует, что без этого [жест наверх] полного понимания не будет; но тот, что наверху, ВООБЩЕ не понимает созидательной мощи того, что внизу — в принципе он чувствует это, но не понимает. И не хватает некой адаптации для понимания и есть конфликт, которого не должно было быть. Такого никогда не было — никогда — между мною и Шри Ауробиндо, но я видела, что такого не было из-за того, что он принял позицию полной «сдачи» вечной Матери (это период полной сдачи в творении). Я видела это, и это меня смущало! Это меня смущало, и я сказала себе: «Но почему он думает, что должен так поступать [смеясь], как будто я не могу это понять!» Я же, напротив, жаждала другого отношения: отождествления не так, а вот как [Мать прижимает снизу свой кулак к ладони, находящейся выше]; вместо отождествления сверху-вниз, отождествление снизу-вверх. Такое стремление существовало… почти со времен извечных… стремление созидательной вселенской силы слиться с Творцом. И слиться не через нисхождение Творца, а путем восхождения Силы — сознательного восхождения. Но Шри Ауробиндо хотел по-другому, и было по-другому… и, кроме того, я была очень занята своей работой. И в течение тридцати лет, пока мы жили вместе, было так, совершенно гладко; и свое стремление я удерживала в состоянии покоя, потому что знала, что на то была его воля. Но с тех пор, как он ушел, и я неким образом стала обязана выполнять его работу, все изменилось, но я совсем не хотела, чтобы Творец, из-за того, что я взяла на себя эту работу, был обязан приспособиться к созидательной Силе: так совсем не годится! Все мое стремление было направлено на то, чтобы созидательная Сила сознательно СТАЛА бы Творцом. И все больше и больше так и происходит; и во время последней встречи [со Шри Ауробиндо] некоторое время (не все время, но некоторое время) было так. И тогда я поняла; это заставляет меня полностью понять игру всех сил в двух элементах — в двух полюсах — и как их можно соединить, какой процесс нужен для того, чтобы исчезло это противостояние, чтобы могло существовать тотальное Бытие.

Процесс идет. И это становится все более и более ясным. И будет необычайно интересно. Но это будет позднее.

Все больше и больше (началось это давно, со времени ухода Шри Ауробиндо) это нарастает, совершенствуется, уточняется и становится все более сознательным: разница исчезает, противостояние полностью исчезло, растет возможность отождествления с другим — с другой позицией, с тем, что я умышленно назвала «свыше».

Естественно, в человеческих существах все крайне смешано; среди человеческих существ не найти действительно мужчины и действительно женщины — такого нет. Все очень, очень смешано. Но целью является целостность; целостность, в которой каждый занимает свое место и играет свою роль, не в противостоянии, а в совершенном единстве — в тождестве. И ключ к этому уже начинает вырисовываться.

Но трудности все еще есть, они глубоко на уровне подсознания.

Это очень интересно.

(молчание)

Более всего сопротивляется с земной точки зрения (возможно, даже со вселенской точки зрения), именно эта зона (она отчетливей всего выражена в земной атмосфере), эмоциональная зона. Было ясное восприятие, что она ДЕРЖИТСЯ за свои эмоции, НАСЛАЖДАЕТСЯ своими эмоциями. Это противодействует усилию достижения совершенства, совершенного единства: это удовольствие от эмоций.

В течение нескольких секунд было переживание с ясным видением и непосредственным воздействием высшей Силы на это [на эмоциональную зону], но переживание было не достаточным, чтобы можно было его записать.

(молчание)

Все, что является СУЩЕСТВЕННЫМИ завоеваниями и продвижениями, которые сейчас происходят, требует много-много-много времени, чтобы материализоваться (на земле)… Как бы это ускорить? Я не знаю.

Это та же самая проблема, что и проблема Тождества, о которой я недавно говорила, проблема приближения к центру: слияние, затем близость, затем все большее и большее отдаление — вот почему требуется время. Чтобы дойти до конца, требуется очень-очень много времени.

(молчание)

Шри Ауробиндо написал где-то, я не помню где (я перевожу, но это не точная фраза): «Клетки тела должны наполниться божественным Пламенем.»

Очевидно, это там, где он объяснял трансформацию.

Клетки тела должны наполниться божественным Пламенем.

И это чувствуется — это ЧУВСТВУЕТСЯ. Они начинают пылать, наполняться все более ясным, все более чистым пламенем… весь дым уходит. 263

18 декабря 1963

((Мать читает письмо Шри Ауробиндо)

It is equally ignorant and one thousand miles away from my teaching to find it in your relations with human beings or in the nobility of the human character or an idea that we are here to establish mental and moral and social Truth and justice on human and egoistic lines. I have never promised to do anything of the kind. Human nature is made up of imperfections, even righteousness and virtue are pretensions, imperfections and prancings of a self-approbatory egoism… What is aimed at by us is a spiritual truth as the basis of life, the first words of which are surrender and union with the Divine and transcendence of ego. So long as that basis is not established, a sadhak is only an ignorant and imperfect human being struggling with the evils of the lower nature.

(Перевод)

«Равным образом невежественно искать мое учение в отношениях между человеческими существами или в благородстве человеческого характера, это все равно что искать истину в тысяче лье от нее, невежественно искать ее в идее, что мы здесь для того, чтобы установить ментальную, нравственную и социальную Истину и правосудие, в эгоистическом человеческом понимании. Я никогда не обещал ничего подобного. Человеческая природа состоит из несовершенств, даже ее праведность и добродетель — это претензии, несовершенства и фанфаронство самодовольного эгоизма… Наша цель – заложить основы жизни на фундаменте духовной истины, и первый шаг к этой жизни – это сдача Божественному и единение с Ним и преодоление эго. Пока нет этой основы, садхак – является только невежественным и несовершенным человеческим существом, борющимся с пороками низшей природы.»

Я хочу передать этот текст одному американскому адмиралу, который находится здесь, ему надо знать это.

Ты встречался с ним?

Нет. Но ВСЕ выходцы с Запада! Максимум, о чем они могут помыслить, это всегда социальная работа…

Да, некое социальное совершенство на земле.

Это Швейцер, Ганди, Филантропия, Милосердие…

Как они считают, Сверхразум явится царством гармоничного равенства всех классов и всех стран — самое большее, единением всех стран и всех классов. Это самое большее, о чем они могут мечтать.

Мне нравится это письмо, потому что он сказал: «Я НИКОГДА не обещал ничего подобного.» Вот что для меня важно. 264

21 декабря 1963

(По поводу «игрушек» тантрической дисциплины, когда ученик еще был на своем семитысячном или семисоттысячном янтраме. К сожалению, запись начала этой беседы не сохранилась.)

… Да, впрочем, это так, время от времени у меня бывают приступы протеста, но все больше я обосновываюсь в некоем небытии — мало что имеет смысл. Я был очень привязан к жизни, я любил жизнь, я находил, что жизнь прекрасна — это ушло.

Да! я понимаю!

Но все же, было ли что-то хорошее в этой любви к жизни?

Да… но не сейчас, позднее, когда жизнь станет иной, чем сейчас.

Сейчас это прошло, и если мне скажут: «Завтра Вы умрете», мне будет совершенно все равно.

Что же, я понимаю!

Но, впрочем, это почти главное условие для того, чтобы иметь возможность жить другой жизнью, оставаясь здесь. Это существенно, мой мальчик: пока человек имеет «вкус к жизни», он колеблется, разрывается… Я считаю, что это БОЛЬШОЙ прогресс.

Все в порядке.

Вкус к жизни, это, можно сказать, предчувствие того, что будет, но он совсем не предназначен для того, что есть сейчас.

(молчание)

Ведь когда у тебя есть уверенность — уверенность — что Ананда, радость, расцвет являются Истиной твоего существа, когда есть эта уверенность, когда смотришь на ту жизнь, какая она сейчас, тогда она кажется (не уверенность, а жизнь, какова она сейчас) чем-то немыслимым, каким-то искажением.

Как раз в эти последние дни я пришла вот к какому выводу. За исключением Шри Ауробиндо, все люди, с которыми я встречалась, которые меня окружали, всегда были не довольны. Иногда (я говорю о тех случаях, когда жизни людей соприкасаются со мной более тесно) люди либо бунтовали против той жизни, которая есть, либо ужасно огорчались — это то, что совершенно противоположно моей природе. Я скорее на стороне тех, кто все воспринимает очень философски, так, как оно есть — уже с тех пор как, я была совсем ребенком. И тогда я спросила себя (я поняла это в последние дни): «Почему это так?».

Я поняла, что эта позиция или этот способ чувствовать – словно оплот сопротивления трансформации.

(молчание)

Этим утром я записала два наблюдения и положила их на стол, я думала прочесть их тебе (это были «заметки», «наблюдения»), и очень ясно мне было сказано, что очень хорошо, что у меня есть это чувство четкого различия, оно замечает все, что противоположно божественной Истине, чтобы не разочаровываться и не быть обманутым (особенно чтобы не обманываться), но всякий раз, когда мы акцентируем на нем внимание, мы придаем ему СИЛУ СУЩЕСТВОВАНИЯ, нечто вроде силы, которая продлевает и упрочняет его существование. Тогда я взяла эти записи и выкинула их в мусорную корзину! [Мать смеется] Это было результатом изучений, наблюдений за эти последние дни.

Пока Шри Ауробиндо был здесь, оно не приближалось ко мне, потому что я полагалась на Шри Ауробиндо в том, что касается точного восприятия, что должно быть и что должно исчезнуть; так что оно было очень далеко от моего сознания, и я этим не занималась; это пришло только тогда, когда я должна была взять на себя всю работу.

Но, по правде говоря, если бы мы всегда могли хранить в своем сознании ясный, живой образ ТОГО, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ, не иллюзию, что все уже так и есть (не должно быть никаких иллюзий), но иметь ясное, позитивное видение того, что должно быть, несмотря на все опровержения… это было бы очень сильно. Такая необходимость появляется: именно это требуется от меня сейчас. Мы ЗНАЕМ, что все не так, как должно быть (Бог знает, мы знаем это!), но надо умышленно игнорировать всякое опровержение, чтобы АКТИВНО сохранять в сознании видение того, как должно быть — я чувствую, что в этом заключена настоящая созидательная сила.

Ведь тот факт, что я лишилась поддержки физического присутствия Шри Ауробиндо, был ударом, который мог оказаться смертельным (закрыв дверь, я препятствовала тому, чтобы он был смертельным; ведь он просил меня продолжать и я решила продолжать), это внесло свои сложности, ведь было необходимо постоянно удерживать в своем восприятии то, что надо делать, и прилагать постоянное усилие, чтобы превратить то, что есть, в то, что должно быть… Вероятно, это период работы, который сейчас завершается, он потребовал от меня способности позитивного восприятия жизни. К сожалению, в самом теле есть некое противоречие — но меня навели на мысль, что там эти противоречия возникли из-за того, что я их допустила в сознание и, как следствие, они вошли в тело. Вместо того, чтобы смотреть на тело и говорить: «О, все еще здесь!» (такая ограниченность, такая узость), я должна смотреть только на ТО, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ, и тело будет вынуждено следовать.

Кажется, что это было подготовкой программы на следующий год — предстоит еще долгий-долгий-предолгий путь. Но, как бы там ни было, осталось еще несколько дней в этом году (!)

Есть так много побед, которые я еще не могу одержать! Очевидно, есть некоторая неспособность, есть ограничения; определенно, моя позиция по отношению к чему-то, не полностью такова, какой должна быть.

Есть Присутствие Господа, он Действует, причем так, что это Действие я почти бы могла назвать вечным, потому что те моменты, когда… Оно никогда не отступает, хотя иногда, Оно не активно, Оно становится немного пассивным, но так бывает гораздо реже, чем когда Оно активно — гораздо реже, есть большая разница. И все же еще нет результата, к которому это Действие должно привести. Следовательно, поскольку Оно использует это тело и это окружение [Матери], то там должно быть что-то, что приглушает, уменьшает, изменяет… Я могла бы привести совершенно точные и конкретные примеры, но они затрагивают людей, находящихся здесь, и поэтому я об этом не говорю. Именно это заставило меня искать: почему? почему?…

У меня такое впечатление, что есть что-то, что побуждает к тому, чтобы устранить в моем активном сознании это четкое различение, такое настоятельное, острое — ты знаешь, я вижу … (как видела недавно близость и отдаленность Божественного Присутствия) вижу почти микроскопические отличия. Конечно, это видение помогает устранить то, чего не должно быть, но сейчас надо, чтобы эта позиция отошла на «background», «на задний план», и активное сознание видело постоянно и почти исключительно только ТО, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ.

Иными словами, есть движение устранения, отвержения, движение (на секунду) трансформации, и есть движение созидания — кажется, что пришло время, чтобы войти в движение созидания.

Cознание тела все еще очень робкое; очень робкое в том смысле, что оно не уверено в себе; ему кажется, если оно не будет все время бдительным, не будет все время смотреть-смотреть-смотреть, наблюдать, различать, тогда может просочится нечто [жест вниз], что появиться не должно. Вот что мешает. Вот для чего все нарастает эта уверенность: не критиковать, не критиковать, не критиковать, не видеть того, что не должно быть — видеть только ТО, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ.

Это большая победа, которую надо одержать — большая победа.

Эта победа еще грандиозней и еще трудней, поскольку я окружена людьми, настроенными иначе (несомненно, это необходимо для моей работы). Вокруг меня нет ни одного оптимиста. Все, что они мне говорят, все, что они мне приносят, это всегда видение (более или менее четкое, более или менее полное) того, что должно уйти; но видение того, что должно быть… я никогда не видела ни в ком, кроме Шри Ауробиндо.

Только прорывами, вспышками, и только в том, что он писал (никогда в том, что он говорил) можно найти это острое различение, как в том письме, которое мы недавно переводили. Когда же он говорил, когда он был с людьми, никогда у него не было негативной критики.

Ни у кого другого.

С самого раннего детства (с пяти лет, я помню, у меня были подобные ощущения) и в течение более восьмидесяти лет я всегда была окружена людьми, которые приносили мне в изобилии свое недовольство, несогласие, и еще, все больше и больше (в некоторых случаях это было очень остро, и это все еще так) глубокой неблагодарности — по отношению не ко мне, это не имеет никакого значения: по отношению к Божественному. Неблагодарность… это то, что часто оказывается очень-очень болезненным: то, что она может существовать. Это то в жизни, что кажется мне самой… самым нетерпимым — это едкая горечь по отношению к Божественному из-за того, что все так, как есть, из-за того, что были позволены все эти страдания. Это принимает более или менее невежественные, более или менее интеллектуальные формы, более или менее… но всегда в этом некая горечь. Иногда это принимает личные формы, тогда борьба становится еще более трудной, потому что нельзя примешивать личные отношения— это не личный вопрос, ОШИБОЧНО думать, что может быть в мире какое-то «личное» движение; это невежественное человеческое сознание переводит эту проблему на личностный план, но этого нет: все это земные позиции.

Это пришло с Разумом; у животных такого нет. Поэтому я чувствую некую кротость в животных, даже в так называемых свирепых хищниках, и этого нет в человеке.

((долгое молчание)

И все же, из всех движений наибольшую радость — радость без примеси, незапятнанную эгоизмом — приносит спонтанная благодарность.

Это что-то чрезвычайно особенное. Это не любовь, это не самоотдача… Это очень ПОЛНАЯ радость. Очень полная.

Это совершенно особая вибрация, которая не похожа ни на что, кроме самой себя. Это нечто, что расширяет вас, наполняет вас — что-то такое пылающее!

Несомненно, из всех движений в пределах достижения человеческого сознания именно это движение дальше всего выводит вас из вашего эго.

И когда это может быть немотивированной благодарностью, тогда эта вибрация (на самом деле, это – вибрация того, что существует потому что есть Причина существования)… тогда много-много барьеров сразу же исчезает.

((Мать долгое время остается в состоянии созерцания

(этой вибрации благодарности)

Когда можно войти в эту вибрацию в ее чистоте, сразу же замечаешь, что она имеет то же качество, что и вибрация Любви: у нее нет направления. Это не что-то, что переходит из одного в другое, отсюда туда [жест снизу-вверх], или оттуда сюда… это [жест, очерчивающий окружность] одновременное и тотальное.

Я хочу сказать, что эта вибрация не что-то, для чьего существования требуется два полюса; она не идет от одного полюса к другому, а потом от того к этому полюсу: эта вибрация в своей чистоте такая же, как и вибрация Любви, которая не направлена отсюда туда или оттуда сюда, у нее нет полюсов.

Она – сама в себе, она существует ради своей собственной радости существования. (И то, что я говорю об этом, во многом портит это.)

Как и Любовь.

Люди не перестают повторять, что не бывает ничего без двух полюсов, что причиной существования являются два полюса, и все вертится вокруг них [Мать качает головой], но это не так. То есть, человек в своем внешнем обычном сознании не может ничего понять вне этого представления, вот как. Это понятно. Но в своей сущности [Мать качает головой еще раз] это не так.

По сути, благодарность — это только лишь легкий оттенок сущностной Вибрации Любви.

((медитация)

25 декабря 1963

((Мать выглядит уставшей)

Как твои ночи?

Не очень сознательны.

Это не важно. Если ты отдыхаешь, то это все, что нужно.

Прошлой ночью меня непрерывно изнуряли.

(молчание)

Сейчас полным ходом идет исследование в подсознательном, исследование причины болезней. Я вижу кое-что не очень-то приятное …

Есть целая зона наиболее материального Витального, она пронизывает, если можно так сказать, тонкое физическое — именно там формируются болезни. Там можно увидеть множество совершенно crooked [искаженных] формаций — нехватка искренности. И это выражается в образах: я вижу всевозможных людей и я что-то делаю, все это происходит в особой зоне — те же самые люди вне этой зоны видятся здесь под каким-то особым углом. И это смесь искажения и сознания, искажения языка и искажения формы — и этого столько!… в течение многих часов.

Но меня все время сопровождала некая форма, не очень отчетливая, но она была, в этой области, материализацией Присутствия Господа. И я помню, что я, чтобы поработать, вошла в громадную комнату, она была совершенно пустой, там не было ничего, в ней был некий полусвет; и вдруг я почувствовала, как что-то схватило меня здесь [у основания затылка], я почувствовала это даже физически (я лежала на своей постели, но я чувствовала это физически). Тогда я указала на это той Форме, что сопровождала меня повсюду — такой внимательной, такой близкой — чтобы все мне объяснять, чтобы все мне показывать; я пожаловалась, я сказала: «Смотри, что-то ко мне прицепилось, я даже физически чувствую боль.» Тогда я увидела, как появилось что-то наподобие руки, эта рука взяла то, что было на моем затылке, оттянула и показала мне: это было похоже на одну из тех больших летучих мышей, которых называют flying-fox 265 (здесь есть несколько, они питаются маленькими птичками, птенцами…), оно прицепилось к моей шее! Мне сказали: «О, ничего страшного! Это всего лишь вот что.» [Мать смеется]. Это была большая такая штуковина [около метра], которая прицепилась ко мне, и ее коготки были выпущены наружу (эта рука оторвала их от моего затылка). Она стала плоской и почти инертной, но все еще была злобной.

Это был просто один «инцидент» — так, мимоходом.

Но, что замечательно, моя физическая боль сразу же ушла; у меня была боль в затылке, как тяжесть, причиняющая боль, давящая на нервы, но она сразу же исчезла: «О, ничего страшного! Это всего лишь вот что.»

Затем меня будто бы водили по другим местам, и я увидела нечто вроде скорпиона странной формы (он также был чем-то вроде жителя этой области, он также был причиной каких-то болезней), он пытался куда-то взобраться. Там также была порезанная змея, и через ее порезы будто бы вытекала ее жизнь, и все же она была жива. Всевозможные ужасы. Но не было никакого чувства отвращения: скорее было сознание, которое изучало, наблюдало, и этим наблюдающим «я» была сила сознания, приложенная к этой игре.

Это не приятная область. Это область, которая сразу же вот так [Мать накладывает одну ладонь поверх другой], сразу же после… (как сказать? это не выше и не глубже внутри), после тонкого физического, и это та область, в которой МАТЕРИАЛИЗУЮТСЯ формации заболеваний. Более трех часов ночи я провела там.

Это некое изучение… возможно, оно полезно. И я заметила, я помню, как я пожаловалась, я сказала: «О! но это больно» (я была в глубоком сне, но очень хорошо сознавала свое тело), и тогда это меня заинтересовало, я обратилась к Господу: «Мне больно.» Тогда Он протянул свою руку, взял что-то и показал это мне, говоря: «О! это всего лишь вот что»!… Это что-то было не очень-то красивым. И тогда боль МГНОВЕННО ушла. Вечером перед сном мне было немного больно (нервы чувствовали боль, в мышцах шеи было болезненное ощущение, будто что-то тяжело давило, болезненно вцепившись в шею), и я увидела, как Его рука взяла это и показало это животное, и я услышала голос: “Oh, it’s only that” (Он сказал мне по-английски), “it’s only that” [это всего лишь вот что] — все, ушло!

Точно так же, как делал Шри Ауробиндо, когда он был здесь: как если бы появилась его рука, взяла боль, и болезнь ушла.

Только такие ночи немного… утомляют. Ночи работы, борьбы. И затем днем была эта лавина людей и всего… Если вы не сойдете с ума от этого, значит, у вас нет предрасположенности к сумасшествию! [Мать смеется]

Вот так.

Все же тебе надо отдыхать. Скоро ты закончишь свою книгу и эти [тантрические] письмена и сможешь пойти посидеть на берегу моря. И смотреть на волны, так ведь?

У меня работы еще на восемь дней.

Хорошо. Надо продержаться эти восемь дней.

И эти восемь дней самые…

После этого ты пойдешь к морю, посидишь и посмотришь на волны. Волны – это так мило! [Мать смеется, будто подсмеивается] 266

29 декабря 1963

((Записка Сатпрему от Матери)

Сатпрем, мой милый малыш,

31 декабря я увижусь с тобой в музыкальной комнате, и я хотела бы, чтобы туда также пришла Суджата в 10 часов утра, потому что я хочу опробовать возможности органа, и она поможет мне в этом.

Моя нежность всегда с тобой

(Подпись: Мать

31 декабря 1963

((Мать пробует клавиши органа:

(маленькая белая фигурка

(как маятник покачивается на стуле)

Вот так.

Ты сделал запись?… Мы проиграем это завтра [для Ашрама], вот так, и мне не нужно будет работать!

(Суджата:) Это «работа»?

Ты все забавляешься.

Забавно… Я не знаю, я совсем не знаю, что я играю, я вообще не знаю! Я едва ли слышу, что я играю. Есть что-то, что забавляется «там». Если хотя бы на минуту я начинаю прислушиваться, все начинает расстраиваться!

Достаточно, нет?

[Обращаясь к Сатпрему:] А ты, что ты скажешь? Достаточно или ты хочешь еще?

В зависимости от того, устала ли ты…

О! [смеясь] устала! Это не утомляет. Голова пустая. Когда я прислушиваюсь к тому, что играю, становится трудно; если же я не слушаю, то все в порядке.

Который час?

Почти половина одиннадцатого.

Что-нибудь скажешь мне?… Хочешь послушать… в минорном ключе — это было в мажорном ключе!

[Обращаясь к Суджате:] Тебе больше нравится «весело» или «грустно»? [смех]

Я намереваюсь завтра сыграть: «Ужас мира Лжи» и закончить «Великолепием Света»… если это придет.

А это, это было маленьким отдыхом… музыкальным.

((Мать снова играет:

(«веселый минорный ключ» и

(заканчивает нотой «соль»)

На этот раз все.

Это обещание: нота «соль».

Всегда, когда приходит обещание, оно заканчивается на ноту «соль».

((Мать нажимает на «соль»)

Так что оставим клавиши так. И завтра, в половине первого, когда я буду играть это [для Ашрама], возможно, это не будет… таким же свободным, как сегодня!

[Суджате:] Ты расставишь все по местам.

Я не знаю, сколько проходит времени… Часы есть там [на стене], но я ничего не вижу: я вижу сияющее небо.

((Мать дает цветы)

Это «золотая мощь » [гибискус], каково! очень мило!

Что ты скажешь по поводу музыки?… Я не хочу, чтобы ты говорил «хорошо» или «плохо», но, может быть, что-нибудь предложишь?

Мой взгляд упал на эту фразу Шри Ауробиндо [на календаре].

А, точно! Это так. Именно так! Ежедневно я смотрю на него. Вечером меняется дата и цитата — я не знаю, какой текст будет завтра, надо перевернуть лист и поставить «январь». Хочешь сделать это? Принеси календарь сюда.

Все это, все сейчас исчезнет!

Сейчас у нас декабрь [Мать читает:]

And earth shall be the Spirit’s manifest home

[И земля станет проявленным домом Духа]

(Суджата:) Это то обещание, которое пришло?

Да, обещание ноты «соль». «Соль» всегда обещает.

((Мать перелистывает календарь

(на 1 января 1964 г и читает

(цитату Шри Ауробиндо)

All can be done if God’s touch is there

[Все может быть сделано, если есть касание Бога] 267

Вот так: All can be done. Все.

Мне очень нравится этот календарь из-за цитат. Каждый вечер я переворачиваю страницу.

Завтра я увижу здесь… [Мать смотрит в свою записную книжку] 4-6-7-8 человек, и еще двое там, всего десять — завтра утром между 10 и 11 часами… [смеясь] «All can be done if God’s touch is there »!

Так что увидимся в следующем году.

Я все тебе дала? Я дала тебе второй календарь [с фотографиями Матери, напечатанный в Калькутте]? Другой ему не нравится.

(Суджата:) Ты слишком строга, милая Мать!

А! вот как, опять! Я не была строга: я была в созерцании!

(Сатпрем:) Строгое созерцание.

((На втором календаре –фотография Матери,

(переводящей «Синтез Йоги».

(Можно даже прочесть фразу,

(которую она переводит:

(«Наша воля станет силой

(могущества Вечного, а

(мышление – лучами духовного солнца» 268 )

Это последняя часть «Синтеза Йоги». Мы должны пересмотреть ее вместе, но что-то не получается. [Суджате:] Ты знаешь, что он делает? Он берет английский текст и начинает переводить заново! [смех] И тогда мне нечего делать!

Так вот, когда он закончит свою книгу, я дам напечатать тебе свою рукопись. Если бы мое зрение было хорошим, все было бы в порядке, но мое зрение больше никуда не годится, бедные глаза (я не могу говорить о них слишком плохо, они еще хорошо служат, но как бы там ни было…). Или же он [Сатпрем] мог бы править прямо поверх моей рукописи, но он этого не хочет.

А, нет!

Так что бесполезно.

(Суджата:) Мне еще нужно перепечатать «Агенду» за целый год.

О! Агенда… Я болтаю все время. У него есть талант заставлять меня болтать — перед его приходом я решаю: «Сегодня я не буду говорить ничего», а затем… я не знаю, он ничего не говорит, он не спрашивает, и я не знаю, что происходит, но начинаю говорить! 269

Хорошо, тогда 4-го января мы начнем пересматривать перевод «Синтеза Йоги». Трудно разобрать мой подчерк?

(Суджата:) Нет-нет!

О, мой подчерк уже не так хорош. Когда я писала это, происходили странные вещи: однажды я вдруг почувствовала, что больше не контролирую свою руку… Как писать? И тогда я начала писать «как получится» и увидела, что это был подчерк Шри Ауробиндо! И поскольку он был неразборчивым, я сказала себе: «Вот так достижение!» [смех] Тогда я приложила много усилий, сконцентрировалась, я медленно-медленно выводила буквы, как первоклассник в школе, и тогда подчерк вернулся!

Так что, возможно, ты наткнешься на отрывки, которые не очень-то разборчивы.

Но последняя глава [«Йога Самосовершенствования»] самая длинная и трудная.

Он не закончил ее.

Он не закончил последнюю главу, он сказал мне: «Ты закончишь ее, когда я закончу свою йогу», и затем он ушел, оставив все.

Потом, несколько раз он говорил мне, что это я должна закончить эту главу — я отвечала, что у меня не хватит на это ума. Или же мне надо писать как медиум, но из меня медиум не очень-то хороший, я слишком сознательна для этого — сразу же на заднем плане пробуждается сознание и оно смотрит на явление, так что это не годится.

Но твоя «Агенда» — это и есть конец главы «Йога Самосовершенствования»!

Что же, это несколько растянутый конец! [Мать смеется] Другими словами, когда она закончится (сначала надо подождать, пока она кончится), когда она закончится, из этих записей можно будет сделать что-то — надо еще подождать! еще несколько лет.

Но это не важно, нам же не надоело, не так ли? [Суджате:] Тебе не надоело? Скажи откровенно, тебе не надоело? [смех Суджаты]. У него мне не надо спрашивать, я знаю, что он ответит: «О! это никогда не кончится, это длится слишком долго, ничего не происходит…» [смех]. Как бы там ни было, дети мои, вот как обстоят дела. Я работаю так быстро, как могу, я сама заинтересована в этом в первую очередь! Но нельзя торопиться, это невозможно. Это невозможно.

В «Савитри» Шри Ауробиндо прошел через все миры, и оказывается, что я тоже прохожу по этим мирам, не зная этого (потому что я никогда ничего не помню — слава Богу, это милость небес! я просила Господа убрать у меня ментальную память, и Он полностью ее убрал, так что я не обременена ею), но я следую этому описанию из «Савитри», не имея ментального знания о порядке миров, и в эти последние дни… Я была в этой Каши Лжи (я рассказывала тебе об этом в прошлый раз), это было действительно болезненно, и я отслеживала ее до самых тонких вибраций, идя к истоку, вплоть до того момента, когда Истина могла обернуться в Ложь — я отслеживала как это происходило. И это искажение, это изначальное Искажение такое слабое, почти неуловимое, что несколько падаешь духом и говоришь себе: «Действительно очень легко покачнуться… какая-нибудь мелочь, и можно опрокинуться в Ложь, Искажение.» И вчера мне в руки попался отрывок из «Савитри», который мне принесли — это чудо, но… это так грустно, так убого, о! я могла почти что заплакать (а меня не так-то легко заставить заплакать).

Мир наполнялся грозными Энергиями,

И везде, куда бы не обращал он свой взгляд в поиске помощи и надежды,

В полях и в домах, на улице, на стойбище и на рынке,

Он встречал рысканье и крадущуюся походку

Вооруженных, беспокойных, воплощенных Влияний.

Марш фигур темных обнаженных богинь

Тревожил воздух грандиозным беспокойством;

Ужасающие шаги незаметно приближались;

Угрожающие формы наводняли призрачный свет,

Зловещие существа пересекали его дорогу,

Их взгляд нес беду:

Очарование исладость, внезапные и грандиозные,

Лица, поднимавшие обольстительные уста и глаза

Приближались к нему, вооруженные красотой как ловушкой,

Но скрывали смертельный замысел в каждой черте

В секунду готовые обернуться опасностью.

Но только он различал эту скрытую угрозу. 270

Задаешься вопросом… Это как что-то липкое, что окружает вас, что повсюду вас задевает; невозможно продвинуться, невозможно ничего сделать, не столкнувшись с этими черными липкими пальцами Лжи. Это было очень болезненное впечатление.

И этой ночью, как обычно, пришел Ответ. Встав утром, я уже не ясно помнила, но посреди ночи я очень хорошо знала это (это не перейти из сна в бодрствующее состояние: это выйти из одного состояния, чтобы войти в другое, и когда я выхожу из этого состояния, чтобы войти в так называемое обычное состояние, я очень хорошо помню). Это было так, как если бы меня заставили пережить СРЕДСТВО превращения этой Лжи в Истину, и это было так радостно!… Так радостно. То есть, эта вибрация аналогична радости, способной растворить и превзойти вибрацию Лжи. Это было очень важно: ни усилие, ни правильность, ни совестливость, ни жестокость, ничто из этого не оказывает никакого воздействия на эту печаль (это действительно печаль) Лжи — это что-то такое печальное, такое немощное, такое жалкое… такое жалкое. И только вибрация Радости может изменить это.

Это была вибрация, которая текла как серебряная вода — это вибрировало и текло как серебряная вода.

Иными словами, строгость, аскетизм, даже самое сильное и строгое стремление, вся суровость, все это: не дает никакого эффекта. Никакого эффекта — Ложь остается там, позади, не шелохнувшись… Но она не может сопротивляться сверканию радости. Это интересно.

(молчание)

В своем тексте Шри Ауробиндо говорит, что Господь соединяет противоположности, крайности, ставит их рядом, чтобы они сражались друг с другом, и изъявление этой воли и это действие вызывают у Него сардоническую улыбку (я комментирую).

Он достиг незаселенного пространства, не принадлежащего никому:

Каждый мог войти туда, но никто не мог оставаться там долго.

Это была ничейная земля злого воздуха,

Тесное соседство без единого дома,

Пограничная земля между миром и адом.

Там нереальность была господином Природы:

Это было пространство, где ничто не могло быть истинным,

Ибо ничто не было тем, чем претендовало быть:

Грандиозная видимость обволакивала пространную пустоту.

И все же ничто не хотело признаваться в собственном притворстве

Даже себе в своем лживом сердце:

Всеобщий обман был законом вещей;

Только этим обманом могли они жить.

Бесплотное Ничто обеспечивало

Ложность форм, которые принимала эта Природа

На мгновение делало их похожими на существующие и живущие.

Показная магия вытягивала их из Пустоты;

Они обретали форму и субстанцию, которые им были чужды

Она одевала их в цвета, которые не могли удержать, -

Отражения призрачной реальности.

Каждое радужное сияние было великолепной ложью;

Фальшивая красота украшала восхитительное лицо.

Ни на что нельзя было положиться в уверенности, что оно останется прежним:

Радость питала слезы, и добро оборачивалось злом,

Но никогда из зла никто не извлекал добра;

Любовь рано кончалась ненавистью, восторг убивался болью,

Истина перерастала в ложь, и смерть правила жизнью.

Могущество, которое смеялось над злыми проделками мира,

Ирония, которая соединяла противоположности мира

И бросала их в объятия друг друга для борьбы

Одели сардоническую усмешку на лицо Бога. 271

Я должна подготовить одну иллюстрацию для H; я увидела образ, лицо Господа с язвительной улыбкой. И затем, после переживания этой ночи, этим утром, вдруг это выражение лица изменилось, и тогда я увидела настоящий образ, настоящую скорбь Сострадания — я не знаю, как объяснить это… Изменилась язвительная улыбка: из язвительной она сделалась горькой, из горькой сделалась скорбной, из скорбной — наполненной необычайным состраданием…

(молчание)

Так что можно было бы сказать, что Ложь — это скорбь Господа. А его Радость — это средство лечения всей Лжи.

Надо, чтобы Скорбь была выраженной, чтобы ее можно было устранить из творения.

И скорбь, это Ложь — скорбь Господа, скорбь в ее сущности — это Ложь.

Так что жить во Лжи — это причинять боль Господу.

Это открывает горизонты…

И Его Радость излечивает от всего.

Это проблема, увиденная с другой стороны.

Стало быть, если мы любим Господа, мы не можем причинить ему боль, и тогда мы обязательно покидаем Ложь и входим в Радость.

Это то, что я видела этой ночью. Все было серебряным. Все-все было серебряным…

Было даже видение подобных вибраций в клетках: все вибрации были серебряные, искрящиеся, волнистые, но очень регулярные и точные… (как сказать?…). Это было противостояние в клетках по отношению к Лжи; это были как маленькие вспышки серебряного света.

Но это [Ложь], это большое препятствие, крайняя трудность. Это нечто клейкое, что вошло в творение и липнет ко всему, она стала даже материальной привычкой, потому что Ложь есть не только в разуме: она есть и в Жизни, в самой Жизни. Даже в совсем неодушевленном, я не знаю… Возможно, она пришла с Жизнью? (Согласно «Савитри», истоки Лжи лежат в Жизни.) Но это так, как если бы Несознание, чтобы достигнуть Сознания, чтобы вернуться к Сознанию, избрало быть путь Лжи и Смерти вместо пути Истины.

И Ложь — это скорбь Господа.

От меня просили Послания на будущий год, но все время ко мне приходило нечто подобное, так что я ничего не сказала. Люди даже не поймут, если у вас не было такого переживания, это непонятно. И если сказать это прямо так, почти догматически: «Ложь — это скорбь Господа», то это не будет значить ничего.

Или, если сказать это буквально, это больше не будет верным.

А если сказать: «Ложь — это способ Господа быть несчастливым» [Мать смеется], то людям это покажется несерьезным.

Хорошо. Дети мои, я думаю, что время идти и делать свою работу. Я желаю вам счастливого нового года! 272

250 Ежегодное спортивное представление в Ашраме, проходившее в этом году под проливным дождем.

251 Лила – божественная игра.

252 Эгоистической иллюзией.

253 Мать часто говорила, что каждый человек представляет собой определенный тип, и через одного человека она может воздействовать на тысячи людей того же типа.

254 Существует магнитофонная запись начала этой беседы. Ее продолжение не сохранилось.

255 Способ обрести веру или что бы то ни было — это стремиться обрести и отказываться от того, чтобы ослаблять свое стремление, отчаиваться и сдаваться, пока не обретешь — это тот способ, которым все обреталось с тех пор, как на этой трудной земле стали появляться думающие и стремящиеся создания. Это значит всегда открываться Свету и поворачиваться спиною к Тьме. Это не слушать голоса, которые все твердят: «Ты не можешь, ты не достигнешь, ты не способен, ты — марионетка грез» — ибо это вражеские голоса; своими шумными криками они отсекают от достижения результата, который вот-вот появится, и затем торжественно указывают на отсутствие результата, как на доказательство своих тезисов. Трудность усилий вполне понятна, но трудно — не значит невозможно: трудно было всегда, и преодоление трудностей составляет все то, что ценно в земной истории. В области духовных усилий все то же самое.

256 Речь идет не о биологических клетках, а об элементах здания.

257 Мать прокомментирует и разовьет этот абзац в следующей беседе, 11 декабря.

258 Есть магнитофонная запись этой беседы.

259 В 1958 г.

260 В теле

261 Есть магнитофонная запись этой беседы.

262 Эта фраза в магнитофонной записи была пропущена

263 Есть магнитофонная запись этой беседы.

264 Есть магнитофонная запись этой беседы.

265 Крылан (буквально: летающая лиса).

266 Есть магнитофонная запись этой беседы.

267 Цитата из «Савитри»

268 На самом деле эта фраза из «Савитри»:

Our will a force of the Eternal’s power,

And thought the rays of a spiritual sun.

“Savitri”, I.IV.55

269 На самом деле мы задавали несколько вопросов, но и мы сами БЫЛИ вопросом.

270 The world grew full of menacing Energies,

And wherever turned for help or hope his eyes,

In field and house, in street and camp and mart,

He met the prowl and stealthy come and go

Of armed disquieting bodied Influences.

A march of goddess figures dark and nude

Alarmed the air with grandiose unease;

Appalling footsteps drew invisibly near,

Shapes that were threats invaded the dream-light,

And ominous beings passed him on the road

Whose very gaze was a calamity:

A charm and sweetness sudden and formidable, Faces that raised alluring lips and eyes

Approached him armed with beauty like a snare,

But hid a fatal meaning in each line

And could in a moment dangerously change.

But he alone discerned that screened attack.

(“Savitri”, II.VII.205)

271 A tract he reached unbuilt and owned by none:

There all could enter but none stay for long.

It was a no man's land of evil air,

A crowded neighbourhood without one home,

A borderland between the world and hell.

There unreality was Nature's Lord:

It was a space where nothing could be true,

For nothing was what it had claimed to be:

A high appearance wrapped a spacious void.

Yet nothing would confess its own presence

Even to itself in the ambiguous heart:

A vast deception was the law of things;

Only by that deception they could live.

An unsubstantial Nihil guaranteed

The falsehood of the forms this Nature took

And made them seem awhile to be and live.

A borrowed magic drew them from the Void;

They took a shape and stuff that was not theirs

And showed a colour that they could not keep,

Mirrors to a fantasm of reality.

Each rainbow brilliance was a splendid lie;

A beauty unreal graced a glamour face.

Nothing could be relied on to remain:

Joy nurtured tears and good an evil proved,

But never out of evil one plucked good:

Love ended early in hate, delight killed with pain,

Truth into falsity grew and death ruled life.

A Power that laughed at the mischief of the world,

An irony that joined the world's contraries

And flung them into each other's arms to strive,

a sardonic rictus on God's face.

(“Savitri”, II.VII.206)

272 Есть магнитофонная запись (к сожалению, очень плохая) этой беседы и музыки.