Мать

Агенда

Том 5

Декабрь 1964

2 декабря 1964

…Письма скапливаются в фантастических количествах, и я не отвечала. Люди должны научиться воспринимать: я отвечаю очень сильно, очень ясно, даже словами, точной фразой. Если бы они научились воспринимать ментально, это было бы хорошо. Я всегда отвечаю. И даже, когда речь идет о важной вещи, и я спокойна, то есть, не делаю внешних действий, я повторяю свой ответ, делаю очень точную ментальную формацию — они должны воспринимать.

(Мать наугад достает письмо одной западной ученицы, которая спрашивает, как изменить работу или оставить свою внешнюю работу, потому что, как она говорит, эта работа не соответствует ее природе. Она также жалуется на связи с другими людьми и на их «враждебность». Она ощущает потребность в новом способе бытия и работы.)

Она скорее борется со своей старой личностью, чем с другими людьми. Она имела некоторые внешние и поверхностные личные отношения с другими людьми, и она медленно-медленно из них выходит; но у нее такое впечатление, что это другие люди враждебны, тогда как, в действительности, она цепляется за старое.

Это такой период.

Только я заметила, что не следует резко менять свои внешние занятия, особенно тем, кто получил западное образование. Большая часть людей склонна хотеть сменить среду, сменить занятия, сменить окружение, изменить привычки, думая, что это поможет им измениться внутренне — это не верно. Люди более бдительны и лучше настроены на то, чтобы сопротивляться старым движениям, старым связям, вибрациям, которые они больше не хотят, когда они остаются в старой обстановке, которая, действительно, достаточно привычна, чтобы быть автоматической. Не надо быть «заинтересованным» в новой внешней организации, потому что у людей всегда есть тенденция входить туда со старым способом бытия.

Это даже очень интересно, я очень глубоким образом изучала этот вопрос для людей, которые думают, что благодаря путешествию будет по-другому… Когда люди меняют внешнюю обстановку, у них, напротив, всегда есть тенденция сохранить свою внутреннюю организацию, чтобы сохранить свою индивидуальность; тогда как, если люди силой удерживаются в одних и тем же рамках, в одних и тех же занятиях, в одной и той же рутине жизни, тогда становится все более и более очевидным тот образ жизни, который ведут люди, и они гораздо более точным образом начинают с ним бороться.

По сути, это витал испытывает трудности; из всех частей существа он наиболее импульсивен и ему труднее всего изменить свой способ бытия. И это всегда витал чувствует себя «свободным», приободряется, делается более живым в путешествиях, потому что он имеет удобный случай свободно проявить себя в новой среде, где всему надо учиться: реакциям, приспособлениям и т.п. Напротив, в обычном ритме жизни, где ничто особенно не возбуждает, он сильно чувствует (если он имеет добрую волю и стремление к прогрессу), он сильно чувствует свою несостоятельность и свои желания, реакции, отвращения, притяжения и т.п. И когда у него нет сильной воли к прогрессу, он чувствует себя зажатым и разочарованным, раздавленным — вся обычная бунтарская песня.

(молчание)

Когда она приехала сюда, она жила исключительно в витале — исключительно, неудержимым образом. Так что ей предстоит пройти большой путь.

Надо, чтобы витал — который имел привычку направлять лодку, править всем, все решать, в конце концов, он был хозяином в доме — надо, чтобы он начал с открепленности, которая обычно, когда витал не очень рафинированный, переходит в отвращение. Нужна общая открепленность. Затем вдруг (иногда это «вдруг», иногда это медленно) он чувствует, что побуждение, вдохновение должно приходить изнутри, что ничто не должно возбуждать снаружи; и затем, если он имеет добрую волю, то поворачивается вовнутрь и начинает просить Вдохновения, Приказа и Направления, а затем начинает работать.

У некоторых людей это занимает годы; некоторым это дается очень легко — это зависит от качества витала. Если это рафинированный витал самого высокого качества, тогда это идет быстро; если это грубоватый витал, который начинает себя вести как бульдог или бык, тогда это занимает более длительное время.

Наконец, долгая дорога предстоит тому виталу, который привык всем управлять и думал, что обладал истиной: что то, что он хотел, было истиной, и что эта истина должна доминировать и управлять другими людьми и всей жизнью — это… когда человек родился в такой иллюзии, потребуется долгое время. Спасает то, что если витал каким-либо образом СХВАЧЕН, внутренне, если он внутренне чувствует, что есть нечто большее, чем он, тогда дело идет гораздо быстрее.

Тем, кто пасует перед необходимыми изменениями, требуется больше жизней. Тем, кто умеет держаться (они обычно имеют достаточный интеллект, чтобы управлять), тем, кто имеет выдержку и не беспокоится о недостатке сотрудничества со стороны витала, им это может быть относительно легко.

Обычно это занимает больше всего времени.

*
*   *

Немного позднее

Ты видел последний номе “Illustrated Weekly”? Ты знаешь, что папа здесь, в Бомбее, на «евхаристическом конгрессе» — но что такое евхаристия, мой мальчик?

Это святое причастие.

А! так я и думала… В “Illustrated” приводится история этих евхаристических конгрессов, и, кажется, у истоков первого конгресса (это было не так давно, в прошлом веке, я думаю) стояла одна француженка. И затем [Мать смеется], там был блестящий портрет папы с посланием, адресованным им специально читателям “Weekly”, где он позаботился о том, чтобы не употреблять христианские слова. Он пожелал им… я не знаю чего, и (а это было написано по-английски) celestial grace [небесной милости]. Тогда я увидела (он пытался быть как можно больше безличностным), я увидела, что, несмотря ни на что, самые большие трудности христиан состоят в их желании благополучия и в том, что их исполнение находится на небесах.

Мне прочли, или мне так послышалось, “terrestrial grace” [«земная милость»], вместо “celestial grace” [«небесная милость»]. Когда я услышала это, что-то во мне стало вибрировать: «Как! но этот человека обращен!» Тогда я попросила повторить и услышала, что это не так, что на самом деле это была «небесная милость».

Вот в чем дело.

Точно.

Они думают о божественной реализации, но не как о земной реализации, они думают, что божественная реализация происходит где-то в другом месте, в небесном мире, то есть в нематериальном мире. И это –самое большое их препятствие.

Очевидно, что касается веры (я не имею в виду очень точный и очень ясный научный дух), но что касается веры, то до настоящего времени нет очевидного доказательства, что Господь хочет реализоваться здесь; за исключением, быть может, двух-трех озаренных, имевших переживание… Кто-то спросил меня, была ли супраментальная реализация в прошлом, то есть, в доисторические времена (потому что историческое время очень краткое, не так ли). Естественно, вопрос всегда соответствует одной из вещей, которая представляется передо мной в момент концентрации. Тогда я совершенно спонтанно ответила, что коллективной реализации никогда не было, но могли быть одна-две индивидуальных реализаций, как примеры того, что является обещанием — обещанием и примером: «Вот что будет.»

Я имела очень четкие воспоминания — живые воспоминания — о человеческой жизни на земле, совершенно примитивной жизни (я имею в виду: вне всякой ментальной цивилизации), человеческой жизни на земле, которая не была эволюционной жизнью, которая была манифестацией существ из другого мира. Я переживала это в течение некоторого времени — живое воспоминание. Я еще вижу это, еще сохранился образ в воспоминании. Это не имело ничего общего с цивилизацией и ментальным развитием: это был расцвет силы, красоты, в ЕСТЕСТВЕННОЙ, спонтанной жизни, как в животной жизни, но с совершенством сознания и власти, несравненно превосходящих то, что мы имеем сейчас; именно с властью над всей окружающей Природой, животной природой, растительной природой и минеральной природой; это прямое управление Материей, чего люди сейчас не имеют — нам требуются посредники, ментальные инструменты, тогда как это было прямым. И не было мыслей или рассуждений! Это было спонтанным [жест, указывающий на прямое распространение воли на Материю]. Я имела живое воспоминание этого. И это должно было существовать на земле, потому что это не было предвестником: это не было видением будущего, это было воспоминание прошлого. Стало быть, должен был быть момент… Это было сведено к двум существами: у меня нет такого впечатления, что их было много. И не было ни родовых мук, ни чего-либо животного, абсолютно ничего; это была жизнь, да, жизнь действительно высшая в рамках Природы, но с необычайной красотой и гармонией! И у меня не было впечатления, что это было (как сказать?) что-то знакомое (отношения с растительной и животной жизнью были спонтанными и абсолютно гармоническими с ощущением бесспорной власти — не было даже ощущения, что этого могло не быть — бесспорной власти), но никакой идеи о том, что были другие существа на земле и что надо заниматься ими или «доказывать» — ничего подобного, абсолютно ничего из ментальной жизни, ничего. Такая вот жизнь, как жизнь прекрасного растения или прекрасного животного, но с внутренним знанием вещей, совершенно спонтанным и без усилия — жизнь без усилия, совершенно спонтанная. У меня даже не было такого впечатления, что был вопрос питания, я этого не помню; была только радость Жизни, радость Красоты: были цветы, была вода, были деревья, были звери, и все это было дружеским, но спонтанно. И не было проблем.! Не надо было решать никаких проблем, совсем никаких — живи!

Несомненно, жизнь в доисторические времена.

Но это было очень, очень давно. Потому что совсем не было ощущения, что это росло снизу: как если бы это упало туда, вот так, чтобы веселиться.

Это должно было быть до появления человека в Природе — не после, а до.

Это были человеческие формы, но я не могу сказать, что я четко это помню: если меня спросить, были ли, например, ногти на пальцах, я не смогу ответить! Это было очень пластичным и очень светлым. Но, как бы там ни было, по форме они были как люди.

(молчание)

Папа заявил, что он хочет дать послание не-христианам, и я попросила, чтобы мне принесли это послание. Потому что в ментальных беседах с ним две вещи остались очень четкими… У него есть какая-то политическая предвзятость. Это очень политический человек в том смысле, что он делает вещи по какой-то причине, с точной целью, рассчитанной согласно своему пониманию, чтобы эффективно достичь этой цели — это политический человек.

Он имеет политическую привязанность к догме. Например, после одной из бесед с ним (я имела с ним три-четыре беседы, ментально, и совершенно объективным образом, потому что его реакции были неожиданными, они были для меня совершенно спонтанными, то есть, я получала ответы, которые совсем не были тем, что я могла ожидать — это доказывает, что беседы были подлинными), но, например, я имела встречу с ним (это была часть его ментального существа, высшего интеллекта; она очень хорошо сформирована, сознательна, индивидуальна), и я имела с ним спонтанную беседу, которой я не искала и которая оказалась очень интересной. Но, в какой-то момент, я ответила на что-то, что он сказал, и сделала это с силой [на том высшем плане]: «Господь есть везде, даже в аду.» И в тот момент он так резко отреагировал, что пуф! он исчез. Это меня сильно поразило… Я не знала этой догмы, но, кажется, что согласно католикам, что самым худшим страданием ада, хуже огня и всего прочего, является то, что там вообще нет Господа. Это догма: Господа нет в аду; я же говорила о вселенском Единстве и так выразила его.

Есть еще одна вещь, которую я очень хорошо помню и которая поразила меня. Это было после его избрания (но задолго до того, как он решил съездить в Индию): он прибыл в Индию, и он прибыл в Пондишери, чтобы встретиться со мной (не специально: он просто прибыл в Пондишери, а затем он пошел искать меня); я встретилась с ним в комнате для приемов. У нас была долгая беседа, очень долгая и интересная беседа, и вдруг (это было к концу, пришло время ему уйти), когда он поднялся, что-то его озаботило; он спросил меня: «Что вы скажите своим детям о встрече со мной?»… Кончено, это проявление эго. Тогда я посмотрела [Мать улыбается] и сказала ему: «Я скажу им только то, что мы были объединены в нашей любви ко Всевышнему.» Тогда он расслабился и исчез. Это меня поразило. Это совершенно объективные вещи.

Но это — маленькие грани природы. А так, его мечта — быть могучим существом, способным духовно объединить человечество. 149

7 декабря 1964

(Этот разговор проходил в музыкальной комнате. Мать позвала Суджату и Сунила)

Кто-нибудь знает, как играть на губной гармонике? [смех] Я недавно получила губную гармонику! — ее прислали из Германии. [Сунилу:] Ты не знаешь, как на ней играть?… Нет?

[Суджата:] Сатпрем очень бы хотел научиться играть на каком-нибудь инструменте, ты знаешь, Мать.

[Сатпрем:] Но не на гармонике!

[Сунилу:] Тебе сказали, о чем идет речь? Нет? Ты не знаешь французского языка, скажи? — Он не решается говорить.

Вот так: я люблю твою музыку, и поэтому я больше не играю! — у меня нет времени. Мне никогда не представляется удобный случай поиграть, вот уже двенадцать месяцев я не играла; кроме тех случаев, когда приходит Суджата: тогда я кладу вот так один палец на клавиши. Так что совершенно невозможно, чтобы я играла на первое января, но я думаю, что, может быть, мы сможем что-то сделать… Сегодня я собираюсь прочесть вам послание на первое января (это не точно «послание»), но я собираюсь вам его прочесть, а затем мы попытаемся что-нибудь сделать.

Ты знаком с этим инструментом [органом]? Ты знаешь, как на нем играть?… Здесь есть педали, мой мальчик, от них можно сойти с ума! Я не могу играть с ними! [смех] Так что Суджата будет нажимать на педали, а я буду играть на клавишах!

Если что-то придет, ты сможешь воспользоваться этим и написать музыку на первое января. И тогда мы запишем твою музыку для всех людей!

[Сунил:] Я сохраню то, что ты будешь сейчас играть.

Нет! Я не играю — я собираюсь делать подобие! И с этим ты что-нибудь сделаешь. Понятно?

Может быть, вообще ничего не выйдет! Я ничего не знаю. Этим утром… Этим утром, я не знаю, ты думал о приходе сюда? Да?… Я слышала чудесную музыку — чудесную! Но это была музыка… ее надо играть, по меньшей мере, в четыре руки, либо требуется несколько инструментов. Если это придет…

Послушайте… Послание (это не «послание»!)… Есть одна моя фотография, на которой я изображена со сложенными руками и выгляжу довольной (!), так что я приписала внизу: «Салют Тебе, Истина.» Затем меня попросили написать это по-английски, и я сказала: «Приветствие приходу Истины.»

Вот вам и тема.

Посмотрим, найдем ли мы что-то. Этим утром это было… Но даже если бы это было здесь, я не смогла бы играть: нужен почти целый оркестр! Это длилось десять-пятнадцать минут… я не помню, что это было — оно ушло.

Попробуем, посмотрим.

(музыка)

Вот так, достаточно!

Но то, что я слышала, было не это — было совсем не это! Но это совсем ушло…

(Мать снова кладет

руки на орган)

Досадно, что я совсем ничего не помню. Это было действительно прекрасно. Это был «гимн Истине». Это напоминало какую-то симфонию Бетховена (о! сейчас я скажу что-то ужасное)… без «воды»!

В любой человеческой музыке всегда есть «вода». У людей бывают вдохновения, но между двумя вдохновениями образуется «дыра», и они заполняют ее «музыкальным знанием». Но этим утром музыка пришла прямо свыше, и в ней не было «воды». Это было великолепно.

Только я не делала никакого усилия, чтобы запомнить ее; я сказала себе: «Это придет», но это не пришло!

[Сунилу:] Ты слышал музыку сегодня утром?

[Сунил:] То, что ты играла сейчас, было очень мило.

Это ничто! Словом, ты сделаешь из этого что-то.

То, что музыка выражала сегодня утром, это было нечто вроде подъема стремления, как завоевание, и затем вдруг это достигло ослепительного состояния — вспышки. Вспышка света. И эта вспышка света ОБРУШИЛАСЬ на мир. Это было очень хорошо (!).

Я еще вижу это, но больше не слышу.

Но это будет так: сначала приветствие: «Салют Тебе, Свет.» Ведь Свет здесь, он дает знать о себе. И его приветствуют. А затем все стремление поднимается на завоевание этого Света через последовательные восхождения; есть звук, который поднимается, а затем устанавливается. И тогда, когда он достигает Света, происходит взрыв света, как взрыв бомбы. И затем это падает на мир — и со сверканием.

И затем, я хотела бы, чтобы в конце был великий покой Истины.

Это должно быть что-то очень широкое и очень спокойное — очень широкое. Очень простое. Несколько очень простых великих нот.

Вот так.

Ноты органа хорошо подходят.

Орган очень хорошо подходит для стремления.

Взрыв?… Я не знаю, какой инструмент подойдет для этого.

А для стремления также подойдут несколько человеческих голосов.

Но не пытайся имитировать то, что я только что играла: это ничего не стоит! Ты сделаешь что-то как я сказала: сначала приветствие — мы счастливы видеть тебя, ты понимаешь: Салют Тебе, Свет! Салют Тебе, Истина!…

Ты сделаешь восхождение по этапам, сопровождаемое и завершающееся порывом стремления: порыв, великий порыв. И затем оно касается Света и происходит взрыв. Касается Истины, касается Света… Надо, чтобы это было очень красиво. И затем этот Свет падает дождем на мир, и тогда становится радостно, легко, очень мило [жест как каскад]. И затем мир становится блаженным под Истиной — очень спокойным и очень блаженным.

Который час?

Без семи одиннадцать.

Я играла так долго!

Я много болтала.

Ты поздно пришла.

Да, это Нолини должен ворчать — не я! [смех]

[Сатпрему:] Я увижусь с тобой в субботу — в субботу именины Мадемуазель. Сколько тебе исполнится?

[Суджата:] Тридцать девять.

А сколько тебе?

[Сатпрем:] Сорок один.

Уже…

До свидания, дети мои. 150

10 декабря 1964

(Матери от Суджаты, после посещения больницы в Пондишери)

Милая Мать, Сатпрем сказал, что он очень любит тебя и спросил, как у тебя дела.

Твое дитя,

Подпись: Суджата

(Ответ Матери)

Суджата, скажи Сатпрему, что я очень его люблю и что я все время с ним. Если он следует совету Шри Ауробиндо «живи внутри», он наверняка это чувствует.

С нежностью,

Подпись: Мать

23 декабря 1964

(Сатпрему от Матери)

Сатпрем, мой милый малыш,

Вот твоя книга, только что присланная из Америки.

Я посылаю ее тебе со всей своей любовью, чтобы она послужила знаком совершенного равновесия и полного здоровья.

Благословения

Подпись: Мать

Конец декабря 1964

(Сатпрему от Матери. Письмо, на которое отвечает Мать, к сожалению, исчезло вместе с другими письмами)

То, что ты чувствуешь, полностью согласуется с тем, что я видела.

Я воспринимаю это как решительный поворот в твоей жизни.

Мы поговорим об этом 2-го января, когда ты придешь на встречу со мной.

Я с тобой, и моя любовь окружает тебя.

Подпись: Мать

149 Есть магнитофонная запись этой беседы.

150 «Агенда» должна была прерваться сроком на больше месяца из-за серьезной операции, сделанной Сатпрему на следующий день после этой беседы. (Есть запись музыки этой беседы.)