Мать

Агенда

Том 6

Июнь 1965

2 июня 1965

Мать пытается рассмотреть

бумагу через лупу:

Это довольно курьезно, это мне больше не помогает… Она чистая? [Мать протягивает лупу Сатпрему]. Кажется мутной.

Да, она чистая.

Это зрение довольно странное. Всегда есть как бы вуаль между мною и вещами, так постоянно; это стало так привычно; я вижу все очень хорошо, но есть как бы легкая вуаль. И затем, вдруг, без видимой причины (я имею в виду внешнюю логику), вещь становится ясной, точной, четкой [жест: прыжок на глаза] — минуту спустя этого уже нет. Иногда это слово в письме или где-то что-то написанное, иногда это предмет. И это другое качество видения, видение… (как объяснить это?) это как если бы свет светил изнутри вместо того, чтобы освещать снаружи: это не отраженный свет. Это не светит, это не как свеча, например, или лампа, это не так; но вместо того, чтобы быть озаренными брошенным извне светом, вещи имеют собственный свет, который не излучается.

Это случается все чаще, но безо всякой логики. То есть, я совсем не понимаю логики этого; я не знаю, почему происходит это или то — вдруг что-то прыгает на глаза, ах! и уходит как вспышка. И такая точность видения! необычайная, с полным пониманием виденной вещи, пока она видна. Иначе все как бы… это вуаль? Я не знаю.

Временами (часто) такое происходит и с речью. У меня бывает такое впечатление, что я говорю откуда-то издалека или из-под ватной субстанции, которая убирает точность вибраций. В крайней степени, из-за этого я иногда ничего не слышу: некоторые люди говорят мне что-то, но я совершенно ничего не слышу. С другими людьми я слышу какое-то гудение, лишенное смысла. И с некоторыми людьми я слышу ВСЕ, что они говорят. Но это другой способ слышания: я слышу вибрацию их мышления, вот из-за чего это очень ясно.

Со слухом и зрением одно и то же.

Это началось со вкуса, но это не очень меня интересует, так что я не замечаю, не придаю внимания. Но в эти последние дни у меня было переживание, что и качество вкуса изменилось: некоторые вещи имели искусственный вкус (обычный вкус — искусственный), тогда как другие несли в себе ИСТИННЫЙ вкус; и тогда это очень ясно — очень ясно, очень точно. Но это мне менее интересно, так что я меньше занята этим.

Больше всего поражает зрение. Слух… уже очень, очень давно (прошли годы) у меня стало возникать ощущение, что когда люди мыслят не ясно, я не могу их слышать. Но дело не совсем в этом: это когда их сознание не ЖИВЕТ в том, что они говорят — это не столько вопрос «мысли», это их сознание не ЖИВЕТ в том, что они говорят; это ментальная механика; тогда я совсем ничего не понимаю, ничего. Когда их сознание живет, их слова доходят до меня. И я заметила, например, что люди, которых я не слышу, думают, что это из-за того, что я глуха самым обычным образом, и поэтому они начинают кричать — это еще хуже! Становится так, как если бы мне бросали в лицо камни. 45

Должно быть, есть воздействие на все органы.

Но меня больше всего интересуют мои глаза. Например, вот что я отметила, когда пошла в ванную рано утром. Я вошла в ванную перед тем, как там зажегся свет, потому что он включается внутри ванной комнаты; но я увидела все так же ясно, как когда горит свет! не было никакой разницы. А затем все стало как бы за вуалью. Затем я перевела свое внимание (или, скорее, отвела свое внимание) и сказала себе: «Но все это становится таким тусклым, совсем не интересным!» И я начала думать (не думать, а брать сознание то одной вещи, то другой), и вдруг я увидела это явление, я увидела, как бутылочка в стенном шкафу начала становиться такой ясной, такой… с внутренней жизнью [жест: как если бы бутылочка осветилась изнутри]. «О!», – сказала я себе, – «смотри!». Минуту спустя это ушло.

Но это как если бы мне сказали: «Нет, ты можешь. Ты не видишь больше так, но ты можешь видеть вот так; ты больше не видишь обычным образом, но ты можешь видеть…» [внутренний жест] Мне оставили достаточно зрения, чтобы я могла свободно двигаться, но, очевидно, это подготовка зрения через внутренний свет вместо отраженного света. И это… о! это теплый, живой, интенсивный свет — и такая точность! все видно одновременно, не только цвет и форма, но и характер вибрации: в жидкости, этот характер вибрации — это чудесно. Это длится только мгновение, это как обещания, которые приходят, чтобы сказать (как когда кому-то дается обещание, чтобы приободрить его и придать отваги): «Так будет.» Хорошо. [Мать смеется]. Через сколько веков, я не знаю!

Но когда я использовала эту лупу, я могла очень хорошо читать (я переставала это делать из-за этих кровоизлияний в глаз, хотя мои глаза, кажется, снова в порядке), но сейчас лупа совершенно бесполезна! [Мать смотрит на бумагу через лупу] Не становится яснее, всегда один и тот же туман. Только крупнее, и все. [Мать еще раз смотрит]. Странно, я вижу то же самое, только крупнее, висит одна и та же вуаль… нереальности.

Обоняние.. природа моего обоняния изменилась очень, очень давно. Сначала я практиковала вот что (очень давно, много лет тому назад): чувствовать запах только тогда, когда я хочу и только то, что я хочу. Я в совершенстве овладела этим. Это уже значительно подготовило инструмент. Я вижу, что это уже была подготовка. Я чувствую вещи… я чувствую скорее вибрационное качество вещей, чем просто запах. Есть целая классификация запахов: есть запахи, которые облегчают, как если бы они открывали перед вами горизонты — они разгружают вас, делают вас более легкими, более радостными; есть запахи, которые возбуждают (они относятся к той категории запахов, которые я научилась не чувствовать); что касается всех запахов, которые отвратительны, я чувствую их только тогда, когда хочу — когда я хочу знать, я чувствую, но когда я не хочу, я не чувствую. Сейчас это автоматически. Но мое обоняние было очень развито, даже когда я была еще ребенком, очень давно: в то время я развивала и зрение, и обоняние. Но мои глаза использовались для всего, для всех вещей, так что это что-то гораздо более сложное, тогда как обоняние осталось тем же: я чувствую психологическое состояние людей, когда я к ним приближаюсь; я чувствую это, это имеет запах — есть совсем особые запахи… вся гамма. Я обладала этим с очень давних пор, это что-то очень подчиненное, освоенное. Я могу совершенно ничего не чувствовать: когда, например, есть скверные запахи, беспокоящие телесную систему, я могу полностью обрубить связь.

Но я не заметила большого изменения в этой области [обоняние], потому что она уже была развита, тогда как мои глаза гораздо больше… (как сказать?) опережают, в том смысле, что уже есть гораздо большая разница между старой привычкой видения и новой. Это как если бы я находилась за вуалью, действительно такое впечатление: вуаль; затем, вдруг, нечто, что живет истинной вибрацией. Но это редко, это еще редко… Вероятно [смеясь], не очень-то много вещей стоит видеть!

Послушай, на днях был день рождения Y. Я позвала ее. Она пришла: у нее было лицо точно как у ее обезьянки! Она села напротив меня, мы обменялись несколькими словами, затем я сконцентрировалась и закрыла глаза; затем, когда я их открыла — у нее было лицо идеальной мадонны! Такое красивое! Тогда как раньше я видела обезьяну (обезьяна не была скверной, но обезьяна есть обезьяна) и затем это, ах! я была поражена, я сказала себе: «Дивная пластичность!» Лицо… о! действительно прекрасное лицо, совершенно гармоничное и чистое, и с таким радостным стремлением — о! красивая голова. Затем я смотрела несколько раз: было ни то, ни другое, это было… что-то (что-то обычное, я имею в виду), за вуалью. Но те два видения были без вуали.

Вот так это для меня, я не вижу людей, я больше не вижу (но так уже давно), я больше не вижу так, как люди видят, как они обычно видят. Иногда мне говорят: «Вы заметили? тот-то человек вот так-то и вот так-то.» Я отвечаю: «Нет, я ничего не видела.» А в другое время я вижу то, что никто не видит! Это гораздо более полное развитие, чем просто переходить от одного видения к другому.

Но обоняние и зрение очень развивались между двадцатью и двадцатью четырьмя годами. Это было сознательное, умышленное, методическое обучение, и я достигла интересных результатов. И это во многом подготовило инструмент.

(Мать смотрит на часы)

Ах! я опять проболтала — он заставляет меня болтать! 46

5 июня 1965

Мать показывает текст

письма, которое она отправила

в ответ одной ученице:

… Она говорит как ребенок, и в этом очарование ребенка. Она сказала мне: «О! умоляю тебя, попроси Господа действовать быстро и привести все в порядок!» [Мать смеется]. Тогда я ответила:

Мы всегда вольны [смеясь] делать

свои предложения Господу, но в конечном счете

реализует их только Его воля.

И логический вывод ребенка: «А! тогда надо хотеть того, что Он хочет» — это так. Это то, что я сказала некоторое время тому назад: надо быть в «это Ему угодно»; не только в том, что воплощено, но и в Том, что воплощает.

Это сказано по-детски, но это верно и так просто! Чем более детально вы видите вещи, тем больше вы замечаете, что в девяносто девяти случаях из ста, даже чаще, если вы напряжены и задеты чем-то, либо огорчены, раздосадованы, то это просто из-за того, что вещи не в точности таковы, как вы для себя сформулировали, как они должны быть — это для рассуждающих людей; для менее «рассудительных» людей это нечто вроде желания: они хотят, чтобы было «вот так» (они чувствуют это гораздо больше, чем думают об этом), и тогда, когда вещи идут по-другому, о! они шокированы. Но если бы они хотели этого заранее, это бы им понравилось — в точности та же самая вещь. Вещь была бы в точности той же самой. Если бы они хотели этого, они бы воскликнули: «А! наконец-то это реализовано», и просто из-за того, что они не думали об этом, не видели так: «О! какой ужас!». Почти везде и почти всегда это так. Я вижу это все больше и больше в маленьком движении каждой минуты.

*
*   *

(Затем Мать начинает сортировать старые сваленные в кучу записи, написанные на самых разных листках. Она протягивает Сатпрему первый листок:)

Что это?

Это о маленьком I.

О! I… I — это Аменхотеп.

Это было очень забавно (я не говорила об этом его матери), но я видела его один-два раза, когда он приезжал из Америки со своими родителями. Они пришли сюда, чтобы встретиться со мной. Я его видела, я не думала ни о чем, просто взглянула на него (то есть, взяла его внутрь себя). Он совсем не был как обычный ребенок, он имел довольно царские манеры. Я заметила это, но больше ничего особенного, кроме этого. Я видела его утром, затем, после полудня, когда я отдыхала, я имела видение, то есть, я снова жила в Египте. Это был Древний Египет, я видела это по своей одежде, по стенам, по всему (я не знаю, отметила ли я это там), но, во всяком случае, это был не современный Египет. И, очевидно, я была женой Фараона или его сестрой (сейчас я не помню этого), и вдруг я сказала себе: «Этот ребенок невыносим! Он все время делает то, что не должен делать!» [Мать смеется]. Я вышла из своей комнаты, вошла в большой зал, и там маленький ребенок играл в водосточной канаве! [смеясь] что казалось мне совершенно отвратительным! Тогда его воспитатель сразу же подбежал ко мне, чтобы сказать (должно быть, я это записала): «Так хочет Аменхотеп.»

Вот как я узнала его имя.

Что я написала?

«I в Древнем Египте. Храм или дворец Древнего Египта. Яркая свежая роспись на очень высоких стенах. Ясный свет. Что касается ребенка, очень смелого, независимого и шаловливого, я услышала конец фразы: «Так хочет …теп.» Полное имя было очень отчетливо произнесено, но после пробуждения (слишком резкого) в памяти сохранился только слог «теп». Это воспитатель сказал мне по поводу этого ребенка. Я была там женой Фараона или высшей жрицей храма, обладая полной властью.»

Это первое воспоминание при пробуждении.

Но это Аменхотеп.

Что там написано?

Это заметка, касающаяся Аменхотепа: «Аменхотеп III воздвиг храмы Фив и Луксора… Его дворец, находящийся к югу от Фив, был построен из саманных кирпичей, покрытых штукатуркой под мрамор. Его жена, Тайя, вышла, по-видимому, из простой семьи, но была осыпана почестями им и его сыном. Сын унаследовал трон отца под именем Аменхотепа IV. Он произвел реформу в религии, заменив культ Аммона на культ Атона (Солнце). Он взял имя Акхенатон.» [Энциклопедия «Британика»].

Это он.

Это был маленький проказник, о, да! Мы порядком натерпелись от него.

Я не рассказывала его матери.

Когда он здесь, все в порядке. Но стоит им поехать в Бомбей, чтобы навестить родственников мужа, он впадает в скверное состояние, становится совершенно невыносимым, несговорчивым — здесь же он контролируем. И это довольно любопытно: в его комнату принесли фризы схематических животных (я видела фотографию, они очень похожи на египетские фрески), и там он очень доволен, очень спокоен.

Это забавно.

У меня не было ни малейшей идеи; я посмотрела на этого ребенка (который, очевидно, является сознательным и очень уверенным в себе существом), я посмотрела на него, и это меня позабавило; затем я больше о нем не думала. А затем я имела то видение и узнала, что это был он — я видела его. «Так хочет Аменхотеп.»

*
*   *

Мать продолжает сортировать

свои разбросанные бумаги:

У меня здесь все, потому что я складывала все без разбора — фрагменты записей, частные письма, то, что я так никогда и не послала…

А это что такое?

Вы развязываете руки бандитам…

А! Это послание, которое я ментально отправила правительству Индии! Они хотели дать ссуду на «Озеро» 47 , и они требовали гарантий, всевозможные ужасные вещи, как если бы имели дело с шайкой бандитов. Я отказалась. Я сказала им: «Держите свои деньги при себе, я не хочу их такой ценой.» Но я написала это и долгое время хранила это здесь, на своем столе (это мой способ, я так поступаю для своей работы). Я была очень рассержена и написала вот что:

Вы развязываете руки бандитам..

и принимаете всевозможные меры,

оскорбляющие честных людей.

Это не было опубликовано, но эти бумаги имеют действие: оккультное действие. Я пишу, затем храню написанное и «перезаряжаю» его.

Ты можешь отсортировать это в «объекты медитации» (!)… на манер правительства.

Иногда я пишу вот так фразу для того или иного человека, но не посылаю ее, я ее храню; затем, спустя неделю, две недели или месяц, этот человек говорит мне, что имел переживание, и что я сказала ему то-то и то-то — это в точности то, что я написала. Так что это очень хорошее средство.

И также, когда хотят разрушить что-то, просто записывают это, затем разрывают запись на кусочки и сжигают.

Да, но правительство глухо!

[Мать смеется]. Это имеет эффект, немалый эффект. Мы получили почти что извинения. Но это еще не все; они говорят, что дадут деньги (не ссудят: просто дадут) безо всякой гарантии.

Хорошо, посмотрим.

*
*   *

Мать перекладывает

другой листок:

Ты знаешь, всегда одно и то же: я не «думаю» — я не думаю, я не ищу ответ, не задаюсь вопросами; когда я читаю что-то, письмо, я позволяю войти в Молчание, и на этом все. И тогда сразу, не важно в какой момент, прр! приходит ответ. Он приходит не из моей головы, она совершенно спокойна: ответ просто приходит. И это меня донимает: ответ приходит и повторяется до тех пор, пока я его не запишу. Так что у меня бумаги разбросаны повсюду и карандаши лежат повсюду! Я беру листок бумаги и пишу, и затем все кончено; как только я записала, я спокойна. И когда у меня появляется время «написать» письмо, тогда я усаживаюсь, беру хороший листок бумаги и переписываю.

Но бумаги и карандаши остаются лежать там, где я записываю! [Сатпрем смотрит на клочок бумаги под номером 3, на котором что-то написано чернилами, затем идет другой кусочек другого размера, исписанный карандашом, при этом нет страницы 1]. Они во всех уголках всех комнат!

*
*   *

Немного позднее,

по поводу другой записи:

«В духовной жизни всегда становишься девственником, всякий раз, когда…»

Я не послала это. Это одна женщина (француженка) имела довольно любопытное переживание, и она написала мне, что внезапно почувствовала, что в любви она была девственницей, когда она повстречала меня, и что она пришла ко мне с любовью девственницы. Так что я ответила, потому что это действительно так:

«…всегда становишься девственником, всякий раз, когда пробуждаешься к новой любви, ибо в каждом случае это новая часть существа, новое состояние существа пробуждается к божественной Любви.»

Я написала это, но не отправила.

*
*   *

Другая запись:

«Люди, в своей слепоте, оставляют свет…»

[Мать продолжает без бумаги] к которому они привыкли, чтобы войти в тьму, новую для них!… Это для детей, которые были воспитаны здесь и которые хотят поехать учиться в Америку или куда-то еще. Один из них уехал получать «настоящее образование»… в Англию! Так что это было несколько слишком.

*
*   *

Другая запись:

Если вы хотите мира в мире и на земле,

сначала установите мир в своем сердце.

Если вы хотите единства в мире,

сначала объедините различные части своего существа.

Это ушло в «Мировой Союз». 48

*
*   *

Последняя запись

или наблюдение Матери,

относящееся к текущему

состоянию ее йоги.

«Когда через окружающих меня людей внешний мир пытается наложить свою волю на ритм внутренней жизни, это порождает дисбаланс, на преодоление которого у тела не всегда есть время.»

9 июня 1965

Как твоя мантра?

Превосходно, Мать, это отличная Мантра.

У меня было довольно интересное переживание.

Ты знаешь, всегда есть такое ощущение, что если познакомить еще кого-то с Мантрой, то она потеряет часть своей силы, но я сказала себе: «Ничего не поделаешь, я сделаю это», и после того, как это было решено, у меня, естественно, больше не было ни мысли об этом — это ушло. И вечером того дня, когда я сказала тебе Мантру, к концу дня, вдруг слова Мантры пришли ко мне с теплотой и интенсивностью, как если бы… (как сказать?) если бы это было окутано силой. И тогда я сразу же вспомнила, что сказала тебе Мантру; я посмотрела у видела, что это то, что добавило твое сознание — я была очень довольна.

Я тебе говорила, что в Мантре было великое могущество, но она стала… (как объяснить это?) теплее [Мать смеется]. Я не знаю, как сказать… да, это как если бы теплота богатства вошла туда — как потенциальная мощь (не проявленная, а потенциальная), мощь очень теплой радости вошла в нее. Так что я была очень довольна.

(молчание)

У меня есть вся мантра, я говорила тебе [помимо основной мантры], уже несколько лет, и она полная: она применима во всех случаях, это длинный ряд. Но вот уже некоторое время она стала очень спонтанной и очень живой в себе: когда я хочу увидеть совсем конкретным образом, где кто-то находится (например, тот человек, что медитирует передо мной), я повторяю мантру (внутри, конечно же), и я вижу реакции, потому что мантра касается сдачи всех частей существа и всех мод жизни: это совершенно тотально; и тогда, следя за реакцией, я очень ясно вижу. И в тот день, когда пришел Х, я сделала это (в первый раз я проделала это с ним), я сделала это, и когда я дошла до определенного места [Мать улыбается], он больше не мог вынести! Он словно напрягся, поклонился мне и поднялся. А до этого он оставался очень молчаливым, очень спокойным. Но это… [Мать смеется] Ведь я призываю Господа и прошу Его проявить Его различные способы бытия или реализации (не в ментальном смысле, конечно же); и в тот момент, когда я сказала (я говорю множество вещей, но до этого места он был спокоен, молчалив, неподвижен), я сказала: «Прояви Твое Знание» — тогда Х скверно себя почувствовал, у него возникло такое ощущение, что его выбросили из самого себя! Тогда я попыталась успокоить это, но он не мог больше терпеть — через пять минут он поднялся и ушел. Настоящее недомогание; ведь я нахожусь в людях (я везде, конечно же), и я чувствую это так, как если бы это происходило в моем теле.

*
*   *

Немного позднее Мать

просит Сатпрема прочесть ответ,

который она совсем недавно написала:

Это совет, данный детской ментальности (детской не в смысле возраста), то же самое, что и с «Вы говорите, что не можете любить Господа, потому что никогда не видели Его.» Это тот же самый уровень. Но мне нравится этот уровень, потому что на этом уровне они, по крайней мере, не претендуют на некую «интеллектуальность». И вчера один ребенок сказал мне, что у него день рождения, и он хотел бы задать мне два вопроса: «Где живет Бог?» или «Где дом Бога?» (нечто подобное) и «Могу ли я увидеть Его?». Так что я ответила ему так, как отвечают детям, с простотой ребенка:

Бог живет везде и во всем, и ты сможешь увидеть

Его, если найдешь Его глубоко внутри себя.

Действительно, надо бы ввести «детский раздел» с ответами для детей — это мне кажется более поучительным, чем философские вещи. Я нахожу это гораздо более прямым, чем «интеллектуальные трансцендентности», в которых всегда есть немного претензий, ведь они всегда «выше всего этого ребячества» — и это как раз тоже ребячество.

12 июня 1965

По поводу одного письма,

которое Мать написала

одному ученику:

… Есть все, что угодно! усложнения, множество усложнений; есть всевозможные дурные воли, в конце концов, люди, движущиеся кругами вместо того, чтобы идти вперед. И идиотские выдумки. Одной ночью… потому что моя голова всегда неподвижна, вот так [жест к голове, ладони открыты Свету свыше]; я благодарю Господа за это, и это всегда так; так что я не решаю, что надо делать, я не решаю, что надо ответить, ничего: когда это приходит, это приходит. Некоторые люди проделывали очень мерзкие шутки ([смеясь]: мне это совершенно безразлично!), и я не шевелилась. И вот, посреди ночи, пришла сила, вцепилась в меня и сказала: «Вот ответ, вот, что надо сказать.» Я сказала «хорошо» (я, конечно же, лежала в постели) и не пошевелилась. [Мать принимает более императивный тон: ] «Вот что надо сказать» — А, хорошо! И я опять не двигаюсь. [Еще более императивным тоном: ] «Вот что надо сказать» [Мать смеется]. Тогда я поднялась, пошла и во тьме записала то, что мне надо сказать!

После этого все кончилось.

*
*   *

(Затем Мать приступает к переводу «Савитри»:

диалог со Смертью)

[Мать читает текст: ] А Она [Смерть] — шутница!

… Then will I give thee all thy soul desire

[Тогда я дам тебе все, что желает твоя душа]

Шутница.

All the brief joy earth keeps for mortal hearts

[Всю краткую радость, которую земля хранит для смертных сердец]

But I don’t want them! [Но я не хочу их!] — Это действительно шутница.

И что с ней произойдет?

…My will once wrought remains unchanged through Time

[Однажды установленная, моя воля остается неизменной во Времени]

О-о! Ты посмотри!

And Satyavan can never again be thine

[И Сатьяван никогда больше не будет твоим]

“Savitri”, X.III.636

Это не так, старина!

(Мать переводит)

Тогда я дам тебе все, что желает твоя душа…

У души нет желания! Легко сказать: «Я дам тебе все, что желает твоя душа», душа ничего не желает. Так что она [Смерть] ничем себя не связывает!

Это шутница — большая шутница.

14 июня 1965

(Мать подыскивает открытку для ответа одному ученику.

На одной из открыток нарисована большая рыба:)

Символом чего является рыба?

Я не знаю; буддисты используют символ двух переплетенных рыб. Я думаю, это Множественность?

У меня часто бывают подводные сны: например, однажды я спустился под воду (и безо всякой трудности), и там было очень много рыб — я ловил рыбу под водой. Но эти рыбы были мертвы или только что умерли — множество еще не разложившихся рыб, они были еще хороши, но мертвы, потому что им не хватало воздуха или воды.

Вообще говоря, рыба в море означает Множественность. Но, должно быть, есть много значений; я говорила тебе, что Буддизм часто использует образ рыбы в качестве символа.

Мой мальчик, есть сотни и сотни символик. И люди всегда противопоставляют их, но, в сущности, это только разные способы видеть одну и ту же вещь. Согласно моему переживанию каждый человек имеет свой символизм.

Например, для змей это очень примечательно. У некоторых людей, когда они видят во сне змей, возникает ощущение, что это предвещает им катастрофы; у меня самой были всевозможные сны со змеями: мне надо было пройти сквозь сады с кишащими повсюду змеями — на земле, на деревьях, везде — и не с благорасположенными змеями! Но я очень хорошо знала, что это означает; в ходе того сна я знала: это зависело от определенных ментальных условий вокруг меня и злых воль — ментальных злых воль. 49 Но если только иметь ментальный контроль и ментальную силу, тогда можно пройти, змеи не тронут. А другие люди, когда они видят змей, думают, что это означает вселенское сознание. Так что нельзя сказать. Теон всегда говорил, что змей является символом эволюции, и те, кто был с ним, всегда видели змей с радужной окраской, со всеми цветами, и это был символ вселенской эволюции. В сущности, действительно у каждого свой символизм. И что касается меня самой, я видела, что мой символизм зависел от периодов моей жизни, от моей деятельности, степени развития. Есть вещи, которые я снова вижу, но теперь я вижу в них другой смысл, чем раньше.

Это очень интересно, но это полностью принадлежит области относительного.

Это очень ментально.

Помню, например, было время, когда я видела людей в виде животных!… Это служило указанием на то, какому типу природы они принадлежат. И помнится также, что когда я была во Франции, однажды днем я увидела (я сидела в большой комнате), как приходило множество мелких животных, в частности, кроликов, кошек, собак, всевозможных зверюшек, птиц; они приходили и приходили, все — на мои колени! Их там было множество… И вдруг в комнату вошел огромный тигр, который кинулся на них и фрр! разогнал их! [Мать смеется] Однако животные были людьми… и тигр тоже был кем-то.

Это забавно.

Но сейчас я вижу, что есть наложенные друг на друга глубины: есть один символизм, затем, глубже, есть другой символизм. И, в конечном счете, каждая форма есть символ. Все формы, и наша форма является символом — не очень блестящим символом, надо сказать!

О! если бы мне было нечего делать, то я проводила бы все свое время, просто записывая ночную деятельность, то, что я вижу, слышу и делаю ночью со всеми людьми… о! со всеми типами людей, во всевозможных странах. И вещи, вещи, так много вещей, которые я никогда не видела физически и о которых никогда не думала— совершенно неожиданные вещи.

Это гораздо интереснее романов, о! Только требуется много времени. 50

*
*   *

(Мать переходит к переводу «Савитри», к диалогу со Смертью; затем она внезапно останавливается посреди строчки:)

Прямо сейчас я ничего не слышу, я как бы… Такое впечатление, что я окутана плотным туманом… [Мать «смотрит»] очень блеклым жемчужно-серым туманом. И это туман как для звука, так и для зрения.

Как если бы вещи были далеко-далеко от меня: вещи, люди, шумы, образы, все, далеко-далеко… [Мать возобновляет чтение]:

And my will once wrought remains unchanged through Time

And Satyavan can never again be thine.

[Однажды установленная, моя воля остается неизменной во Времени

И Сатьяван никогда больше не будет твоим.]

Она [Смерть] выглядит несколько глупой, потому что даже если Сатьяван и не вернется в этом теле, что помешает ему взять другое!

Она хвастается!

И Савитри (или «Голос») говорит ей потом, ты помнишь: «А! мы все же сохраним тебя, ты еще будешь нужна некоторое время.» Когда она уже хорошенько поколочена, когда с ней покончено, она говорит ей: «Мы пока сохраним тебя, потому что ты еще нужна» 51 , ты не помнишь?

Милейший подарок… О! Верно, во многих случаях это необходимо.

Помню, я как-то читала один рассказ, в то время, когда я принимала… я думаю, он был напечатан в “Le Matin”, журнале “Le Matin”. Там печатались романы, и я читала их, чтобы увидеть состояние умов людей. И там был один необычный роман, в котором главный героем была бессмертная женщина (она была приговорена к бессмертию, не знаю какой уж божественностью), и она пыталась сделать все, чтобы умереть, но у нее это не получалось! Роман был дурацкий, все там было по-дурацки, но точка зрения была перевернута: она была обречена на бессмертие и… ох! она говорила: «Когда же я смогу умереть?» с обычной идеей, что смерть означает конец, что тогда все кончается и наступает покой. И ей было сказано: «Ты сможешь умереть только тогда, когда найдешь на земле настоящую любовь…» Все было перевернуто вверх ногами. Но когда я прочла это, это дало мне пищу для размышлений — иногда самые большие глупости больше всего заставляют размышлять. И чтобы закончить этот рассказ… она была то одной личностью, то другой, была жрицей в Древнем Египте, кем только она ни была, и, наконец (я не помню), наступили современные времена: она встретила молодую пару, недавно поженившуюся: муж был замечательным человеком, интеллектуалом (я думаю, он был изобретателем); его жена, которую он страстно любил, была глупой, как пробка, и злобной, и она портила всю его работу, отравляла всю его жизнь… но он продолжал ее любить. И это [смеясь] они привели как примел совершенной любви!

Я прочла это, может быть, более полувека тому назад, и я еще помню это! Потому что это заставило меня размышлять долгое время. Я прочла это и сказала себе: «Вот как люди понимают!»

Это было, о! точно более полувека тому назад, потому что я уже пришла к «Космическому», учению Теона и внутреннему божественному Присутствию, и я знала, что новое творение будет творением бессмертия — я сразу же почувствовала, что это так (что это было способом выражения чего-то истинного). И затем, когда я прочла это, я сказала себе: «Вот как люди все переворачивают! голова внизу, ноги в воздухе.» Я очень долго размышляла над этой проблемой: «Как привести это в истинную позицию?» И я начала работать… Уже в то время я упражнялась в том, чтобы вставать на эту точку зрения, смотреть на вещи с этой точки зрения, понимать, как могла существовать эта точка зрения. И эти две вещи заставляли меня размышлять: воля умереть и то, что люди считали «совершенной любовью» — две глупости.

Но я открыла то, что было истинно в этом, это было интересно; я искала-искала и вдруг почувствовала это стремление к неизменности, к неизменному миру. Что же, все было наоборот: только неизменный мир может дать вам вечность существования. Все было наоборот: хотели прекратить существование, чтобы найти неизменный мир. Но ищут неизменный мир, и это то, что вызывает прекращение существования, чтобы позволить трансформацию.

И любовь, которая не обусловлена: она не зависит то того, любят вас или нет, умны вы или нет, злы вы или нет — это понятно. Но об этом было сказано каким-то смехотворным образом. Любовь не обусловлена, тут не о чем говорить, иначе она не была бы любовью, это то, что я называю сделкой: «Я даю тебе свою привязанность, чтобы ты дала мне свою; я мил с тобой, так что ты должна быть мила со мной»! Вот как люди обычно понимают любовь, но это глупо, это не имеет смысла. Я поняла это, когда была еще совсем маленькой, я говорила: «Нет! Вы можете хотеть, чтобы другие были милы с вами, если вы милы с ними, но это не имеет ничего общего с любовью, ничего, абсолютно ничего.» Сама суть любви не обусловлена.

*
*   *

Немного позднее

Мы сейчас разрабатываем… (как назвать это?) правила (о, что за скверное слово!) для приема в Ашрам… Да!… Это не так, что если вы принимаете правила, то вы приняты, это не так, но когда кто-то принят, мы ему говорим: «Но знайте… (когда он потенциально принят), вот что вы обязуетесь, становясь членом Ашрама.» Потому что просьб о приеме в Ашрам полным-полно, и, по крайней мере, в девяносто девяти случаях из ста они исходят от людей, которые хотят придти сюда, чтобы чувствовать себя комфортно, отдыхать и ничего не делать — лишь один из ста приходит по духовному стремлению (о! и даже тогда… к этому стремлению много чего примешано). Чтобы они не говорили нам потом (потому что были такие случаи): «А! но я не знал, что это так», под тем предлогом, что нам это не было сказано. Например, «Я не знал, что нельзя…» [Мать спрашивает себя на мгновение] Чего нельзя делать?… [затем, смеясь, показывает пальцем на Сатпрема: ] нельзя курить. И принимать алкоголь нельзя, нельзя жениться, кроме как номинально и т.п. И, затем, надо работать, и все ваши желания не будут автоматически удовлетворяться. Мне пишут письма: «Но вы мне говорили, что…» (О! естественно, я такого никогда не говорила)… такого-то числа (ты понимаешь, достаточно давно, так что я не помню!), вы мне говорили, что…» И из того, что написано, я ясно вижу, что я говорила и как сказанное мною перевернуто с ног на голову. Так что мы сейчас собираемся подготовить бумагу, которую мы будем давать им прочесть, после чего будем спрашивать: «Вы хорошо поняли?» И когда они скажут, что хорошо все поняли и подпишут бумагу, мы, по крайней мере, сохраним ее, и когда они начнут нас досаждать, мы покажем ее и скажем: «Пардон, мы предупреждали вас, что это не… (как это называется?) не Эдем, где можно оставаться, ничего не делая, и что на вас будет падать манна небесная!»

Так что первым условием я поставила (я написала это по-английски): единственная цель жизни — посвящение себя божественной реализации (я использовала не точно эти слова, но такова идея). Прежде всего (можно обманывать самого себя, но это не составляет никакой разницы), прежде всего, вы должны быть убеждены, что это то, чего вы хотите, и что вы хотите только этого — во-первых. Затем Нолини сказал мне, что вторым условием должно быть безоговорочное принятие моего авторитета. Я сказала: «Не так!», надо сказать: «безоговорочное принятие авторитета Шри Ауробиндо» (можно добавить [смеясь], «представленного мною», потому что он, конечно же, не может говорить никому, кроме меня — мне он очень ясно говорит, но другие не слышат!). Затем было множество других вещей, я больше не помню, и, наконец, последним пунктом идет… [Мать ищет запись]… Я помню, раньше Шри Ауробиндо тоже писал небольшую бумагу, чтобы показать ее людям, но его текст устарел (речь в нем шла о том, чтобы не спорить с полицией! и еще что-то, я не помню: это устарело). Но я не хочу делать никаких запретов, потому что запреты… прежде всего, это подстрекает к протесту, всегда; и, затем, есть немало индивидов, которым, когда запрещаешь что-то делать, сразу хочется это сделать — они могли бы и не подумать об этом, но только сделай им запрет, как сразу же: «А! Я делаю то, что хочу.» Хорошо.

[Мать начинает читать] To those… [Тем…] Я делаю различие: есть люди, которые приходят сюда и хотят посвятить себя божественной жизни, но они приходят, чтобы работать, и они будут работать (они не будут делать интенсивную йогу, потому что ни один из пятидесяти не способен ее делать, но они могут посвятить свою жизнь, работать и делать свою работу незаинтересованно, как служение Божественному — это очень хорошо), но, в особенности: To those who want to practice the integral yoga, it is strongly advised to abstain from three things [Тем, кто хочет практиковать интегральную йогу, настоятельно рекомендуется воздерживаться от трех вещей]… Так вот, эти три вещи ([смеясь], заткни свои уши): sexual intercourse (это третье), and drinking alcohol and… [шепотом] smoking [сексуальные отношения, прием алкоголя и курение].

Должна сказать, я родилась в семье, где никто не курил: мой отец никогда не курил, и его братья никогда не курили — словом, никто не курил. Так что с самого раннего детства я не была приучена к тому, что кто-то курит. Затем, когда я жила с художниками… Художники курят (им кажется, что это дает им «вдохновение»!), но мне был отвратителен запах дыма. Я ничего не говорила, чтобы не быть нелюбезной, но мне это было отвратительно. Затем я приехала сюда — Шри Ауробиндо курил. Он курил нарочно, он курил, чтобы сказать: можно делать йогу, куря, я говорю, что можно курить и делать йогу, и я курю. И он курил. И, естественно, все ученики тоже курили, потому что курил Шри Ауробиндо. Некоторое время я даже давала им карманные деньги на сигары (они курили сигары — что за гнусность!). Затем я перешла жить в дом Шри Ауробиндо, мы свободно разговаривали, и как-то я ему сказала: «Как ужасен запах дыма! [смеясь] это отвратительно!» Тогда он мне сказал: «О! тебе не нравится запах?» — «О!», – ответила я, – «не только не нравится, но я должна делать йогическое усилие, чтобы меня не стошнило!» На следующий день он бросил курить. С этим было покончено, он никогда больше не курил… Это было мило. Это не из принципа, а потому что он не хотел, чтобы я боролась с запахом. Но я никогда ничего не заявляла: он просто спросил меня об этом в обычной беседе, и я ответила. И когда он бросил курить, то и все ученики должны были тоже бросить курить — курение больше не позволялось: он больше не курил.

Нет, для некурящих [смеясь] табачный дым других очень…

Но то же самое было с питанием, мясом и т.п. Долгое время мы ели мясо; это даже было очень забавно: Павитра был строгим вегетарианцем, когда он приехал сюда; а в то время мы не только не были вегетарианцами, но и убивали кур прямо во дворе (!) и… [смеясь] комната Павитры была прямо рядом с кухней — кур убивали под самым его носом! О! бедный Павитра! Затем это прекратилось по очень простой причине (а вовсе не из-за принципа): мясная пища обходится гораздо дороже, чем вегетарианская! Это вызывало сложности. Я же была вегетарианкой из-за вкуса — все из-за вкуса, не из принципа. Я стал вегетарианкой в начале века, о! давно… (да, должно быть, более шестидесяти лет тому назад), потому что в детстве меня заставляли есть мясо, и это было для меня отвратительно (не идея: я не любила вкус мяса, он был мне отвратителен!), и доктор даже сказал, что мне следует давать соленья и всевозможные приправы, чтобы заглушить вкус мяса. Так что, как только я стала независимой и свободной, я сказала: «Кончено! [смеясь] Я больше не ем мяса» — не как правило, потому что время от времени я еще ела гусиную печенку (это не по-вегетариански!), и еще долго я ела лангустов или омаров, подобную пищу — не было правила, о! прежде всего, нет правил, только вкус. Но, как ты сказал раньше 52 , это «усложнение», это точно то, что я чувствовала. И когда меня перенесли в эту комнату (ты знаешь, они держали меня в постели не знаю уж сколько времени — не могу сказать, как долго, а они мне не говорят), и я начала есть, доктор приписал мне есть куриный бульон; но, чтобы сделать куриный бульон, надо убивать по цыпленку каждый день — они и у бивали по цыпленку ежедневно, чтобы сделать мне куриный бульон. Затем, когда наступила жара, они сказали, что все цыплята заболели (из-за жары), и поэтому, в конце концов, не очень-то хорошо есть суп из больных цыплят! Тогда я сказала: «Прекратите!», и после этого мое сердце было довольно: «Теперь [смеясь] они больше не убивают цыплят.» Только так получилось, что как раз в то время я набрала два килограмма (в то время доктор обычно меня взвешивал), и он мне сказал: «Посмотрите, вы набрали вес!» Я ответила ему: «Но я не хочу набирать вес!»

Ты видишь [Суджате], я искренне говорю перед ним! [Смеясь:] Надо делать то, что я говорю, а не то, что я делаю!

Не из принципа — не из принципа: из-за вкуса.

Вот так, мой мальчик. 53

18 июня 1965

Помнишь, что я тебе говорила? Что это будет «улучшенное физическое тело», которое осуществит переход между человеческим и супраментальным телом? 54 … Прошлой ночью Шри Ауробиндо сказал мне это своим образом, что это так, что это верно. Это было очень интересно.

Очень интересно.

Прошлой ночью, долгое время, мы ходили во всевозможные места, не знакомые мне: города, поля, леса и т.п. Это длилось очень долго. И вот мы были где-то там, возле леса (у дороги, проходящей через лес), мы были чем-то заняты, мы «разговаривали», как вдруг он присел на колени… Ты знаешь, он никогда не носит, так сказать, одежды; когда я увидела его в первый раз в его доме (в его супраментальном доме), в тонком физическом, он был без одежды; но это нечто вроде вибрирующей материи: это очень материально, это очень конкретно, и это имеет нечто вроде цвета, который не является каким-то цветом, это немного золотое и сияющее — это не испускает лучей, но это вибрирует лучистым светом. И, по крайней мере, в девяти случаях из десяти, он выглядит так. Прошлой ночью он и выглядел так. Так вот, я была чем-то занята (мы приводили в порядок что-то, и я была занята), когда, вдруг, я увидела, что он присел на колени и побежал стометровку. Сначала я была шокирована, я сказала себе: «Что это?!» И очень легко: он взял старт как стрела, затем остановился на несколько минут, развернулся и побежал назад. Затем он опять остановился и в третий раз побежал стометровку. Но после третьего забега он стал высоким, а тело стало тонким. Он стал высоким словно для того, чтобы продемонстрировать мне: вот так тело будет трансформировано. Он стал очень высоким, очень сильным.

Это было очень интересно и совершенно неожиданно.

И после второго забега он стал сильнее, чем после первого; после третьего же забега он был великолепен: высокое, великолепное существо с этой вибрирующей, сияющей субстанцией. И что за бег! Прыжки! Это было фантастично. В последний раз он бежал фантастично, словно не касаясь земли.

Мы очень-очень редко «говорим». Иногда он говорит мне что-то, но это для особой важности и с особой целью — мы понимаем друг друга без слов. В этот раз он тоже ничего не сказал, но я поняла.

Это было частью очень длинной деятельности, но именно это поразило меня больше всего, потому что это явилось как бы ответом [на то, что я сказала некоторое время тому назад]. Он сказал: «Да, это так, ты права, это так.» И это изменило тело за три раза: после первой пробежки он был таким, как я его знала, но стал более молодым и более подвижным; после второй пробежки он стал уже сильнее; а после третьей пробежки он был великолепен.

Я хотела рассказать тебе это.

Это все.

А теперь что ты мне скажешь?

(молчание)

Хорошо, я больше ничего не скажу!

Все же остается вопрос, который я уже задавал тебе по этому поводу: мне трудно понять, как это супраментальное тело, сделанное из очень материальной, но все же из совершенно другой субстанции… 55

А! В связи с этим у меня было другое переживание, несколько дней тому назад… Ты знаешь, что говорят о субстанции, «более плотной», чем физическая субстанция… Как они ее называют?… [Мать не может вспомнить] Теон уже говорил о ней, но я думала, что это было его воображением. Но мне сказали, что ее открыли научными методами, и кажется, что количество этой «более плотной материи» УВЕЛИЧИВАЕТСЯ.

Как они назвали ее? Она как-то называется. Я сейчас не помню, но некоторое время тому назад, кто-то, приезжавший из Франции, сказал, что сейчас в научных кругах говорят, что, как кажется, количество этой материи, более плотной, чем физическая материя, увеличивается на земле — это чрезвычайно интересно. 56

Что касается Теона, то он говорил, что блистательное тело будет сделано из материи, более плотной, чем физическая материя, но с качествами, которыми не обладает физическая материя. И, действительно, кажется, что она имеет качества, которых нет у Материи: эластичности, например. Что же, несколько ночей тому назад (я не помню, когда), я была в одном месте, в котором была собрана какая-то бледно-серая субстанция, похожая на размягченную глину (то есть, на тесто). И эластичная [смеясь], липкая! Она была как разведенный цемент, но очень бледная, очень милого жемучжно-серого цвета и клейкая: она тянулась, как жвачка! И, затем, там собралось несколько человек, чтобы искупаться в этой субстанции! Некоторые барахтались в ней с наслаждением! Они обмазывались ей с ног до головы, и она прилипала! А я сама… (Если вы уж оказались там, вы неизбежно были более или менее погружены в нее: она была везде, даже в воздухе, невозможно было избежать ее) но там была одна дама, которая очень заботилась о том, чтобы я не измазалась в этой субстанции, что было не так уж неудобно: помню, что я носила нечто вроде светлой одежды, белой с красным (белая одежда с красным орнаментом), я была одета в нее для того, чтобы эта субстанция не прилипала ко мне. Но я смотрела на это и видела, например, как наш Пурани 57 валялся в ней, скользил по ней с наслаждением! Он весь промок в этой грязи. И все люди были в этой грязи. Единственно, это была жемчужно-серая грязь очень милого цвета, но она была липкой! И утром, когда я пробудилась, я сказала себе: должно быть, это новая готовящаяся субстанция — она еще не полностью готова, а подготавливается.

Там были очень забавные детали: это было устроено как курорт на минеральных водах. Подобно этому. И люди приходили туда принимать ванны.

Как это называется?… Павитра знает название. Я знала это: Теон назвал это так, как называют сейчас. Но я больше не помню. Материя, более плотная, чем физическая Материя. Но эластичная.

И, вероятно, эта материя претерпит какие-то трансформации, я не знаю. Возможно, эта одежда, которую я одеваю, служит символом… Она была белой с золотыми нитями и красной вышивкой (это было очень красиво), и я была окутана ей, так что эта грязь мне не докучала.

Символом чего это было?

Символом силы, которая трансформирует это в приемлемую субстанцию.

(молчание)

Вероятно, сознание, которое будет учиться использовать эту субстанцию (подобно тому, как было сознание, которое училось использовать телесную субстанцию), будет учиться делать из нее нечто подходящее. Ведь мы привыкли к нашей телесной субстанции, но, очевидно, было нечто вроде сверх-химии, которая сотворила телесную материю. Она кажется нам совершенно естественной, но не всегда так было — прошел долгий путь, например, от медузы до нашего тела. У меня возникает впечатление субстанции, которая должна еще подвергнуться работе адаптации, трансформации, использования и которая послужит внешней формой для супраментального существа.

У меня такое впечатление, что Шри Ауробиндо уже обладает этой тонкой супраментальной формой. Например, что касается передвижения, то не возникает такого впечатления, что он подчиняется тем же законам, что и мы; только, поскольку это тонко, то не кажется удивительным. И также есть некая неоднозначность: он находится одновременно в нескольких местах. И пластичность, способность адаптации к тому, какую работу предстоит делать, с какими людьми встречаться. Я отдаю себе отчет в том, что в этих активностях я вижу Шри Ауробиндо определенным образом, но я думаю, что другие видят его не тем же образом — они видят его по-другому, вероятно, в одежде. Когда он бегал возле леса, мы были там совсем одни, и это был большой лес, где больше не было никого; а затем, несколько минут спустя, мы оказались с ним в другом месте, и там были люди, другие люди, с которыми он говорил; и совсем не было впечатления, что другие видят его без одежды: должно быть, они видели его в одежде.

Однажды я видела его в одежде, довольно давно: я рассказывала тебе историю о его корабле, тоже сделанном из глины.

Из розовой глины. 58

Да, это было нечто вроде глины, розовой глины. Что же, кажется, в то время он носил одежду. Ты видишь, нет фиксированности нашей материи.

Это было как в том видении «супраментального корабля», где каждый одевался по собственной воле.

Но в моей ночной деятельности это совершенно естественно, я там не думаю — я там не наблюдаю с маленьким глупым пониманием по привычке, все это совершенно естественно.

Ладно, хватит болтать!

[Суджата:] Ты тоже высока ночью.

Я не слышу, малышка, мой слух — в тумане!

[Суджата повторяет:] Когда тебя видят ночью, ты выглядишь высокой.

Конечно! О, я знаю это! Все люди кажутся мне маленькими, и только так я знаю об этом — я не знаю, что я высокая, это другие кажутся мне маленькими.

Я высокая.

[Суджата:] Ты, по крайней мере, вот такой высоты [Суджата указывает на потолок высотой 4,5 м]

Да, я заметила: я часто смотрю на людей вот так [Мать наклоняется с кресла]. Но это совершенно естественно, у меня нет ощущения, что я высокая.

(молчание)

Этой ночью был момент, когда мы подготавливали определенное число вещей, которые были одновременно как пища, лекарство и средство трансформирования Материи. Это имело различные цвета, проходили испытания, он показывал мне это. Но так было не в первый раз: такое происходит очень часто. И затем, самое прекрасное во всем этом деле, это когда я поднимаюсь, то все детали сразу же сметаются! Как если бы я чувствовала руку, которая приходит, берет и сметает — умышленно.

Но я помню, у меня еще есть образ, где он демонстрирует вещи со своими пробирками. Там был человек… который выглядел ученым (ему было приблизительно сорок лет, между сорока и пятидесятью, молодой, но не очень), и он выглядел очень задумчивым. Он сидел. Я не знаю, какой национальности он был, я не помню, но он был современным; он был современным человеком, носил современную одежду, и Шри Ауробиндо показывал ему свои пробирки с вещами, находящимися в них, и воздействие этих вещей на совокупность материи. Я была там, я видела это (я смотрела с большим интересом), и в тот момент я все понимала. И я еще вижу этот образ, но убрано ментальное знание, ментальный перевод, который позволил бы мне сказать: «Теперь я знаю.» Всякий раз одно и то же.

Должно быть, это означает, что это должно даваться другим людям, а не мне, чтобы они использовали это, потому что их мозг, вероятно, более подготовлен, чем мой, и у них лучшие условия для исследования.

Очевидно, что работа идет.

(молчание)

Еще одна вещь, вчера… что-то сейчас готовится… В свое время, когда Шри Ауробиндо был здесь, и я жила в том доме, который сейчас называется «спальным крылом», там была большая веранда, и я обычно прогуливалась по этой веранде (Шри Ауробиндо находился в своей комнате, он работал), и я прогуливалась совсем одна; но я не была совершенно одна: всегда был Кришна — Кришна, бог Кришна, каким его знают, но более высокий, более красивый, и не смехотворно голубой, ты знаешь, не синевато-серый! не такой. И мы всегда, всегда прогуливались вместе — мы гуляли вместе. Он находился чуть позади [жест: позади и почти напротив затылка и плеч]; я была чуть впереди, как если бы моя голова находилась на его плече, и он шел (у меня не было такого ощущения, что моя голова покоится на его плече, но было так), и он шел, мы разговаривали. Так было больше года, ежедневно. Затем это кончилось. Потом я видела его время от времени (когда мы перешли в новый дом, я видела его); иногда ночью, когда я очень уставала, он приходил, и я спала на его плече. И тогда я очень хорошо знала, что это был способ, каким показывался Шри Ауробиндо. Затем, когда я перешла сюда [в эту комнату], и Шри Ауробиндо ушел, я стала прогуливаться, повторяя мантру. И тогда пришел Шри Ауробиндо, и он занял точно то место, которое раньше занимал Кришна [тот же жест: позади головы]; я ходила, и он был там, и мы так вместе ходили день за днем, день за днем. И это стало таким конкретным, таким чудесным, что я начала себе говорить: «Зачем заниматься людьми, вещами, я хочу, чтобы так было всегда!…» Он перехватил это и сказал: «Я больше не приду.» И перестал приходить. Я сказала «хорошо» и стала посвящать свою мантру всевышнему Господу, я очень хотела, чтобы Он пришел гулять со мной, но ни в какой-то другой форме: только Он сам. И Сила, Присутствие, все было там, и я Его чувствовала все больше и больше, все более и более ясно, стоящим вот так, прямо за мной, безличностным. В течение нескольких дней у меня было такое ощущение, что я близка к чему-то; и вчера, в течение получаса: ЭТО Присутствие — Присутствие… Совершенно конкретное присутствие. И это Он сказал мне: «Сначала Кришна, затем Шри Ауробиндо, потом Я.»

Только [смеясь], Он не хочет, чтобы эффект был тот же самый и я бы сказала: «Все, хватит заниматься людьми»!

*
*   *

(Важное отступление, последовавшее из банального вопроса: Мать спросила Суджату, хорошо ли работает новая пишущая машинка)

[Суджата:] Они настроили клавиатуру таким образом, что теперь стало гораздо труднее печатать.

Но клавиатура международного образца, не так ли?

Да, но они пытались «улучшить» ее.

А!… То же самое было, когда я была в Японии: все, чему их учили, они «улучшали» — и это становилось неработоспособным! После американской оккупации они это поняли.

(молчание)

Можно гадать, действительно, не нужна ли американская оккупация Индии; это произвело бы двойной эффект: обратило бы американцев и заставило индийцев сделать прогресс… Они бы сделали практический прогресс, как японцы. И американцы сейчас являются учениками японцев: с точки зрения Красоты они сделали чудесный и совершенно неожиданный прогресс. Если бы американцы пришли сюда, они бы обратились, они стали бы… о! они поняли бы духовную жизнь. Единственно, конечно, оккупация не желательна (!) Но это самый чудесный способ: оккупанты всегда учатся у тех, кого они оккупируют. Возможно, американцы стали бы самыми воинствующими духовниками, оккупируй они Индию. Только для индийцев настали бы плохие времена… Но они стали бы очень практичными, они навели бы порядок во всем, что они делают — то, чего у них совершенно нет (за примером далеко ходить не надо: взять хотя бы эту пишущую машинку).

Это неприятно. Это нечто повисшее [американская оккупация]. В своем активном сознании я не хочу этого. Прежде всего, это займет долгое время — это всегда занимает долгое время. Много потерянного времени, много страданий, много унижений. Но это очень радикальное средство.

Во всяком случае, если новая оккупация необходима, то НЕСРАВНЕННО лучше, чтобы она была американской, а не русской, потому что от русских индийцы получили бы БЕСПОЛЕЗНЫЙ урок: это урок общности, истины сообщества — индийцы знали это еще раньше русских (саньясины образовывали идеальное сообщество); они знали это до русских, значит, они ничему не научились бы, это было бы совершенно бесполезно. И, по правде говоря, мне совершенно все равно, что русские стали бы духовниками, потому что русские мистичны по своей душе — они, ПО МЕНЬШЕЙ МЕРЕ, (по меньшей мере) столь же мистичны, как индийцы. Так что вся их общность и их коммунизм были бы претензией. Это совершенно бесполезно — бесполезно.

Американская оккупация — это радикальное средство, но… О! когда я вижу здесь то, что могло было быть внесенным английским духом, о! это ужасно — я не люблю Англию. И англичане… англичане научились у индийцев по максимуму, но этот максимум — очень маленькая вещь. Американцы хотят учиться. Они молоды и хотят учиться; англичане стары, степенны, затвердели и… о! такая претензия — они знают все лучше всех. Так что они очень мало чему научились. Они извлекли самый максимум, но это очень мало; их максимум очень мал. Англичане… [жест потопления] они обречены быть затопленными. 59

О! надеюсь, ты не записываешь это!

Есть такое впечатление, что скорее китайцы придут сюда, чем кто-то другой.

О! но китайцы… Китайцы пришли с Луны, что они делают на Земле! У китайцев нет земного происхождения: они с Луны.

Да, но, в конце концов, сюда скорее придут китайцы, чем американцы или русские, так кажется?

Чем американцы…

Обстоятельства кажутся скорее…

Нет, американцы могут придти сюда, чтобы «спасти» Индию от Китая.

(молчание)

Находиться под властью Китая — тогда уж лучше умереть. Китайцы… с точки зрения чувствительности они монстры. Они монстры.

Они лунные — лунные, то есть, холодные, ледяные.

Здесь нет колебаний между этими двумя. Китайцы, китайское господство на земле, это затвердение земли, охлаждение земли на лунный манер. О! это было бы ужасно.

А! до свидания, дети мои.

Мы не хотим катастроф. 60

23 июня 1965

Ты слышал об Ауровиле?

Уже давно у меня был план «идеального города», но это было во время жизни Шри Ауробиндо, со Шри Ауробиндо, живущим в центре города. Потом… меня это больше не интересовало. Затем снова появилась идея Ауровиля (это я назвала этот город Ауровилем), но с другого конца: вместо формации, которая должна найти свое место, это будет место (возле озера), которое вызовет рождение формации; и до сих пор я мало интересовалась этим, поскольку я не воспринимала ничего прямого. Затем эта маленькая H вбила себе в голову построить себе дом там, возле озера, и еще один дом рядом со своим домом, и предложить его мне. И она написала мне о всех своих грезах; и одна-две фразы вдруг пробудили старое-престарое воспоминание о чем-то, что пыталось манифестировать — творение — когда я была очень маленькой (не помню, в каком возрасте), и это же снова пыталось манифестировать в самом начале века, когда я была с Теоном. Затем все это забылось. И оно вернулось с этим письмом: вдруг у меня появился план Ауровиля. Сейчас у меня есть общий план; я жду R, чтобы сделать детальный план, потому что я сказала себе с самого начала: «Архитектором будет R», и я написала R.

Когда он приезжал сюда в прошлом году, он ездил посмотреть Шандагор, город, построенный Ле Карбюзье там, в Пенжабе, и он остался не очень-то доволен им (этот город кажется мне посредственным — я не знаю, не видела его; я видела только фотографии — они были отвратительны), и когда он со мной говорил, я видела, что он чувствовал: «О! если бы мне предоставилась возможность построить город!…» Так что я написала ему: «Если ты хочешь, я дам тебе возможность построить город.» — Он очень доволен, скоро приедет. И когда он приедет, я покажу ему свой план, и затем мы построим город. 61

Мой план очень прост.

Город будет там, на пути в Мадрас, на холме. [Мать берет бумагу и начинает рисовать] Здесь у нас будет (естественно, в Природе не так: нам надо будет приспосабливаться — так в идеале), здесь будет центр города. В центре будет парк, который я видела, когда была совсем маленькой девочкой (возможно, это будет самый красивый парк в мире с точки зрения материальной, физической Природы), парк с водой и деревьями, как все парки, и там будут цветы, но не много цветов (цветы в виде вьющихся растений), пальмы и папортники (все виды пальм), вода (если можно, текущая вода), и, если возможно, маленькие водные каскады. С практической точки зрения это будет очень хорошо: в конце, вне парка, можно построить резервуары, которые будут снабжать жителей водой.

Затем, в парке, я видела «Павильон Любви» (но мне не нравится употреблять это слово, потому что люди превратили его в нечто гротескное), я говорю о принципе божественной Любви. Но это изменено; это будет «Павильон Матери», но имеется в виду не это [Мать указывает на себя], а Мать, принцип Матери (я говорю «Мать», потому что Шри Ауробиндо использовал это слово, иначе я взяла бы другое — я взяла бы «созидательный принцип» или «реализующий принцип» или… что-то подобное). И это будет маленькое здание, не большое, только с комнатой для медитаций внизу, с колоннами и, вероятно, круглой формы (я говорю «вероятно», потому что предоставляю R окончательно решить это). Выше будет комната, а крышей будет закрытая терраса. Ты видел старинные индомонглоьские миниатюры с дворцами, в которых есть террасы и маленькие крыши, поддерживаемые колоннами? Ты видел эти старинные миниатюры? В моих руках были сотни таких миниатюр… Но этот павильон будет очень, очень мил: маленький такой павильон, с крышей над террасой и низкими стенами, возле которых будут стоят диваны, на которых люди смогут сидеть и медитировать на открытом воздухе ночью. А внизу, в самом низу, будет просто комната для медитаций — в этом месте ничего не будет. В глубине, вероятно, будет что-то, что будет живым светом (возможно, символ 62 из живого света), это постоянный свет. А так, это будет очень спокойное, очень молчаливое место.

Примыкать к нему будет маленькое жилище (да, маленькое жилище, но в нем все же будет 3 этажа), но не больших размеров, и это будет дом Н, которая будет выступать в роли хранительницы — она будет хранительницей павильона (она написала мне очень хорошее письмо, но она не понимала всего этого, конечно же).

Это будет центром.

Вокруг будет кольцевая дорожка, которая отделит парк от остальной части города. Вероятно, будут входные ворота (должны быть одни) в парк. И на этих воротах будет стоять охранник. Охранником будет новая девушка, которая недавно прибыла из Африки и написала мне письмо, говоря, что она хотела бы быть «охранницей Ауровиля», чтобы туда могли входить только «служители Истины»… [смеясь] это очень милый план (!) Так что, вероятно, я поставлю ее охранницей парка, с небольшим домиком на дороге, у входа.

Но, что интересно, вокруг этой центральной точки будут четыре секции, как четыре больших лепестка [Мать рисует], но углы этих лепестков будут закруглены, так что образуются четыре промежуточных зоны: четыре большие секции и четыре зоны… Конечно, так только на бумаге: на земле будет только приблизительно так.

Будет четыре секции: культурная секция на севере, то есть, на пути в Мадрас; на востоке будет индустриальная секция, на юге — международная, а на западе, то есть, ближе к озеру, будет жилая секция.

Поясню: жилая секция, где будут находиться дома людей, которые уже приняты, а также тех, кто получит участок земли в Ауровиле. Это будет ближе к озеру.

Международная секция… К нам уже приблизился ряд послов и стран, так что каждая страна будет иметь там свой павильон: там будут павильоны всех стран (такова моя старая идея); некоторые уже приняты; как бы там ни было, работа идет. Каждый павильон будет иметь свой сад, представляющий, насколько это возможно, растения и продукты своей страны. Если у них будет достаточно денег и места, они смогут также иметь нечто вроде маленького музея или постоянной выставки достижений своей страны. И каждый павильон должен быть построен согласно архитектуре своей страны: это будет как бы документальной информацией. Затем, в зависимости от имеющихся у них денег, они также могут иметь общежития для студентов, конференц-залы и т.п., свою национальную кухню, свой ресторан — всевозможные расширения.

Затем индустриальная секция… Уже много людей, включая правительство Мадраса (оно дает ссуду) хотят открыть промышленные предприятия — они будут на особом базисе. Это индустриальная секция будет к востоку от центра, она будет очень большой: есть много пространства, и эта секция должна спускаться к морю. В действительности, к северу от Пондишери есть довольно большое пространство, совершенно незаселенное и необрабатываемое; это участок возле моря, тянущийся по побережью на север. Так вот, эта индустриальная секция будет спускаться к морю и, если возможно, будет нечто вроде дебаркадера (не в точности порт, а место, где могут причаливать суда), и все промышленные предприятия будут иметь прямую возможность экспорта. И там будет большой отель, план которого сделал R (мы хотели построить отель здесь, вместо компании «Морские Перевозки», но собственник, сказав сначала «да», теперь говорит «нет» — что же, очень хорошо, тем будет лучше), большой отель для приема приезжающих посетителей. Уже немало предприятий записались в эту секцию; я не знаю, будет ли достаточно место, но все устроится.

Затем, на севере (там, естественно, будет больше всего места), на пути в Мадрас, будет культурная секция. Там будет большая аудитория (аудитория, сделать которую я грезила уже давно: планы уже есть), аудитория с концертным залом и большим органом, самым лучшим, какие делают сейчас (кажется, они делают восхитительные вещи). Я хочу большой орган. Там будет также театральная сцена с кулисами (вращающаяся сцена и т.п., все лучшее, что можно сделать). Таким образом, чудесная аудитория, там. Будет библиотека, музей, выставочные залы (не в аудитории: в пристройке), будет киностудия, киношкола; там будет планерный клуб: мы уже почти получили разрешение правительства и обещание — как бы там ни было, дело уже достаточно продвинулось. Затем, по направлению к Мадрасу, там, где много места: будет стадион. И мы хотим самый современный и самый совершенный стадион, с идеей (эта идея пришла ко мне давно), что через двенадцать лет (Олимпийские игры проходят раз в 4 года), спустя двенадцать лет после 1968 г. (в 1968 г. Олимпийские игры пройдут в Мехико), спустя двенадцать лет Олимпийские игры прошли бы в Индии, здесь. Так что нужно место.

Между секциями будут промежуточные зоны, четыре промежуточные зоны: одна для публичных служб (почта и т.д.), одна зона для транспорта (железнодорожная станция и, если возможно, аэродром), одна зона для снабжения питанием (эта зона будет ближе к озеру, и она будет включать в себя молочное хозяйство, птицеферму, фруктовый сад, земельное хозяйство и т.д. — распространяясь и включая в себя “Lake estate” 63 : то, что они хотели сделать отдельно, будет сделано в рамках Ауровиля); затем четвертая зона (я перечислю: публичные службы, транспорт, снабжение питанием), и четвертая зона: магазины. Не надо много магазинов, но потребуется несколько, чтобы иметь то, что мы не производим сами. Это будет как квартал, ты видишь.

И ты будешь там, в центре?

H надеется на это! [Мать смеется]. Я не сказала ей ни «да», ни «нет»; я сказала ей: «Господь решит». Это зависит от состояния моего «здоровья». Переселяться — нет: я здесь из-за Самадхи, я остаюсь здесь, это совершенно точно; но я могу приезжать туда с визитом (это не так далеко: пять минут на машине). Единственно, Н хочет быть в покое, молчании, далеко от мира, и это вполне возможно в ее парке, окруженном дорогой, когда кто-то будет стоять на воротах — можно быть действительно в покое — но если я буду там, этому придет конец! Там будут проходить коллективные медитации и т.д. Так что, если будут знаки (прежде всего, физические знаки), а затем — внутренняя команда выйти, я поеду туда на машине на часок после полудня — я могу делать это время от времени… У нас еще есть время, потому что пройдут годы, прежде чем это будет готово.

Значит, ученики останутся здесь.

А! Ашрам останется здесь — Ашрам остается здесь, я остаюсь здесь, это ясно. Ауровиль, это…

Город-спутник.

Да, это контакт с внешним миром. Центр моего рисунка — это символический центр.

Но такова мечта Н: она хочет иметь дом, где она была бы совсем одна рядом с моим домом, где я была бы совсем одна; вторая часть – это утопия, потому что, чтобы я стала «совсем одна»… увидишь, что произойдет! Так что быть «совсем одной» не выйдет. Уединение должно быть найдено внутри, это единственный способ. Но, что касается жизни, я точно не буду жить там, потому что Самадхи находится здесь; единственно, я могу приезжать туда с визитом. Например, я могу поехать туда на какое-то открытие или на определенные церемонии — посмотрим, это будет только через годы. Потребуются годы, чтобы построить все это.

Таким образом, Ауровиль больше нацелен на внешнее окружение.

О, да! Это же город, так что там будет контакт с внешним миром. И это попытка реализовать на земле чуть более идеальную жизнь.

В старой формации, которую я делала, должен был быть холм и река. Холм был необходим для того, чтобы дом Шри Ауробиндо стоял на вершине холма. Но место Шри Ауробиндо было там, в центре. Все было устроено согласно плану моего символа, то есть, центральная точка с Шри Ауробиндо и всем, что касается жизни Шри Ауробиндо, затем четыре больших лепестка (они означали не то же самое, что на этом рисунке, было что-то другое), затем еще двенадцать лепестков вокруг них (собственно город), затем жилые кварталы учеников (ты знаешь мой символ: вместо разграничительных линий там полоски; так вот, последняя кольцевая полоска и представляет жилые кварталы учеников), и у каждого свой дом и сад: маленький дом и сад для каждого ученика. И будут средства коммуникаций; я не была уверена, будут ли это индивидуальные или коллективные транспортные средства (как эти маленькие открытые трамваи в горах, ты знаешь), которые проходили бы по городу во всех направлениях, доставляя людей к центру города. И вокруг всего этого была стена со входными воротами и охранниками на каждых воротах, так что люди входили бы только по разрешению. И не было бы денег: внутри, за стенами, нет денег; возле входных ворот находилось бы что-то вроде банков или касс, где люди сдавали бы деньги и получали взамен билеты, на которые они могли бы получить жилье, питание, то, это. Но нет денег. И внутри совершенно ничего, никто не имел бы денег — билеты были бы только для посетителей, которые входили бы только по разрешению. Это грандиозная организация без денег, я не хотела денег!

О! На своем плане я забыла одну вещь: я забыла сделать квартал для жилья рабочих. Но он должен быть частью индустриальной секции (возможно, расширением края этой секции).

И в моей первой формации, вне стен, с одной стороны был промышленный поселок, с другой — поля, ферма и т.д. для снабжения города продовольствием. Но это действительно было селение — не большое селение, но поселок в сельской местности. Сейчас план сильно уменьшен; это больше не мой символ, есть только четыре зоны, и нет стен. И не будет денег. Тогда как другая формация была попыткой создать действительно идеальный город… Но я прекрасно понимала, что пройдут годы, прежде чем мы начнем реализовывать это: в то время я рассчитывала начать только через двадцать четыре года. Но теперь мой план гораздо более умеренный, это попытка перехода, и этот план гораздо более реализуем — другой план был… Я почти что получила новые земли: это было время сэра Акбара (ты помнишь?) из Хайдарабада. Мне прислали фотографии государства Хайдарабад, и я нашла среди них мое идеальное место: отдельный холм (довольно большой), и внизу, под ним, текла большая река. Я сказала ему: «Я хотела бы иметь это место», и он все устроил (все было устроено, они прислали мне планы, бумаги все прочее для передачи этих земель Ашраму), только они выдвинули одно условие (это был девственный лес, необрабатываемые земли): они дают нам это место при условии, естественно, что мы будем обрабатывать его, но вся продукция должна использоваться на месте, не должна вывозиться из государства Хайдарабад. Был даже N, бывший моряк, и он сказал, что раздобудет в Англии парусное судно, чтобы подниматься вверх по реке, собирать всю продукцию и доставлять ее нам — все было очень хорошо устроено! Затем они поставили это условие. Я спросила, нельзя ли его убрать, а затем сэр Акбар умер, и с этим было покончено. Ничего не вышло. Потом я была довольна, что это дело не вышло, потому что, после того, как ушел Шри Ауробиндо, я не могла больше покидать Пондишери — я могла оставить Пондишери только с ним (при условии, что он согласится жить в этом идеальном городе). В то время я говорила с Антони Реймондом, построившим «Голконду», и он с большим энтузиазмом воспринял это, он сказал: «Как только вы начнете строить, позовите меня, и я приеду.» Я показала ему свой план (имевший вид моего увеличенного символа), и он был в большом энтузиазме, он нашел это великолепным.

Этот план провалился. Но другой план — это только маленькая промежуточная попытка, можно попробовать.

Я не тешу себя иллюзией, что этот план останется в своей чистоте, но… попробуем.

Многое будет зависеть от тех, кому ты доверишь финансовую организацию этого проекта.

Сейчас финансовой организацией занимается N, потому что это он получает деньги через “Sri Aurobindo Society” [«Общество Шри Ауробиндо»], и это он купил земли — уже куплено немало земли. Все в порядке. Конечно, трудность состоит в том, чтобы найти достаточное количество денег, но, к примеру, что касается павильонов, то это каждая страна понесет расходы за свой павильон; что касается промышленности, то это каждое предприятие вложит деньги в свое дело; что касается жилья, то это каждый житель даст деньги на свою землю. И правительство (Мадрас уже обещал нам это) даст от 60% до 80% (часть – как дотацию, то есть, просто так, без возврата; другую часть – как беспроцентную ссуду сроком на 10, 20, 40 лет – долгосрочную ссуду). N знает толк в этом 64 , он уже достиг неплохих результатов. Но, в зависимости от того, будут приходит деньги быстро или мало-помалу, дело будет идти быстрее или медленнее.

С точки зрения строительства это будет зависеть от пластичности R… Детали меня совершенно не заботят, я только хочу, чтобы этот павильон был миленьким — я его вижу. Поскольку я видела его, я имела видение, то я попробую заставить его понять, что я видела. И парк я тоже видела — все старые видения, которые повторялись. Но это не трудно.

Самая большая трудность состоит в воде, потому что поблизости нет реки; но они уже пытаются отводить реки; есть даже проект отводить воду из Гималаев и переправлять ее через всю Индию (L составил план и обсуждал его в Дели; конечно, я ему возразила, что это, очевидно, будет несколько накладно!). Но, как бы там ни было, и не полагаясь на столь грандиозные вещи, надо сделать что-то, чтобы доставлять воду; это будет самая большая трудность, именно это займет самое большое время. Что касается всего остального: освещение, энергия — это будет вырабатываться в индустриальной секции, но вода не вырабатывается! Американцы серьезно думают над тем, чтобы найти способ использования морской воды, потому что на земле не достаточно питьевой воды для людей (воды, которую они называют «свежей»); количество воды недостаточно для потребности людей, так что они уже начали проводить химические опты на большом масштабе, чтобы сделать морскую воду пригодной для людей — очевидно, это будет решением проблемы.

Но это уже есть.

Это есть, но не в достаточной пропорции.

Да, в Израиле.

Они делают это в Израиле? Они используют морскую воду? Очевидно, это будет выход — море там есть.

Посмотрим.

Затем надо сделать так, чтобы вода поднималась.

Яхт-клуб тоже не помешает [смех].

А! конечно: в индустриальной секции.

Возле твоего порта, там.

Это будет не «порт», но как бы там ни было…. Да, отель для посетителей с яхт-клубом рядом, это идея. Я добавлю его [Мать делает пометку].

Это наверняка будет иметь большой успех (!)

Да! ты знаешь, поток писем, мой мальчик! Отовсюду, из всех стран мне пишут: «Наконец-то! Этого проекта я ждал!» и т.п. Лавина писем.

Есть также планерный клуб. Нам уже обещали инструктора и планер — это обещано. Это будет в культурной секции, на вершине холма. Яхт-клуб будет, естественно, у моря, не у озера; но я думала (потому что было много разговоров об углублении озера, оно почти забилось илом), я думала о гидросамолетной станции там, на озере.

По озеру также можно пустить катер.

Нет, если будут гидоросамолеты. Озеро не так уж велико, чтобы пускать по нему катер. Но оно очень подойдет для гидросамолетов. Но все будет зависеть от того, будет ли у нас аэродром: если да, то гидросамолеты не потребуются; если же у нас не будет аэродрома… Но в проекте “Lake estate” был аэродром… S, ставший командиром эскадрильи, также прислал мне план аэродрома, но для маленьких самолетов, тогда как нужен аэродром для регулярных сообщений с Мадрасом: аэродром для перевозки пассажиров. Об этом уже много говорили, были разговоры между “Air India” и еще одной компанией, но они не пришли к соглашению — из-за всевозможных мелких глупых трудностей. Но все будет происходить совершенно естественно по мере роста Ауровиля — жителям надо будет только очень захотеть иметь аэродром.

Нет, есть две трудности. Мало денег; деньги у нас есть (то, что может одолжить правительство, то, что люди дают на участки земли — это приходит), но нужна очень большая сумма: для строительства города нужны миллиарды!…

Американцы стали разоряться… Странное явление: кажется, что деньги поглощаются где-то, исчезают из обращения — в Америке доллар падает, они уже начали сетовать. Здесь же, люди разоряются… Есть один промышленник, у которого была великолепная индустрия (кажется, она была великолепной), и своими налогами правительство задавило его — он закрылся. Затем он частично открылся и сделал новые бумаги для своей новой компании и своих новых предприятий; ну так вот, у него есть собака, и он подписал все бумаги кличкой своей собаки! И поместил фотографию собаки… [смеясь] Затем, естественно, к нему пришли письма, в которых его спрашивали, не считает ли он их идиотами. Он ответил: «Нет, только собака может принять ваши условия.» Неплохо, а?

Да, они сами считают людей идиотами.

Они разоряют страну.

Было только одно место, где было еще легко: это была Африка — сейчас же с этим покончено; сейчас африканцы [смеясь] хуже кого угодно! Ты знаешь, сколько друзей было у нас там, сколько вещей мы получали оттуда — все кончено. И они разорены. Так что они приезжают сюда, и здесь они встречают все те же самые трудности.

Действительно, люди усложняют все!

Конечно! 65

Можно подумать, что это доставляет им удовольствие!

Ты помнишь, я писала несколько строчек по поводу правительства. Куда я их дела? [Мать ищет]. Я добавила кое-что (это на будущее, это будет началом моей «политической серии»):

Вы развязываете руки бандитам и принимаете меры, оскорбляющие честнейших людей.

Так будет до тех пор, пока страной правят не самые мудрые люди.

Самые мудрые люди — это те, что умеют свободно и правильно читать сердца и умы людей.

Это было в форме беседы. Я сказала правительству:

— Вы развязываете руки бандитам и принимаете меры, оскорбляющие честнейших людей.

Мне ответили:

— Но как мы отличим бандитов от честнейших людей, пока не увидим, как они работают?

Я сказала:

— Да, всегда будет так, вы всегда будете допускать подобные глупости… пока страна не будет управляться мудрейшими людьми.

— А! но как распознать мудрейших людей?

— Мудрейшие люди — это те, что умеют свободно и правильно читать сердца и умы людей.

*
*   *

Спустя некоторое время, 7 сентября

Мать была подведена к тому, что

определить место проекта Ауровиля:

Ауровиль хочет быть всеобщим городом…

Всеобщим городом — не международным: всеобщим.

… где мужчины и женщины всех стран смогут жить в мире и нарастающей гармонии над всеми верованиями, над всей политикой, над всеми национальными вопросами, стремясь реализовать человеческое единство.

26 июня 1965

(Суджата показывает Матери нечто вроде кисты, образовавшейся у нее на шее. Этот банальный случай послужил отправной точкой для важного открытия: «клеточное утолщение»)

Это опухоль. Вероятно, свернулся волосок, и организм покрыл его слоем кожи, а затем, по привычке, он продолжил наращивать кожу вокруг этого места: один слой, другой, затем… Это идиотская добрая воля. И так происходит почти со всеми болезнями.

*
*   *

Немного позднее

У меня есть маленькая проблема. Я хотел бы, чтобы ты дала мне указание или попросила указание у Шри Ауробиндо. Речь идет о переводе некоторых слов на немецкий язык: слов «ум» и «дух».

И что же?

Все немецкие переводчики спорят между собой, не могут придти к соглашению.

Да, я знаю!

Долгое время я находился в контакте с C.S., переводившим на немецкий язык эту книгу [«Шри Ауробиндо или путешествие сознания»]. Он много думал над этим (я тоже) и, наконец, Р предложил кое-что. Немецкое слово “Geist”, употребляемое для «духа», используется очень неопределенно, в том числе, и для обозначения «ума» — как и французское слово “esprit”, оно используется очень расплывчато. Тогда Р предложил использовать слово “Geist” для обозначения ума и его градаций: думающий ум, озаренный ум и т.д. Но тогда для слова «дух» нет эквивалента в немецком языке. В немецком есть несколько прилагательных, возникших от латинского “spiritus”, но нет ничего для “esprit”. Р предложил использовать слово “der Spirit”, выведенное из латинского языка. C.S. колеблется. Поэтому я хотел бы спросить тебя, какое твое впечатление. Можно ли ввести на немецком языке слово “der Spirit”? Это то, о чем спорят все немецкие переводчики.

Но неизвестно, примут ли они это.

Если это слово войдет в перевод этой книги, и книга разойдется достаточно широко, то это послужит базисом для принятия этого слова. Я не знаю.

Какое слово на санскрите означает «дух»?

Это Пуруша, в противовес Природе, Пракрити.

И ты говоришь, что C.S. не хочет использовать “Spirit”?

Он колеблется. Он возражает: говорит, что это латинское слово, а не немецкое.

Какое слово он использует? То же самое, что и для «ума»?

Да: “Geist”.

Так не пойдет. “Geist” совсем не подходит. Для «ума» оно подойдет.

Да, я тоже так чувствовал, и также для надразума очень хорошо “Ubergeist”.

[Мать одобрительно кивает головой] На каком языке будут говорить люди в будущем!… Все это очень бедно. Все языки бедны. Взять только Индию, где люди из разных провинций не понимают друг друга — без английского они вообще не поняли бы друг друга.

Нет ничего лучшего чем “Spirit”?… «Пуруша» совсем не подходит, слишком длинное слово, три слога… Скажем это C.S. Только если ему это не понравится, это будет сильно ему докучать…

Это крайнее средство.

Но и на французском тоже так: все, что мы говорим, очень приблизительно! То есть, если вы принимаете свой язык, очень хорошо, но только вы по-настоящему его понимаете.

Если мы вводим новое слово, это должно быть слово с силой, вот что важно.

Такие слова, как Тат, Сат, Чит, сильны, но Пуруша…

Остается только предложить “Spirit”.

*
*   *

(Мать просит Сатпрема прочесть ей письмо, которое только что пришло из США. В этом письме сообщается, что одному человеку, находившемуся при смерти, вдруг вернулся рассудок и дар речи:)

Да, это очень интересно, дети мои! Потому что когда я получила телеграмму, в которой говорилось, что он умирает…

Для начала надо сказать, что когда у него обнаружили рак, Е попросила меня вмешаться; я ответила ей: «Я принимаю, но с ним произойдет то, что будет лучше с ДУХОВНОЙ точки зрения (а вовсе не согласно человеческому представлению).» Он отказался от медицинского ухода, и ему становилось все хуже; затем, еще позавчера, я получила телеграмму. И когда я получила эту телеграмму, извещавшую, что скоро конец, я вдруг сказала: «Хорошо, он начнет выздоравливать.» И я ничего никому не сказала. Затем Е написала мне письмо, спрашивая, что ей следует делать со всеми вещами, которые перейдут ей по праву наследования. Но настоятельно было: «Теперь пойдет все лучше и лучше…», и все уже ожидали телеграмму с извещением о смерти. И теперь вот вам!

Это интересно.

Это был рак МОЗГА.

(молчание)

Он снова начал говорить, думать… Это действительно интересно.

Но идея (не «идея» — о, ты видишь, об этом невозможно сказать, мой мальчик!)… Видно было вот что: этот человек никогда не верил ни в божественную силу, ни в реальность, превосходящую ту, что проявляется в человеке, ничего такого, и «идея» состояла в том, что он должен был почувствовать вмешательство (он мог называть это как угодно), превосходящее все, что известно на земле.

Распознал ли он это? Что она говорит?

Нет-нет! «Признает ли пациент Вашу роль в своем явно чудесном выздоровлении? Я задала ему этот вопрос. — “нет, я не признаю”, такой был его ответ. И ни доктора, ни все, наблюдавшие за ним, не признают этого. Пусть будет так.»

Так что же он думает, что это было?

Это странно.

(молчание)

Примечательна та точность, с которой я знала, что это будет [что ему станет существенно лучше], только я ничего не сказала — я никогда ничего не говорю, конечно же. Я не говорю ничего по оккультной причине: разговоры, произнесенные слова во многом расстраивают действие.

Это основывалось на действии ПРИРОДЫ — Природы, отвечающей на давление свыше. И это было видимо: это было не что-то выдуманное, а видимое.

Жизнь забавна, ты не представляешь, как она забавна! Я нахожу это интересным.

Ясно, что это был всевышний Приказ, данный материальной Природе, и она подчинилась…

Я не знаю, полностью ли он выздоровеет — я не уверена. Но, что важно, к нему вернулось понимание и речь.

30 июня 1965

(По поводу кисты)

Что следует делать Суджате?

Что говорит доктор?

Они собираются оперировать ее завтра.

Он сказал, что надо срезать?

Да, но с тех пор, как она сказала тебе об этом, киста стала намного меньше!

[Мать смеется и осматривает кисту Суджаты:] Еще болит?… Лучше ее удалить, потому что, если там останется маленький кусочек, все начнется снова.

Но она действительно уменьшилась.

[Суджата:] И продолжает уменьшаться.

Скажи доктору, что она уменьшается, он посмотрит — может быть, он скажет тебе подождать несколько дней?…

Это верно [смеясь], она стала гораздо меньше. 66

(молчание)

На днях я виделась с «глазным доктором», потому что то был его день рождения. Он пришел (я не знала, что это был доктор: он попросил увидеться со мной по случаю своего дня рождения, и я сказала «да»), он пришел и, должно быть, кто-то сказал ему, что у меня есть проблемы с глазами (!) или что-то в этом роде, я не знаю; так что он подготовил капли для глаз! Он пришел сюда, сел, и затем я посмотрела на него (как я смотрю на всех). Тогда… он выглядел очень удивленным [Мать улыбается], я не знаю почему, и он очень робко сказал: «Я принес Вам капли, но думаю, что они Вам не нужны.» [Мать смеется]. Он выглядел очень удивленным!

(молчание)

О! позавчера ночью со мной произошло кое-что любопытное. Я была со Шри Ауробиндо, это была комната… о! комната… да, она была великолепной, с очень высоким потолком, очень большая, и внутри нее ничего не было; но это была очень большая комната, и там было нечто вроде застекленных дверей, открывающихся на балкон или террасу (это возвышалось над городом, и эти двери-окна, снизу-доверху, составляли одно большое стекло: это давало великолепный свет. Он был там; затем, не знаю почему, у меня возникло впечатление, что он хочет чашку чая. Так что я пошла искать чай; я проходила через комнаты, залы, даже строительный площадки (!) в поисках чашки чая для него; и там были большие комнаты — все комнаты были большими — но, в противоположность той комнате, где он находился и которая была светлой, все другие комнаты были темными. И там была одна большая комната, похожая на столовую со столом и всем, что обычно бывает в столовых, но она была темной — и там больше ничего не было. Были люди (которых я знаю), которые сказали: «А! [огорченным тоном] все кончилось.» — Все кончилось, все было съедено! [Мать смеется] Они поглотили все, больше ничего не осталось. Наконец, в какой-то комнате вроде кухни, ниже, я нашла кое-кого (я знаю кого, но не назову), кто сказал мне: «Да-да! Я сейчас вам принесу, сейчас», и она принесла мне горшок и сказала: «Вот.» Я вышла с этим горшком, затем у меня возникло какое-то подозрение, я подняла крышку и… первым делом я увидела землю! красную землю. Я покопалась в земле пальцем и внизу [смеясь] обнаружила кусок хлеба!

Как бы там ни было, это длилось долго, были всевозможные приключения. Затем я посмотрела, действительно ли Шри Ауробиндо нужна эта чашка чая… потому что это казалось трудным! Я увидела его, чудесная застекленная дверь, такая светлая, и затем, словно в углублении в стене, я не знаю, возвышалось что-то вроде дивана, место, чтобы сидеть, но оно было очень милым, и он там сидел или полулежал, и ему было очень удобно. И он позвал мальчика (или мальчик сам к нему пришел, чтобы спросить у него что-то), и было нечто вроде ступеней, ведущих к дивану; мальчик стоял на этих ступенях и задавал ему вопросы, и Шри Ауробиндо объяснял ему что-то. Я узнала этого мальчика… Я подумала: «А! [смеясь] к счастью, он больше не думает о чае!» Затем я пробудилась. Но я подумала: «Если это так, как он нас видит!»… проедающими все, ты понимаешь.

Но несколько лет тому назад ты рассказывала мне о почти таком же видении, где ты тоже искала пищу для Шри Ауробиндо и не могла найти ничего: люди, которые должны были готовить пищу, не приготовили ее, или не знали, как приготовить… 67

Это так, это то же самое.

Но это было очень конкретным, очень материальным, и было ощущение, что БЫЛО ощущение пищи — все было роскошным — но ничего не осталось. Все было съедено. Я встретила кое-кого (я не называю имени, но я знаю его), кто мне сказал: «О! да, это было прекрасное пиршество, но мы все съели», не осталось больше ничего, мы все съели.»

Что это значит?

Я пробудилась — не «пробудилась», но, как бы там ни было, когда я вышла из этого и размышляла над этим утром, я сказала себе: «А! что же, если это так, как он нас видит! все съедено…» И я принесла ему немного земли в горшке!

Я раздумывала над этим несколько часов.

(молчание)

Но он был словно окутан очень податливой тканью (ты знаешь, эти вещи характерны для витала, это особая ткань, которая не ткется), и она была прекрасного фиолетового цвета — фиолетовый цвет великого могущества.

Но комната, в которой он был… Я еще помню это ощущение света, такого ясного, ясного, такого ЧИСТОГО, через окно — виден был только свет.

(молчание)

Так что мы все проедаем.

Я даже не знала, что были пиршества; я узнала это, только войдя в те комнаты. Впрочем, я не была голодна и не хотела ничего; у меня не было впечатления, что мне чего-то не хватает: мне не нужно было ничего, мне и так было очень хорошо.

И это вовсе не из-за какой-то недоброй воли, о! было большое желание служить… [Мать смеется], но: «Ничего не осталось.»

Что же было съедено?

Я не знаю…

Я говорила [в этом видении] с двумя людьми (они из Ашрама) и несколькими (одним-двумя) не из Ашрама, и у них действительно была добрая воля, они хотели служить, но ничего не осталось. И та, что дала мне горшок, она не колебалась, она сказала мне: «Да-да! я дам это вам», и затем она вернулась с этим! Вероятно, сама не сознавая, что то, что она давала мне как чай, было только землей — хлебом и красной землей.

Но чай, в моем представлении, был очень золотым — светлым и золотым; и я хотела дать ему с чаем еще что-то, не помню, что.

Вероятно, все это символично.

Но… 68

*
*   *

Перед уходом Сатпрема и Суджаты

Мать снова осматривает кисту Суджаты

и заключает:

Ты знаешь, трюк (есть трюк) состоит в том чтобы говорить клеткам, что это совсем не то, что ожидается от них; как я сказала тебе на днях, ожидается от них совсем не то, что они должны сгруппироваться вот так; они не должны делать это — надо их убедить.

Это довольно любопытно. Это источник привычек, конечно же; у них такое впечатление: «Вот что нам надо делать, вот что нам надо делать, это…» [Мать вращает пальцем по кругу].

То же самое происходит и со мной, но я им говорю. Только надо сознавать движение и, затем, очень спокойно, он очень УВЕРЕННО, очень авторитетно сказать, как говорят детям: «Но вы не обязаны делать это; это не ваша обязанность.»

Все хронические болезни возникают из-за этого. Может произойти какой-то несчастный случай (что-то происходит, просто какое-то происшествие), и затем, есть нечто вроде послушной несознательной доброй воли, которая вызывает повторение этого: «Надо повторить, надо повторить, надо повторить…» [жест по кругу]. И это прекращается только в том случае, если есть сознание, находящееся в контакте с клетками, которое может заставить их понять, что «нет, в этом случае не следует повторять!» [Мать смеется].

Есть случаи, в которых эта сила повторения чрезвычайно полезна. Я даже думаю, что именно это придает стабильность форме, иначе мы меняли бы форму или видимость, либо стали бы жидкоподобными.

Это то, что работает на сохранение формы.

Есть эта привычка повторения, затем, есть ощущение фатальности. Например, если вы получаете удар или что-то не в порядке, сразу же возникает это ощущение фатальности: «А! теперь это так, теперь это так…» [тот же жест по кругу]. Так что здесь тоже (все это происходит в сознании клеток), здесь тоже им надо сказать: «Нет! Это не неизлечимо: если вы делаете так (например, что-то случайно искривилось), то если вы сделает движение в противоположном направлении, то это исправится.»

Это вовсе не какая-то блестящая демонстрация великих воль или сил, это не так: эта сила убеждения очень-очень спокойная — очень милая и неторопливая, но действующая несомненным и очень настоятельным образом.

Все витальные вещи здесь не проходят — они оказывают временное воздействие, которое затем кончается.

О! это очень интересно.

Но надо быть очень непритязательным в этой работе, не нацеливаться на громкие результаты — очень непритязательным. И очень спокойным.

45 Они не только думали, что Мать оглохла, но Сатпрем также слышал от одного из помощников Матери, что ее странности зрения объясняются катарактой. Мать была окружена людьми, которые думали, что она стара, немощна или больна.

46 Есть магнитофонная запись этой беседы.

47 Собственность на берегу Большого Озера, к западу от Пондишери, где планировалось создание модельной фермы с обработкой земли.

48 «Мировой Союз» [“World-Union”]: группа за «мировое единение», основанная несколькими учениками, которые не могли договориться друг с другом.

49 Это было во Франции с Ричардом, в начале войны, по возвращению из Пондишери.

50 Магнитофонная запись первых предложений следующего абзаца не сохранилась.

51 I have given thee thy awful shape of dread

And thy sharp sword of terror and grief and pain

To force the soul of man to struggle for light…

Thou art his spur to greatness in his works,

The whip to his yearning for eternal bliss,

His poignant need of immortality.

Live, Death, awhile, be still my instrument.

“Savitri”, X.IV.666

[Я дал тебе страшную форму пугала

И острый меч ужаса, печали и боли

Чтобы вынудить душу человека сражаться за свет…

Ты подстегиваешь его к величию в его работах,

Ты служишь бичом его жажды вечного блаженства,

Его острой потребности бессмертия.

А пока что, Смерть, побудь еще моим инструментом.»

52 Немного раньше Сатпрем снова просил у Матери разрешения прекратить свою мясную диету и вернуться к простой вегетарианской пище. Мать отказала из-за состояния здоровья Сатпрема.

53 Есть магнитофонная запись этой беседы.

54 См. беседу от 17 апреля 1965 г.

55 Сатпрем имел в виду, что ему трудно понять, как это эту новую субстанцию, из совсем другой Материи, можно подготовить через гимнастику физического тела.

56 Возможно, речь идет об «ионизированной субстанции».

57 Пурани уйдет через несколько месяцев: 11 декабря 1965 г.

58 См. беседу от 29 июня 1963 г. (том IV).

59 Несколько лет тому назад Мать уже говорила Сатпрему, что английский остров обречен исчезнуть под водой. Примечательно, что английские эксперты сделали следующее наблюдение, опубликованное в “Sunday Standard” от 20 января 1974: «Лондон стал более уязвим по отношению к наводнениям, поскольку Англия медленно опрокидывается: ее юго-восточная часть медленно опускается, тогда как северо-запад Шотландии поднимается.»

60 Есть магнитофонная запись этой беседы.

61 Ауровиль будет основан только 3 года спустя, в 1968 г.

62 Символ Матери и Шри Ауробиндо.

63 “Lake estate” – собственность возле озера, уже обрабатываемая.

64 Он очень хорошо знает толк в этом: это он станет «собственником» Ауровиля после ухода Матери, пользуясь деньгами, собранными для Ауровиля. Он упечет в тюрьму и будет выгонять из Индии всех жителей Ауровиля, не согласных с этим мошенничеством, тогда как Ауровиль перейдет на осадное положение, и фонды, предназначенные Ауровилю, уйдут на взятки.

65 Есть магнитофонная запись этой беседы. Следующая част, к сожалению, не сохранилась (просто из-за того, что кончилась пленка).

66 В действительности киста уменьшилась почти наполовину после того, как Суджата сказала о ней Матери 4 дня тому назад. Но «по привычке» все же сделали операцию.

67 См. беседу от 17 марта 1961, «Агенда», том II.

68 В годах 1972-73, один мальчик из Ашрама (V), отличный ясновидящий, кого Мать несколько раз упоминает в «Агенде», имел следующее видение, связанное, возможно, с видением Матери: он видел Ашрам как бы сверху, и вся земля Ашрама была словно изрыта бесчисленными норами и туннелями; крысы вбегали и выбегали, сновали вверх-вниз в постоянной спешке — ничего не осталось, все было растащено крысами.