Мать
Агенда
Том 9
Октябрь 1968
5 октября 1968
(Матери снова не здоровится. Сатпрем не встречался с ней в течение недели.)
Все притуплено.
Я больше не вижу, не слышу, кашляю по ночам. Доктор ничего не понимает в этом. С медицинской точки зрения все должно идти очень хорошо, а затем за несколько минут все дезорганизуется.
Я вижу тебя словно через густой туман.
Это так, как если бы все, находящееся внутри, хотело бы выйти наружу… Я знакома с магией такого рода.
У V было еще одно видение. Он ходил в Ватикан.
В Ватикан!… В своем сне?
Он не спал: он слышал шум электрогенератора [Ашрама]. Это было видение в 5:30 утра. Он оказался в громадном зале с красными коврами. Там были самые разные люди, где каждый двигался согласно своему порядку. А в углу на большом кресле сидел человек с большой красной шляпой на голове, с нечто вроде митры 126 , он был в концентрации. Он концентрировался и повторял нечто, делая определенный жест рукой, как если бы поворачивал что-то. V сразу же знал, что это был он. Человек с голубыми глазами, длинными ресницами, не сильный физически, но с очень мощной внешностью, тонкий, острый нос, редкая борода как у того, кто плохо брился или не брился 2-3 дня, ему около 55 лет. Этот человек производил впечатление большой эгоистической амбиции, говорит V. И этот человек наблюдал за P.L., особенно рассматривал твой символ, который P.L. носит на шее. И он повторял что-то, вращая запястье своей руки.
А, вот что! Вот это почему: P.L. вернулся туда, и с тех возобновились атаки.
Да, P.L. выступает в роли звена.
(после молчания)
Да, это вернулось.
Иногда, на несколько секунд это наваливается до такой степени, что думаешь, что сойдешь с ума. Этой ночью было ужасно.
А как ты, тебе лучше?
Да, это полностью ушло, причем внезапно.
Когда ты говорил со мной в прошлый раз, я взяла одну штуку… [жест вытягивания невидимой черной точки из атмосферы Сатпрема].
Я не могу говорить; как только я начинаю говорить, я начинаю кашлять. Но, если хочешь, мы можем спокойно посидеть.
(медитация)
*
* *
(Во время медитации помощник Матери бесшумно прошел через комнату по ковру, без малейшего шума. Через несколько секунд Мать останавливает медитацию:)
Кто-нибудь входил в комнату?
Да, Васудха.
[Мать кашляет] Не могу говорить.
О! В день Дурги 127 я ходила туда [в музыкальную комнату, где Мать принимает людей]… Я рассказывала тебе, что в прошлом году она приходила и осуществила свою сдачу. На этот раз я пошла туда (это было в первый раз, когда я вышла); как только я вошла в комнату, я почувствовала что-то, готовящуюся атаку. Так что я села, держалась очень спокойно и, как обычно, призвала Господа, чтобы он наполнил комнату свом светом. И именно Дурга пришла в золотом свете — великолепие поклонения и посвящения! Она стояла там [грандиозный жест]. Это было великолепно! Великолепно. И все утро было очень хорошо. А затем, после полудня, все снова пошло плохо.
Ты не могла бы ударить по этим людям?
Я не могу ударить! [Мать раскрывает руки] Я больше не могу!
Я улыбаюсь над ними.
Я говорю им: «Ну и что, что это дает?»
Дурга тоже, я научила ее не бить.
Так что до среды. Надеюсь, что будет лучше.
9 октября 1968
Все еще не в порядке. [Мать кашляет] Я не слышу даже саму себя. А ты в порядке? Все закончилось?
Да, да, все кончено! 128
У тебя есть новости оттуда?
Из Рима? Да, некоторое время тому назад P.L. написал мне еще одно письмо, обращенное к тебе. Тебя интересует еще одно видение V?
Он снова что-то видел!… А он знает об этом деле?
Совсем нет! Случилось так, что несколько месяцев тому назад (он не понял, почему) он дважды видел папу 129 . В первый раз он оказался там, перед троном, на котором сидел этот человек [папа] и который зафиксировал свой взгляд на V и пытался его загипнотизировать. А как только он начал его гипнотизировать, V стал повторять про себя твое имя. Тогда папа перевел свой взгляд, улыбнулся и сказал ему: «Откуда вы пришли?» V ответил: «Я пришел из Ашрама Шри Ауробиндо.» На что папа сказал: «О, я очень хорошо знаю Мать!»
(Мать улыбается)
V не понял причину этого, что это значит. Затем, во второй раз, он вернулся туда и снова увидел папу, который вежливо приветствовал его и сказал: «О, я очень бы хотел снова съездить в Индию.» V сказал ему: «Если вы снова поедите в Индию, вам надо будет навестить Мать.» Он ответил: «Конечно, если я поеду в Индию, я пойду на встречу с Матерью.»
Смотри-ка!… А затем?
Затем, после того, как ты говорила об этих атаках, приходящих оттуда, ко мне вдруг пришла мысль: «Попрошу-ка я его посмотреть, что там происходит.» И два дня спустя у него было то видение человека, повторяющего что-то, сконцентрированного и наблюдающего за атмосферой P.L. Затем, еще через несколько дней, V видел еще кое-что, но не там, а здесь.
Ох!
На твоей террасе он увидел какого-то медведя: громадного, всего черного, почти 10 футов высотой, с остроконечными ушами; этот медведь сидел там как господин и наблюдал. Он занял там свою позицию. Он устроился на северо-западной части твоей террасы, смотря на северо-запад.
(Мать продолжает держать
глаза закрытыми, улыбается)
Что бы это ни было! [Мать кашляет]
Но, наверняка, из-за этого ты кашляешь!
(Мать смеется)
Медведь? Что означает медведь? Черный медведь?
Медведь…
Совершенно черный медведь, с длинными ушами.
(Мать смеется)
И V сказал, что он еще видит эти волны… Помнишь, он видел те красные волны, накатывавшиеся на тебя; теперь же это не так: теперь они накатывают на твой дом, эти волны стали серого цвета и кажутся более «разрозненными», как он говорит.
(Мать остается
в долгой концентрации)
Большая борода, вот такая [колеблющийся жест]. Это не борода Шри Ауробиндо, она густая и хорошо подстриженная.
Огромная голова. Но это не медведь!…Единственно, я не вижу верхней части головы, я вижу только бороду: вот так, большая борода [тот же жест]. Она желтовато белая — сально-белая.
(Мать возвращается
в состояние концентрации)
Я окружена людьми и вещами [невидимыми], их полно в комнате!
Я все время их вижу. По ночам (особенно ночью) я вижу движущиеся формы, похожие на… Ты знаешь, как одевается J 130 или доктор Агарвал 131 … О, по поводу этого доктора Агарвала: когда Пралхад [его сын] умер, его мать очень беспокоилась, хотела знать, пришел ли он ко мне. Я ответила ей: «Ничего, я ничего не видела.» Так что я не знаю, явилось ли это результатом того, что я думала об этом, но два дня спустя (позавчера) я прогуливалась по витальному лесу!… Мой мальчик, это было прекрасно! О! Чудесный лес, он так хорошо поддерживается, он такой чистый, о! Это было мило! Действительно чудесное место, действительно чудесное. Затем я внезапно увидела помолодевшего Пралхада, там, совсем юного; он подошел ко мне и сказал [отчаянным тоном]: «Не знаю, я не могу найти религию.» [Мать смеется] На это я ему сказала: «Тебе не нужна религия!» Он мне тогда сказал: «О, здесь есть еще один человек, который не может найти религию.» И это был Бенжамин! 132 Я сказала: «Он идиот! Ему не надо искать религию!» Вот так… Бенжамин потерян в чудесном лесу (прекрасный лес, ты знаешь!), потому что он не может найти религию! И Пралхад тоже ищет религию!… Так что я хотела послать весточку его матери, чтобы сказать ей: «Утешься! Пралхад сейчас в прекрасном месте!…»
Он очень хорошо выглядел. Он был очень хорошо одет…
О, как это смехотворно!
(молчание)
Но по ночам комната полна — с открытыми глазами! Я вижу людей… больших, как гиганты, движущихся вот так и неловких. Но они не растяпы. Наоборот, они пытаются быть полезными, они не растяпы… [смеясь] Они со всей серьезностью делают бесполезные вещи!
(молчание)
О, какой красивый лес, мой мальчик! Должно быть, это леса… Это между тонким физическим и витальным. Деревья такие, какие я видела только в Японии; деревья, поднимающиеся как колонны, посаженные рядами — чудесно! С чистой травой бледно-зеленого цвета. Трава, воздух — много воздуха — и в то же время только деревья: лес. Но не плотный, не переросший. И вот, в этом чудесном месте, вместо того, чтобы радоваться, этот глупец говорит [Мать принимает плаксивый тон]: «Не знаю, что со мной произошло, у меня нет религии!» [Мать смеется]. Тогда я сказала ему: «Радуйся! Нет религии… ты в месте, гораздо более красивом, чем все религии!» [Плаксивым тоном] — «Я не понимаю!»
(молчание)
Нет работы… Ты в порядке?
Да, вполне… Но ты все же слышишь меня!
Да, как из-за вуали. Особенно сейчас, когда ты прокричал!
Но я не кричал!
[После молчания] Все эти витальные миры являются мирами внушения. Находишься в одной волне внушения: все ужасно, находишься в другой волне внушения: все очаровательно; находишься в третьей волне внушения: все великолепно. Вот так. Забавно. Это как миры, которые существуют благодаря внушению. И это между тонким физическим и самым материальным витальным, вот так [Мать прижимает свою правую руку к левой руке], столь близко, насколько это возможно.
У меня есть идея, что мир медицины таков! Ведь одно и то же лекарство, данное в различные моменты для лечения одного и того же, производит разный эффект: одно и то же лекарство. И тогда, если изнутри принимаешь решение, если говоришь: «Ты согласишься с медиками» (чтобы точно знать, что это вызовет), тогда приходит словно маленький лукавый дух и говорит [насмешливым тоном]: «Что это с тобой?!» Ведь медицина ничего не знает об этом, ведь в зависимости от случая… Ах! Уверяю тебя, такая комедия!
И почти все так, почти все. И в сущности… но должна сказать, что два-три раза я спрашивала себя, не на грани ли я сумасшествия; два-три раза я спрашивала себя, не ВСЕ ли так, кроме Всевышнего.
Значит, это Он разыгрывает комедию для Себя, чтобы забавлять Себя?… Но это не забавно! Я сказала ему: «Может быть, это Тебя забавляет, но нам это не забавно!»
Но, говоря о красоте, за последние месяцы я видела… о, самое красивое, что я только видела в своей жизни!
Вот так.
Сожалея об этом [Мать указывает на свое горло] и сожалея по поводу твоих дел, это не должно быть забавно!
О, Мать, послушай…
[Мать берет Сатпрема за руки] Ты еще горячий.
Нет-нет, со мной все в порядке.
(молчание)
Да, все, что я видела в последнее время, прекрасно, и с открытыми глазами. Это чтобы компенсировать мне то, что я больше не… [Мать осматривается вокруг себя]. Нет, это что-то в видении, что я не понимаю — и сколько я не понимаю, о!
Это констатация одновременно безграничного всемогущества и безграничной немощности. И все это в одном и том же месте [Мать складывает вместе свои руки]… И по темпераменту я достаточно осмотрительна, чтобы не говорить, ведь если бы я говорила о том, что я вижу и что происходит здесь… они бы сказали: «Это конец, она окончательно свихнулась; вместе с умом она потеряла и голову!» [Мать смеется] Так что принимаешь очень серьезный вид и говоришь себе: «Посмотрим, возьмем одну из их самых важных проблем — проблему жизни и смерти, как они на нее смотрят — посмотрим ей прямо в лицо, будем немного серьезными…» [Мать смеется] И все в порядке, равновесие еще есть!
Так что, скажи V, что его черного медведя я видела как коричневого человека с коричневой накидкой и шляпой (ты знаешь эти остроконечные колпаки), образовывавшей уши!
Но что это?
Это кто-то, кто хотел бы быть полезным, но делает бесполезные вещи, я говорила тебе об этом — я не знаю, почему, я не знаю, чего он хочет. Может быть, он хотел бы увидеться со мной?… На него не хочется смотреть — у него довольно глупая атмосфера.
Эти вещи… даешь им маленький шлепок по голове: «Ты очень мил!».
Вот так.
(Мать смотрит на Сатпрема
«теми глазами»)
И ощущение Присутствия.
11 октября 1968
(Матери все еще не здоровится)
Скажешь что-нибудь? [Мать кашляет]
Я не хотел бы вынуждать тебя говорить.
Не имеет значения.
Не знаю почему, я вот подумал…
Скажи.
Этот процесс трансформации, такое впечатление, что он должен происходить в теле, но в конце концов, не может ли он идти как сгущение могущества, постепенно вырастающего вокруг тебя или за тобой, которое однажды материализуется в существе?
Это возможно… возможно, я тоже об том думала.
Затем, продолжишь?
Ничего… но мне пришел такой образ: сгущение тебя. Нечто подобное, ты знаешь, как было в той истории (на совершенно низком уровне), в той истории с камнями, которые «конденсировались» на дворе «Гостиницы», когда камни летели в «Гостиницу». 133 Но вместо низшей магии это могла бы быть высшая магия, если можно так сказать: светлая «конденсация» или «сгущение» Истины.
(Мать остается в созерцании
до самого конца встречи
и ничего не говорит)
16 октября 1968
Что скажешь? Ничего?…
Грустно видеть тебя такой.
Я не понимаю, что происходит. Если это не то же самое [из Ватикана], тогда это очень упорное.
О, на днях меня накрыла волна их магии. Она возвращалась и ушла. Это длилось день.
А?
Это нечто, что охватывает мозг и приводит к отупению.
Нет, сегодня это не мозг, это… [после долгого молчания]. Я даже не могу сказать, что это такое.
А Шри Ауробиндо ничего не говорит?
Я не видела его в эти последние дни.
(долгое молчание)
Я не понимаю.
Я только кашляю все время.
Это состояние, в котором я сейчас нахожусь, началось этим утром, это совершенно новое. Вчера была боль, но это было физическим. Сейчас что-то другое.
(молчание)
Странно… Сознание становится все более и более, более и более интенсивным [жест распростертости свыше], чем-то таким [тот же жест], господствующим надо всем и… думаю, что точнее всего будет сказать: не активным.
Это [тело] как нечто плавающее в этом сознании, но не активное.
(молчание)
Я не могу объяснить.
Это как океан света, который продолжает делать свою работу, а в нем плавает что-то… [Мать качает головой, как если бы она не знала, что это «что-то» есть ее тело].
Это не отрезано 134 : не активно, вот и все.
(молчание)
Например, каждое утро я вижусь с четырьмя людьми; я не говорю, но сознание полностью там, оно работает, делает свою работу с мощью концентрации. А затем, когда они уходят, и оно уходит.
Но это [тело], у него нет даже ощущения того, что оно инструмент, ты понимаешь… Я не знаю, что это. Это не инструмент. Я не знаю, что это.
[Мать «смотрит»] Это цвета ультрамарин. Ты знаешь этот цвет?… Вот так.
(долгое молчание)
Спросишь что-нибудь? Посмотрим, подвигнет ли это чему-то придти [жест контакта с океаном]?
Нет, я только был удивлен, что Шри Ауробиндо не приходил, чтобы сказать тебе, что происходит, разъяснить, в конце концов, или…
Он приходил: вчера утром у меня были (в первый раз в моей жизни) желудочные колики, очень болезненные, и как ребенок я попросила выздороветь — и он вылечил меня! Я видела его, чувствовала его… Но, ты видишь, он заинтересован этим [трансформацией], это все.
Конечно, есть причина: что-то не раскрывается мне по той или иной причине. Все это не бесполезно — совсем не бесполезно и не… (как сказать?) не неожиданно, ты понимаешь?
Кажется, все организуется так, чтобы что-то произошло — что? Я не знаю.
(молчание)
Думаю, надо терпеливо ждать, пока все не закончится.
Да, на все есть своя причина, это точно.
Да.
Мы узнаем потом.
Послушай… о, этой ночью, я думаю, была целая деятельность, связанная с P.L., я не знаю, что.
По ночам что-то все время происходит, но я не помню — мне умышленно не позволяют помнить.
Очевидно, не хотят, чтобы это [тело] уставало. Хотят, чтобы оно оставалось спокойным, очень спокойным, настолько спокойным, насколько это возможно, по той или иной причине.
Не надо терзаться, надо спокойно ждать, и мы увидим.
Увидим.
(Мать входит
в долгое созерцание)
Не беспокоиться.
Очевидно, не время говорить, что это.
Увидим.
(перед уходом Сатпрем
кладет свой лоб на колени Матери)
У меня совсем нет ощущения слабости, совсем нет [жест нисхождения Силы]. То есть, Это [Сила свыше] всегда здесь.
О, да!… Да, она здесь!
Что-то происходит, увидим.
19 октября 1968
(Мать произносит эти слова по маленьким кусочкам, перемежающимися длинными паузами, как если бы слова падали издалека… возможно, из вечности)
Я могу оставаться в таком состоянии, чтобы не кашлять, но я не могу говорить в этом состоянии… Нет ничего, о чем можно было бы поговорить. Вот так.
(молчание)
Материальное, физическое учится — учится тому, что это — и это очень интересно. Но… это очень трудно объяснить.
(молчание)
Ты видишь, часы и часы я не говорю, и это как логически следующее развитие, но… Должно быть, этот кашель намеренный, чтобы препятствовать мне говорить. Ведь я хорошо все вижу… Это как растрачивать все время на разговоры.
Часы и часы я остаюсь вот так, наблюдаю за развитием — развитием одновременно универсальным и персональным; не «персональным», нет, так сказать, персоны, это что-то странное. Есть серия организующихся состояний сознания.
(молчание)
Почти постоянно и почти общим образом есть такое впечатление, что материальные вещи — не только вещи, но и восприятия, ощущения (это странные ощущения, не имеющие ничего общего с…) и способы бытия, восприятия, следствия, реакции — все это постоянно дает впечатление бытия… да, можно сказать так: отличного от того, что люди об этом думают.
Я не знаю, как объяснить.
Можно было бы сказать: причина и следствие… (Но это не мысли, вот что трудно). Несомненно, это нечто, что я сейчас открываю, так что… Я не знаю, причина ли это или процесс искажения того, что есть, на то, что воспринимается (что проживается, воспринимается).
(Мать на долгое время
остается поглощенной)
Это еще невыразимо.
Такое впечатление, что это может длиться… Это почти за пределами времени, не знаешь, как объяснить.
Невыразимо.
И, время от времени, с нечто как отражением несказанного Счастья, но без мотива; а в другое время, в другие моменты есть нечто вроде… (как назвать это?) грусти или меланхолии (я не знаю, как объяснить это), тоже без мотива, и это кажется результатом искажением того другого.
Хорошо. Надо быть терпеливым.
23 октября 1968
У меня есть цитата Шри Ауробиндо… Я нашла ее очень интересной.
Все, что ни происходит, происходит к «лучшему», но только в том смысле, что в конце будет божественная победа, несмотря на все трудности — это всегда было моим видением, моей верой и моей уверенностью — если вы хотите принять ее от меня.
Шри Ауробиндо
28 декабря 1931 г.
Я нахожу это очень интересным. Ведь когда люди говорят «это к лучшему», они всегда думают, что это к тому лучшему, как они его себе представляют.
*
* *
(Мать входит в медитацию, затем резко выходит из нее)
А твоя книга? 135
Это не легко… я пересматриваю ее.
О!
Это ужасная работа.
Нет, когда занимаешь такую позицию, никогда не будет конца! — никогда это не кончится. Пересматриваешь сделанное, следуя за определенным потоком, а затем, подойдя к концу, входишь в другой поток, и тогда… Этому нет конца.
Я знала такого художника; он был великим художником, это Густав Моро. Но у него очень мало картин, потому что он был человеком, который все время переделывал свои картины. Он прогрессировал, его видение прогрессировало, и тогда его картины всегда оказывались для него вовне этого движения, незаконченными — они и не могли быть закончены! Только после смерти увидели его картины — их оказалось множество, и они были великолепными. Единственно, каждая из картин была движением к чему-то…
Ты видел его дом? Он оставил свой дом со всем, что было внутри, и из него сделали музей.
(молчание)
Молчание — это все, что я могу тебе предложить.
(медитация)
26 октября 1968
Мне нечего сказать. Я могу говорить, но мне нечего сказать!
Как у тебя дела?
Я не кашляю… Но мне нечего сказать.
(молчание)
Это физическое, это физическое сознание (я не думаю, что это личное физическое сознание), общее физическое сознание было охвачено, в теле, такой жалостью, о!... Я не могу назвать это «жалостью»… это нечто очень особое: это очень сокровенное и очень нежное сострадание по поводу человеческого физического состояния. Но это охватило меня в огромных масштабах! Ничего другого не оставалось в сознании, и если бы я не контролировала это, я принялась бы плакать и плакать…
Вот что преобладало в эти последние дни.
И как бы «из-под», как приходящим из глубин было восприятие этого Сострадания — божественного Сострадания — тем образом, как видится и чувствуется Божественным… Это было чудесно.
Это действительно преобладало.
И не было, так сказать, противодействия снаружи — я вижу не многих людей: среди них есть только ОДНА личность, только одна личность, живущая в радостном сознании. Единственная личность среди всех знакомых мне людей. И к тому же, это из-за того, что этот человек живет в очень гармоничном витально-ментальном сознании и доволен… Впрочем, мне кажется, что если его «копнуть» немного… [то его радость улетучится].
Да, очень жалкое состояние человеческих тел.
Оно жалкое, убогое.
Да, очень жалкое.
Оно действительно жалкое.
О! Это совсем не, это не имеет ничего общего с витальными или ментальными трудностями, со всем этим… Тело не сознает это, не интересуется этим — это его не интересует; когда люди говорят о витальных или ментальных трудностях, это кажется ему совершенно детским. Но та УБОГОСТЬ, в которой живет тело, вот что ужасно.
Даже были моменты…
Как я говорила, есть ПОСТОЯННЫЙ зов — постоянный зов, направленный к Божественному, и есть даже сильное (как это назвать?) восприятие его Присутствия, так что есть некое противоречие… Когда это началось, я спросила: «Как Ты можешь хотеть этого?»
Ты знаешь, с давних пор — в течение долгих лет — спонтанной позицией (это не результат усилия) спонтанной позицией тела было: «Это моя неспособность, мое неведение, это моя немощь, моя глупость, это… это приводит к моему жалкому положению.» Оно считало только себя ответственным за всю эту убогость. Но затем появилось это противоречие: «Почему, почему Ты хочешь, чтобы было так? Почему?».
Так что почти все дни и ночи я провожу в молчании (я имею в виду: не говоря), но смотрю — смотрю… И нет никакого ощущения или восприятия отдельной индивидуальности; есть бесчисленные переживания, дюжинами каждый день, показывающие, что именно из-за отождествления с другими телами чувствуется нищета того, нищета другого… Это факт. И это не чувствуется как убогость другого тела, это чувствуется как своя убогость. Иными словами, сейчас трудно делать различие на плане… [Мать вытягивает свои руки вдаль] есть план, чуть более тонкий, чем совершенно материальный план… Так что это не жалоба на собственную нищету, а ВСЕ является своей нищетой.
Иными словами, это не эгоистическая жалоба.
Есть очень ясное и спонтанное восприятие того, что невозможно выделить из всего маленький кусок и сделать из него нечто гармоничное, пока все не гармонично.
Но почему, почему?... Я не могу понять… Пока тело чувствовало себя отдельным (в свое время – это было очень давно), когда оно ощущало себя телом, отделенным от других тел, и особенно отделенным от Божественного, тогда это было понятно: ничего не скажешь, все естественно и понятно. Но сейчас, когда для него действительно ВСЕ является Божественным, почему это не приносит Гармонии?... Ведь на витальном и ментальном уровнях (и, конечно, выше), когда имеешь переживание тождества, то одновременно имеешь и Блаженство. Здесь же [в теле] есть переживание тождества, но НЕТ Блаженства. Почему?
Может показаться, что если бы телу удалось остаться отдельным, тогда оно могло бы чувствовать что-то — но это не так! Тогда это было бы ложью… Ведь это отождествление не является результатом усилия, не является результатом воли: это ФАКТ — спонтанный факт, я нисколько не пыталась достичь этого. Это так и началось. И само тело находится в состоянии… не могу сказать, что в шатком, но, по крайней мере, его ничего особенно не радует. Это не принесло ему физической гармонии.
Ведь есть все остальное.
Конечно!
Время от времени, на… даже не на несколько минут (это на несколько секунд) есть ясное восприятие истинного Тождества, которое является совершенной Гармонией, и тогда больше не существует никаких расстройств — но… материально они есть! Возьмем очень простую вещь: например, мои зубы шатаются во рту — это ФАКТ — и логически верно, что такое состояние рта должно быть очень болезненным: это не так; и я вижу, что это так по причине Присутствия — я очень хорошо понимаю это. Но это не вылечивается, далеко не так! Это неизлечимо. 136
Это физическое действительно… мистерия.
Я понимаю людей, которые говорят: «Это надо упразднить, это ложь.» И все же это не верно, это не ложь, это… что? Сказать «искажение», значит, не сказать ничего.
(молчание)
Но сила облегчать страдание (не лечить: облегчать страдание) далеко не уменьшилась, она возросла. Когда мне говорят, что такой-то человек заболел, то не менее чем в девяноста девяти случаях из ста я уже ОЩУТИЛА это, так что мне надо только сообщить: «А! Вот это кто заболел.» Я уже ощутила это как происходящее в какой-то части моего физического существа [жест вдаль], огромного физического существа, огромного и без четкой формы. В таком случае, именно эта четкость и это разделение являются… (как сказать?)… не являются ли они препятствием, причиной? (вероятно, и то, и другое) причиной, мешающей установлению Гармонии. Это из-за того, что В РЕАЛЬНОСТИ мы разделены. Но тогда, ты понимаешь, каким был бы мир, где не было бы в реальности разделения?... Ведь, ты понимаешь, это серьезно: если для того, чтобы мир существовал таким, как он есть, требуется, чтобы было разделение в реальности, и это разделение в реальности является причиной всей убогости, тогда… И все же, в противном случае (я не знаю, как), в противном случае я знаю (это не «я», которое знает: здесь нет меня), я знаю, я ЗНАЮ (знает большое «Я»), что оставление, исчезновение этого мира НЕ является решением… Тогда что?...
Это единственный мир, где деление является не результатом состояния сознания, а ФАКТОМ. И что же?... Во всех других мирах деление является результатом состоянии сознания: сознание изменилось, и состояние изменилось — там не так. Только здесь [в материи] так. И все же… это ложь.
(молчание)
Легко представить значительное улучшение с установлением истинного Сознания, ведь, как я говорила, есть переживания (они мимолетные, но все же), и очень конкретные переживания гармонизации даже на материальном уровне, что выглядит полным чудом; понимаешь, что восстановление Истинного Сознания и Гармонии, которую оно приносит, привнесет значительную разницу… Вероятно, эта разница будет достаточной, чтобы дать возможность реализовать гармоничное и развивающееся состояние: развитие в гармонии, а не в убогости.
Возможно, это и есть всевышнее чудо, которое пытается реализовать Божественное: разделение — существующий факт — и одновременно сознание Единства.
(молчание)
Это, сейчас, во всяком случае, я знаю… Работа на других уровнях (даже в тонком физическом), это детская игра по сравнению с этим. Трудность здесь, в материи.
(молчание)
Так что можно представить улучшение, даже значительное улучшение, состояние, гораздо более гармоничное, чем существующее. То, что существует — это действительно ад; и только эта Возможность делает его не полным адом. Ведь позади этого ада есть Возможность — живая, реальная, существующая, и к ней можно прикоснуться, жить в ней — иначе был бы полный ад… Такое впечатление, что все состояния существа были словно утрамбованы вместе (ты знаешь, как когда делают майонез), все состояния существа смешаны вместе вот так, в большой путанице, так что, конечно, «ужасная вещь» переносима… из-за того, что все есть там. Но если начать отделять одно от другого… о! [жест ужаса].
Что ты хочешь сказать?
Что же, это означает, что сознание ВСЕГО В ЦЕЛОМ должно измениться. Всегда одна и та же проблема: когда ВСЕ В ЦЕЛОМ сделает прогресс, изменит свое сознание, тогда и материальный «факт» должен стать другим.
Кажется, так.
Вот в чем дело.
Нет способа избежать этого, разделить это.
ВСЕ должно измениться.
Индивидуальность — это тоже средство действия для трансформации всего в целом.
Я понимаю, почему они говорят, что надо уходить отсюда! Это требует такой трансформации… почти вечности времени.
Как только вы вышли, вы вышли из этого, но все время, проведенное…
Невозможно трансформировать «одно» без того, чтобы не трансформировать все!
Да, это так. Это верно.
Иными словами, «одно» ускоряет трансформацию всего.
Да.
Но тогда это означает великую сдачу: «Это вот так, это вот так»… Это ужасает.
Вот почему люди убегают (даже если это бесполезно, поскольку они все равно вернутся): чтобы отдохнуть! [Мать смеется]
Совершенно очевидно, что если бы это не было непереносимым, то оно никогда бы не изменилось. И если это непереносимо, что же… конечно, это порождает желание убежать — это невозможно, конечно, глупо думать, что можно избавиться от этого: это невозможно. Единственно, на некоторое время… получается отдых.
Это только оставленная работа. Достижение результата просто откладывается «на потом».
И все же… все же кажется, что если каким-то чудом ОДИН индивид преуспеет в физической супраментализации самого себя, тогда это послужит примером для всех остальных, так что… Я не знаю, это радикально бы потрясло мир.
Но все же это было бы только частичным.
Да, но это так бы потрясло сознания.
Это не было бы общим, только частичным. Но это БУДЕТ. Это составляет часть Плана. Но совершенство ОДНОЙ реализации зависит от общей реализации. Может быть определенный «квант» реализации, это несомненно — как раз это и реализует супраментальная раса, это очевидно. Это очевидно.
Но я имею в виду то, что если сейчас, каким-то чудом, ОДИН индивид станет светло истинным, то это будет таким потрясающим для остального человечества, что повернет его на путь Истины — это сделает ОДИН пример.
Да, конечно. Но это…
(молчание)
Будем надеяться!
(молчание)
Это настоящая самосдача… о!...
(долгое созерцание)
Может быть, чудо истинной самосдачи… (это даже не «самосдача», это нечто как принятие, которое одновременно является аннулированием всякого деления). Это, совершенное… может быть. Надо посмотреть.
Так что, следующий раз выпадает на твой день рождения: новое рождение.
(молчание)
Поскольку ты убежден в этом… ты должен пытаться сделать это.
30 октября 1968
(По поводу послания, которое Мать дала Сатпрему по случаю его дня рождения)
Здесь Свет и Божественная Любовь, которые всегда с тобой на пути, каждое достижение на котором является только началом нового этапа.
Именно это переживание я имела в эти дни (думаю, что вчера), как раз перед тем, как написать тебе эту открытку. Мы всегда отмечаем начало чем-то — но нет конца. Его нет. Истина состоит в том, что поднимаешься вот так [Мать прочерчивает кривую, достигающую какой-то точки в пространстве], но это для того, чтобы смочь сделать вот так [новая кривая, выше первой, начинающаяся от этой точки], и так далее — всегда так.
И это может быть индивидуальным сознанием, не обязательно безличностным; для индивидуального сознания тоже так: большая кривая [Мать прочерчивает траекторию до определенной точки], и затем это словно трамплин, чтобы идти еще дальше. Так что это было такое видение, видение чего-то развивающегося — развивающегося, расширяясь и озаряясь.
Можно сказать, что Сознание все больше и больше начинает сознавать себя. Такое было впечатление.
И все является средством для того, чтобы оно все больше сознавало себя.
Это объясняет все, впрочем. Это то, что объясняет все.
Средство для того, чтобы Сознание осознало само себя.
(молчание)
И эта работа по овладению сознанием (само-сознанием) в теле действительно очень интересна. Очень интересна.
Что бы ты хотел спросить меня на свой день рождения?
Ничего не спросишь?
Я хотел бы делать самое лучшее.
(медитация)
*
* *
Затем Мать пишет Послание,
которое она собирается
дать на 1969 год:
Не надо слов — нужны действия.
Кажется, ты уже давала это послание на 1950 г.?
Повторяешься!
Вещи повторяются, да… Девятнадцать лет!
Мы не сделали прогресса.
Нет! У меня такое впечатление, что мы прошли большой путь.
(Мать кивает головой,
ничего не говоря)
В прошлый раз ты спросил меня: «Где я нахожусь?» Так что, взявшись писать эту открытку, я вспомнила про твой вопрос. Я подумала, что надо бы написать тебе что-то по этому поводу. Затем я призвала Шри Ауробиндо на его портрете [вместе с открыткой была фотография Шри Ауробиндо]. Я написала: «Здесь Свет и Божественная Любовь, которые сопровождают тебя всегда…»
Которые всегда с тобой на пути…
И затем я спросила: «Хорошо, где мы находимся?» (в отношении тебя). И он ответил…
…Каждое достижение является только началом нового этапа.
Он заставил меня иметь это переживание в эти последние дни. Это было ответом на твой вопрос.
Это идет до бесконечности [Мать прочерчивает грандиозную дорогу], так что «где я нахожусь?» [тот же грандиозный жест]: впереди столько же, сколько и позади! [Мать смеется]
Но дело движется?
Конечно! Все движется все время.
Однако не очень-то ощущаешь, что сознание развивается…
А?
Чувствуешь, что Свет становится сильнее, Истина становится более живой… В определенном смысле больше нет вопросов; это точно, больше нет вопросов. Но… что? Такое впечатление, что сознание не очень-то развивается.
(медитация)
Если тебе нечего сказать…
Я хотел бы лучше служить тебе…
Не беспокойся! Все идет очень хорошо.
(молчание)
Я утратила привычку говорить, это очень трудно для меня.
(молчание)
У меня очень сильное впечатление, что нас хотят чему-то научить. Очень сильное впечатление. И я не знаю, чему.
Чему-то… чему-то наподобие секрета функционирования.
Нам все время показывают, через всевозможные маленькие факты, что способ, который мы постигаем или понимаем или приняли, ложен, не согласуется с реальностью, так что мы должны найти, открыть — но открыть, ПРОЖИВАЯ ЕГО — истинный способ Манифестации: почему и как. Почему: есть такое впечатление. Как… [Мать качает головой, как если бы это ускользало от нее].
Вот так. И в этом состоянии сознания я все время нахожусь. Я словно проталкиваюсь-проталкиваюсь… [жест приближения на ощупь, затем вещь ускользает].
Я ясно чувствую, что только отождествление [может дать ключ]… да, как сознательное отождествление, то есть, чтобы сознание оставалось при этом полностью пробужденным.
Вот так.
В следующем году мы увидим, где мы находимся!
Мой мальчик…
Пусть следующий год будет хорошим, мой мальчик. 137
126 V индиец и никогда в своей жизни не видел митры и не знал, что это такое, но его описание точно соответствует митре.
127 Пуджа или ежегодный праздник в честь Дурги, в этом году прошедший 29 сентября (в воскресенье).
128 Это еще долго продлится.
129 Напомним, что V индиец и не интересуется папскими делами.
130 Как люди из Пенджаба, в длинной куртке и облегающих штанах.
131 Он носит высокую шапку и длинную бороду.
132 Ученик, умерший 6 лет тому назад, в декабре 1962 г. По поводу истории его смерти см. «Агенда», том IV, беседа от 12 января 1963 г.
133 Уволенный повар, желая отомстить, ходил к факиру (или тантрику-мусульманину). Затем, несколько недель подряд, в определенное время камни падали дождем во двор «Гостиницы»: один ученик даже повредил себе руку. Это было сгущение витальных сил. Амрита собрал и сохранил несколько таких камней в целях научного исследования, но это оказались обычные камни, отличавшиеся только тем, что все были покрыты мхом. Это было в 1921 г. Шри Ауробиндо писал Дилипу письмо по этому поводу (от 6 февраля 1943 г.).
134 Мать имеет в виду, что это «что-то» (ее тело) не отрезано от океана света, а только не активно.
135 «Саньясин»
136 В одном из своих писем Шри Ауробиндо рассказывал историю об одной йоге, который продлевал свою жизнь по желанию (он прожил более 200 лет), но всегда и до самого конца у него оставалось одно и то же расстройство в зубах — ему никогда не удавалось это вылечить. Речь идет о Свами Брахмананде, который в 1900 году сказал одному своему визитеру: «Этот зуб досаждает мне со дней Бхао Гирдхи» (то есть, с 1761 года).
137 Есть магнитофонная запись этой беседы.