Sri Aurobindo |
Шри Ауробиндо |
|
|
SAVITRI |
САВИТРИ |
A Legend and a Symbol |
Символ и легенда |
|
|
PART TWO |
ЧАСТЬ ВТОРАЯ |
|
|
BOOK SEVEN |
КНИГА СЕДЬМАЯ |
The Book of Yoga |
Книга Йоги |
|
|
Canto Five |
Песнь пятая |
The Finding of the Soul |
Обнаружение души |
|
|
Onward she passed seeking the soul's mystic cave. |
Дальше она пошла, ища души пещеру мистическую. |
At first she stepped into a night of God. |
Сперва ступила в ночь Бога. |
The light was quenched that helps the labouring world, |
Свет погас, что помогает миру трудящемуся, |
The power that struggles and stumbles in our life; |
Сила, что запинается в нашей жизни и борется; |
This inefficient mind gave up its thoughts, |
Этот неспособный разум от мыслей своих
отказался, |
The striving heart its unavailing hopes. |
А борющееся сердце - от своих бесполезных
надежд. |
All knowledge failed and the Idea's forms |
Неудачу потерпело всякое Знание и все формы
Идеи, |
And Wisdom screened in awe her lowly head |
И Мудрость в страхе закрыла свою смиренную
голову, |
Feeling a Truth too great for thought or speech, |
Ощущая Истину слишком великую для мысли и речи,
|
Formless, ineffable, for ever the same. |
Бесформенную, невыразимую и вечно прежнюю. |
An innocent and holy Ignorance |
Невинному и святому Неведению |
Adored like one who worships formless God |
Она поклонялась как тот, кто склоняется перед
Богом бесформенным, |
The unseen Light she could not claim nor own. |
Незримого Света не могла она требовать, ни
владеть им. |
In a simple purity of emptiness |
В простой чистоте пустоты |
Her mind knelt down before the unknowable. |
Ее разум перед непостижимым встал на колени. |
All was abolished save her naked self |
Все отменено было кроме ее обнаженной себя |
And the prostrate yearning of her surrendered heart: |
И лежащего ниц стремления ее сдавшегося
сердца: |
There was no strength in her, no pride of force; |
Силы не было в ней, ни гордости мощи; |
The lofty burning of desire had sunk |
Возвышенный пыл желания угас |
Ashamed, a vanity of separate self, |
Пристыженный, тщеславие отдельной себя, |
The hope of spiritual greatness fled, |
Надежда на духовное величие исчезла, |
Salvation she asked not nor a heavenly crown: |
Ни спасения она не просила, ни небесной короны: |
Humility seemed now too proud a state. |
Смирение сейчас казалось состоянием и то
слишком гордым. |
Her self was nothing, God alone was all, |
Ее самость была ничем, один Бог был всем, |
Yet God she knew not but only knew he was. |
Но все еще она Бога не знала, лишь знала - он
есть. |
A sacred darkness brooded now within, |
Священная тьма ныне внутри размышляла, |
The world was a deep darkness great and nude. |
Мир глубокой был тьмой, нагой и великой. |
This void held more than all the teeming worlds, |
Эта пустота вмещала больше, чем все миры
изобилующие, |
This blank felt more than all that Time has borne, |
Эта незаполненность ощущалась больше всего,
что родило Время. |
This dark knew dumbly, immensely the Unknown. |
Эта тьма знала молча, безмерно Неведомое. |
But all was formless, voiceless, infinite. |
Но все было бесформенно, бесконечно и немо. |
As might a shadow walk in a shadowy scene, |
Как по затененной сцене гулять может тень, |
A small nought passing through a mightier Nought, |
Маленькое ничто, идущее через Ничто более
могучее, |
A night of person in a bare outline |
Ночь персоны в неприкрашенном контуре, |
Crossing a fathomless impersonal Night, |
Пересекающая бездонную имперсональную Ночь, |
Silent she moved, empty and absolute. |
Она молча двигалась, пуста, абсолютна. |
In endless Time her soul reached a wide end, |
В бесконечном Времени ее душа широкого
достигла конца, |
The spaceless Vast became her spirit's place. |
Местом ее духа стала Ширь беспространственная.
|
At last a change approached, the emptiness broke; |
Наконец перемена приблизилась, пустота была
сломана; |
A wave rippled within, the world had stirred; |
Волны рябили внутри, мир шевелился; |
Once more her inner self became her space. |
Вновь ее внутренняя самость ее стала
пространством. |
There was felt a blissful nearness to the goal; |
Там ощущалась близость блаженная к цели; |
Heaven leaned low to kiss the sacred hill, |
Небо поцеловать священный холм низко
склонилось; |
The air trembled with passion and delight. |
Воздух дрожал с восторгом и страстью. |
A rose of splendour on a tree of dreams, |
Роза великолепия на дереве грез, |
The face of Dawn out of mooned twilight grew. |
Лик Рассвета рос из сумерек лунных. |
Day came, priest of a sacrifice of joy |
День пришел, жрец жертвоприношения радости, |
Into the worshipping silence of her world; |
В богослужащее молчание ее мира1; (1World - мир,
вселенная) |
He carried immortal lustre as his robe, |
Он нес смертный блеск, как свое платье, |
Trailed heaven like a purple scarf and wore |
Следом за собой, как пурпурный шарф, оставлял
Небеса, нес, |
As his vermilion caste-mark a red sun. |
Как киноварный знак своей касты, красное
солнце. |
As if an old remembered dream come true, |
Словно давняя греза запомнившаяся оказалась
правильной, |
She recognised in her prophetic mind |
Она узнавала в своем пророческом разуме |
The imperishable lustre of that sky, |
Нерушимое сияние этого неба, |
The tremulous sweetness of that happy air |
Дрожащую сладость этого счастливого воздуха |
And, covered from mind's view and life's approach, |
И скрытую от зрения разума и приближения жизни |
The mystic cavern in the sacred hill |
Мистическую пещеру в священном холме |
And knew the dwelling of her secret soul. |
И своей тайной души узнала жилище. |
As if in some Elysian occult depth, |
Словно в неких Елисейских оккультных глубинах,
|
Truth's last retreat from thought's profaning touch, |
В последнем прибежище Истины от оскверняющего
касания мысли, |
As if in a rock-temple's solitude hid, |
Словно в скального храма одиночестве скрытое, |
God's refuge from an ignorant worshipping world, |
В убежище Бога от невежественного,
богослужащего мира, |
It lay withdrawn even from life's inner sense, |
Оно, удаленное даже от внутреннего чувства
жизни, лежало, |
Receding from the entangled heart's desire. |
Отступив от желания сердца запутанного. |
A marvellous brooding twilight met the eyes |
Чудесные размышляющие сумерки повстречали
глаза |
And a holy stillness held that voiceless space. |
И святое безмолвие видели как пространство
безгласное. |
An awful dimness wrapped the great rock-doors |
Внушающая благоговение смутность кутала
великие скальные двери, |
Carved in the massive stone of Matter's trance. |
Высеченные в массивном камне транса Материи. |
Two golden serpents round the lintel curled, |
Две змеи золотые ее косяки обвивали, |
Enveloping it with their pure and dreadful strength, |
Обхватив их своей силой, ужасной и чистой, |
Looked out with wisdom's deep and luminous eyes. |
Выглядывали глубокими и блестящими глазами
мудрости. |
An eagle covered it with wide conquering wings: |
Орел накрывал эти двери победными широкими
крыльями: |
Flames of self-lost immobile reverie, |
Огни самопотерянной, неподвижной мечты, |
Doves crowded the grey musing cornices |
Голуби теснились на размышляющих серых
карнизах, |
Like sculptured postures of white-bosomed peace. |
Словно изваянные скульптуры белогрудого
мира2.(2Peace - мир, покой) |
Across the threshold's sleep she entered in |
Через сон порога она прошла внутрь |
And found herself amid great figures of gods |
И нашла себя среди великих фигур богов, |
Conscious in stone and living without breath, |
Сознательных в камне и живых без дыхания, |
Watching with fixed regard the soul of man, |
Душу человека наблюдающих с непрестанным
вниманием, |
Executive figures of the cosmic self, |
Исполнительные фигуры космической самости, |
World-symbols of immutable potency. |
Миры-символы неизменной способности. |
On the walls covered with significant shapes |
Со стен, покрытых многозначительными формами, |
Looked at her the life-scene of man and beast |
Глядели на нее сцены жизни человека и зверя |
And the high meaning of the life of gods, |
И высокий смысл жизни богов, |
The power and necessity of these numberless worlds, |
Сила и необходимость этих неисчислимых миров, |
And faces of beings and stretches of world-space |
Лица существ и протяженности мирового
пространства |
Spoke the succinct and inexhaustible |
Сообщали неистощимо и кратко |
Hieratic message of the climbing planes. |
Иератическое3 послание поднимающихся планов. (3
Священное) |
In their immensitude signing infinity |
В их выражающей бесконечность безмерности, |
They were the extension of the self of God |
Они были расширением самости Бога |
And housed, impassively receiving all, |
И вмещали, принимая все беспристрастно, |
His figures and his small and mighty acts |
Его фигуры, его небольшие и могучие акты, |
And his passion and his birth and life and death |
Его страсть, его рождение, жизнь, смерть |
And his return to immortality. |
И его возвращение к бессмертию. |
To the abiding and eternal is their climb, |
К постоянному и вечному вел их подъем, |
To the pure existence everywhere the same, |
К существованию чистому, что везде одинаково, |
To the sheer consciousness and the absolute force |
К абсолютной силе и к сознанию полному, |
And the unimaginable and formless bliss, |
К невообразимому блаженству, от форм
свободному, |
To the mirth in Time and the timeless mystery |
К радости во Времени и к мистерии безвременной |
Of the triune being who is all and one |
Триединого существа, которое есть все и одно, |
And yet is no one but himself apart. |
И еще не одно, а само по себе обособленно. |
There was no step of breathing men, no sound, |
Там не было ни шагов дышащих людей, ни звука, |
Only the living nearness of the soul. |
Лишь живая близость души. |
Yet all the worlds and God himself were there, |
Однако все миры и сам Бог были там, |
For every symbol was a reality |
Ибо был каждый символ реальностью |
And brought the presence which had given it life. |
И нес присутствие, которое дало ему жизнь. |
All this she saw and inly felt and knew |
Все это она видела, внутренне чувствовала,
знала |
Not by some thought of mind but by the self. |
Не какой-то мыслью ума, а самою собой. |
A light not born of sun or moon or fire, |
Свет, рожденный не от солнца, не от луны, не от
пламени, |
A light that dwelt within and saw within |
Свет, что внутри жил и видел внутри, |
Shedding an intimate visibility |
Излучающий интимную зримость, |
Made secrecy more revealing than the word: |
Делал так, что тайна раскрывала больше, чем
слово: |
Our sight and sense are a fallible gaze and touch |
Наше чувство и зрение есть ошибкам
подверженные взгляд и касание, |
And only the spirit's vision is wholly true. |
Лишь зрение духа полностью верно. |
As thus she passed in that mysterious place |
Так она шла в том мистическом месте |
Through room and room, through door and rock-hewn door, |
Из комнаты в комнату, минуя одну каменную дверь
за другой, |
She felt herself made one with all she saw. |
Она ощущала себя сделанной единой со всем, что
она видела. |
A sealed identity within her woke; |
Запечатанная идентичность внутри нее
пробудилась; |
She knew herself the Beloved of the Supreme: |
Она знала себя Возлюбленной Высшего; |
These Gods and Goddesses were he and she: |
Эти Богини и Боги были он и она: |
The Mother was she of Beauty and Delight, |
Она была Матерью Красоты и Восторга, |
The Word in Brahma's vast creating clasp, |
Словом в широком созидающем объятии Брахмы, |
The World-Puissance on almighty Shiva's lap,- |
И Мировым Могуществом на коленях всемогущего
Шивы, - |
The Master and the Mother of all lives |
Всех жизней Мать и Господь, |
Watching the worlds their twin regard had made, |
Наблюдающие миры, созданные их двойным взором, |
And Krishna and Radha for ever entwined in bliss, |
Кришна и Радха, навеки в блаженстве сплетенные,
|
The Adorer and Adored self-lost and one. |
Обожающая и Обожаемый, самоутеряенные и
единые. |
In the last chamber on a golden seat |
На золотом сидении в последних покоях |
One sat whose shape no vision could define; |
Сидел Один, чью форму и вид описать невозможно; |
Only one felt the world's unattainable fount, |
Лишь один ощущался мира4 недостижимый
источник, (4World - мир, вселенная) |
A Power of which she was a straying Force, |
Сила, чьей она была заблудившейся Силой, |
An invisible Beauty, goal of the world's desire, |
Незримая Красота, цель желания мира, |
A Sun of which all knowledge is a beam, |
Солнце, чей луч - всякое знание, |
A Greatness without whom no life could be. |
Величие, без которого быть жизни не может. |
Thence all departed into silent self, |
Отсюда все уходило в безмолвную самость, |
And all became formless and pure and bare. |
Все стало нагим, бесформенным, чистым. |
Then through a tunnel dug in the last rock |
Затем за последний отодвинутый камень туннеля |
She came out where there shone a deathless sun. |
Она вышла туда, где сияло бессмертное солнце. |
A house was there all made of flame and light |
Там был дом, весь из света и пламени, |
And crossing a wall of doorless living fire |
И, перейдя стену живого огня без дверей, |
There suddenly she met her secret soul. |
Там внезапно она встретила свою тайную душу. |
|
|
_____A being stood immortal in
transience, |
_____Существо бессмертное в
преходящем стояло, |
Deathless dallying with momentary things, |
Бессмертие, развлекающееся с вещей
мимолетностью, |
In whose wide eyes of tranquil happiness |
В чьих широких глазах спокойного счастья, |
Which pity and sorrow could not abrogate |
Которое ни жалость, ни горе не могли отменить, |
Infinity turned its gaze on finite shapes: |
Бесконечность повернула свой взгляд на
конечные формы: |
Observer of the silent steps of the hours, |
Безмолвной поступи часов наблюдатель, |
Eternity upheld the minute's acts |
Вечность поддерживала мгновения действия |
And the passing scenes of the Everlasting's play. |
И преходящие сцены игры Вечнодлящегося, |
In the mystery of its selecting will, |
В мистерии своей избирающей воли, |
In the Divine Comedy a participant, |
Участница Божественной Комедии, |
The Spirit's conscious representative, |
Представитель Духа сознательный, |
God's delegate in our humanity, |
В нашу человеческую природу делегат Бога, |
Comrade of the universe, the Transcendent's ray, |
Товарищ вселенной, Трансцендентального луч, |
She had come into the mortal body's room |
Она вошла в комнату смертного тела |
To play at ball with Time and Circumstance. |
Играть в мяч с Обстоятельством и со Временем. |
A joy in the world her master movement here, |
Радость в мире - ее основное движение здесь, |
The passion of the game lighted her eyes: |
Страсть игры ее глаза освещала: |
A smile on her lips welcomed earth's bliss and grief, |
Улыбка на ее устах приветствовала земли
блаженство и горе, |
A laugh was her return to pleasure and pain. |
Смех был ее ответом на наслаждение и на боль. |
All things she saw as a masquerade of Truth |
Все вещи она видела как маскарад Истины, |
Disguised in the costumes of Ignorance, |
Переодетой в костюмы Неведения, |
Crossing the years to immortality; |
Пересекающей годы к бессмертию; |
All she could front with the strong spirit's peace. |
Все она могла встретить миром5 могучего духа.
(5Peace - мир, покой) |
But since she knows the toil of mind and life |
Но поскольку она знает труд тяжкий жизни и
разума, |
As a mother feels and shares her children's lives, |
Как мать разделяет и чувствует детей своих
жизнь, |
She puts forth a small portion of herself, |
Она посылает вперед часть себя маленькую, |
A being no bigger than the thumb of man |
Существо не больше большого пальца мужчины, |
Into a hidden region of the heart |
В регион спрятанный сердца, |
To face the pang and to forget the bliss, |
Чтобы встретить боль и блаженство забыть, |
To share the suffering and endure earth's wounds |
Чтобы разделить страдание и терпеть земли раны
|
And labour mid the labour of the stars. |
И среди труда звезд трудиться. |
This in us laughs and weeps, suffers the stroke, |
Оно в нас смеется и плачет, страдает и бьется, |
Exults in victory, struggles for the crown; |
Ликует в победе, борется ради венца; |
Identified with the mind and body and life, |
Отождествленное с разумом, с телом и с жизнью, |
It takes on itself their anguish and defeat, |
Оно берет на себя их поражение и муку, |
Bleeds with Fate's whips and hangs upon the cross, |
Кровоточит под хлыстом Рока и висит на кресте, |
Yet is the unwounded and immortal self |
Одновременно неранимым, бессмертным собой
пребывая, |
Supporting the actor in the human scene. |
На человеческой сцене актера поддерживающим. |
Through this she sends us her glory and her powers, |
Сквозь эту часть она шлет нам свою славу и силы,
|
Pushes to wisdom's heights, through misery's gulfs; |
Толкает на высоты мудрости через пропасть
невзгод; |
She gives us strength to do our daily task |
Она нам дает силу нашу задачу ежедневную
делать |
And sympathy that partakes of others' grief |
И сочувствие, что горе других разделяет, |
And the little strength we have to help our race, |
И маленькую силу, что мы имеем, помогать нашей
расе, |
We who must fill the role of the universe |
Нам, что роль вселенной исполнить должны, |
Acting itself out in a slight human shape |
Что сама действует в слабой человеческой
форме, |
And on our shoulders carry the struggling world. |
И на своих плечах нести борющийся мир. |
This is in us the godhead small and marred; |
Это в нас, в божество искаженное, малое, |
In this human portion of divinity |
В эту человеческую часть божества, |
She seats the greatness of the Soul in Time |
Она величие Души во Времени садит, |
To uplift from light to light, from power to power, |
Чтобы поднимать от света к свету, от силы к
силе, |
Till on a heavenly peak it stands, a king. |
Пока на небесный пик тот не встанет, царь |
In body weak, in its heart an invincible might, |
В слабом теле, в его сердце - непобедимая мощь, |
It climbs stumbling, held up by an unseen hand, |
Он поднимается запинаясь, поддержанный
незримой рукой. |
A toiling spirit in a mortal shape. |
Дух, в смертной форме трудящийся. |
Here in this chamber of flame and light they met; |
Здесь, в этих палатах огня и света, они
повстречались; |
They looked upon each other, knew themselves, |
Они друг на друга смотрели, знали себя, |
The secret deity and its human part, |
Тайное божество и его часть человеческая, |
The calm immortal and the struggling soul. |
Спокойное бессмертие и душа борющаяся. |
Then with a magic transformation's speed |
Затем, с трансформации магической скоростью, |
They rushed into each other and grew one. |
Они хлынули друг в друга и стали едины. |
|
|
_____Once more she was human upon
earthly soil |
_____Снова она была человеком на
этой земле, |
In the muttering night amid the rain-swept woods |
В бормочущей ночи, среди леса в дожде, |
And the rude cottage where she sat in trance: |
В грубой хижине, где она в трансе сидела: |
That subtle world withdrew deeply within |
Тот тонкий мир отступил глубоко внутрь |
Behind the sun-veil of the inner sight. |
За солнечную вуаль внутреннего зрения. |
But now the half-opened lotus bud of her heart |
Но полураскрытые бутоны лотоса ее сердца
сейчас |
Had bloomed and stood disclosed to the earthly ray; |
Расцвели и стояли, открытые земному лучу; |
In an image shone revealed her secret soul. |
В этом образе сияла ее тайная душа
обнаруженная. |
There was no wall severing the soul and mind, |
Там не было стены, разделяющей душу и разум, |
No mystic fence guarding from the claims of life. |
Ни мистической изгороди, охраняющей от
требований жизни. |
In its deep lotus home her being sat |
Ее существо сидело в своем глубоком
лотосе-доме, |
As if on concentration's marble seat, |
Словно на концентрации мраморном троне, |
Calling the mighty Mother of the worlds |
Зовя могучую Мать миров |
To make this earthly tenement her house. |
Этот земной дом ее жильем сделать. |
As in a flash from a supernal light, |
Как во вспышке из небесного света |
A living image of the original Power, |
Первозданной Силы образ живой, |
A face, a form came down into her heart |
Лик, форма спустилась к ней в ее сердце |
And made of it its temple and pure abode. |
И сделала из него свою чистую обитель и храм. |
But when its feet had touched the quivering bloom, |
Но когда эти ноги коснулись цветения
трепетного, |
A mighty movement rocked the inner space |
Могучее движение внутреннее пространство
качнуло, |
As if a world were shaken and found its soul: |
Словно мир был потрясен и нашел свою душу: |
Out of the Inconscient's soulless mindless night |
Из Несознания Ночи без души и без разума |
A flaming Serpent rose released from sleep. |
Ото сна освобожденная Змея поднялась
пламенеющая, |
It rose billowing its coils and stood erect |
Извиваясь кольцами, и встала прямо, |
And climbing mightily, stormily on its way |
Взбираясь могуче, вызывая на своем пути шторм, |
It touched her centres with its flaming mouth; |
Она коснулась центров Савитри своим пылающим
ртом; |
As if a fiery kiss had broken their sleep, |
Словно огненный поцелуй их сон разрушил, |
They bloomed and laughed surcharged with light and bliss. |
Они расцвели и засмеялись, перегруженные
блаженством и светом. |
Then at the crown it joined the Eternal's space. |
Затем в пространство Вечного в короне влилась. |
In the flower of the head, in the flower of Matter's base, |
В цветке головы и в цветке основы Материи, |
In each divine stronghold and Nature-knot |
В каждом оплоте божественном и природном узле |
It held together the mystic stream which joins |
Она мистический поток неразрывным держала,
который соединяет |
The viewless summits with the unseen depths, |
Недоступные взору вершины и глубины незримые, |
The string of forts that make the frail defence |
Ряд крепостей, что непрочной обороне дают |
Safeguarding us against the enormous world, |
Охранять нас от огромного мира, |
Our lines of self-expression in its Vast. |
Наши линии самовыражения в его Шири. |
An image sat of the original Power |
Первозданной Силы образ сидел, |
Wearing the mighty Mother's form and face. |
Несущей могучей Матери форму и лик. |
Armed, bearer of the weapon and the sign |
Носительница оружия и знака, |
Whose occult might no magic can imitate, |
Чью оккультную мощь и магию имитировать
невозможно, |
Manifold yet one she sat, a guardian force: |
Многообразная, однако единая, сидела она,
хранительница силы: |
A saviour gesture stretched her lifted arm, |
Спасительным жестом она протягивала поднятую
руку, |
And symbol of some native cosmic strength, |
И, символ некой прирожденной космической силы, |
A sacred beast lay prone below her feet, |
Священный зверь лежал, у ее ног распростертый, |
A silent flame-eyed mass of living force. |
Живой силы безмолвная, пламяглазая масса. |
All underwent a high celestial change: |
Все претерпело высокую перемену небесную: |
Breaking the black Inconscient's blind mute wall, |
Разрушая слепую, немую стену Несознания
черного, |
Effacing the circles of the Ignorance, |
Круги стирая Неведения, |
Powers and divinities burst flaming forth; |
Силы и божества форт пылавший взорвали; |
Each part of the being trembling with delight |
Каждая часть существа, трепеща в восторге, |
Lay overwhelmed with tides of happiness |
Лежала, залитая приливами счастья, |
And saw her hand in every circumstance |
И видела ее руку в каждой детали, |
And felt her touch in every limb and cell. |
И ощущала ее касание в каждом члене и клетке. |
In the country of the lotus of the head |
В стране лотоса головы, |
Which thinking mind has made its busy space, |
Которую своим занятым пространством сделал
мыслящий разум, |
In the castle of the lotus twixt the brows |
В замке лотоса между бровей, |
Whence it shoots the arrows of its sight and will, |
Откуда он пускал свои стрелы воли и видения, |
In the passage of the lotus of the throat |
В проходе лотоса горла, |
Where speech must rise and the expressing mind |
Где речь должна подниматься, где выражающий
разум |
And the heart's impulse run towards word and act, |
И импульс сердца бежит к слову и факту, |
A glad uplift and a new working came. |
Начался довольный подъем, работа началась
новая. |
The immortal's thoughts displaced our bounded view, |
Мысли бессмертия вытеснили наш кругозор
ограниченный, |
The immortal's thoughts earth's drab idea and sense; |
Мысли бессмертия - тусклую земную идею и
чувство; |
All things now bore a deeper heavenlier sense. |
Все вещи сейчас несли более глубокий, более
небесный смысл. |
A glad clear harmony marked their truth's outline, |
Довольная чистая гармония начертила их контур
истины, |
Reset the balance and measures of the world. |
Изменила баланс и мерку мира. |
Each shape showed its occult design, unveiled |
Каждая форма показала свое предназначение
оккультное, раскрыла |
God's meaning in it for which it was made |
Замысел Бога в ней, для которого она была
сделана, |
And the vivid splendour of his artist thought. |
И яркое великолепие его артистической мысли. |
A channel of the mighty Mother's choice, |
Канал могучей Матери выбора, |
The immortal's will took into its calm control |
Воля бессмертия взяла под свой спокойный
контроль |
Our blind or erring government of life; |
Наше слепое или заблуждающееся управление
жизнью; |
A loose republic once of wants and needs, |
Распущенная республика нужд и желаний
когда-то, |
Then bowed to the uncertain sovereign mind, |
Затем покорившаяся неуверенному суверену-уму, |
Life now obeyed to a diviner rule |
Жизнь сейчас повиновалась правлению более
божественному, |
And every act became an act of God. |
И каждый акт стал актом Бога. |
In the kingdom of the lotus of the heart |
В царстве лотоса сердца |
Love chanting its pure hymeneal hymn |
Любовь, гименейский гимн воспевая свой чистый, |
Made life and body mirrors of sacred joy |
Жизнь и тело зеркалами своей радости сделала, |
And all the emotions gave themselves to God. |
И отдавали себя все эмоции Богу. |
In the navel lotus' broad imperial range |
В лотоса пупка широкой императорской области |
Its proud ambitions and its master lusts |
Его гордые амбиции и вожделения
господствующие |
Were tamed into instruments of a great calm sway |
Были смирены в инструменты великого правления
спокойного, |
To do a work of God on earthly soil. |
Чтобы работу Бога на земной почве делать. |
In the narrow nether centre's petty parts |
В узкого нижнего центра мелких частях |
Its childish game of daily dwarf desires |
Его детская игра карликовых ежедневных
желаний |
Was changed into a sweet and boisterous play, |
Сменилась сладкой и бурной игрой, |
A romp of little gods with life in Time. |
Шалостью маленьких богов с жизнью во Времени. |
In the deep place where once the Serpent slept, |
В глубокое место, где Змея когда-то спала, |
There came a grip on Matter's giant powers |
Пришло схватывание сил гигантских Материи |
For large utilities in life's little space; |
Для обширного использования в пространстве
маленьком жизни; |
A firm ground was made for Heaven's descending might. |
Крепкая почва была сделана для спускающегося
могущества Неба. |
Behind all reigned her sovereign deathless soul: |
За всем этим царила ее бессмертная душа
суверенная: |
Casting aside its veil of Ignorance, |
Отбросив покров свой Неведения, |
Allied to gods and cosmic beings and powers |
Присоединенная к богам, существам и силам
космическим, |
It built the harmony of its human state; |
Она гармонию своего человеческого состояния
строила; |
Surrendered into the great World-Mother's hands |
Сдавшись в руки великой Матери Мира, |
Only she obeyed her sole supreme behest |
Повиновалась лишь ей, лишь ее повелению
верховному |
In the enigma of the Inconscient's world. |
В загадке мира6 Несознания. (6World - мир,
вселенная) |
A secret soul behind supporting all |
Тайная душа, позади все поддерживающая, |
Is master and witness of our ignorant life, |
Есть господин и свидетель нашей жизни
невежественной |
Admits the Person's look and Nature's role. |
Среди Персоны облика и роли Природы. |
But once the hidden doors are flung apart |
Но широко распахиваются некогда скрытые двери,
|
Then the veiled king steps out in Nature's front; |
Завуалированный царь на передний план Природы
выходит; |
A Light comes down into the Ignorance, |
Свет спускается вниз в Неведение, |
Its heavy painful knot loosens its grasp: |
Его тяжелый болезненный узел хватку свою
разжимает: |
The mind becomes a mastered instrument |
Подчиненным инструментом становится разум, |
And life a hue and figure of the soul. |
Жизнь - оттенком и фигурой души. |
All happily grows towards knowledge and towards bliss. |
Все счастливо растет к блаженству и к знанию. |
A divine Puissance then takes Nature's place |
Божественное Могущество занимает затем место
Природы |
And pushes the movements of our body and mind; |
И побуждает движения нашего тела и разума; |
Possessor of our passionate hopes and dreams, |
Владелец наших страстных грез и надежд, |
The beloved despot of our thoughts and acts, |
Возлюбленный деспот наших мыслей и актов, |
She streams into us with her unbound force, |
Она вливает в нас со своей несвязанной силой, |
Into mortal limbs the Immortal's rapture and power. |
В смертные члены, восторг и силу Бессмертия. |
An inner law of beauty shapes our lives; |
Внутренний закон красоты нашу жизнь формирует;
|
Our words become the natural speech of Truth, |
Наши слова становятся речью естественной
Истины, |
Each thought is a ripple on a sea of Light. |
Каждая мысль - рябью на море Света. |
Then sin and virtue leave the cosmic lists; |
Затем добродетель и грех покидают списки
космические; |
They struggle no more in our delivered hearts: |
Они больше не борются в наших освобожденных
сердцах: |
Our acts chime with God's simple natural good |
Наши действия созвучны с простым добром Бога
естественным |
Or serve the rule of a supernal Right. |
Или служат высшей Правильности правилу. |
All moods unlovely, evil and untrue |
Все неприглядные настроения, ложность и зло |
Forsake their stations in fierce disarray |
Свои места в беспорядке бросают |
And hide their shame in the subconscient's dusk. |
И прячут свой стыд в подсознания сумерки. |
Then lifts the mind a cry of victory: |
Затем крик победы ум поднимает: |
"O soul, my soul, we have created Heaven, |
"О душа, моя душа, мы создали Небо, |
Within we have found the kingdom here of God, |
Здесь, внутри, мы нашли царство Бога, |
His fortress built in a loud ignorant world. |
Его крепость построена в шумном мире
невежественном. |
Our life is entrenched between two rivers of Light, |
Наша жизнь закрепилась меж двумя реками Света, |
We have turned space into a gulf of peace |
Мы превратили пространство в пучину покоя |
And made the body a Capitol of bliss. |
И Капитолием блаженства сделали тело. |
What more, what more, if more must still be done?" |
Что еще, что еще, если еще что-то быть должно
сделано?" |
In the slow process of the evolving spirit, |
В медленном процессе эволюционизирующего
духа, |
In the brief stade between a death and birth |
В кратком расстоянии между рождением и смертью
|
A first perfection's stage is reached at last; |
Первого совершенства, наконец, достигнута
стадия; |
Out of the wood and stone of our nature's stuff |
Из леса и камня, веществ нашей природы, |
A temple is shaped where the high gods could live. |
Храм построен, где могут жить высокие боги. |
Even if the struggling world is left outside |
Даже если борющийся мир оставлен снаружи, |
One man's perfection still can save the world. |
Совершенство одного человека может спасти еще
мир. |
There is won a new proximity to the skies, |
Здесь завоевана к небесам новая близость, |
A first betrothal of the Earth to Heaven, |
Первая помолвка Земли и Небес, |
A deep concordat between Truth and Life: |
Глубокое согласие между Правдой и Жизнью: |
A camp of God is pitched in human time. |
Лагерь Бога установлен в человеческом времени.
|
|
|
End of Canto Five |
Конец пятой песни |
|
|