Мать
Агенда
Том 5
Июль 1964
13 июля 1964
(Сатпрем вернулся из трехмесячной поездки во Францию. К сожалению, сохранился лишь фрагмент этой беседы.)
…Ты получил мое последнее маленькое послание на золотой открытке?
Да. Но ты знаешь, я имел забавное переживание… Когда я вернулся в Бретань, после поездки в Савойю, я был в машине со своим братом и, приближаясь к полуострову Квиберон, я увидел в небе два необычных грандиозных крыла, два облака, которые были как два грандиозных крыла; я сказал своему брату: «Смотри!»; это действительно меня поразило: «Посмотри на эти грандиозные крылья, на этого победоносного ангела, приветствующего нас!» Это было чудесно… Я вошел в дом и нашел твое письмо: «Расправь свои крылья и воспари…» Это чудесно!
Очень хорошо!
Для меня это был ЖИВОЙ образ. Я не удивлена, что облака приняли такую форму: это был ЖИВОЙ образ. (Мать раскрывает руки): «Над миром, широко…»
Я почувствовал, что что-то было в этих облаках — и затем твое письмо!
15 июля 1964
(Мать читает ответ ученику, написанный ею по-английски, где она, в частности, говорит:)
«…быть благодарным, никогда не забывать этой чудесной Милости Всевышнего, кто ведет каждого к его божественной цели наикратчайшими путями, вопреки ему самому, вопреки его неведению и непониманию, вопреки его эго, его протестам и его бунтам.»
26 июня 1964
Это такое истинное переживание! Никогда не забывать этой чудесной Милости Всевышнего, который ведет вас прямо к вашей истинной цели, несмотря на все ваши протесты, все ваши непонимания — прямо, невозмутимо.
Вы кричите, вы плачете, вы протестуете, вы бунтуете… «Я поведу тебя прямо к цели вопреки тебе.»
В тот момент, когда я это написала, было так чудесно!… Мы так глупы и так невежественны, мы вскрикиваем и говорим: «О!… (люди, которые верят в «Бога») О! Он жесток, он безжалостный судья» — они ничего не понимают! Совсем напротив! Доброта, бесконечная милость, которая ведет вас, вот так, прямо к цели! — совершенно прямо! 78
18 июля 1964
(Мать переводит следующее письмо Шри Ауробиндо:)
«Единственно безопасное и верное средство совершенствования для человека состоит в том, чтобы учиться жить изнутри-наружу, не завися от учреждений и машинерии, и использовать это растущее внутреннее совершенство, чтобы строить более совершенную форму и оболочку жизни…»
Благодаря этому я увидела нечто такое интересное… Автоматически, человеческое мышление всегда убеждено (в конечном счете, автоматически), что вещи должны «следовать механизму». Для тела, чтобы его вылечить, чтобы изменить что-то, инстинктивно кажется, что этот процесс должен подчиняться какому-то механизму. Например, в эти последние дни я имела интересное переживание, связанное с вопросом: «Какой будет форма сверхчеловека?»… Все концепции говорят о человеке с более совершенной формой, но это только улучшение. А человек в действительности представляет радикальную перемену по сравнению с обезьяной — с какой точки зрения? Не столько с точки зрения формы тела, сколько с точки зрения своей СИЛЫ НАД МЕХАНИЗМОМ ЖИЗНИ. Тогда, следуя этой идее, я получила подтверждение тому, что я видела, что Материя станет пластичной и будет подчиняться воле. Так что каждый будет иметь в своем распоряжении некоторое количество материи и придавать ей формы по желанию.
И я видела, что человеческому воображению очень трудно выйти из некоего порабощения физической машинерией. Вот что Шри Ауробиндо подразумевает здесь.
*
* *
(полный текст письма Шри Ауробиндо)
Единственно безопасное и верное средство совершенствования для человека состоит в том, чтобы учиться жить изнутри-наружу, не завися от учреждений и машинерии, и использовать это растущее внутреннее совершенство, чтобы строить более совершенную форму и оболочку жизни; ведь благодаря этой внутренней позиции мы сможем лучше всего как увидеть истину высших вещей, о которых мы только говорим нашим языком и которые мы формулируем во внешних интеллектуальных конструкциях, так и искренне применить их истину ко всей нашей внешней жизни. Если нам суждено основать царство Бога в человечестве, мы сначала должны узнать Бога и видеть и жить более божественной истиной нашего существа в нас самих; иначе как же новая манипуляция конструкций разума и научные системы, подводившие нас в прошлом, смогут пригодиться, чтобы установить это? Именно из-за того, что есть множество знаков, указывающих, что старые ошибки продолжаются, и только меньшинство людей, возможно, лидеры в свете, но еще не в действии, стараются видеть яснее, внутренне и истинно, именно из-за этого нам следует ожидать пока что скорее последних сумерек, отделяющих умирающий век от зарождающегося нового века, чем настоящего рассвета. На некоторое время, поскольку ум человека еще не готов, старый дух и старые методы могут все еще быть сильными и казаться преуспевающими; но будущее — за теми людьми и нациями, которые первые увидели утренних богов за блестящей мишурой и сумраком и подготовили себя быть пригодными инструментами Мощи, которая давит к свету большего идеала.
Шри Ауробиндо
*
* *
(Немного позднее разговор зашел о брате Сатпрема. Этот человек будет несколько раз появляться в «Агенде», поэтому мы публикуем то, что касается его.)
Я хотел бы поговорить с тобой о моем брате и его жене. Они имели внутреннее открытие, читая книгу.
Я это чувствую.
И поскольку они в близкой связи со мной, я хотел бы знать… Я хотел бы, чтобы ты знала и помогла им. Вот фотография моего брата.
О!… Он моложе тебя.
Смотри-ка…
Много сущности.
А это его жена, она – русская.
А! Я ее знаю.
Ты ее знаешь?
Да. Чем он занимается?
Он врач.
Он хорош. Даже очень хорош.
А вот фотография моего друга издателя, который помог мне с публикацией «Золотоискателя» и книги о Шри Ауробиндо.
Смотри-ка, знакомое лицо. 79
Здесь больше сущности (в брате). Много сущности, много.
Твой брат очень хорош.
Так что он почувствовал книгу?
Он имел… (жест: стена раскрывается)
Он – человек, который слишком отдает себя своей профессии, и он страдает из-за своей большой восприимчивости. Он отдает себя своим пациентам, так что он поглощает…
Он воспринимает все.
И как только человек приходит к нему, он чувствует, сможет ли он его вылечить или нет. И если он может его вылечить, он тратит все свои силы, он все отдает другому.
Это не имеет значения; то, что ему нужно, это научиться воспринимать, универсализировать свою восприимчивость. Это как раз то, о чем говорил Шри Ауробиндо: это та «внутренняя позиция». Не зависеть исключительно от внешних средств; опираться больше на универсальную Волю (жест над головой), чем на индивидуальную волю; и тогда вы всегда будете иметь неисчерпаемый источник вместо того, чтобы зависеть от того, что вы едите, сколько вы отдыхаете, от того, от этого.
Вот какой метод: бесконечно расширять свою восприимчивость и полагаться на силы, которые постоянно циркулируют в мире, так что только самая физическая материальность зависела бы от питания и ото сна. Потому что даже то, что вы едите, по-разному вас питает в зависимости от вашей восприимчивости, от вашей внутренней позиции; можно извлекать Силу из вещей, и эта способность обретается через расширение восприимчивости.
Он МОЖЕТ делать это, он может.
Ты понимаешь, уклонение от дарения сужает вас — надо щедро отдавать и щедро получать.
(Мать снова смотрит
на фотографию)
У него довольно значительные витальные способности. Но истинное решение кроется в психическом развитии. Кстати, так доктора и лечат, в гораздо большей степени, чем благодаря лекарствам — в гораздо большей степени. Когда некоторые доктора входят в контакт со своими пациентами, пациенты чувствуют поддержку, помощь.
(молчание)
Так что ты сделал хорошую работу во Франции.
(Сатпрем протестует:
это Мать работала)
Для меня нет никакой разницы!
Это чрезвычайно интересно, потому что это становится совершенно конкретным; это не мысль, не идея, это совершенно конкретно: все, совершенно все связи с людьми — это попросту вибрации. Нет «этого» человека или «того» человека, это не так: есть только вибрации, с местами или моментами концентрации, либо расширения и рассеяния. Чрезвычайно интересно то, что это постоянная масса, она в постоянном движении, состоит из вибраций всех родов: лжи, беспорядка, насилия, усложнения; и затем, там внутри, есть как дождь, но очень сознательно направляемый дождь, вибраций Света, Порядка, Гармонии, которые входят в это (Мать прочерчивает движение силы), и это сопротивляется, это работает. И это то, что неудержимо живет везде, постоянно, каждую секунду и в сознании… если я применю слово «любовь», будет непонятно, потому что… И это То, что есть везде, постоянно, вечно и неизменно; не существует ничего, кроме Того и в Том, — в действительности, только То сущностно существует. И там внутри есть этот вид борьбы — это не точно борьба, потому что нет ощущения борьбы, но это усилие против сопротивления, это усилие для преобладания Порядка и Гармонии и, естественно, в конечном счете, для преобладания Любви (но это позднее) над беспорядком и путаницей. И в этом Порядке (этом сущностно истинном Порядке) самым большим противоречием является в точности Ложь. Но все это вибрации. Это не индивидуальные воли и не индивидуальные сознания: в одном и том же индивидуальном агломерате есть все, и не только есть все, но и все постоянно меняется; меняется соотношение вибраций; только видимость остается одной и той же, но это очень поверхностно.
И это переживание становится таким постоянным, таким постоянным, что мне трудно приспособиться к обычному восприятию.
Например, когда ты показываешь мне фотографии, то, что я вижу, это соотношение вибраций; это не характер с какой-то судьбой (все это больше не истинно; это только очень поверхностно и совсем относительно верно, это как когда читаешь роман, это история, рассказываемая в романе), но ИСТИННАЯ ВЕЩЬ состоит как раз в той мере, в какой вибрации скомпонованы в данном месте и централизуются, рассеиваются согласно восприимчивости к Вибрации Света и Порядка, и к возможному использованию в этом клеточной агрегате.
И люди, совершенно закрытые в своих «кожаных мешках», в своем витальном и ментальном эго, производят впечатление чего-то совершенно искусственного, жесткого — жесткого, сухого и искусственного, а также точного. И, что неприятно, так и хочется взять молот и обрушить его на них сверху — что и происходит!
22 июля 1964
Когда-то я имела одно переживание (по поводу чего-то неважного, но это не имеет значения). Я сделала заметки, но не помню, где они (они были по-английски, в форме ответа на письмо).
Я видела, почти одновременно, любовь, как люди «практикуют» ее, если можно так сказать, а также чувствуют ее, и божественную Любовь в ее истине. И то, и другое было представлено как бы «бок о бок», и не только «бок о бок», но я также видела разницу (это было почти одновременно) между двумя действиями: как зарождается человеческое действие и как вырабатывается или проявляется божественное действие. Это пришло через серию совершенно конкретных примеров и переживаний, живущих одно за другим, как если бы всевышняя Мудрость организовала весь ряд обстоятельств (обстоятельств самих по себе незначительных, «неважных»), чтобы дать мне живой пример двух этих вещей. Это было таким конкретным и таким живым, что я сделала несколько заметок, как всегда очень кратких и сведенных к минимуму, я написала это по-английски. Все это где-то здесь, смешалось с другими бумагами.
(первая запись,
найденная чуть позднее:)
В отличие от человеческой любви, которая обращает себя к одним и не обращает себя к другим, моя любовь направлена только ко Всевышнему Господу, но поскольку Всевышний Господь есть все, моя любовь направлена равным образом ко всем.
Любовь Господа — равная для всех, постоянная, охватывает все, неизменная и вечная.
(вторая запись)
В отличие от человеческих существ, действие управляется не чувствами или принципами, а дхармой каждого существа или вещи, которая известна через тождественность.
Я сначала расскажу о втором переживании, потому что это явление повседневного переживания, повседневная констатация. И это одна из главных причин, почему обычные человеческие существа не могут понять существо, которое действует через то, что можно было бы назвать «божественным импульсом». Поскольку вся человеческая деятельность основывается на реакциях, которые сами являются продуктом чувств и ощущений, а деятельность людей, считающихся «высшими» и которые действуют согласно разуму, основывается на принципах действия — каждый имеет свою гамму принципов, на которой он основывает свои действия (это так хорошо известно, что здесь и не о чем говорить). Но интересен другой факт: например, когда человеческое существо любит кого-то (то, что называется «любовью») и когда оно его не любит, его реакции на ОДНО И ТО ЖЕ явление — ОДНО И ТО ЖЕ явление — не всегда противоположны, но крайне различны, причем до такой степени, что обычное человеческое суждение обычно основывается на этих реакциях. Будет лучше, если я приведу совсем конкретный пример: об учениках и Учителе. Ученики почти всегда не понимают Учителя, но у них есть мнение о нем и о его мотивах действия; они наблюдают и говорят: «Учитель сделал то-то и то-то, он обращается с этим человеком таким-то образом, а с тем человеком – таким вот другим образом, поэтому он любит этого и не любит того.» Я говорю очень грубо, но так и обстоит дело.
И все это основывается на ежеминутных переживаниях, здесь так и происходит; они не будут обращаться с таким-то человеком тем же самым образом, как и с другим, даже при аналогичных обстоятельствах, потому что, как они говорят, они «любят» этого, но не любят того. Значит, в одном случае Учитель любит, а в другом – не любит — (смеясь) это же просто!
Поэтому я и сказала, что человеческое действие основывается на реакциях. Божественное же действие СПОНТАННО исходит из видения через тождество необходимости «дхармы» каждой вещи и каждого существа. Это постоянное, спонтанное восприятие, без усилия, через тождество, дхармы каждого существа (я использую слово «дхарма», потому что это ни «закон», ни «истина»: это и то, и другое вместе). Чтобы каждое существо шло кратчайшим путем к своей цели, вот линия самых благоприятных обстоятельств; как следствие, действие всегда будет строиться по этой линии. В результате в кажущихся одинаковыми обстоятельствах действие божественной Мудрости иногда будет совсем другим, иногда даже противоположным. Но как объяснить это обычному сознанию?… В одном случае Мать «любит» того-то, в другом случае она его не любит — так просто!
Это было так ясно! И это переживание столь постоянное, столь постоянно возвращающееся, что это действительно очень интересно. Совершенно ясно, что ученики не в состоянии это понять; даже если им сказать: «то, что делается, делается исходя из дхармы каждого существа», для них это будет только словами; для них это не соответствует живому переживанию, они не могут это почувствовать.
Так что раз и навсегда я совершенно отступила от того, что меня поймут, почему и как я действую. Потому что это так, сейчас я могу сказать (это постепенно пришло), я могу совершенно абсолютно сказать, после того, как смотрела на это в течение нескольких месяцев, что мои действия не являются результатом реакции — ни интеллектуальной реакции, ни ментальной реакции, ни витальной реакции, ни, естественно, эмоциональной реакции, ни даже физической реакции; даже тело сейчас мгновенно отсылает ко Всевышнему то, что к нему приходит, автоматически.
Это переживание пришло в связи с просто личным вопросом, чтобы я поняла, как обстоят дела и насколько бесполезно надеяться, что люди поймут; это было по случаю кучи маленьких глупых событий, которые постоянно происходят, когда люди говорят: «Мать сказала, Мать почувствовала, Мать… и т.д.» — и все ссоры. И меня вынуждают погружаться во всю эту кашу. Какое-то время я мучилась, спрашивала себя: «Почему я не могу сделать так, чтобы они поняли?» Что же, я увидела, что это невозможно, так что меня это больше не занимает. Я просто говорю тем, кто имеет добрую волю: «Не слушайте, что люди говорят; когда они приходят и говорят вам: “Мать сказала, Мать хочет…”, не верьте ни слову, и это все; пусть они говорят, что угодно, это не имеет значения.»
Но другое переживание, которое ему предшествовало и которое продолжается и сейчас (оно не ушло от меня, что довольно редко случается: обычно переживание приходит, утверждается, заставляет признавать себя, а затем исчезает, чтобы уступить место другим; и в этом случае переживание не ушло, оно продолжается), и это переживание более общего порядка…
Человеческая любовь, то, что люди называют «любовью», даже в самом лучшем случае, даже взятая в самой чистой своей сущности, это нечто, что идет к одному человеку, но не к другому: вы любите НЕКОТОРЫХ людей (иногда даже только определенные качества в некоторых людях); вы любите НЕКОТОРЫХ людей, и это означает, что человеческая любовь — частичная и ограниченная. И даже для тех, кто не способен на ненависть, есть определенное число людей и вещей, которые им безразличны: нет любви (в большинстве случаев). Эта любовь ограниченная, частичная и определенная. И, более того, она нестабильная: люди (я имею в виду человеческих существ) не способны чувствовать любовь непрерывным образом и всегда с одной и той же интенсивностью — в определенное время, на мгновение, любовь становится очень интенсивной, очень могущественной, и есть моменты, когда она приглушается; иногда она вообще засыпает. И так даже в самых лучших условиях — я не говорю обо всех деградациях, я говорю о чувстве, которое люди называют «любовью» и которое ближе всего к настоящей любви, и это так: человеческая любовь частичная, ограниченная, неустойчивая и колеблющаяся.
Затем, сразу же, без перехода, я была как бы погружена в ванну Любви Всевышнего… с ощущением чего-то безграничного; то есть, когда есть восприятие пространства, это есть везде (это ощущение находится за пределами восприятия пространства, но когда есть восприятие пространства, это ощущение везде). Это нечто вроде однородной массы вибраций, НЕДВИЖИМОЙ, и все же с интенсивностью бесподобной вибрации, которую можно описать как теплый, золотой свет (но это не так, это гораздо чудеснее этого!). И затем, это везде одновременно, везде идентично самому себе, без чередования высокого и низкого, без изменения, в неизменной интенсивности ощущения. И это «нечто» свойственно божественной природе (это очень трудно выразить словами), одновременно абсолютно недвижимое и имеет абсолютную интенсивность вибрации. И Это… это любит. Нет ни «Господа», ни «вещей»; нет ни субъекта, ни объекта. И Это любит. И как сказать, что Это?… Это невозможно. И это любит всегда и все, все время, все одновременно.
И все эти истории, которые рассказывают так называемые мудрецы и святые, что Любовь Бога «приходит и уходит», о! Это грандиозная глупость! — Это ТАМ, вечно; это всегда там было, вечно; Это всегда будет там, вечно, всегда одним и тем же и на максимуме своей возможности.
Это не ушло и сейчас не сможет уйти.
И как только ты пережил Это… ты столь бесповоротно осознаешь, что все зависит от индивидуального восприятия, полностью; и это индивидуальное восприятие (божественной Любви) зависит, естественно, от недостаточности, инерции, непонимания, неспособности, от того, что клетки не могут ни содержать, ни сохранить Вибрацию, в конце концов, от того, что человек называет своим «характером» и что приходит из его животной эволюции.
(молчание)
Говорится, что божественная Любовь не манифестирует из-за того, что в современном состоянии несовершенства мира это вызвало бы почти катастрофу — таково человеческое видение. Божественная Любовь манифестирует, манифестировала и будет манифестировать вечно, и это только неспособность материального мира… не только материального, но и витального и ментального миров, и множества других миров, которые не готовы, они не способны — но Она, Она здесь, Она здесь, здесь! Она здесь постоянно: это САМО Постоянство. Это Постоянство, которое искал Будда, оно здесь. Он утверждал, что нашел его в Нирване — оно здесь, в Любви.
(молчание)
Как только это переживание пришло, в сознании больше нет этого рода предосторожности, которой я придерживалась в течение многих лет, чтобы не концентрировать слишком много Силы или Могущества, либо Света или Любви, на существах и вещах из-за опасения расстроить их естественный рост — это теперь кажется таким детским! Это здесь, это здесь, это здесь — это здесь. И это сами вещи не могут чувствовать больше, чем они смогут выдержать.
(молчание)
Как только у меня появляется хоть минутка на медитацию, то есть, как только я не осаждаема со всех сторон людьми, вещами, событиями, как только я могу просто сделать вот так (жест погружения вовнутрь) и смотреть, что же, я вижу, что сами клетки начинают изучать Вибрацию.
Это, очевидно, фактор творения.
И этот «дождь Света Истины», который приходил несколько месяцев тому назад 80 , я говорила, что он возвещал что-то — очевидно, он подготовил, он начал это внедрение всевышней Гармонии в материальные вибрации. Это подготовило не какое-то «новое нисхождение», а возможность нового восприятия, восприятия, которое позволяет внешние и физические действия.
(молчание)
Следует использовать другое слово; то, что люди называют «любовью», это столь различные вещи, со столь разными смесями и столь различными вибрациями, что это нельзя назвать «любовью»; нельзя использовать одно и то же название для всего этого. Так что лучше просто сказать: «нет, это не Любовь», и это все. И сохранить это слово для Истинной Вещи… Слово «любовь» [amour] по-французски обладает некой выразительной силой, потому что, когда я его произношу, устанавливается контакт; вот почему я хотела бы сохранить это слово. Для всего остального: нет, не называйте это любовью, это не любовь.
Я где-то говорила или писала: «Любовь — это не сексуальные отношения. Любовь — это не привязанность… Любовь — это не…» и т.д., и в конце я сказала: «Любовь – это всемогущественная вибрация, исходящая прямо из Одного 81 …» Это было первое восприятие Этого.
Но это грандиозное открытие, в том смысле, что как только оно произошло, это не оставит вас не смотря ни на что. Можно повернуть свое внимание куда угодно, делая свою работу, как, например, этой ночью, когда я вела очень символическую деятельность: в течение часа я прошла по всем комнатам Ашрама и хотела найти где-то в уголке кресло, чтобы там можно было сесть и делать определенную внутреннюю работу — это было невозможно! Я проходила из комнаты в комнату, и в каждой комнате были группы людей, один-два человека, или несколько групп из нескольких человек, и каждая со своим «чудесным» открытием, «чудесным» намерением, чудесным «проектом» — каждый принес все свое самое чудесное! И каждый хотел показать мне и продемонстрировать свое чудо. И так я смотрела и смотрела (это были люди, которых я знаю; это должно быть выражение их самых лучших мыслей: это действительно было наполнено большой доброй волей: Мать смеется), но сколько их было! Я просто смотрела, говорила одно-два слова, затем делала несколько шагов в надежде найти уединенный уголок и кресло, в котором я смогла бы делать свою работу, и я переходила из комнаты в комнату… Это продолжалось час. Час невидимой жизни, это было чрезвычайно долго. Я пробудилась, то есть, вышла из этого состояния… не найдя кресла! Я пробудилась как раз тогда, когда сказала себе: «Не стоит пытаться» (были уголки с креслами, но было так много людей, что было невозможно туда пройти) «не стоит и пытаться, везде будет так, это бесполезно, лучше вернуться к себе», и как только я решила вернуться к себе, это кончилось.
Очевидно, в этой деятельности я не сделала призыва к божественной Любви, чтобы найти решение проблемы — мне не позволили это сделать. Тогда я поняла, что именно это передается в мышлении людей через идею о том, что божественная Любовь не может манифестировать из-за того, что она вызвала бы катастрофы 82 — это вовсе не так, это совсем не так. Но очевидно, что в моем сознании связь (всевышняя) была установлена (в некоторой степени с ограничениями, но, в конце концов, она была установлена), и ничего не произошло — ничего, абсолютно ничего, даже самых не-зна-чи-тель-ных вещей — без того, чтобы не было, я не могу сказать «мысли» или «ощущения» (по-английски это называется «осознание» [awareness], но это гораздо лучше этого), чувства (еще одно невозможное слово), чувства Присутствия Господа, без того, чтобы всевышнего Присутствия не было там, двадцать четыре часа в сутки. В ходе всей этой ночной деятельности, о которой я только что рассказывала, Оно был там, Присутствие Господа было все время, каждую секунду, управляя всем, организуя все — НО ЭТОГО НЕ БЫЛО. И Это, что я называю Любовью, эта Манифестация, оно так грандиозно всемогущественно, что, как я однажды говорила, оно совершенно не терпимо к другой вещи — существует только Это… Это, это существует; Это, это есть — и на этом все. Тогда как Господь («Господь», что я называю «Господом») — это вообще все; Господь — это все, что проявлено, все, что не проявлено, все, что есть, все, что будет, и все-все-все это есть Господь — это Господь. И Господь (смеясь) обязательно терпит Самого Себя!… Все есть Господь, но все воспринимается Господом через ограничения человеческого восприятия! 83 Но все-все есть там — все есть там; все, в каждую секунду; и с восприятием времени каждая секунда другая, в вечном становлении. Это всевышняя Терпимость: нет больше борьбы, нет больше сражения, нет больше разрушения — есть только Он.
Те, кто имели это переживание, обычно на нем и останавливались. И если они хотели уйти от мира, они выбирали «аспект аннигиляции» Господа; они находили там пристанище и оставались там — всего остального больше не существовало. Но другое… другой аспект, это мир завтрашнего дня или послезавтрашнего. Другой аспект — это невыразимое великолепие. Это такое всемогущественное великолепие, что только оно и существует.
Это ОДИН способ бытия Господа.
(молчание)
Это переживание отметило этап.
Возвращаясь к обычному миру, результат — эпидемия в Ашраме 84 , это люди, потерявшие самоконтроль, это… и так далее. Но я НЕ МОГУ смотреть на вещи так, как они — это не может казаться мне таким катастрофическим! Это как когда люди покидают свое тело, то окружающие все в слезах — я не могу! Я просто не могу. Ты знаешь, когда что-то кладут варить в котел, оно вскипает.
(молчание)
Но, что примечательно, ты — единственный человек, с которым я могу говорить — это не так, что я не пыталась [во время поездки Сатпрема во Францию], потому что было такое впечатление, что может быть жалко, если некоторые вещи просто так уйдут; я пыталась беседовать с Нолини и Павитрой: ничего не вышло, кроме некоей ментальной транскрипции.
Когда я назвала тебя Сатпремом, я имела в виду это: ты наверняка должен обладать способностью входить в контакт с Этим.
И Это, это… Я не знаю, будет ли этот мир (я говорю не только о земле, я говорю о нынешней вселенной), будет ли этот мир следовать другим или он сам будет продолжать идти, или… но Это, о чем я говорю и что я называю Любовью, это Мастер этого мира.
В тот день, когда земля (потому что нам это было обещано, и это не пустое обещание), в тот день, когда земля проявит Это, это будет великолепие.
Я имела очень слабое и мимолетное восприятие того, что это будет — это было прекрасно. Это было великолепно.
И физический мир сотворен, чтобы выражать эту Красоту; если бы он стал гармоничным вместо этой отвратительной вещи, которой он сейчас является, если бы он стал гармоничным, он обрел бы исключительное вибрационное качество!… Это довольно любопытно: витальный мир чудесен, в ментальном мире есть свои великолепия, надментальный мир со всеми своими богами (это действительно существующие существа, я хорошо их знаю) действительно очень красив; но, представь, как только я имела этот Контакт, все стало казаться пустым — казаться пустым и… всему недостает чего-то сущностного.
И эта сущностная вещь в своем принципе находится здесь, на земле. 85
25 июля 1964
(После чтения «Часа Бога» Шри Ауробиндо перед микрофоном для ашрамитов)
…Я не знаю, почему они хотели, чтобы я прочитала это — это нечто очень ужасное… очень ужасное.
Они организовали целое театральное представление с чтением наизусть, танцами, живыми картинками — все это пройдет 1 декабря, иллюстрируя это («Час Бога»).
Когда вещи принимают такой оборот, я всегда принимаю их как организованные Божественным для общего хода. Редко, когда приходит такое указание: «Нет». Когда это «нет», это категорично. Но я всегда вижу (Мать прочерчивает в воздухе движение сил), что вещи движутся очень гибко: кажется, что это движется туда (жест влево), но это чтобы придти сюда (жест вправо); кажется, что они идут сюда (жест вправо), но это чтобы придти туда (жест влево) — все время.
28 июля 1964
(Речь идет о докторе S, уехавшем в Америку для операции на мозге. Операция заключается во введении специальной иглы в пораженную часть мозга, и через нее впрыскивается жидкий кислород, чтобы разрушить группу пораженных клеток. Первая операция прошла три месяца тому назад, а вторая операция была запланирована на этот месяц.)
Я только что получила длинное письмо от доктора S… Ты знаешь, ему сделали операцию на одной стороне мозга, и теперь… Чтобы было интересно, мне надо рассказать всю историю с самого начала.
Перед своим отъездом в Америку, когда он разговаривал со мной об этой операции, я вдруг увидела, что это не только опасно (это очевидно, он сам знал это), но и не может быть определенным, и, во всяком случае, одной операции не достаточно. Когда он говорил мне об операции с энтузиазмом человека, видящего свое спасение, я у него спросила: «Вы действительно уверены, что результат будет определенным? Что одной операции достаточно, и болезнь не вернется?» Он был почти рассержен. Он думал, что я была… (смеясь) атеистом медицинской науки!
Как бы там ни было, он уехал.
Когда он туда прибыл, ему сразу же сказали, что поскольку заболевание охватило обе стороны мозга, то надо оперировать обе стороны: первую операцию надо сделать на правом полушарии, чтобы вылечить левое, а затем, шесть месяцев или год спустя, надо оперировать левую сторону, чтобы вылечить правую.
Операция была чрезвычайно болезненной, она длилась четыре часа, и результат был такой, какой я предчувствовала: паралич (все, что они могут сделать, это парализовать, а затем надо проходить курс реабилитации). Как бы там ни было, казалось, что реабилитация идет хорошо. И американский доктор ему сказал, что это только вопрос воли… Ты видишь, сколь рискованная эта операция, которая, как утверждалось, должна была быть определенной и абсолютной. Что же.
Как бы там ни было, американский доктор ему сказал: «В любом случае, в следующие три месяца я не смогу ничего сделать.» Поэтому он и ждал там три месяца. А я все это время — все это время, почти постоянно — я видела, что смерть наступит во время второй операции. И я знаю, что если я об этом напишу, это ничего не даст, кроме как создаст атмосферу недоверия, и только. Так что я делала формацию за формацией, формацию за формацией для американского доктора. В конце концов, S попросил у меня талисман для второй операции — я сразу же его послала, с большой концентрацией силы, чтобы не произошло ничего смертельного.
Совсем недавно, 20 июля, S пришел в госпиталь на вторую операцию. Американский доктор держал его два, три дня, а затем сказал: «Я не могу, я не могу взять на себя этот риск»… Кажется, за эти три месяца он прооперировал несколько человек, для которых это тоже была вторая операция, на другой стороне, как и для S, и все эти операции кончались кровоизлиянием, параличом или смертью. Поэтому американский доктор ему заявил: «Я не могу рисковать». S ответил: «Мне все равно: лучше умереть, чем быть таким немощным,» Но этот американец очень ловко ему возразил: «Я не могу ничего сделать без разрешения вашей ‘Матери’! ». Так что мне послали телеграмму, в которой говорилось, что американский доктор отказывается оперировать, потому что это слишком опасно, и спрашивалось мое мнение. Я ответила: «никакой операции».
В то же время была телеграмма и от E (она хотела присутствовать на операции), ликующая телеграмма, в которой говорилось, что для нее (Е) это доказательство того, что S будет вылечен не с помощью хирургии, а путем супраментального вмешательства. Она сказала это и S, который был очень недоволен (!). Как бы там ни было, он возвращается.
Но в этом случае было такое точное действие Силы… И в то же время я имела другое переживание (но гораздо более личное и субъективное), но которое убедило меня в моем восприятии… Ты читал «Rodogune» Шри Ауробиндо?… Там есть одна сцена, в которой отшельник встречает юного принца и произносит такие слова: «Это человек несет с собой атмосферу того, кто скоро умрет.» (Этот принц только что одержал большую победу, все шло к лучшему, и он решил пойти в такое-то место; там он и повстречал отшельника, который и произнес эти слова.) Когда я прочла это, я попыталась войти в контакт с этой вибрацией, которую отшельник назвал «атмосферой человека, который скоро умрет». И когда я получила от S письмо, в котором он просил меня прислать ему талисман, он был уверен, что все будет хорошо — в точности та же самая вибрация. Это некое ликование, утверждение могущества и силы, а за этим стояла в точности та же самая вибрация. Так это убедило меня в том, что я восприняла.
Но я была рада, что американский доктор оказался таким восприимчивым.
И когда я получила от E телеграмму, в которой говорилось, что это доказательство того, что S будет вылечен супраментальным вмешательством, а не с помощью хирургии, был свет в этой телеграмме — Е очень экзальтированная личность, но вдруг я увидела свет открытия. Так что я сказала себе: «Вот почему».
Но (смеясь) S не очень-то был рад этому! — у него нет веры. Он говорит, что был бы «очень счастлив… удостоиться этой Милости», вместо того, чтобы сказать: «Я верю, что Милость…». Это учтивый способ сказать (Мать смеется): «Я не верю».
Так что он вернется, немощным.
Одна сторона вылечена.
Левая сторона. И американский доктор не очень-то доволен, до какой степени она вылечена… То есть, как всегда, что какими бы вещи ни казались в мире, но когда они приходят в контакт со Светом, то есть, с концентрацией Истины, они предстают в своей голой реальности: вся эта шумиха, раздутая вокруг этой операции и вся иллюзия, образовавшаяся вокруг чудесной силы хирургического вмешательства, все это растворилось. Согласно письму S, американский доктор сам был шокирован и потерял веру в абсолютность своей системы. Но с первой минуты я видела, что в этом не было и 60% истины. Там было совсем смутное поле, которое он умышленно игнорировал и которое показалось, чтобы он нем узнали. Это относится и к S: «Доктор НЕ МОЖЕТ иметь иллюзий», но он не хотел признать это. Когда я ему сказала, что, возможно, одной операции может быть недостаточно, он был почти рассержен: «Как вы можете говорить такие вещи!» (Мать смеется). Он знал это не хуже меня, но не хотел допускать это.
Он прошел через ужасное переживание.
О, да, и очень-очень опасное — он знал это. Но до некоторой степени я его понимаю: хирург, который больше не может приложить свои руки…
Но с самого начала я видела, что он не может быть вылечен, потому что на самом деле у него не было веры. У него есть некое расплывчатое знание, что есть «силы, стоящие за» материальными силами, но все же для него конкретной реальностью является Материя и ее механизм, так что и средство должно быть механическим. Потому что несколько раз я пыталась его вылечить, но не было никакой восприимчивости, никакой — ты знаешь, как камень.
Может быть, сейчас будет лучше?…
Во всяком случае, если ему суждено вылечиться супраментальным путем, я не чувствую, что я призвана сделать это, потому что у него нет доверия ко мне — он меня по-своему любит, имеет некое… поклонение, это слишком сильно сказано, но некое почтение к богу, который очень любезен (!), но (смеясь) от которого не стоит ждать слишком многого: «Он весьма несведущ в вещах этого мира, и хотя время от времени может совершать какие-то чудеса (Мать громко смеется), но это только чудеса!»
Странно, что имея такую позицию, он пришел сюда.
О! Он бросил все, чтобы придти сюда.
Это странно.
Нет, это очень сильно внутри него; внутренний зов очень силен: это внешний разум вуалирует все.
Он все бросил, но он прекрасно знает, что он все бросил! Он очень хорошо сознает всю «жертву», то есть, в его сознании нет равноценного соответствия между тем, что он получил, и что он оставил — это как когда ставят все на будущее.
Как бы там ни было, он возвращается.
*
* *
(Позднее Сатпрем наводит порядок среди разрозненных бумаг Матери, отрывков записей и т.д., и натыкается на такие строчки:)
В каждый момент времени есть баланс всех возможностей одновременно.
Это было переживание.
Это то же самое, что и сказать, что в каждый момент можно все изменить; если придет сила, которая изменит этот баланс, то изменятся и все следствия.
То есть, нет ни детерминизма, ни закона «причины и следствия», нет ничего подобного — детерминизм есть, но внешне.
(другой отрывок записи)
«Шри Ауробиндо сказал N во сне, что 6 декабря произойдет большое изменение.»
31 июля 1964
(Сатпрем раскладывает всевозможные разрозненные кусочки бумаг — «заметки» Матери — и натыкается на следующую запись, которую он читает вслух:)
Они согласны поклоняться только тому богу, который пострадает за них.
Эта запись была сделана по случаю избрания нового Папы и по поводу Христа на своем кресте (Мать остается молчаливой).
Они (католики) очень усердствуют во Франции.
Да…
Но здесь есть кое-что новое. Совсем недавно, три дня тому назад, Пондишери посетил посланник Папы и, естественно, он встретился с архиепископом. Они устроили публичный прием — и архиепископ пригасил людей из Ашрама, официально!… Z был католиком, и он пошел, и, кажется, посланник Папы произнес большую речь, в которой он все время повторял, что время делений прошло, что пробил час для всех, кто любит Бога, по-братски объединиться и т.п. — это прогресс.
После этого был прием в мэрии; посланник Папы сидел на возвышении вместе с архиепископом и премьер-министром Пондишери — там больше никого не было, все остальные сидели на скамьях внизу. Затем, так как ничего не происходило, Z подумал, что это пустая трата времени, он поднялся на возвышение и попросил министра представить его посланнику Папы, что тот и сделал. Тогда Z сказал, что он был очень доволен речью посланника и поблагодарил его за то, что он пришел с такими идеями — можешь себе представить, каким сделалось лицо архиепископа!
Но это маленький шаг вперед.
*
* *
(Позднее Сатпрем нашел другую запись, черновик письма, которое Мать должна была отправить ученику, но так и не отправила:)
«Не счесть числа руководителям, основателям сект, главам церквей или монастырей, святым или мудрецам, которые становятся между человечеством и всевышним Господом под тем предлогом, что они — посредники, и которые берегут для своих маленьких превознесенных личностей волны признательности, которые должны идти прямо, непосредственно к истинной цели: ко всевышнему Господу. Я всегда воздерживалась от встреч с этими людьми, будь то на земле или в тонком мире. То, что Господь пожелает для нас, Он всегда даст нам это, и я предпочитаю получать это напрямую, чем через посредников, сколь бы великими они ни были.»
*
* *
(Позднее, в связи с одной последней записью, которую Мать тщетно везде искала:)
…Ты знаешь, здесь происходят странные вещи. Кое-какие вещи буквально исчезают, а затем, спустя несколько дней, они находятся! (Мать снова ищет) Я предпочитаю сначала исчерпать все материальные объяснения, прежде чем делать другие предположения. Но даже такая личность, как Мадам Дэвид-Нил (и Бог знает, что она была крайней позитивистской), сама рассказывала мне о подобных случаях. Я что-то рассказывала ей, а она ответила: «Это меня не удивляет, потому что со мной происходило то же самое…» У нее было одно ожерелье (это было время, когда она носила драгоценности), которое она хранило наверху шкатулки (в шкатулке, но в самой верхней части); это был китайский дракон, и она захотела надеть его на один вечер. Она открыла шкатулку, но ожерелья там не было (а шкатулка запиралась в сейфе на ключ, и не было никаких признаков взлома). Она искала ожерелье везде, и нигде не могла его найти. Затем, четыре-пять дней спустя, она снова открыла шкатулку, и ожерелье было там, где и должно было быть!
И то же самое происходило и со мной. В то время я обычно поднималась на террасу и брала с собой зонтик (у меня был один из этих тубусов, в которые убирают зонтики, и мой зонтик был там). Я его искала и не могла найти. Я взяла другой зонтик и поднялась (я тщательно искала, я пересмотрела все зонтики один за другим; моего зонтика там не было). Затем я спустилась и больше не вспоминала об этом зонтике — два дня спустя он был там!
Такое вот случается… Вероятно, развлекаются маленькие существа. Ты знаешь историю о Шри Ауробиндо и его часах?
Шри Ауробиндо, до того как он сломал ногу, обычно прогуливался по улице оттуда до сада, находящегося здесь, прямо через комнаты в определенное время; и чтобы быть уверенным, что он не гуляет слишком много или слишком мало, у него было четверо настенных часов, расположенных на некотором расстоянии друг от друга, и все показывали одно время; последние часы были здесь, а первые – в его комнате, рядом с ним. Однажды, гуляя как обычно, он взглянул на первые часы: они остановились; он посмотрел на вторые часы (он сам их заводил): остановились, в то же самое время; посмотрел на третьи: и они остановились, показывая то же самое время; четвертые: остановились на том же времени. Я медитировала в это время и услышала его восклицание: «О! Это глупая шутка!» и… часы пошли одни за другими.
Я видела это собственными глазами (и он не был под какой-то иллюзией, как и я). Я спросила его: «Что случилось?». Он ответил: «Смотри, все часы остановились», и… все часы снова пошли.
Так что, что касается этих бумаг… у меня сомнения.
*
* *
(Затем Сатпрем излагает Матери «мистерию» магнитофона, который четыре раза подряд не работал возле Матери — запись была очень слабой, как бы завуалированной чем-то — тогда как во время проверки в мастерской все четыре раза он работал прекрасно.)
Четыре раза, когда я приходил к тебе, было одно и то же. И всякий раз, когда мы проверяли магнитофон внизу, он работал прекрасно!
(Мать улыбается, забавляясь)
Это какая-то загадка…
Мой голос не переносится на пленку.
Нет-нет! Когда начинается запись, все прекрасно, твой голос очень ясно слышан, ты говоришь некоторое время, затем вдруг, хоп! Больше ничего не слышно, как если бы голос вуалировался. Можно расслышать голос, но он едва слышен.
Очень далекий… (Мать качает головой)
Магнитофон работает, затем вдруг голос вуалируется… В тот день, когда ты говорила о своем переживании Любви, твой голос почти полностью был завуалирован до конца беседы.
Но все же ты очень хорошо все переписал!
Да, но в этом какая-то загадка!
Да…
Но чем более совершенны эти аппараты, тем более они чувствительны. Несколько лет тому назад, когда я еще жила внизу, ко мне приносили какой-то аппарат, измеряющий вибрационные волны речи. Они использовали его, но я не знаю, с какой целью. Они принесли показать его мне. Я сказала: «Подождите, сделаем один эксперимент.» Я не помню точно, но помню, я произнесла одно и то же дважды: один раз – с обычной концентрацией, второй раз – с полным «зарядом» Присутствия Господа… Ты знаешь, эти аппараты прочерчивают какие-то линии — он начал плясать! Все эти видели, тут не было ошибки. А я сказала одно и то же одинаковым образом; только в первом случае я сделала это без особой концентрации, а во второй раз я вложила полный заряд и сделала концентрацию — стрелка начала скакать! Я им сказала: «Смотрите!» 86
Эти аппараты имеют некую чувствительность.
*
* *
Перед уходом Сатпрема
Мать начинает говорить о деньгах:
…Между прочим, улучшились ли финансовые дела?
Стали хуже!
У нас огромные долги. Мы заняли деньги у всех, кто мог их дать.
Я не знаю…
Посмотрим! (Мать смеется)
78 Есть запись этой беседы.
79 Это он внезапно появился перед Матерью во время медитации с Сатпремом (см. «Агенда», том 1, беседа от 30 октября 1960 г.)
80 См. «Агенда» от 29 января 1964 г. и 4 марта 1964 г.
81 См. «Агенда», том 4, беседа от 25 сентября 1963 г.
82 В действительности, эта мысль была у самой Матери – см. «Агенда», том 4, беседа от 24 августа 1963 г.
83 Мать позднее повторила: «Это Господь воспринимает Самого Себя через человеческие ограничения».
84 Более 300 случаев заболевания лихорадкой.
85 В ходе этой беседы магнитофон очень плохо работал, так что запись получилась крайне неразборчивой, хотя Сатпрем и пытался как-то восстановить эту запись, но безуспешно. Так что, увы, этой записи больше нет.
86 Самое загадочное — это то, что запись этого фрагмента беседы сохранилась, тогда как все остальное исчезло… Может быть, аппарат льстил самому себе?