Мать

Агенда

Том 5

Август 1964

5 августа 1964

(D, ученица, прислала Матери описание, сделанное в XVIII веке одним японцем – буддистским монахом; в нем излагается метод, названный «Интроспекицей», который позволяет преодолевать холод и голод и достичь физического бессмертия. 87 Мать читает несколько страниц, затем отказывается читать дальше.)

Лучше выработать СОБСТВЕННУЮ систему — если вы вообще хотите иметь систему.

Это то, в чем люди всегда упрекали Шри Ауробиндо, потому что он не говорил вам: «Сделайте то-то так-то…», и именно это убеждало меня в том, что за этим была Истина.

Люди не могут жить, не сводя вещи к ментальной системе.

Им нужен механизм.

Да, но как только есть механизм, все кончено.

Этот механизм может быть очень хорош для того, кто его нашел: это ЕГО механизм. Но он хорош только для него.

Что касается меня, я предпочитаю не иметь никакого механизма!

Иногда возникает искушение, но… Так гораздо труднее, но несравненно более живо. Все это (изложение Дзен) кажется мне… у меня сразу же возникает впечатление чего-то, становящегося мертвым и сухим — сухим и безжизненным.

Они заменяют жизнь механизмом. И тогда все кончено.

(молчание)

Люди ошибаются в том, что считают — верят — что цель заключается в бессмертии. Тогда как бессмертие — это только ОДНО ИЗ следствий. В этом рассказе Дзен целью является бессмертие, так что нужно найти ПУТЬ к нему — отсюда и все эти методы. Но бессмертие не является целью: это только естественное следствие — если жить истинной жизнью.

Я уверена, что D (она не говорит этого, но я в этом уверена) воображает, что моя цель — бессмертие! Во всяком случае, это цель множества людей здесь (!)… В действительности, это нечто вторичное. Это ОДНО из следствий, это знак (это можно считать знаком) того, что вы живете Истиной, и это все. Но это даже не наверняка!

Бессмертие в этом мешке с костями, это не очень-то приятно!

(Мать смеется) О! Да… надо, чтобы сначала это было по-другому.

Это не будет иметь никакой ценности.

8 августа 1964

… Есть забавные вещи. Когда я была в Японии, я повстречала там человека, который был поразительной копией моего отца — в первый момент я даже спросила себя, не сплю ли я. Думаю, что к тому времени мой отец уже умер, но я не уверена, я точно не помню (мой отец умер в то время, когда я была в Японии, это все, что я знаю). Но этот человек был того же возраста, что и мой отец, то есть, они были рождены вместе, в один и тот же момент; мой отец родился в Турции, а этот человек — в Японии; как бы там ни было, это БЫЛ мой отец! И этот человек принял меня с отеческой любовью, это было необычайно! Он хотел видеть меня все время, он осыпал меня подарками… И мы едва могли говорить друг с другом, он очень мало знал английский язык. Но это сходство! Как если бы один был точной копией другого: тот же рост, те же черты, тот же цвет кожи (он был необычно белым для японца, а мой отец не был таким же белым, как северные люди: его кожа была того же цвета, как и у людей с Ближнего Востока, как и у меня).

Это всегда меня удивляло. Ты знаешь, люди часто говорят: «О, смотри! Как похожи!», но это не то! Он был как точная копия.

А внутри, оккультно, тоже?

Была некая родственность.

Он был изобретательным человеком — мой отец тоже имел очень изобретательное воображение. Но мой отец, прежде всего, был математиком, тогда как этот человек, я не знаю… Он изобрел «аппарат для медитации»! Это было действительно очень интересно, я даже взяла его с собой; только он работал от батареек, а я не могла их заменить, так что этот аппарат теперь бесполезен. Он должен быть где-то здесь. Хотя это только механика — как молитвенное колесо, нечто подобное, но это был «аппарат для медитации»! Это было очень интересно.

Есть странные вещи… 88

*
*   *

(Относительно итальянского или испанского читателя «Путешествия Сознания»)

Лучше всего, чтобы они сами переводили для себя. Это самый лучший способ чтения: когда действительно хочешь понять книгу, надо самому ее перевести.

*
*   *

(Мать продолжает разбирать свои разрозненные записи и натыкается на два отрывка, которые кажутся очень близкими версиями одного и того же переживания. Первая «версия» такова:)

Задыхающиеся от малости человеческой природы, мы устремляемся к знанию, которое действительно знает, к мощи, которая действительно может, к любви, которая действительно любит.

24.4.64

То же самое переживание пришло ко мне еще раз; это та другая «версия» или другой способ выразиться; это переживание, которое внезапно вернулось так остро, так интенсивно (Мать читает запись:)

Человеческие существа столь немощные, столь несовершенные и столь неполные!

«Неполные» было самым сильным выражением из трех: такие неполные!

Только всемогущее правление Истины и Любви на земле может сделать жизнь сносной.

Это как продолжение — но это не пришло как продолжение: это вернулось переживание. Это как если бы что-то в сознании ЭТОЙ ЗЕМЛИ почувствовало бы настоятельную и бесповоротную необходимость этого изменения — изменения, нового творения. Как если бы сознание земли… Ведь стремление становится таким сильным, таким острым, таким постоянным, таким конкретным — под давлением — что что-то должно взорваться.

Но это лишь бедные слова. Переживание переводится в слова в данный момент: сначала есть интенсивность стремления, затем спонтанно — спонтанно — оно принимает форму слов, тогда я их записываю. Но слова тонкие и плоские, и бедные. Но это… как когда вы вот-вот вступите в контакт со своим психическим существом и чувствуете препятствие эго; достигается точка, когда это так давит и давит, чтобы пройти, это становится таким острым, что возникает впечатление, что все скоро взорвется. И что-то в самом деле взрывается.

И то же самое для земли, это то же самое переживание.

Это сознание ЭТОЙ ЗЕМЛИ давит таким вот образом, оно испытывает абсолютное отвращение к тому, что сейчас есть, и чувствует необходимость… чтобы пришла НАСТОЯЩАЯ ВЕЩЬ. 89

*
*   *

Немного позднее,

Мать берет другую запись:

«Вы хотите знать историю их смерти — но есть смерти, не имеющие истории. Это спокойный переход из одного состояния сознания к другому, мирный вход в молчаливое ожидание другого периода активности.»

Есть и такие бумаги, подобные этой, которые я написала, но так и не отправила. Помню, были люди, которые бомбардировали меня письмами, тогда я сразу же написала это, и затем этот поток остановился.

*
*   *

Другая запись:

«Я не верю в церемонии и ритуалы.»

11 августа 1964

(О тантрическом гуру, который предупреждает о своем скором визите:)

…Он прислал мне свое обычное сообщение: это как картинка со всеми цветами. Ты знаешь, что тантризм приписывает значение каждому цвету; они делают нечто вроде игры сил со всеми цветами согласно тому, что они хотят сказать или выразить — это свечения, цветные яркие свечения. Это очень специфично; первый раз, когда я это увидела, это было в связи с тантризмом. И на днях я получила… (несколько ироническим тоном) прекрасную картину, вот такую большую (жест: примерно 30см х 30 см); так я узнала, что это было от него, и что он был доволен!

*
*   *

Несколько позднее

В ночь с 8 на 9 августа было переживание, которое длилось, по меньшей мере, два часа, возможно, больше. Это переживание я не имела никогда прежде. В действительности, это не было вовсе переживание «личности», потому что я очень хорошо сознавала возвращение личного сознания, и очень интересным образом: все чувствовалось ослабевающим. Возвращение длилось почти полтора часа. Это невозможно выразить словами.

В течение двух часов это было переживание Всемогущества — Всемогущества Господа — в течение двух часов, со всеми решениями, которые были приняты в то время, то есть, выражение того, что происходило, транслировалось в сознание земли. Это было так просто! Так очевидно: то, что мы обычно называем «естественным». Так очевидно, так просто, так естественно, так спонтанно, даже без воспоминания о том, что могло бы быть усилие — это усилие, которое все время есть в материальной жизни, оно только для того, чтобы жить, чтобы сохранять все эти клетки вместе.

Странно то (я была очень сознательна, совершенно сознательна; сознание «Свидетеля» никогда не прекращалось, но оно не стояло на пути), и я знала, я видела (однако мои глаза были закрыты, я лежала на своей постели), я видела, что мое тело движется — оно имело движения одного Ритма!… Каждое движение, каждый жест, каждый палец, каждая позиция — все это было одной вещью, которая реализовывалась. И тогда то, что я изучала, что я видела в течение следующих полутора часов (с закрытыми глазами, видя гораздо яснее, чем обычными глазами), это была разница в теле — разница между движениями тела в тот момент (в ходе переживания) и после (когда Мать возвращалась в свое личное сознание). Движения в тот момент были… это было творение! И с такой точ-ность-ю, величием! (Мать вытягивает руки и медленно движет ими в великом Ритме). Я не знаю, что другие люди могли видеть, я ничего не знаю, но я, я видела себя; особенно я видела руки, потому что руки действовали: они были как посредник, который реализовывал… я не знаю, как сказать. Но это было широким, как мир. Это была земля (это всегда сознание земли), не вселенная: земля, сознание земли. Но я осознавала вселенную и воздействие на землю (и то, и другое), я сознавала землю как совсем маленькую вещь во вселенной (Мать держит в руках маленький мячик). Я не знаю, это трудно сказать, но когда это выражалось, было и восприятие разницы видения между тем моментом (в ходе переживания) и после… Но все это невыразимо. Но это абсолютное знание — это другой способ знать. Шри Ауробиндо объяснил это: все ментальное знание — это поиск; мы ищем, тогда как это знание имеет другое качество, другой вкус. И затем мощь Гармонии столь чудесная! (Мать снова изображает великий Ритм, ее руки раскинуты), такая чудесная, такая спонтанная, такая про-ста-я. И это остается там, как если бы Это поддерживало весь мир, каким он является; это как некая внутренняя поддержка мира — мир опирается на нее.

Но внешне, это некая пленка… это как пленка трудностей, осложнений, которая добавляется человеческим сознанием (это гораздо сильнее у людей, чем у животных; у животных этого нет, очень мало — у них это есть из-за человека, но очень мало; это нечто специфическое для человека и ментальной функции), и это нечто очень тонкое — тонкое, как луковая кожура, такое же сухое, как луковая кожура — и все же она отравляет все. Она отравляет все ТОЛЬКО ДЛЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ. В то время (во время переживания) это было неважно. Неважно в том смысле, что она вуалирует всю Красоту, все Могущество, все Величие вещи — для человеческого сознания. Для человека это чрезвычайно важно, но для Действия это почти пренебрежимо. В сущности, именно из-за этого человеку трудно стать сознательным и УЧАСТВОВАТЬ; иначе, у меня было впечатление, что действительно пришло время, чтобы вещи были сделаны: это переживание, это было НОВОЕ нисхождение, то есть, это было нечто новое, что вошло в земную манифестацию; это не так, что я стала сознавать, как это есть: Я БЫЛА Волей Господа, входящей в мир для его изменения. Вот как это было. И это Действие было только очень слабо затронуто (если предположить, что оно вообще было затронуто) этой глупой «луковой кожурой» человеческой ментальности.

Как раз это было интересно: когда возвращаешься с «другой стороны» (это даже не «возвращение с другой стороны», это происходит странная вещь…), я понимаю, когда я вернулась к сознанию этого тела, его жесты были сухими, пустыми, скудными — идиотскими. И все же тело еще было в интенсивном Блаженстве и полной самосдаче: оно было на вершине своей радости; и все же то, что оно делало и что происходило, о! Это казалось таким глупым!

Эти противоположности действительно придают сознанию интересное знание. Потому что у меня было впечатление, что это Действие совсем не было ограничено в тот момент, когда в нем принимало участие то сознание, которое действует здесь: это все время так; мне достаточно на секунду (жест ухода вовнутрь) перестать говорить и действовать, и я чувствую это золотое Великолепие позади — «позади», это не позади, это не внутри, мне дали два часа ПОЛНОГО участия: не было больше ничего, кроме Того, ничего не существовало, кроме Того. И всем этим клеткам была дана незабвенная радость: они становились Тем.

То, что я не знаю, это если кто-то смотрел на это, что он мог видеть? Я не знаю.

Во всяком случае, работа идет очень быстро. Это действительно то, что Шри Ауробиндо назвал «Часом Бога»: это делается очень быстро.

(молчание)

В тот самый день, когда умерла Джанина 90 (она умерла примерно в 6 часов утра, я думаю), около 4 часов утра вдруг что-то заставило меня заинтересоваться вопросом: какой будет новая форма, какой она будет? И я стала смотреть на человека и животное. Тогда я увидела, что между человеком и новой формой будет большая разница, чем между человеком и животным. Я начала видеть определенные вещи, и так случилось, что и Джанина была там (в своем мышлении, но ее мышление было довольно материальным и очень конкретным), и это было очень интересно (это длилось довольно долго, почти два часа), потому что я видела всю робость и неуверенность человеческих представлений, тогда как она установила контакт с чем-то: это была не идея, а какой-то контакт (с будущей реальностью). И тогда у меня возникло ощущение более пластичной Материи, более наполненной Светом, гораздо более прямым образом отвечающей на Волю (всевышнюю Волю), и с такой пластичностью, что она могла откликаться на Волю и принимать различные и меняющиеся формы. И я увидела некоторые из ее форм, которые она постигла (почти как те существа, которые не имеют тела, как мы, но которые имеют руки и ноги, когда хотят, имеют голову, когда хотят, и имеют светлые одежды, когда они этого хотят — подобные вещи), я видела это и, помню, я поздравила ее; я ей сказала: «Ты имела частичное, но очень ясное восприятие одной из форм, которую примет новая Манифестация; и она была очень счастлива. Я ей сказала: «Ты видишь, ты полностью поработала на будущее». И затем вдруг я увидела сапфирно-голубой свет, бледно-голубой, очень светлый, в форме пламени (с довольно широким основанием), и произошла какая-то вспышка, пуф! И затем это ушло… Ее больше там не было. Я сказала себе: «Смотри-ка, странно!». Час спустя (я видела это приблизительно в шесть часов утра; все остальное длилось почти два часа), мне сказали, что она умерла. Это значит, что последние моменты своей жизни она провела со мной, возле меня, а затем, пуф! Она ушла… к жизни в каком-то другом месте.

Это было совсем внезапно. Она была такой счастливой, я ей сказала: «Как хорошо ты поработала на будущее!» И вдруг, как вспышка (сапфирно-голубого, бледного цвета, очень светлая, в форме пламени на довольно широком основании), пуф! Она ушла. И это было как раз в тот момент, когда она умерла.

Это один из самых интересных уходов, какие я видела — полностью сознательный. И такое счастье от участия!… Я сама не знаю, почему я сказала ей: «Да, ты действительно поучаствовала в работе будущего, ты привела землю в контакт с одной из форм новой Манифестации.»

(молчание)

Что-нибудь скажешь?

(долгое молчание)

Я очень бы хотел быть более сознательным.

Конечно!

Но, мой мальчик, все эти переживания произошли со мной совсем недавно. Я просто смотрела (это было вчера); не знаю, по какой причине или по какому случаю я была приведена в контакт с определенными вещами, которые я знала и видела и о которых я говорила только два года тому назад — мне показалось, что с тех пор прошли вечности! Помню, я прочла одну фразу, которую я написала в то время… у меня было ощущение, что это было в другой жизни! Все же я вдвое старше тебя, нет? Больше, чем вдвое. Сколько тебе лет?

Сорок — сорок-один год!

Вот так, я больше чем вдвое старше тебя. В сорок лет я не знала того, что ты написал там (Мать указывает на американское издание «Путешествия Сознания»). У меня были переживания, это верно, но знать то, что знаешь сейчас ты — нет!

Но это не я знаю!

Я тоже никогда ничего не знала! В этом все дело. Только, в зависимости от инструмента… Вот что: если ты возьмешь рояль с тремя нотами, ты не сможешь ничего сыграть; надо, чтобы ноты были развиты.

Да, меня поражает то, что я не сознателен — я совсем не сознателен.

Не сознателен? Что ты не осознаешь?

… То, чем я являюсь, что я делаю. Я не сознаю то, что происходит, не сознаю прогресса, который я могу или не могу делать.

Это совсем вторично.

Но все же, к примеру, ночью я ничего не вижу.

Но ты мне рассказывал о чем-то, что ты видел. Ты рассказывал мне что-то очень интересное, я не помню, что именно…

??

Я думаю, что в уголке твоего существа есть тот, кого… можно назвать ворчуном. Я стала осознавать это — не как-то особенно в связи с тобой, проявления этой «луковой кожуры», которую я упоминала совсем недавно (!) В связи с этим некоторые люди становятся настоящими ворчунами: все для них становится поводом поворчать и пожаловаться. Ты знаешь, это очень интересно, потому что из-за работы, которую я делаю, все эти способы бытия и реакции, все это происходит ВНУТРИ меня, и я ловлю себя на том, что бываю этим, бываю тем, делаю это, делаю то, бываю там — все это вещи, которых не должно быть! Все приходит ко мне в этой форме: как если бы это было внутри меня. Я ловлю себя на этом и говорю: «Что!»… Некоторое время тому назад меня довольно долго преследовало это: то, что всегда видит плохую сторону вещей, трудность, что даже предвидит трудности, что находится в контакте с тем, что протестует, что жалуется и что брюзжит — я очень ясно видела это. Тогда я начала работать и работать над этим; и когда я приступила к работе, ко мне пришло некое осознание различных мест или элементов, где есть то же самое: это показало себя очень явно, так что я могла что-то делать. Но, ты знаешь, это несметная ежеминутная работа, и для значительного числа людей! Множества. Большая часть этой работы — безличностная, в том смысле, что я не знаю к кому или что идет, но часто бывают иллюстрации (ты знаешь, как когда рассказывают истории, чтобы идея была лучше понята; это иллюстрации, чтобы заставить меня лучше понять работу), тогда я вижу в каждом различные способы бытия и реакции. Только это так бесчисленно в восприятии, так постоянно, что очень трудно это выразить — я должна бы сказать множество вещей одновременно, что невозможно.

Нет, но, очевидно, не хватает связующего звена между тем, что я чувствую позади и тем, чем я здесь являюсь.

Есть часть твоего существа (она не далека: это не нечто очень удаленное, она очень близка), часть твоего существа, которая, напротив, чрезвычайно сознательна и СВЕТЛО сознательна, и не только сознательна, но и (это грубое слово) «восприимчива»: она воспринимает и отвечает — она вибрирует. Я прекрасно вижу, что ты ее не осознаешь — о! Прежде всего, у тебя не был бы этот насупленный вид, ты все время бы смеялся, если осознавал бы эту часть! Потому что она очень светлая и золотая, это очень радостно. Это как раз противоположно ворчанию! Но это не так уж далеко! Это не за километры: это здесь. Но есть как бы тонкая пленка. Это «луковая кожура»: все наши трудности из-за этих «луковых кожурок». Ты знаешь, луковая кожура, она очень тонкая, но ничто не может пройти через нее.

Надо быть терпеливым.

Ты не можешь себе вообразить, как по мере своего продвижения и по мере того, как это Сознание действительно становится все более живым, все более постоянным, сначала возникает ощущение, что ты являешься гнилым местом сосредоточения неискренности, лицемерия, утраты веры, сомнений, глупости. Потому что (как объяснить?…) по мере того, как меняется баланс между этими частями существа и нарастает светлая часть, все остальное становится все более неадекватным и нетерпимым. Тогда действительно испытываешь крайнее отвращение (было время, когда это вызывало во мне расстройства, давно — не очень давно, но все же довольно давно, несколько лет тому назад), и все чаще возникает движение (движение очень спонтанное и очень простое, очень полное): «Я ничего не могу. Это невозможно, я не могу, это такая колоссальная работа — Господь, сделай это за меня.» И когда это делается с детской непосредственностью (жест отдачи), вот так, действительно с убеждением, что ты не можешь: «Это невозможно, я никогда не смогу сделать это — сделай это за меня», это чудесно!… О! Он делает это, мой мальчик, ты сам ошеломлен после: «Как вышло!…». Есть так много вещей… пуф! Они исчезли и больше не возвращаются — кончено. Спустя некоторое время удивляешься: «Как это возможно?! Это было…», просто вот так, пуф! В одну секунду.

Но пока есть личное усилие, это… ох! Это как человек, который катит бочку на вершину горы, а она ежеминутно срывается вниз.

Но надо, чтобы это было спонтанно, без всякого расчета, без идеи «вот так получится». Надо, чтобы это было действительно с полным ощущением своей немощности и такой грандиозности работы, что… «О! Молю Тебя, сделай это за меня, я не могу — невозможно.»

Конечно, очень философские или ученые люди с жалостью посмотрят на тебя, но лично меня это не заботит, мне все равно! Я не философ, я не школяр, я не ученый, я громко об этом заявляю: ни философ, ни школяр, ни ученый. И никакой претензии. Ни литератор, ни артист — я вовсе ничто. Я совершенно убеждена в этом. И это не имеет никакого значения — это все совершенство для человеческих существ.

И нет большей радости, чем знать, что ты не можешь ничего сделать и что это не ты это делаешь, и что то малое, что делается — малое или большее, это не имеет значения — делается Господом; и вся ответственность полностью на Нем. Это тебя удовлетворяет. С этим ты доволен.

Вот так!

Но есть одна вещь, которую ты должен знать. Я окружена людьми, даже такими людьми, которые считаются великими йогинами — но только с тобой я могу говорить. Это не для того, чтобы ты возгордился (!), это просто для того, чтобы сказать, что в тебе, очевидно, есть нечто, что может воспринимать. И если ты имеешь это доверие, эту веру в то, что ЕСТЬ нечто, и ИМЕННО ИЗ-ЗА ЭТОГО ты здесь, тогда все будет хорошо.

Это вопрос соответствия (жест соединения).

Не надо торопиться — не надо торопиться, быть нетерпеливым; это бесполезно. Бесполезно быть нетерпеливым, это только участит сердцебиение — совершенно бесполезно.

Когда время придет, оно придет; когда Господь это пожелает, Он это пожелает: так и будет, и все. Мы всегда слишком спешим: все наши заботы — это луковая пленка поверх Его работы. 91

14 августа

Прошлой ночью и, возможно, позапрошлой ночью, о! Мы с тобой очень, очень долго разговаривали о всевозможных вещах, и тогда я поняла, что где-то в физическом Уме есть место, очень близкое к земле, куда люди почти неизбежно идут ночью. Там есть как бы большие залы собраний, куда люди приходят и обсуждают всевозможные проблемы: люди встречаются друг с другом, разрабатывают программы и обсуждают проблемы. Не знаю, почему, но я приходила туда последние две ночи (боюсь, что это из-за всех этих семинаров и обсуждений, на которых прослушиваются мои магнитофонные записи 92 ), что-то тянуло меня туда. И все эти люди буквально забросали меня вопросами (одних из этих людей я знаю, других – нет), и я начала отвечать этому, отвечать тому, говорить перед массой людей, о!... И когда я пробудилась от этого, я сказала себе: «Уф, какой глупой я была!... Физически я вышла из всего этого, а теперь я делала это ночью!» Этим утром я испытала большое отвращение: я пробудилась, произнося речь, о!… И там была толпа людей, и люди задавали мне вопросы — серьезно, очень серьезно!

Но ты там был — ты всегда там. Так что я удивляюсь, почему ты не помнишь…

Я тебе говорила (я даже писала, когда ты был во Франции), что я тебя видела; был момент, когда я пошла в то место, где подготавливаются события в различных странах мира — ты там тоже был. И, кажется, ты был очень заинтересован. Было дело, связанное с Китаем и Японией, и это было очень забавно, потому что можно было видеть события, людей в совершенно неожиданных нарядах и все такие вещи, образ жизни и т.д., и это не соответствовало никакому активному знанию: это был ФАКТ, я ходила туда. И ты там был; ты был со мной и был заинтересован.

Помню, однажды (я писала тебе об этом), мы провели долгое время, глядя на то, что китайцы хотели делать, и была два типа китайцев: коммунистические китайцы и китайцы Формозы. И они действовали: были не только идеи, но и действия, видны были действия. Сейчас я забыла подробности. Но это было действительно очень интересно. И было одно место (это было то место, куда я хотела пойти и я действительно туда пошла), место, где может быть найдено место встречи всех китайцев — я всегда вела людей и обстоятельства к тому плану, где вырабатывается гармония.

Это было интереснее, чем в последние две ночи!

Эти последние две ночи (это только к концу ночи, к 3 часам), это было совершенно внизу.

Часто я не помню, но остается некий образ. Очень часто я помню образ Пандита Неру, образ Хрущева, образ конгресса в Африке, недавно образ в Бирме, образ Английского Двора…

Да!

Это ничто не означает, это только образ — что это значит? Я не имею ни малейшего представления.

Но все правильно!

Это должно означать, что ты ходишь в то место.

Но что в точности происходит, я совершенно не знаю.

Да, обычно помнят немного. Я приспособилась к этому: если я остаюсь (даже после того, как я встала), если я остаюсь достаточно спокойной и поглощенной в сознании моего сна (не «сна», но, во всяком случае, моей ночной деятельности), я снова нахожу это, оно возвращается — я снова переживаю это. Но обычно помнят только образ, как ты — нечто, что поразило и добралось до другой стороны.

В действительности, люди очень, очень активны. Чтобы получить часть ночи, надо быть неподвижным (не только ментально: это должна быть всевышняя Неподвижность в этом великом вселенском Движении), это требует большой работы, очень, очень большой работы.

Как раз эти последние ночи я провела как бы ревизию всех этапов, через которые прошли мои ночи, прежде чем они стали такими, какими они есть сейчас — это потрясающе! Я начала работать над своими ночами в начале века, точно в 1900, шестьдесят четыре года тому назад, и число ночей, когда я не продолжала свою тренировку, совершенно минимально — минимально… Должно было быть какое-то препятствие или болезнь; но даже тогда происходило изучение другого рода. Помню (Шри Ауробиндо был здесь), я подхватила нечто вроде лихорадки при контакте с рабочими, одну из тех лихорадок, что грубо схватывает вас, мгновенно, и ночью у меня температура поднялась выше сорока градусов. Как бы там ни было, это было… И тогда я проводила свою ночь, изучая то, что люди называют «бредовым состоянием» — (смеясь) это было очень интересно! Я рассказывала это Шри Ауробиндо (он был там: я лежала на кровати, а он сидел рядом), я ему говорила: «Происходит вот что, а теперь вот то…» (такая, такая и такая вот вещь), это и вызывало у людей то, что доктора называют «бредом». Это не «бред»… Помню, что в течение часов я была атакована маленьким существами, витальными формами — мерзкими, отвратительными и такими злобными! Беспримерная жестокость. Они кучей бросались на меня, и мне надо было сражаться, чтобы отбрасывать их: они откатывались, снова нападали, откатывались, снова нападали… И так продолжалось в течение часов. И, естественно, в тот момент я имела всю силу и присутствие Шри Ауробиндо; и все же это длилось в течение трех-четырех часов. Тогда я подумала: «Что же должно твориться с бедными людьми, которые не имеют ни знания, которое я имею, ни сознания, которое я имею, ни силы, которую я имею, ни защитного присутствия Шри Ауробиндо — всех этих самых лучших условий.» Это должно быть ужасно, о!… В моей жизни никогда не было такого отвратительного.

Я подхватило все это в атмосфере рабочих. Потому что я не придала этому значения, это был «Фестиваль Рук», и я «единилась» с ними: я давала им пищу и принимала что-то, что они мне давали, то есть, была ужасная общность. И я принесла с собой все это.

Я долго была больна, несколько дней.

*
*   *

(Немного позднее Мать снова начала раскладывать свои старые записи; в частности, попалась вот эта запись, которая датирована началом китайского нападения на северные границы Индии в 1962 году:)

Молчание, молчание. Пришло время для сбора энергий, а не пустой их траты в бесполезных и бессмысленных словах. Всякий, кто громко высказывает свое мнение по поводу сегодняшней ситуации в стране, должен понять, что его мнение не имеет никакой ценности и нисколько не может помочь Матери Индии вырваться из своих трудностей. Если вы хотите быть полезными, тогда, прежде всего, контролируйте себя и держитесь молчаливыми — молчание, молчание, молчание. Только в молчании может быть сделано нечто великое.

Это было написано как раз в то время, когда началась война; люди критиковали правительство, как если бы… Одному из них я написала лично: «Если бы вы были там, знали бы вы, что надо делать? Нет. Поэтому, если ты не знаешь, то и не имеешь права ничего говорить — молчи.»

Но, ты знаешь, я заставляю себя ежедневно читать индийскую газету… Впечатление очень большого разложения.

Страны? О! Но она прогнила, мой мальчик! О, она в ужасном состоянии.

Но необычно то, что никого нет! Нет оппозиции, нет ничего.

(После долгого молчания) Это тот предмет, по которому я не говорю 93 , прежде всего, потому что, понятно, мы не занимаемся политикой; я приняла решение не заниматься политикой до тех пор, пока МЫ не будем ее делать, то есть, будем иметь власть. Но, несмотря на это, со дня освобождения Индии (прошло уже семнадцать лет – семнадцать лет!), я не перестаю говорить: «Эти люди разорят страну. У них нет ни сознания, ни знания, ни воли, и они разорят страну.» И всякий раз, когда они делают очередную глупость, я повторяю одно и то же.

Сейчас страна разорена.

Голод гораздо хуже, чем тогда, когда говорили, что в стране «трагическая ситуация». Сейчас положение ужасное. Нечего есть; страна такая большая, так много необрабатываемых земель, так много безработных… и не хватает пропитания, чтобы прокормить всех! И они закрыли границы: пища перестала поступать из заграницы, не хватает пропитания для всех.

И, затем, не счесть числа глупостям, которые предлагались, чтобы выправить ситуацию! Это невероятно. И каждая глупость ухудшает ситуацию. Сейчас положение чрезвычайно серьезное.

Шри Ауробиндо говорил (он говорил мне это совершенно категорическим образом), что ничего не может быть сделано, пока МЫ не станем правительством — не так, что мы лично будем управлять (!), а должны быть люди, которые будут «воспринимать» и подчиняться. И он сказал, что ожидается, что в 1967 году не только в Индии, но и во всем мире правительства начнут воспринимать супраментальное Влияние. И, очевидно, ожидается, что до этого положение дел станет ЧРЕЗВЫЧАЙНО плохим… Оно уже достаточно плохое в мире: везде борьба, убийства людей повсюду — в Индонезии убито множество людей, на Кипре убито множество людей, в конце концов, это необъявленная война, но она везде.

И здесь, в Индии, ПОЛНАЯ коррупция — полная, до такой степени, что… Приведу тебе пример. Правительство вмешивается во все, невозможно и пошевелить пальцем без разрешения: невозможно выехать из страны, невозможно въехать, невозможно перевести деньги за границу, невозможно открыть лавку, невозможно… ничего, ничего, ничего, даже обрабатывать свое поле без разрешения. Они вмешиваются во все, что само по себе очень глупо. И затем, они делают предписания — чем больше предписаний, тем больше они порождают неподчинения, естественно.

Люди больше не возделывают землю, потому что это слишком сложно, и все налоги (они должны платить уйму налогов) отнимают больше, чем можно заработать. И поскольку не хватает пропитания, то, естественно, находятся индивиды, которые стараются делать все, чтобы продавать как можно дороже.

Ситуация, в которой находимся мы сами [в Ашраме], эта трудность идет именно от этого — от вмешательства правительства во все: оно вмешивается во все, что его не касается и ставит палки в колеса везде, действительно везде. У меня куча примеров, ежеминутных доказательств — есть все доказательства.

Так что есть две возможности: насилие или Трансформация. Насилие означает вторжение, революцию — это висит в воздухе, это может разразиться в любой момент. Правительство… Неру не многого стоил, но, во всяком случае, он представлял для народных масс определенный идеал (совершенно нежизнеспособный, но все же…). С его уходом с этим кончено; нынешний премьер-министр — человек с большой доброй волей, но у него нет характера: до такой степени, что при трудностях он заболевает — он заболевает! Он болен, он не может работать! Вот в какой ситуации мы находимся. 94

Здесь, в Пондишери, такая же грязь.

Но такое впечатление, что в такой стране, как эта, которая все же восприимчива несмотря ни на что, если в такой стране появится великий человек (то есть, с большими духовными качествами), то все за ним пойдут.

Конечно! Они присылали ко мне представителей, они присылали ко мне людей, чтобы спросить: «Что делать?».

Я им ответила: «Мне не хватает человека.»

Если бы у меня был человек, я занималась бы всем. Но я не могу ничего делать сама лично.

Но как так выходит, что в такой стране не появляется такой человек, за которым ты могла бы стоять?

Я думаю, что это результат того, что страна так долго находилась под властью другой страны. Люди утратили интерес к политике (люди с достоинствами — те, что не хотят наживаться на положении). Я думаю, что из-за этого.

Потому что я чувствую, что будет достаточно, если появится хоть немного искренний человек…

Да, да!

…и тогда все за ним пойдут.

Конечно! Я тебе говорю, что если бы у меня был такой человек, то я ответила бы тем, кто меня спрашивал: «Вот он, следуйте за ним», и все было бы в порядке.

(молчание)

Есть еще одно место, где дела обстоят подобным образом — это Африка. Если бы в Африке был такой человек, о!… И не обязательно негр: например, это действительно мог бы быть индиец (их там много, именно они обогатили страну). Но это не невозможно — это не невозможно. Там я не теряю надежды.

Но не здесь.

Только, возможно, надо, чтобы ситуация стала еще хуже, чтобы они совсем отчаялись.

Мне достаточно человека, который имел бы абсолютное доверие и который был бы восприимчивым, с силой исполнения.

Те, что у меня есть, слишком стары.

Но, ты знаешь, когда есть необходимость, человек появляется.

Среди молодых.

Это не невозможно.

Посмотрим.

Во всяком случае, они сознательны… Изрядное число министров, начальников, губернаторов (даже министры центрального правительства) пишут, прося не точно совета, но Помощи. Они еще не просят совета (и с внешней точки зрения нельзя дать детальный совет: можно дать только общую идею). Но есть вещи, которые они НЕ ДОЛЖНЫ делать.

Как выйти из этого? Они запутались в собственной лжи…

Да, все вместе — все прогнило.

Но все прогнило из-за того, что они делают предписания везде! Везде, везде, везде, для всего. Ужасные усложнения, невероятная глупость. Немыслимо, невозможно поверить, что так оно и есть. Предписания гораздо более принудительные, чем те, что родители дают своим детям! Дети имеют большую свободу движения, чем люди здесь. Есть ЖЕЛАНИЕ контролировать, вот что глупо! Это немыслимо.

И это почти открыто.

Например, они могут тратить миллионы и миллионы, даваемые им американцами — и они запретили американцам давать ХОТЬ ЦЕНТ без их разрешения! А они не дают разрешения, пока у них нет полного контроля над расходами. И здесь, в Ашраме, американцы несколько раз выражали не только волю, но и сильное желание дать большую сумму, несколько миллионов рупий, на работу — в ответ на это противодействие пришло со стороны правительства. Тогда они попытались найти какой-то способ сделать это, но всегда получали одинаковые ответы: «Пока Мать имеет абсолютную власть, мы не можем позволить вам получать деньги, потому что мы не можем давать советы Матери!» Это официальные письма, мой мальчик! — прямо так официально и пишется. Это немыслимо.

Как бы там ни было… это значит, что Момент скоро придет, и тогда…

Одна вещь очевидна: если бы все шло очень хорошо и с хорошими результатами, они бы никогда не обратились за высшей Помощью; они раздулись бы от статистики и от удовлетворения собственными способностями.

15 августа 1964

(Послание по случаю дня рождения Шри Ауробиндо)

Избегайте того представления, что супраментальная жизнь будет только возвышенным удовлетворением желаний витала и тела; ничто не может быть большим препятствием Истине в ее нисхождении, чем эта надежда на прославление животного в человеческой природе. Разум хочет, чтобы супраментальное состояние явилось подтверждением его собственных взлелеянных идей и предубеждений; витал хочет, чтобы оно явилось прославлением его собственных желаний; физическое хочет, чтобы оно явилось богатым продолжением его собственных удобств, удовольствий и привычек. Если бы это было так, супраментальное состояние явилось бы только раздутым и преувеличенным апофеозом животной и человеческой природы, в не переходом от человеческого к Божественному.

Шри Ауробиндо

19 августа 1964

Мать выглядит очень уставшей.

Как дела?

Скорее это я должен у тебя спросить. Мне сказали, что ты не совсем в порядке.

Это не так.

Слишком много путаницы, беспорядка… Ночи очень заняты, слишком заняты. И слишком много путаницы здесь.

Может быть, это усталость.

Это особенно (для меня, для моего сознания) лавина путаницы, обрушившаяся на меня, и не хватает времени, чтобы… (как выразиться?) трансформировать это по мере поступления. Так что это несколько слишком.

Да, конечно! Их конференции нелепы, это сплошное убожество — они разъясняют Шри Ауробиндо!

Это так.

Они употребляют слова, не сознавая их, без знания и силы, так что это просто болтовня, противная болтовня.

Да, верно.

Как говорит Бхаратиди, им нравится звук их собственных голосов.

В этом все дело, она совершенно права.

Я сама не перестаю говорить им (ты понимаешь, я вижу качество атмосферы: Мать щупает воздух своими пальцами), я говорила им, что все эти прибывшие люди очень серьезно усугубляют глупость атмосферы.

И, затем, те другие, этот «Мировой Союз» 95 — что касается их, то с первого же дня (их было пятеро), с первого же дня они принялись спорить между собой, они не преставали спорить! Я им сказала, что это странное начало для «Мирового Союза» — каждый из них по отдельности согласен с этим, но они продолжали спорить между собой! И это все еще продолжается.

На этот раз они решили выбрать меня Президентом. Я, естественно, ни о чем их не просила — они сами это решили. И тогда М отстранилась. Она сегодня написала мне: «Думаю, что я больше ничего не могу делать в Мировом Союзе» Если сопоставить одно с другим, получается довольно забавно: одни пишут мне и просят меня стать Президентом, а М отходит: «Я больше не могу работать для Мирового Союза».

Как бы там ни было, это все чепуха на постном масле — пища для болтунов.

Но, что еще хуже, есть множество людей, слишком много людей, которые хотят меня видеть — сотни и сотни людей просят о встречах со мной. Я отвечаю: «Это невозможно, это физически невозможно.» И мелочная работа — я должна что-то подписывать и подписывать, давать «благословения»… Так что прошлая ночь была трудной. И это утро не было блестящим.

Надо только оставаться спокойным и переждать эти «события».

(медитация)

22 августа 1964

Со мной произошло кое-что странное… Это было в тот день, когда ты в последний раз приходил ко мне. В тот день я выглядела как то странно, не так ли?

Ты была уставшей.

Это не так! Я никогда не «устаю», никогда не «болею» — это всегда не так, это нечто другое. Но мне требуется несколько дней, чтобы понять, что это было.

Это переместился центр сознания (обычно он в голове, в мозге). Сознание тела, клеточное сознание, то, которое отвечает за работу Природы и которое управляет всеми процессами — внезапно оно переместилось, вышло из тела.

Я имела переживание (я знала, что оно было, но не знала последствий и как это выразить), я имела переживание полного выхода из тела моего клеточного сознания (такое должно происходить в момент смерти, не так ли?) и в течение… кажется, в течение десяти-пятнадцати минут, я не знаю, это был конец; физический мир больше не существовал, тело больше не существовало. Но я очень хорошо сознавала движение сил и действия; и это телесное сознание даже повторяло мантру, вот что было очень интересно — оно повторяло свою мантру и видело действие мантры в вибрации сил. Но сознание вышло из тела вон там (жест – в ванной комнате) и вошло в тело здесь (на кровати). Я как-то переместилась… что произошло между этими двумя положениями, я не знаю. Только, когда возвращаешься в свое тело (то есть, когда самая материальная часть сознания вышла из тела, когда падаешь в обморок или входишь в состояние каталептического транса, а затем возвращаешься в тело), это очень болезненно, очень болезненно — удар по всем нервам. Так что, тогда я внезапно почувствовала такую боль (она длилась две секунды, это пустяк), а затем я почувствовала, что лежу на подушках! (Смеясь) Моим последним ощущением было то, как я стояла там, в ванной!

Такое со мной впервые. Всегда, когда я «падала в обморок», я всегда сознавала то, что происходило с моим телом; часто я даже видела его — я видела его лежащим на полу, например; но я сохраняла сознание. Это в первый раз так.

Но после этого был странный эффект: как если бы все функции внутренних органов потеряли своего… (как сказать?) капитана — они больше не знали, что делать. А в голове было так, как если бы она сначала становилась очень-очень-очень большой, и затем вибрации… Ты знаешь, я часто говорю об этих Вибрациях Гармонии, которые пытаются войти в вибрации Беспорядка (это то, что часто сейчас вижу, даже с открытыми глазами: они приходят, входят, есть формации, всевозможные вещи), но это было в моей голове; у меня была большая голова, и там внутри были все эти точки белого света Гармонии, которые интенсивно и мощно двигались в темно-серой среде. Это было интересно. Но в сознании только это: вся связь с телом исчезла. И весь день у меня было ощущение нехватки правления в теле, как если бы все следовало собственному побуждению; было очень трудно удержать все вместе.

Это было вот так, очень сильно. На второй день было немного послабее; на третий день… Но кое-что изменилось и больше не вернулось. И это кое-что дает ощущение некоей отстраненности от природного сознания тела, которое заставляло тело автоматически делать то, что надо делать; как если бы это сознание было отстранено, почти безучастно к тому, что происходит — не точно «безучастно», потому что оно смеется! Я не знаю, почему, у меня такое впечатление, что оно все время смеется, как если бы оно насмехалось надо мной, над этим телом — бедная старая вещь! (смеясь) У него много трудностей, его заставляют делать странные вещи.

И этот центр не вернулся в свое обычное положение?

Нет-нет! Ничто не вернулось к тому, что было прежде.

Это очень отличается от того, что было прежде в течение столь многих лет — очень отличается. Я чувствую как… О, это очень похоже на то, как когда Шри Ауробиндо дал молчание моему уму. Он стал совершенно пустым (жест ко лбу), пустым, и затем не было больше ничего: я не могла больше думать, больше не было ни идеи, ни системы, больше ничего, словом, полное «слабоумие»! Это никогда не вернулось. Это ушло туда наверх, и здесь не было ничего. Что же, на этот раз то же самое было с сознанием тела: прежде это было как нечто, что везде держало все вместе (до такой степени, что когда были трудности, мне надо было только перестать всем заниматься и позволить действовать телесному сознанию, и трудности автоматически урегулировались этим сознанием тела, которое лучше, чем наше активное мышление, знало, что телу надо делать), а в тот день оно ДОБРОВОЛЬНО ушло. Это решение было принято в предшествовавшую ночь, но я сопротивлялась ему, потому что я знала, что для обычного сознания это будет «обморок»; но «то» хотело этого, и «то» выбрало свой момент (когда не было никакой опасности, когда не мог произойти никакой несчастный случай и когда был кто-то, кто мог мне помочь), «то» выбрало свой момент и сделало это — ушло. И больше не вернулось.

Так что в первый день я была почти «тупицей»; было так, как если бы я искала, что делать. Вчера это было еще сильным. И этим утром я вдруг начала понимать (под «понимать» я подразумеваю «иметь контроль»), я поняла: «А! Вот что!». Потому что я спросила: «Но все же! Что же все это значит? Как мне делать свою работу?»… Помнится, вчера я должна была увидеться с множеством людей, людей, которые не являются близкими и чья атмосфера не хороша: это было очень трудно, мне надо было держаться, и я имела странный вид, очень отсутствующий — я была очень далеко, в очень глубоком сознании, чтобы мое тело не… ты знаешь, это вызывает в нем некую тягость — да, тягость — это трудно выдерживать. Вчера так было все утро; к вечеру стало лучше. Но ночь не была хорошей, о!… Ночью мне всегда даются состояния человеческого сознания, которые надо исправлять, одно за другим — их миллионы. И это всегда со всеми образами и событиями, которые иллюстрируют это состояние сознания. Иногда это очень тяжко: я поднимаюсь уставшей, как после долгой работы. И этой ночью было так же; это всегда различные, множественные способы того, как люди усложняют изначальную Простоту: как простая вибрация выливается в чрезвычайно осложненные события; там, где вещь должна быть простой и должна течь сама по себе, там не счесть числа усложнениям и трудностям! Непереносимым и непреодолимым трудностям. Не знаю, переживал ли ты это: хочешь пойти куда-то, а везде одни препятствия; хочешь выйти из комнаты, а нет выхода, или есть один выход, но для этого надо ползти по земле под какими-то скалами… и тогда что-то отказывается в существе: «Нет, я не буду.» И с ощущением небезопасности, как если бы в любой момент что-то может опрокинуться и оставить от тебя мокрое место… Есть люди, которые хотели бы помочь тебе, но которые совсем ничего не могут сделать, которые могут только усугубить усложнение; отправляешься в путь с уверенностью достичь какого-то места, и вдруг, посередине пути, дорога меняется, все меняется, и ты поворачиваешься спиной к тому месту, куда хотел придти… Всевозможные подобные вещи. Это совершенно ясный символизм. И это доставляет много работы.

Так вот, я поднялась в этом состоянии и стала спрашивать себя: «Когда же все это кончится?»… Это всегда, всегда, всегда так. И во мне все больше зреет внутреннее убеждение, что это не то, что можно получить через усилие и постепенную трансформацию — это заняло бы миллионы лет! Только если не… Милость. Как Господь решит: «Ну все, конец, теперь будет вот так», то так и будет. Тогда будет и отдых, и спокойствие.

Я отдала Ему всю мою ночь и все трудности, все осложнения, как и всегда я это делаю; тогда какой-то Мир вошел в меня, и в этом Мире я увидела это и сказала: «Смотри-ка! Центр сознания тела больше там.»

С того момента стало лучше. Ушла эта смутная неуверенность, в которой было это бедное тело. Потому что, естественно, этот центр был сразу же замещен ясным Сознанием свыше, и я надеюсь, что постепенно оно установит полный контроль над телом.

В действительности, это должно быть — теоретически должно быть — для того, чтобы заменить автоматическое природное сознание на сознательное сознание.

Это не то сознание, которое видит детали: это сознание, которое хранит Гармонию.

Вот так. Думаю, забавно это рассказывать.

Иначе этому нет конца!…

Все люди заболели. 96 А для меня то же самое; это не болезнь — это не болезнь, это очень сильное воздействие на сознание. 97

26 августа 1964

(По какому-то капризу магнитофона (?) следующая беседа, столь важная, была еле слышна на пленке, как бы завуалирована, и Сатпрем не смог сохранить магнитофонную запись, хотя смог сохранить свою рукописную запись этой беседы. Надо сказать, что магнитофон Сатпрема весь «в заплатках»… Мать не хотела, чтобы Сатпрем брал магнитофоны Ашрама, кроме как для «официальных записей»)

Я хотел бы указать тебе на одну статью из журнала «Ридерз Дайджест» о структуре клетки в свете последних научных открытий. 98 Я думаю, что это, возможно, могло бы прояснить некоторые аспекты твоих переживаний. Они, в особенности, говорят о сознании клетки; они открыли довольно загадочные вещи… Ты могла бы увидеть какое-то соответствие своим переживаниям.

Вопрос, который я себе задаю: имеют ли клетки автономное существование или же они должны оставаться собранными тем же образом, как сейчас, подчиняясь коллективному сознанию. 99 Я не говорю о сознании тела, которое является одной сущностью; я имею в виду вот что: имеют ли клетки, как индивидуальности, волю сохранять существующее сейчас сообщество? Подобно тому, как индивид добровольно сотрудничает с обществом, с группой, имеют ли индивидуальные клетки волю оставаться в этом сообществе, или это только центральное сознание имеет такую волю?

Они говорят о сознании КАЖДОЙ клетки, которая имеет свой «код жизни» и которая сообщается с другими клетками, посылая сигналы, чтобы делать какую-то работу.

Вот что я имею в виду: если взять одну клетку, то придерживается ли эта клетка сегодняшнего сообщества, то есть, тела?

Они провели такой эксперимент: взяли кусочек мембраны сердца, и эти клетки, которые они извлекли из тела, начали объединяться вместе, затем… «Тогда они начали двигаться друг к другу, и спустя несколько часов были образованы кластеры, и клетки в каждом кластере пульсировали в унисон», как если бы они пытались снова образовать сердце.

Да, но я хотела бы также знать, имеют ли, к примеру, все клетки, составляющие тело, имеют ли они волю сохранять эту совокупность или… Сознают ли они только самих себя?

Вовсе нет, они имеют сознание коллективной работы, которую надо сделать. И они сообщаются друг с другом, чтобы организовать эту коллективную работу.

Да, я очень хорошо это поняла; иными словами, клетки сердца стремятся снова образовать сердце, клетки печени стремятся снова образовать печень и т.д. Но проблема вот в чем: возьмем совокупность клеток, составляющих это тело; имеют ли они волю к тому, чтобы это тело сохранялось или…? Но когда тело разлагается, клетки не остаются клетками: конец, это прах.

Только благодаря родительскому семени клетки снова формируются. После смерти тело превращается в прах.

Да, тогда все кончено.

То есть, в конечном счете… Ведь говорится, что работа, которую вы делаете для прогресса клеток, полезна для целого — но я не вижу, каким образом? Тело обращается в прах.

Очевидно, переходное существо, существо, которое делает Работу, сможет построить новое тело или дать этим клеткам возможность действовать.

Да, но клетки обращаются в прах.

Да… должно быть порождено новое тело.

Что же, конечно! Но прах есть прах!

В течение твоей жизни, в течение жизни того, кто работает, надо породить новое тело, то есть, дать начало телу, чьи свойства будут отличаться от чисто животного тела.

Да, но это должно быть сделано раньше, чем наступит смерть.

Да, до смерти.

До смерти.

Ты видишь, нам на все лады повторяется, чтобы утешить нас, что вся работа, которую мы делаем, не теряется, и что все это воздействие на клетки, чтобы они стали сознавать всевышнюю жизнь, не теряется — это не так, оно полностью теряется! Предположим, завтра я покину свое тело; это тело (не сразу же, но спустя некоторое время) обратится в прах; так что все, что я сделала для этих клеток, совершенно бесполезно! Только если сознание не выйдет из клеток — но оно всегда выходит из них!…

Действительно, только во время жизни Работника можно это сделать.

Да, конечно!

Без сомнений.

Это прежде. Что-то должно ВОЙТИ в тело.

Да, именно в твое тело, через твое тело, должна выработаться новая форма. Но в тот момент, когда клетки сознательны, ничто не мешает этому сознанию пойти другим курсом и сделать тело, отличное от животного тела.

Да, но это не мой вопрос.

Но после смерти это конец.

Это кончено.

Это кончено, конечно!

Следовательно, это пустая трата. Нас утешают, говоря: «Нет, смерть — это не пустая трата, потому что все входит в общую работу» — это не верно! Это не так, это чисто пустая трата.

Это верно на ментальном и витальном уровне, но на физическом уровне это не верно.

На физическом уровне это пустая трата. Ментал и витал — это другое дело, это не интересно: мы уже давно знаем, что их жизнь не зависит от тела — она зависит от тела только по части манифестации. Это другое дело. Я же говорю о теле, это то, что меня интересует — клетки тела; что же, смерть — это пустая трата, и ничего больше.

Да. Да, надо, чтобы трансформация прошла за одну жизнь.

Да.

Это не для следующей жизни, это одна жизнь, в течение одной жизни. Прогресс твоих клеток не перейдет в другое тело — только если ты не создашь другое тело.

То есть, прежде чем разложится это тело, должно произойти новое творение.

Да, либо твое тело должно трансформироваться, либо ты создашь другое тело каким-то другим образом. Но в течение одной своей жизни.

Я совершенно убеждена в этом.

То, что говорится, очень хорошо для ментала и витала, потому что они бессмертны — во всяком случае, они могут быть бессмертными; тогда как для физического должна быть такая возможность: надо, чтобы клетки определенного качества могли образовать другую форму (форма может меняться, она меняется все время, она никогда не остается одной и той же), но чтобы между клетками оставались сознательные связи. 100

Но это не невозможно.

Это больше, чем возможно, только надо научиться это делать!

Да! Но не стоит утешаться, говоря: «в следующей жизни» — в следующей жизни надо начинать все сначала.

Надо все начинать сначала, все начинать сначала. Это ужасно!

Несомненно, Трансформация должна произойти в течение одной жизни.

Следовательно, не будет пессимистическим сказать, что если это кончится смертью, тогда вся моя работы была сделана впустую.

Естественно, не для сознания — все, что сознательно, остается сознательным, вечно сознательным — но для клеток тела все надо начинать сначала.

Самое большее, появится новая способность.

Каким образом?

Когда ты снова рождаешься, твой ментал более развит, твой витал более развит; что же, и физическое сознание будет более способным снова делать свою работу.

При условии, что прах хранит сознание — а он его не хранит.

Нет, несомненно, работа должна быть сделана за одну жизнь.

Конечно!

Что же, Шри Ауробиндо говорил, что для этой работы требуется минимум 300 лет. Мы еще далеки от этого.

Такое впечатление, что это зависит не столько от этого, сколько от того факта, что мир или обстоятельства не готовы, и что когда обстоятельства будут готовы, это, возможно, не будет «долгая работа»; это, возможно, будет нечто, что будет сделано в одно мгновение — возможно, это нечто ждет своего момента.

Хорошо. Посмотрим.

Будет ли это идти в направлении мощи материализации?…

Однако, эти материализации не постоянны, они не имеют постоянства.

Все же Шри Ауробиндо не говорит о «материализации»: он говорит о трансформации.

(молчание)

Хорошо. Посмотрим.

В конце концов, все зависит от тебя.

Мерси! (смеясь) спасибо за ответственность.

(молчание)

Но эти клетки — это уже нечто очень развитое, то есть, это форма ЖИЗНИ в Материи; это форма жизни, это не чисто материальная, инертная Материя…

Ты видишь, пока все эти вещи происходят на психологическом плане, это очень удобно; очень удобно в том смысле, что есть ключ, не только ключ к пониманию, но и ключ к действию — пока все остается на том плане. Но как только это становится совершенно материальным, возникает впечатление, что вы не знаете аб-со-лют-но ничего; что со всем тем, что известно, еще ничто не найдено — найдут ли они средство создать жизнь из инертной материи?… Я не слышала о таком.

Кое-кто претендует на это.

Ба!

(молчание)

И, затем, это будет разница между тонким физическим и физическим (бессмертие в тонком физическом — это даже совершенно очевидная вещь: это не только легко представить, но это и факт), но ПЕРЕХОД?… Переход, который для большинства людей подобен переходу из бодрствующего сознания в сознание сна, и из сознания сна – в бодрствующее сознание… Самое конкретное переживание, которое я имела, это было как когда делаешь шаг туда, а затем – шаг сюда, но при этом все же есть один шаг; все же есть туда-сюда (жест обращения).

Но это тонкое физическое очень-очень конкретное, в том смысле, что снова находишь вещи на том же самом месте и тем же самым образом: ГОДЫ СПУСТЯ я снова находила некоторые места, где я раньше была, с некоторым небольшим «внутренним» отличием, можно сказать, но сама вещь, например, дом или ландшафт, оставалась той же самой, с небольшим отличием в устройстве — как в жизни. Как бы там ни было, там есть непрерывность, некоторого рода постоянство.

(молчание)

Но когда вы хотите быть абсолютно искренними и не хотите дурачить себя, иными словами, не хотите удовлетворяться объяснениями видимостей, вы сознаете, что не знаете ничего. Все эти переживания, которые я имела по случаю оставления людьми своих тел, чем больше я их имела, тем больше они… загадочны. Например, не так уж давно, я имела переживание с L. В ночь перед тем, как она официально умерла, она пришла ко мне совершенно конкретным образом: она «прицепилась» и не хотела меня покидать — куда бы я ни шла, она следовала везде за мной. Она как бы прицепилась ко мне, говорила, задавала мне вопросы — официально она была еще жива. И было некоторое высокое существо (эти существа связаны со Смертью; я точно не знаю, как их называют, их называют по-разному в разных традициях — но я совсем не знаю это теоретически), в этот раз было существо такого рода, и было так, как если бы оно дало ей разрешение побыть со мной некоторое время, и как если бы на него была возложена обязанность забрать ее, когда время истечет (все это без слов, но «понятно»). Затем она мне сказала (после того, как буквально «прицепилась» ко мне: я не могла ничего делать, она занимала все мое время), она мне сказала: «…Я хочу оставить свое тело…» (не помню точно: в день Даршана, то ли 24 ноября, то ли 15 августа, и если это было 15, тогда она приходила ко мне 14-го). Тогда я ей ответила: «Послушай, сейчас еще не 15-ое; если ты хочешь уйти 15-го, тебе надо сейчас вернуться в тело» (это чтобы избавиться от нее! Ты знаешь, это было так конкретно, как когда кто-то уселся в твоей комнате, а ты никак не можешь его выпроводить). Наконец, я посмотрела на того высокого индивида, который держался совершенно мирно и как бы безразлично (он был как воплощение активного разрешения), и я ему… не сказала, но «сообщила», что, возможно, время пришло. И прр! Она сразу же исчезла — он ожидал моего распоряжения. Все это не соответствует никакому активному знанию с моей части; просто вот так все происходило. И когда она вернулась в свое тело, то утром она сказала окружавшим ее людям: «Я провела ночь с Матерью, я была с ней и не покидала ее; она отправила меня назад, но сейчас я собираюсь снова к ней пойти.» Мне сказали об этом тем же утром. Несколько часов спустя она умерла. Так что согласование отличное, все сходится. И она собиралась не покидать меня после смерти (она пришла ночью с идеей, что она умерла на самом деле и что она меня покидает). Что же, когда она умерла на самом деле, я не имела НИКАКОГО знака от нее!…

Так что я спросила себя: «Есть ли действительно разница в сознании, когда есть жизнь в теле и когда покидают тело?…» Это было проблемой для меня в течение нескольких дней.

Вот такие вещи, ты понимаешь!

И чем больше я вхожу в детали, тем больше я… Тем больше впечатление, что МЫ-НЕ-ЗНАЕМ-НИЧЕГО. То, что люди называют «знанием», это желание определять, регулировать и организовывать вещи — это не соответствует НИЧЕМУ.

(молчание)

Каждый прошедший год убеждает меня в том, что мы не знаем ничего, и все же сознание продолжает расти и расти и расти… Все становится ЖИВЫМ сознанием, каждая вещь излучает собственное сознание и СУЩЕСТВУЕТ по этой причине. Например, как я уже тебе об этом говорила, точное знание за секунду или за минуту до того, что произойдет: часы будут бить, кто-то войдет… И это не ментальные вещи, они принадлежат общему механизму, и все же все они — явления сознания; эти вещи сами ЖИВУТ (это не то, что обычно подразумевают под словом «жить»), и они дают знать, где они находятся, где их можно найти; другие вещи внезапно УХОДЯТ из сознания и исчезают. Это целый мир — мир микроскопических явлений, которые живут иным образом и которые кажутся продуктом сознания БЕЗ вмешательства того, что мы называем «знанием»: это нечто, что не имеет ничего общего ни со знанием, ни с мыслью.

Там есть свои верхи и низы, есть моменты, когда это присутствует больше или меньше; точнее: есть моменты, когда это активно, и есть моменты, когда этого нет. И всякий раз, когда это возобновляется после периода, когда оно не было активным, оно возобновляется на «более высокой ноте», то есть, более интенсивно и более ясно. Все, очевидно, следует процессу развития. И это нечто… слово «осознание» будет ближе всего; это не восприятие, которое все еще ментальное: это нечто сродни видению. И это носит абсолютный характер; например, время от времени, когда я слышу, как люди о чем-то говорят: «Будет так и вот так», я сразу же имею нечто вроде «тактильного видения»… как объяснить это?… Это похоже на прикосновение и видение (и это ни прикосновение, ни видение, а то и другое вместе) — это вещь, как она есть, это ТАК; и люди могут говорить что угодно, но это ТАК и это бесспорно. И до сих пор никогда не было противоречия. Это сознание, в котором отсутствует ментальный элемент. Это приходит вот так, и это так ясно! Это как непосредственный контакт с вещью, как она есть.

Это другой способ жить.

Я отдаю себе отчет, что когда я нахожусь в этом состоянии, я выгляжу очень отсутствующей — я должна казаться автоматом; но, наоборот, при этом сознание такое острое, это совсем противоположно отсутствию! Сознание такое пробужденное, такое пробужденное, пробужденное — но не ментализированное, нет ментального вмешательства.

(молчание)

Но все это — психологический план, там все очень комфортно; а как только достигаешь Материи… кажется, что работе нет конца и края! Кажется, что нисколько не продвигаешься вперед и даже не знаешь, что надо для этого делать. И когда этот становится очень острым, очень напряженным, я, как правило, имею переживания. Но в то же время возникает ощущение, что Он смеется, Он насмехается надо мной: «Ты еще ребенок, тебе еще нужны игрушки!»

Очевидно, это переходной период — он нескончаем! Если я начинаю размышлять и вспоминать, что говорил Шри Ауробиндо — он говорил, что это займет 300 лет… Есть время ждать, не надо спешить.

Только нет ни ощущения силы, ни ощущения знания, нет даже ощущения передышки — надо все время поддерживать тело, чтобы с ним ничего не произошло. Как только оно имеет переживание, подобное тому, о котором я недавно рассказывала 101 , оно изрядно потрясено.

Мы не знаем ничего, мы не знаем ничего, ничего. Все правила… Естественно, внутренние переживания — это прекрасно, тут нет вопросов. Но этот род напряжения каждое мгновение во всех движениях, которые делаются… Ведь надо делать ТОЧНО то, что надо делать, говорить точно то, что надо сказать — точная вещь во всех движениях… Надо уделять внимание всему, входить в напряжение для всего: это постоянное, постоянное напряжение. Или, если занять другую позицию и довериться божественной Милости и позволить Господу заниматься всем, то не будет ли риска дезинтеграции тела? По здравомыслию я знаю это, но надо. чтобы и тело знало это!

Когда есть кто-то, кто имел подобное переживание и, естественно, обладает Мудростью, это так просто! Раньше, когда была хотя бы малейшая трудность, мне даже не надо было что-либо говорить Шри Ауробиндо — все само устраивалось. Теперь же я делаю работу, и мне не к кому обратиться, никто этого не делал! Так что и это вызывает какое-то напряжение.

Вы не можете вообразить — не можете представить, какая это милость — иметь кого-либо, кому вы можете полностью довериться! Кому вы можете позволить вести себя безо всяких поисков со своей стороны. Я имела это, я очень, очень хорошо сознавала это, пока Шри Ауробиндо был здесь, а когда он оставил свое тело, это был полный обвал… Невозможно себе представить. Кто-то, к кому можно обратиться с уверенностью, что все, что он ни скажет, и есть истина.

Нет пути, его надо проложить!

29 января 1964

(Относительно окончательного разрыва между Сатпремом и его тантрическим гуру, с которым он работал в течение шести лет. Поводом для этого разрыва послужило повторение того, что произошло двумя годами раньше, то есть, копошащаяся масса бизнесменов и «учеников», занятых поисками малых сил, о чем Сатпрем еще раз хотел предупредить Х, ведь он любил его, несмотря ни на что. Этот разрыв чуть не стоил Сатпрему жизни, как это будет видно в дальнейшем.)

… Я вижу совершенно ясным образом, что даже при обстоятельствах, когда кажется, что вы сделали ошибку, даже когда вещи не оправдывают ваши ожидания и дают вам доказательства того, что ожидаемое вами не было законным, даже в этом случае нет ни одного обстоятельства, нет ни одной встречи, нет ни одного события, которые не были бы ТОЧНО тем, что нужно, чтобы вести вас к победе самым быстрым путем.

Для меня это совершенно абсолютно.

И я могу констатировать, что всякий раз, когда что-то происходит, а я говорю себе (в то время): «О! Не следовало бы это делать; надо было сделать то» или «Не следовало бы чувствовать вот так — надо было почувствовать другим путем…», то после этого, когда я внимательно посмотрю со всевышним знанием и всевышним сознанием, я вижу, что это В ТОЧНОСТИ то, что надо было сделать в тех обстоятельствах! Но вместо того, чтобы делать это умышленно и сознательно, я делала это с неведением, обычным для человеческих существ. Но, имей я это Знание, я сделала бы точно то же самое. 102

Так что, вся эта история (с Х) — встреча с этим человеком и его приход в нашу жизнь — я знаю, что это было совершенно необходимо и это принесло с собой целый ряд обстоятельств, которые способствовали Работе. Только, начинаешь идти с определенной иллюзией, а спустя некоторое время теряешь ее — но ход обстоятельств не меняется, и они идут так, как и должны идти.

Это совершенно абсолютно для меня, нет и тени сомнения — нет ни малейшего сомнения.

И, как всегда, когда ничего приятного не скажешь, лучше помолчать. Нет права давать Знание, исходящее из всевышнего сознания, тем, кто не способен его иметь; вот почему, кстати, с самого начала я решила ничего не говорить Х: я ничего ему не говорила, я никогда ничего ему не скажу, потому что есть вещи, которые я знаю и которые я вижу, но которые я не имею права раскрывать тем, кто не способен видеть и чувствовать. Гораздо больше осложнений и беспорядков создается избытком слов, чем молчанием. Стало быть, не надо ничего говорить, надо позволить вещам идти своим ходом — знаешь, ЗНАЕШЬ совершенно точно, не обманываешься, знаешь как все есть, но делаешь то, что надо делать, без комментариев.

В твоем случае я знала это с самого начала. С самого начала я видела пропорцию между тем, что соответствовало истине, и тем, что было результатом… (как выразиться?)… ментальной надежды, которую ты возложил на Х, но я ничего не сказала. Я знала, что его проход через нашу жизнь здесь, контакт на некоторое время был необходим для реализации некоторых вещей — и я позволила ему войти и… выйти. 103

Это так забавно каждую минуту, когда ты можешь отделять ИСТИННУЮ ВЕЩЬ от того, что добавляется к ней из-за ментального функционирования, через ментальное творение и ментальную деятельность — это видно так ясно! Но Мудрость дает вам знать, что бесполезно делать своевольное очищение, что надо позволить обстоятельствам развертываться так, как они и должны развертываться, чтобы знание могло быть ИСТИННЫМ, а не своевольным — в подходящее время, в подходящих условиях и с должной восприимчивостью.

Надо учиться ждать.

Шри Ауробиндо говорил, что тот, кто научился ждать, делает время своим союзником. 104

*
*   *

(Немного позднее Мать спрашивает, какой следующий Афоризм будет для ее комментариев. Сатпрем отвечает, что этот Афоризм будет касаться истории Нарады и Джанаки, практиковавшего йогу, живя среди обычных людей. 105 )

Забавно! Совсем недавно, несколько дней тому назад, после того, как ты в последний раз приходил ко мне, опять в то время, когда я ходила, делая свою джапу, вся эта история Нарады пришла ко мне! Шри Ауробиндо сказал, что сам Нарада заблуждался, не распознав в Джанаке настоящего духовного человека — все это снова внезапно пришло ко мне. Я сказала себе: «Ну и ну! Почему я думаю об этом?»

И все время так! Все время, все время.

Потом я получила объяснение.

Тогда я смотрела, приходили всевозможные вещи…

*
*   *

(Затем ученик читает Матери первую «Беседу на Плэйграунде» для следующего «Бюллетеня» и сообщает ей, что следующая «Беседа» будет по поводу «экстериоризации»)

Опять! Это забавно… Не только воспоминания о том времени, когда я была занята этим, но и все детальное знание различных методов и видение того, что и как надо делать — все это вернулось ко мне в эти последние дни! Это пришло тем же образом, как и история с Джанакой (Мать обозначает как бы прокручивающийся фильм): это приходит, тогда я начинаю наблюдать и вижу — я вижу всевозможные вещи — до того момента, когда видно, что работа кончена, и тогда я останавливаюсь, и это уходит так же, как и пришло — я больше совсем никак это не использую.

Это странно.

И так все время, для всевозможных вещей. Таким вот образом я видела некоторые происшествия, которые соответствовали готовящимся событиям в других странах. Но при этом нет точных имен и деталей, которые позволяли бы «играть роль пророка». С этой точки зрения это очень интересно. Различные события, происходящие в различных странах, приходят тем же образом, что и эта история Джанаки (жест — как прокручивается фильм): это история, которая «сама себя рассказывает» (не всегда это радостные истории: войны, раздоры, политическая борьба, всевозможные вещи, которые приходят и разворачиваются). Но нет ни названия страны, ни деталей, которые позволили бы сказать: «А! Вы знаете, то-то и то-то произойдет в такой-то стране.» И только когда приходят новости из внешнего мира, я говорю себе: «Смотри-ка! Это то, что я видела!»

Я полагаю, что нехватка точности — это для того, чтобы предостеречь от искушения говорить! Но я никогда об этом не говорю, как раз потому что это не интересно: нет точных деталей.

Но интересно это согласование: история с Джанакой и другие истории, которые приходили как раз в нужный момент… Это очень интересно.

87 Журнал «Гермес», весна 1963 г.

88 Запись начала этой беседы не сохранилась.

89 Есть запись этой части беседы.

90 Ученица польского происхождения, она была художницей.

91 Есть запись этой беседы.

92 По случаю 15 августа несколько групп, связанных с Ашрамом, встречались в Пондишери.

93 Мать не хотела, чтобы сохранилась запись этой беседы.

94 Индира Ганди придет к власти в начале 1966 года, после смерти нынешнего премьер-министра, Лала Бахадура Шастри.

95 «Мировой Союз» – группа, ставившая своей целью «объединение мира».

96 Около 400 случаев заболевания лихорадкой в Ашраме.

97 Есть запись этой беседы.

98 “Readers’s Digest”, август 1964: “Inner space of living cells” («Внутреннее пространство живых клеток»), автор – Rutherford Platt.

99 Запись этой первой фразы очень неопределенная.

100 Запись этой фразы не совсем точная.

101 Смещение центра сознания тела.

102 Следующего фрагмента нет в магнитофонной записи: Сатпрем не хотел сохранить эпизодический момент.

103 Магнитофонная запись возобновляется здесь.

104 Конец магнитофонной записи.

105 Нарада был полубогом, бессмертным как боги; он имел силу появляться на земле, когда захочет. Джанака, король Митилы, во времена Упанишад был известен своим духовным знанием и божественной реализацией, хотя он вел обычную мирскую жизнь.