Мать
Агенда
Том 6
Октябрь 1965
10 октября 1965
Как твои ночи?
(кажется, у Сатпрема глубокое отвращение)
О, ночью делается целая работа! Ох!… Все маленькое подсознательное функционирование привычек, со всеми степенями важности, которые это принимает в общем сознании, и, очень интересно, согласно степени важности они образуют целую шкалу. Была вся шкала, начиная с маленьких пристрастий, которые имеют люди и которые, естественно, очень поверхностны и являются просто привычками, и кончая отъявленными маньяками и полу-сумасшедшими — вся шкала со всем функционированием. И затем, восприятие, что это только вопрос дозирования: все мы принадлежим одной и той же субстанции! Это было видно столь конкретным образом, что это было довольно интересно. И, в заключение, было видно, как это подставить под прямое Воздействие всевышней Силы и Сознания, так чтобы разорвать неизбежную цепь привычек. Это было очень интересно.
Все эти вещи считаются «невозможными», но все это, вся эта масса препятствует физической трансформации.
И поскольку это совсем маленькие вещи (то есть, они КАЖУТСЯ совсем маленькими вещами, не имеющими никакого значения, например, с точки зрения мышления, и считаются пренебрежимыми), то это наихудшие препятствия.
Естественно, если сознание ложное, то сначала надо его исправить, но я говорю о озаренных сознаниях, живущих в Истине, имеющих стремление, которые спрашивают, почему интенсивное стремление приводит к таким бедным результатам — сейчас я знаю, почему. Бедные результаты получаются из-за того, что не придается должное значение всем этим маленьким вещам, относящимся к подсознательному механизму, из-за чего вы можете быть свободными в мысли, в чувстве, даже в побуждении, но физически вы порабощены.
Надо покончить со всем этим, переделать, отменить это.
И когда клетки имеют добрую волю… Под «доброй волей» я имею в виду, что как только их внимание повернуто ко всевышней Силе (или всевышнему Присутствию, или всевышнему Существованию, или всевышней Реальности, не важно, слова — это только слова), как только их внимание повернуто к Тому, так сразу же вспышка радости: «Вот оно! Вот оно!» В клетках, которые действительно не только имеют добрую волю, но и жаждут Истины: вспышка радости. А затем… возобновляются старые привычки. И клетки говорят (это периодически возобновляется, то есть, очень часто, тысячи раз на день): «Но надо только хотеть!» или «Надо только стремиться» или «Надо только думать об этом» (это не то «думать», как мы его понимаем), «Надо только повернуть свое внимание» — «О! но это верно!». Вот так. «О! какая радость!» А затем, пуф! возвращаются все старые привычки. Это фантастично… фантастично.
Страх перед неизвестным ушел (сомнение ушло очень давно), страх перед неизвестным, новым, неожиданным ушел; остается только механизм привычки. Но он держит, цепляет, о!…
Это уйдет.
И время от времени (довольно редко), искра, если можно так сказать, истинного Сознания делает попытку, нисходит, но это все еще вызывает… [жест вспучивания и смятения]. Это еще не воспринимается и не проявляется во всевышнем Мире, так что это уходит.
Если раньше (до работы в клетках) тело было способно оставаться спокойным во время нисхождения Силы, не будучи потрясенным, то это из-за грандиозной массы тамаса, бывшей в теле! это так! Из-за тамаса, который не отвечал, так что был покой. Но сейчас тело отвечает.
И отдаешь себе отчет, что если бы манифестировало все это могущество, эта грандиозная Сила — то, что сознательно, что там сознательно — если бы они манифестировали, о! [Мать смеется] такое впечатление, что все принялось бы танцевать, скакать!
Надо быть терпеливыми, это то, что я повторяю себе сто пятьдесят, тысячу раз на день: надо быть терпеливыми.
[Смеясь] А ты не доволен.
Нет!
Я вижу это [Мать смеется]. Ты совсем не доволен. Что же делать?… 124
13 октября 1965
Есть песок в колесах, везде. Скрипит.
(молчание)
Кажется, в Пондишери появилась новая болезнь, которую доктора из разных мест Индии приезжают изучать сюда, это разновидность паратифа — все люди больны им. Ты не подхватил эту болезнь, нет? Ты хорошо сделал! [Суджате:] Ты тоже? Хорошо.
Это один способ скрипеть. Есть и другие способы, но они все совсем привычные: это эго одного скребется об эго другого — отсюда всегда скрип.
В результате: очень занятые ночи, и не очень приятно занятые.
(молчание)
Но Господь улыбается, так что я думаю, что это не серьезно.
Он улыбается… Он пользуется этим для практической и очень эффективной демонстрации: демонстрации одной и той же совокупности вибраций (передающейся через внешние и внутренние обстоятельства) с сознанием Его Присутствия и без сознания Его Присутствия — сознания Его Присутствия и забвения Его Присутствия. И тогда это грандиозно, это невероятно! Точно та же самая вещь — начиная с мыслей, чувств, ощущений и кончая общим состоянием, совокупностью вибраций — с сознанием Его Присутствия и с забвением; не так, что оно оттолкнуто далеко, ничего такого: просто забыто (это обычное состояние мира, конечно же), забыто. Это невероятно, невероятно!
Это длилось довольно долго [жест, указывающий на очень быструю смену состояний: сознание Его Присутствия и забвение Его Присутствия], как демонстрация. И с Улыбкой… Ты знаешь, когда я говорю: «Господь улыбается», это что-то значит; это не так, что я вижу улыбающееся лицо, но это... это солнечная вибрация... ты знаешь, по сравнению с этим солнце блекло, тускло и холодно. А затем «то» уходит… [тот же жест вперед-назад] это здесь, а затем уходит. Это значит, что для тех, кто придет и манифестирует, для тех, кто будет существовать, когда все изменится, для них будет утрачено это чудо противопоставления.
Ведь можно только изумляться! (как сказать?…) нечто вроде смеха — солнечного смеха — который полон интенсивности любви и… Да, несомненно, это Ананда.
[Тот же жест вперед-назад] Вот так, вот так, вот так…
Так что, когда я сказала тебе «все скрипит»: это состояние, в котором находится мир БЕЗ сознания Его Присутствия. Даже когда люди находят, что вещи хорошо идут, и они сами довольны, когда обстоятельства, так сказать, благоприятны, все прекрасно, люди в добром здравии, и все, с человеческой точки зрения прекрасно устраивается — это ужасно скрипит по сравнению с другим состоянием.
Можно только улыбаться. Вместо того, чтобы быть затронутым тем, что кто-то находится в скверном настроении, кто-то охвачен гневом, и вещи идут плохо, люди борются друг с другом, и возникает целый ураган, вместо того, чтобы огорчаться из-за этого, можно только улыбаться. Можно только улыбаться, потому что все-все одинаково — хорошее и плохое, светлое и темное — все одинаково, и все скрипит по сравнению с «тем». И переживание, которое имеешь, когда поднимаешься, чтобы найти Его высоко, это не то же самое, потому что возникает впечатление: «Да, наверху все так, прекрасно», а когда возвращаешься вниз, все ужасно. Я говорю не об этом: это переживание ПРЯМО ЗДЕСЬ — прямо здесь — другими словами, это то, чем мир ДОЛЖЕН быть. Это то, чем мир должен быть, чем он, очевидно, будет… когда люди допустят это.
Они очень держатся за свое скрипение, они очень к нему привязаны. У них нет ощущения, что они живут, когда это не скрипит.
Но они не знают.
Иногда, в индивидуальной или коллективной эволюции, бывают переходные этапы, когда люди выходят из этого скрипения, то есть, они в него больше не верят, не верят больше в его истину и значение, в реальность этих вещей, но они еще не достигли другого состояния, так что они находятся между двумя… это сурово, тускло и холодно. У них нет возбуждения одного, но еще и нет радости другого; они находятся между двумя состояниям, и это несколько бесплодно, сухо. Но только очень малое число индивидов достигли этого состояния. Эти люди говорили: «Я не хочу этого мира.» И они уходили.
Но другая вещь, это…
Действительно отдаешь себе отчет: если бы другая вещь была постоянной, установленной, о!…
И ее можно почувствовать только тогда, когда вы не обращены на себя, то есть, когда НЕ ЧУВСТВУЕШЬ СЕБЯ ЧУВСТВУЮЩИМ ЕЕ. И в этом большая трудность, потому что как только она приходит, сразу же что-то хочет почувствовать ее, и тогда вы мгновенно впадаете в скрипение. И не чувствуется, как она чувствуется: если вы чувствуете себя чувствующим ее, тогда это уже не то.
О, это уже испорчено.
(молчание)
В «Савитри» есть одна строчка, вольный перевод которой звучит так:
Аннулируй себя, чтобы было только Божественное. 125
И только в таком состоянии может существовать «то». И, очевидно, тело не растворяется [Мать касается собственного тела], оно здесь, не так ли, ты видишь его!
(молчание)
И это единственное — единственное — верное средство установить гармонию в теле [эта Улыбка Присутствия]. Все остальное, все предосторожности, все средства, все это кажется таким бесполезным, никчемным… и таким неадекватным! Единственное средство — для всего-всего.
У меня еще нет доказательства восстановления чего-то, что исчезло (что было ампутировано или сломано), я не могу сказать, но логически это то же самое.
Мы еще поговорим об этом, когда будут доказательства. 126
16 октября 1965
Я только что ужалена приступом негодования! Потому что, почти все без исключения, все окружающие меня люди, заявляющие, что они хотят только того, чего хочу я, внешне они полностью покорны, но их инстинкт прямо противоположен. Когда, к примеру, я вижу кого-то, я вижу его, как он есть, на что он способен и т.д., и когда я вижу, что это человек, на которого нельзя положиться, но ИХ инстинкт такой: «О, какой чудесный человек!» И это их ИНСТИНКТ, то есть, спонтанное движение их существа постоянно противоречит моему знанию.
Так что это означает… Я не могу сказать, что это лицемерие, но это чисто ментальная позиция, не соответствующая сознанию существа. Потому что для меня есть очень надежный знак: когда я ничего не говорю кому-то (то есть, не использую ментального посредника), но я вижу, что его ощущения, его впечатления, его состояние сознания находится в гармонии с моим, я знаю, что все в порядке. И когда эта личность говорит мне: «Да, я хочу того, что вы хотите», это верно. Но когда это только поверхностная, чисто ментальная позиция, и когда только из-за того, что я сказала «это так», они внешне повторяют «это так», но внутренне все кипит, потому что они чувствуют по-другому…
Например, что касается конкретных проблем, решения, которое надо принять, мне ставится проблема; я не отвечаю сразу же материально, а посылаю свой ответ вот так [жест внутренней связи], затем я жду; что же, случается (это довольно редко, но все же случается), что человек мне затем пишет: «Я получил ваш ответ, то-то и то-то.» Тогда я говорю: «Это хорошо.» Но когда я пишу слова, и из-за того, что я пишу слова, они говорят то же самое, это ничего не доказывает. Это искусственная покорность.
И я не говорю о тех, кто сразу же чувствует: «О! Мать не права», я даже не говорю о них; я говорю о тех, у кого действительно добрая воля, но кто прямо до сюда [жест ко рту], даже до сюда [жест ко лбу] полностью находится в Неведении и Лжи, и кто покрывает это выученным знанием, даже не чувствуя его…
Как изменится мир? Это не возможно.
Нет, я не говорю о громадной массе тех, кто воображает, что я все время обманываюсь, и кто говорит: «О! бедная старушка, не надо ей перечить», я даже не говорю о них. Я говорю о тех, у кого ментально есть добрая воля — они нацепили маску доброй воли. Но внутренние вибрации все еще принадлежать миру Лжи.
*
* *
(Чуть позже речь заходит о новом ученике из Франции, попросившем фотографию Шри Ауробиндо)
Мы пошлем ему хорошую фотографию Шри Ауробиндо.
Какую фотографию Шри Ауробиндо?…
Если он воспитывался христианским образом, хорошо послать ему фотографию молодого Шри Ауробиндо, они сразу же видят на ней лицо Христа!… Все они… Еще позавчера здесь был один американец, художник, читавший книги Шри Ауробиндо; он хотел сделать портрет Шри Ауробиндо (он никогда его не видел) по фотографии — это то же самое, что и с бюстом, стоящем в комнате Шри Ауробиндо! 127 Они все изображают мистического Шри Ауробиндо с узкими висками, вот так [жест сужения кверху], вытянутое мистическое лицо, потому что они не могут выйти из своего христианства! Ведь для них Сила, все, что выражает Силу, ох!… [жест отвращения].
Я хотела сказать этому американцу… Для них духовная жизнь — это жертва, это Бог, жертвующий собой: он отвергает радости земли и жертвует своим существованием ради спасения человечества. И они не могут из этого выйти!
Так что для них надо послать фотографию молодого Шри Ауробиндо, как ту, где он находится в комнате для приемов. Потому что в то время он как раз только что вышел из аскетического периода, и у него еще удлиненное лицо.
Та фотография, где он сидит в кресле… она была сделана чуть позже; тогда он уже начал чувствовать, что… мир еще не готов к тому, чтобы идти до самого конца. На его лице уже есть выражение страдания.
Но другая фотография хороша. Что касается меня, я так и узнала Шри Ауробиндо: он словно вышел из фотографии в профиль, где он очень худой. Что касается фотографий Картье-Брессона, они были сняты в 1950 г.
Жаль, что никаких фотографий не было сделано до этого.
О! он никогда не позволял себя фотографировать!
Но когда я увидела эту фотографию [Картье-Брессона, снятую в 1950 г.], когда я увидела у него это выражение… Потому что со мной он никогда не позволял этого выражения, он никогда не показывал этого. Но я не была в той комнате, когда делалась эта фотография, и вдруг… он расслабился. Когда я увидела эту фотографию (потому что они пришли спустя долгое время: надо было написать, чтобы их прислали), я была ошеломлена… У него было то выражение.
Я всегда видела его с совершенно мирным и улыбающимся лицом, и главным, доминирующим, было выражение сочувствия. Это преобладало в его облике. Выражение сочувствия, такого… такого мирного, такого спокойного, о! великолепного.
20 октября 1965
(Сатпрем прислал Матери письмо, в котором он жаловался на нехватку переживаний и, особенно, на тот факт, что он видел Шри Ауробиндо только один раз, да и то одиннадцать лет тому назад, и, кроме того, Мать говорила, что она видит Сатпрема очень редко. В конце письма Сатпрем пишет: «Спрашивается, что я здесь делаю?»)
Я не собираюсь есть тебя, не бойся!
(отрицание Сатпрема)
Скажи мне, с тех пор ничего не прибавилось? С тобой ничего не произошло с тех пор, как ты написал мне это письмо?… Ничего. Ты в том же состоянии?
Поспокойнее.
А, хорошо.
Но это то же самое состояние, потому что оно у меня уже давно. Уже давно я спрашиваю себя: «Что это значит?…» Я не очень-то понимаю. Есть некое неудовлетворение или…
Это эгоистическое искажение стремления.
То есть, это мелкое само-поглощение, которое хочет удовлетворения. Я так резко говорю тебе об этом, потому что не стоит разводить речи по этому поводу.
(молчание)
Когда ты был в больнице, то в течение нескольких дней я была в постоянной концентрации ночью, чтобы… Мой способ интеллектуальные люди считают очень детским, но мне он кажется наилучшим: я обращаюсь к Господу и молю Его со всем пылом моего сознания; и я просила Его спасти твою жизнь, которая была в опасности, и с знанием причины и того, что должно вылечить тебя. И я не прекращала этого до тех пор, пока не пришло нечто вроде уверенности, что все будет хорошо.
Не так давно, возможно, несколько недель тому назад, я видела что-то, что было не в порядке, но я настаивала и надеялась, что это было только отдаленное воспоминание из подсознательного…
Этого не должно больше быть, мой мальчик! Ты прошел ту стадию. Это тьма, которой ты действительно больше не принадлежишь. И это НЕ твоя природа: это что-то, что было наложено на твою природу — многими-многими вещами. Множеством вещей. Х говорит, что это было перенесено в твою жизнь из предыдущей жизни, но эти истории… Я ясно вижу вещи, и это не так уж значит. Когда находишься в истинном свете, относительно легко очиститься от всего этого.
Надо стряхнуть это, мой мальчик! — надо сделать это. В своем существе ты был и еще кое-где находишься в полном Свете. Я тебе говорила, что было нечто вроде тесного сотрудничества между Светом, который находится в Шри Ауробиндо, и твоей способностью выражать. Нельзя забывать это.
Я не забываю это.
И, затем, действительно есть все то, о чем я говорила тебе в последнее время по поводу этого периода развития, из-за чего, внешне… Да, это то, что я слышу от всех людей: «Почему вы не измените это? Почему вы не освободите меня от этого? Почему вы не устраните это?…» Пока что такая сила не была мне дана, сила сразу же делать подобные вещи. Я не знаю, почему. Но всякий раз, когда есть необходимость вмешаться, я передаю все Господу и говорю Ему: «Сделай это.»
(молчание)
Я хорошо вижу. Это искажение стремления. В твоем сознании — самом материальном твоем сознании — есть ощущение, что это стремление, и, как ты сказал, это неудовлетворенное стремление, и ты не понял, что это из-за того, что это стремление искажено, ты не чувствуешь отклик, но отклик есть — не только отклик, но и действие.
Я говорю о переживании, которое бы… о переживании, подобном теплу в сердце — если бы я видел его [Шри Ауробиндо], если бы, по крайней мере, я имел в переживании, да, видел бы его…
Видел бы его? Какой частью твоего существа? Ты не можешь видеть его физически.
Я никогда не вижу его. Я тебе говорю, я видел его один раз одиннадцать лет тому назад.
Хорошо, что же, есть люди, которые никогда не видели его с тех пор, как он ушел физически. Но нет необходимости видеть его, чтобы чувствовать его.
Да, но «чувствовать», это безличностная сила, это не живое. То, что я прошу — что я просил — это тепло чего-то действительно живого и находящегося здесь; не нисходящей «силы»… Да, конечно, я знаю, что есть «Сила». Но что-то, к чему можно было бы повернуться, о чем можно было бы вспомнить, потому что это что-то живое, человеческое, близкое, что-то, что видно.
Это не вопрос видения, это вопрос чувствования.
Но да!… «Чувствовать», можно воображать и чувствовать что угодно.
Но нет, это не вопрос воображения.
Ты еще ужасно прикреплен к своему телу.
Но мы живем в теле, не так ли?
А! я тоже!
Что-то, что любишь — это что-то, что находится совсем близко.
(долгое молчание)
В сущности, ты жалуешься на то, что не можешь любить.
Да, ну конечно!
Это не знать, как любить. Это не быть открытым Любви. Но это не зависит ни от чего вне тебя. Это зависит только от тебя.
Когда я говорю «видеть», я имею в виду как раз это.
Видеть… Видеть, это не «видеть»! Это не вопрос видения. Можно видеть и не любить. Дело не в этом. Это не вопрос видения. Это дверь, которая еще закрыта.
Ты говоришь о видении, потому что ты еще пытаешься любить здесь [жест ко лбу]. Ты не знаешь об этом, но я знаю. Ты пытаешься любить здесь, и поэтому ты говоришь о видении. Но любят не там. И не требуется видеть кого-то, чтобы любить его. Это не верно.
Если меня спросить: «Видела ли ты Господа?» — Я не могу по-человечески сказать, что я видела Господа. Но Он здесь, о, да! Он здесь, и Он — совершенная любовь. Он здесь, и Он — это грандиозное могущество.
Он здесь, Он — это действительно сама сущность истинной Любви, и без этой Вибрации не знаешь, что такое любить, не можешь знать. И, по меньшей мере, пока не отбросишь все личные эгоистические ограничения, не можешь любить Его.
27 октября 1965
Расскажу тебе кое-что интересное… Шри Ауробиндо вышел из медитации и начал «играть».
Я прибыла туда, куда я обычно отправлялась искать его, в тонкое физическое, этой ночью в 2.30 утра, и что за толпа там была! тысячи людей. Когда я прибыла туда, то прежде чем войти туда, я встретила кого-то, кто, должно быть, был одним из бывших политиков со времен революции, когда Шри Ауробиндо занимался политикой; этот человек, конечно же, уже умер, но он был там и сказал мне (он весь ликовал), он сказал мне (по-английски): «Шри Ауробиндо вышел из медитации, он начал играть!» И, действительно, было впечатление, что все играли, играли…
Я пересекла двор (я даже прошла через комнату, где некоторые люди еще были в медитации, и, казалось, они были удивлены, что я вошла, вот так; я сказала им: «Не волнуйтесь, я не хочу беспокоить вас!»), затем я нашла Шри Ауробиндо, который был в самом разгаре игры — совсем молодой, сильный, забавляющийся и радостный Шри Ауробиндо — он играл, играл… И затем тот же человек, которого я видела на входе, подошел ко мне и сказал мне на ухо: «Он много играл с этим… оно поизносилось», немного испортилось. Тогда я подошла поближе, и Шри Ауробиндо, слышавший это, сказал мне: «Да, это поизносилось, возьми это и принеси мне другое». И он протянул мне это (я не могу описать это, это ни на что не похоже, это было… «нечто» — было что-то черное, движущееся внутри чего-то — и, действительно, оно выглядело немного испорченным. Тогда я удалилась, я снова стала спускаться вниз; и символом физического тела были туфли — я надела свои туфли и удалилась.
Было множество деталей; это началось после 2.30 утра и длилось до 4.30.
И затем, после, утром, я была полностью в этой атмосфере, и я поняла, что это была форма правления — это была… [смеясь] старая демократия, которая больше ни на что не годилась.
И он начал играть, значит, что-то произойдет?
[Смеясь] Конечно, конечно!
Но это не будет совсем скоро.
И вся ликующая толпа, ты знаешь: «Наконец-то, движется!»
30 октября 1965
(Мать импровизирует на органе по случаю дня рождения Сатпрема. Орган, на котором долго не играли, немного скрипит)
Вот так.
Одновременно я слышу. Я не слушаю, что я играю: я слышу что-то другое. Так что, когда что-то внезапно скрипит, это больше не идет! Вероятно, это из-за того, что на нем давно не играли. Я не играла на нем девять месяцев — в последний раз это было…
В декабре.
Десять месяцев. Через десять месяцев я играю гораздо лучше, потому что когда я играю часто, я помню, что я играла раньше, так что это не то. Это вовсе не вопрос «практики»: дело в том, чтобы руки не боялись. Как только руки становятся сознательными, это больше не так.
И, затем, то, что я слышу, имеет чистоту, которой здесь нет. Это очень интересно. И, что любопытно, когда я сказала тебе, что буду играть, я подумала, что я не смогу играть, а на следующий день пришел, о! каскад музыки, он шел долгое-долгое время… Я сказала себе: «Хорошо, раз уж это пришло, я посмотрю.» 128
*
* *
Чуть позже
Произошло кое-что забавное. Ты знаешь, что приближается новая комета 129 … Этим утром около четырех часов утра я видела эту комету, и вдруг я оказалась в состоянии над землей, и я увидела существо, связанное с этой кометой. У него были красные волосы (но не агрессивно красного цвета), белое тело, но не чисто бело: бело-золотое, как если бы оно было голым, но не было впечатление того, что оно голое, как и не было впечатления, что оно во что-то одето (я замечала такое уже несколько раз), оно было бесполым — не мужчина и не женщина. И это было молодое существо, очаровательное, полное некой радости, как та радость, которая только что немного пришла в музыку, и оно распространяло в атмосфере земли некую субстанцию тяжелее Материи — не тяжелее, но плотнее — и желеобразную. Как если бы оно пользовалось тем, что комета проходит около земли, чтобы распространять эту субстанцию. И в то же время оно мне сказало, что это для того, чтобы «помочь трансформации земли». И оно показало мне, как заставить эту субстанцию циркулировать в атмосфере.
Это было очаровательно: молодое существо, полное радости, словно танцующее, и оно везде распространяло эту субстанцию.
Это длилось долго. В течение нескольких часов я находилась в этом.
124 Есть магнитофонная запись этой беседы.
125 Annul thyself that only God may be. (VII.VI.538)
126 Есть магнитофонная запись этой беседы.
127 Этот бронзовый бюст, сделанный одной англичанкой (Эльзой Франкель), был установлен в комнате Шри Ауробиндо в 1958 г. по просьбе учеников (можно только гадать, зачем потребовался бюст в этой комнате, да еще и позолоченный).
128 Есть запись музыки и начала этой беседы. Запись следующей части беседы не сохранилась.
129 Комета «Икеда-Секи».