Мать
Агенда
Том 7
Март 1966
2 марта 1966
…Становится все туже и туже. Я работаю до 9.30 вечера, подготавливаю поздравительные открытки [по случаю дней рождения] на следующий день.
Прошлой ночью я видел «забавный» эпизод… Я хотел увидеть тебя (или стремился увидеть тебя), а ты была прямо в соседней комнате — там стоял адский шум. Шум людей, которые все говорили и говорили. Люди из Ашрама. Странно: в первый раз шум потревожил меня во сне — что за гам был там! Я хотел сказать: «Да замолчите же!»
Это верно, точно так.
Но я видела тебя прошлой ночью, ты действительно приходил. Это так.
(Затем Мать внезапно
останавливается, идет
и облокачивается на подоконник)
Подожди, я больше не вижу ясно… [Мать кладет свою голову на руки и на какое-то время остается неподвижной]… Ты знаешь, я сейчас развиваю силу лечить и делаю это не умышленно, но это так. И тогда [смеясь] мне предоставляется случай проводить испытания: проводить эксперименты над собственным телом — все время что-то происходит. Вдруг что-то происходит, и я прикладываю свою руку, либо просто концентрируюсь, делаю то или иное движение, и все исчезает — но материально: сила лечить. Ты знаешь, я прикладываю свою руку, и затем Сила через нее проходит. Это очень интересно. Только [смеясь], я сама являюсь испытательным полигоном! Это не так забавно.
*
* *
(Чуть позже, по поводу незначительного, но, тем не менее, важного случая. Мать показывает Сатпрему конверт с деньгами и спрашивает его, давала ли она ему уже такой. 24 Мать действительно уже давала голубой конверт восемь дней тому назад.)
Я нахожусь в таких стесненных условиях… Например, когда я заканчиваю свою утреннюю работу, ежедневно перед завтраком я улаживаю денежные дела — доктор приходит, Р приходит, проходит время завтрака, все люди ждут, казначей тоже ждет своих денег. Все цепляются. И тогда, вместо того, чтобы иметь силу делать все это с моим сознанием, сознание захватывается всеми этими людьми, которые… «Время, время поджимает… поздно, поздно.» Так что я работаю автоматически, из-за чего и не помню, что делаю — все, что делаю автоматически, я никогда не помню. И, что касается тебя, я не помню, давала ли я тебе конверт, потому что я делала это в том состоянии. Но вдруг, как раз когда я готовила этот новый конверт (на этот раз я делала это сознательно), я увидела свой жест, как я давала тебе маленький голубой конверт, таких же размеров, и я помнила улыбку, с которой ты его взял. Эти две вещи были очень ясными в моем сознании. Так что я сказала себе: «Должно быть, я уже дала конверт!»
Это так, я помню свою руку с конвертом и твою улыбку.
*
* *
(Сатпрем переходит к чтению давней Беседы от 17 апреля 1951 г. Следует отрывок, касающийся совершенствования физического инструмента: «Само по себе физическое совершенство никоим образом не свидетельствует о том, что был сделан хотя бы шаг по направлению к духовности. Физическое совершенство означает, что инструмент, который будет использоваться силой — какой угодно силой — будет достаточно совершенным, чтобы быть замечательно выразительным. Но самое важное, самое существенное заключается в том, что за сила будет использовать этот инструмент, и вот где должен быть сделан выбор…» Мать делает следующее замечание:)
Я точно помню момент, когда я сказала это — место, час, звук, все — потому что в тот момент я вдруг почувствовала проявляющуюся божественную Волю. Помню, как я подумала в тот момент: «Ах! Надо бы, чтобы каждый раз было так.» И сейчас это вернулось. Когда это было?
17 апреля 1951
*
* *
К концу беседы
Мать долгое время остается в созерцании,
Затем берет Сатпрема за руки
…Все, голубой свет Шри Ауробиндо.
Он очень близко, очень близко, очень близко, он полностью заполнил тебя.
Такой обширный… такой неподвижный, и одновременно необычайно вибрирующий — такая мощная вибрация и совершенная неподвижность.
4 марта 1966
(Мать продолжает свои комментарии на Афоризмы Шри Ауробиндо)
115 — Мир является бесконечной периодической десятичной дробью с Брахманом в качестве целой части. Кажется, что период имеет начало и конец, но дробь бесконечна; она никогда не будет иметь конца и никогда не имела настоящего начала.
116 — Начало и конец вещей — условности нашего опыта; в истинном существовании вещей эти условности не реальны: нет ни начала, ни конца.
На прошлой неделе было еще целое развитие этого переживания.
В конченом счете, с миром то же самое, что и с индивидами, и со вселенными то же самое, что и с мирами. Отличается только длительность: для индивида она совсем короткая, для мира — чуть дольше, а для вселенной — еще чуть дольше! Но все, что имеет начало, имеет и конец.
Все же Шри Ауробиндо говорит, что «нет ни начала, ни конца», что творение и разрушение является просто иллюзией внешнего сознания.
Мы вынуждены использовать слова, а суть ускользает от нас. То, что переводится для нас как «вечный Принцип», «Всевышний», «Бог», не имеет ни начала, ни конца (мы вынуждены говорить «это то», но это не так, потому что это находится за пределами Неманифестации и Манифестации; это нечто, что мы не способны понять и воспринять в Манифестации), это То, что не имеет ни начала, ни конца. Но постоянно и вечно То проявляется в чем-то, что имеет начало и конец. Единственно, есть два способа «кончиться»: один видится как разрушение, исчезновение, второй — как трансформация; и, кажется, по мере совершенства Манифестации уменьшается необходимость в разрушении, вплоть до того момента, когда эта необходимость исчезнет и будет заменена процессом постепенной трансформации.
Но это совершенно человеческий и внешний способ говорить об этом.
Я полностью сознаю неадекватность слов, но через слова мы должны ухватить Вещь… Для человеческого мышления и, в еще большей степени, для выражения, трудность состоит в том, что слова всегда имеют ощущение начала.
(молчание)
Я имела восприятие этой манифестации — можно сказать, «пульсирующей манифестации» — которая развертывается, сжимается, развертывается, сжимается… и наступает момент, когда развертывание таково, текучесть, пластичность, способность к изменению таковы, что ей больше не нужно поглощаться, чтобы заново формироваться, и это и будет постепенной трансформацией. Теон говорил (кажется, я уже говорила тебе об этом), что это седьмое вселенское творение: до этого было шесть пралай 25 , и это творение — седьмое, но это творение сможет трансформироваться без поглощения — что совершенно не важно, ибо, как только вы имеете вечное сознание, может быть так, а может быть и эдак, это совершенно не важно. Только для ограниченного человеческого сознания есть некое притязание или потребность в чем-то, что не кончается, потому что внутри человека есть то, что можно назвать «воспоминанием о вечности», и это воспоминание о вечности стремится к тому, чтобы манифестация разделила эту вечность. Но если это ощущение вечности активно присутствует, тогда вы не горюете — вы не горюете, выбрасывая сносившуюся одежду, не так ли? (можно быть к ней привязанным, но в конечном счете вы не горюете). Там то же самое: если вселенная исчезла, это означает, что она полностью выполнила свое назначение, достигла верха своих возможностей, и другая вселенная должна заменить ее.
Я проследила за всей линией развития. Когда вы очень малы в своем сознании и развитии, вы чувствуете большую потребность в том, чтобы земля не исчезла, была бы вечной (хотя и трансформированной как угодно, но она всегда должна быть вечной). Чуть позже, когда вы становитесь чуть более… зрелыми, вы придаете этому гораздо меньшее значение. А когда вы находитесь в постоянной связи с ощущением вечности, это становится не более, чем вопросом выбора; это больше не потребность, потому что это больше не влияет на активное сознание. Несколько дней тому назад (не помню точно когда, но совсем недавно) все утро я жила в этом Сознании и видела, в ходе развития существа, что эта потребность, казавшаяся столь сокровенной, потребность продления жизни земли — бесконечного продления жизни земли — эта потребность объективизировалась, так сказать, более не была столь сокровенной; это как смотреть спектакль и судить, должно ли быть так или эдак. Это было интересно как смена точки зрения.
Это как артист, но артист, который лепит самого себя и делает одну, две, три попытки, столько попыток, сколько потребуется, чтобы достичь чего-то полного в себе и достаточно восприимчивого, чтобы быть в состоянии приспособиться к новым манифестациям, к потребностям новых манифестаций, так чтобы больше не было необходимости в том, чтобы отвести все назад, перемешать все и снова вывести все. Но теперь это не больше чем это, как я сказала, это вопрос выбора. Ведь манифестация существует ради радости объективизации (радости или интереса, или… как бы там ни было), и как только то, что было вылеплено, становится достаточно пластичным, достаточно восприимчивым, достаточно гибким и достаточно широким, чтобы постоянно переформировываться под действием новых манифестирующих сил, тогда больше не будет потребности разрушать все, чтобы переделывать все.
Эта линия сопровождалась поговоркой: «То, что имеет начало, имеет и конец»… Это казалось одной из тех человеческих ментальных конструкций, которые не обязательно верны.
Но, что интересно, субъективно эта проблема теряет свою остроту по мере того, как смотришь на нее со все более и более высокой точки зрения (или все более центральной точки зрения, по правде говоря).
Кажется, что это то же самое — не «принцип», потому что это не принцип — закон точно такой же как для индивида, так и для миров и вселенных.
(долгое молчание)
Как только пытаешься выражать [Мать делает жест обращения], все искажается… Я смотрю на это переживание связи Сознания с Целым: связи человеческого существа с Целым, земли (земного сознания) с Целым, сознания проявленной вселенной с Целым, и сознания, возвышающегося над вселенной — над всеми вселенными — с Целым; и необъяснимое явление состояло в том, что каждая точка сознания (точка, не занимающая никакого места), каждая точка сознания способна на ВСЕ эти переживания… Это очень трудно выразить.
Можно сказать, что различны только пределы: пределы времени, пределы пространства, пределы масштабов, пределы могущества. Отличаются только пределы. И как только сознание выходит из этих пределов, не важно, в какой точке манифестации, и каким бы ни был размер этой манифестации (да, размер манифестации совершенно не имеет никакого значения), в какой бы точки манифестации оно бы не вышло из пределов, оно оказывается в ЭТОМ Сознании.
Если посмотреть под таким углом, то можно сказать, что как раз принятие пределов дает возможность манифестации. Возможность манифестации пришла с принятием ощущения предела… Это невозможно выразить. Всегда, как только начинаешь говорить, возникает впечатление чего-то, что делается вот так [тот же жест переворота], какое-то опрокидывание, и все кончено, суть ушла. Тогда приходит метафизический смысл и говорит: «Можно сказать так, а можно сказать и вот так»… Можно сказать так: каждая точка содержит Сознание Бесконечного и Вечного (все это слова, не более, чем слова). Но возможность переживания там. Это нечто вроде отступления вне пространства… Ради забавы можно сказать, что даже камень, даже… о! Несомненно, вода, несомненно, огонь — обладают силой этого Сознания: изначального (все приходящие слова так глупы!), сущностного, исконного (все это ничего не значит), вечного, бесконечного Сознания… Это ничего не значит, для меня это как пыль, бросаемая на стекло, мешающая ему быть прозрачным!… Как бы там ни было, вывод после этого переживания (оно повторялось все эти последние дни, оно суверенно осталось несмотря ни на что): любая привязанность к какой угодно формуле, даже такой, которая веками волновала людей, кажется мне ребячеством. И тогда это только вопрос выбора: вы выбираете, что должно быть так или вот так или эдак; вы говорите то или это — забавляйтесь, дети мои… если вас это забавляет.
Но, определенно (это констатация того, как используют разум сейчас), определенно, человеческому разуму, чтобы иметь импульс к действию, требуется строить для себя жилище — более или менее просторное, более или менее полное, более или менее гибкое, но ему нужно жилище. Однако [смеясь] это не то! Это портит все!
И, что странно — что странно — внешне вы продолжаете жить автоматически, следуя определенным укладам жизни, которые даже больше не кажутся необходимыми, которые даже больше не имеют силы привычки, но которые принимаются и проживаются почти автоматически с ощущением (с некоторым чувством, ощущением, но это не чувство и не ощущение, это нечто вроде очень тонкого восприятия), что Нечто, такое грандиозное, такое неопределимое, хочет этого. Я говорю «хочет» этого или «выбирает» это, но действительно «хочет этого»; это есть Воля, которая действует не как человеческая воля, но которая хочет этого — хочет этого, видит это или решает это. И в каждой вещи есть эта светлая, золотая, императивная Вибрация… которая обязательно является всемогущественной. И на заднем плане появляется совершенное благое бытие Уверенности, которое чуть ниже в сознании выражается через благожелательную и забавную улыбку.
Я хотел бы задать тебе один вопрос. Чуть дальше Шри Ауробиндо говорит о мирах, не имеющих ни начала, ни конца, и он говорит, что их создание и их разрушение является «игрой в прятки с нашим внешним сознанием» 26 …
Это, несомненно, очень элегантный способ сказать то же самое, что я только что сказала!
Я хотел спросить, продолжает ли материальный мир ясно восприниматься с «того света» или же все это исчезает… как и «тот мир» кажется исчезающим, если смотреть на него из «этого мира»?
(молчание)
Игра интересна, если сознаешь ее с двух сторон.
Это еще одно переживание последних нескольких дней. Ко мне пришло определенным и абсолютным образом (хотя это очень трудно выразить), что это так называемая «ошибка» материального мира, как он есть, была совершенно необходимой для того, что ты только что сказал; то есть, материальный способ восприятия, осознания вещей был приобретен через «ошибку» творения, и его не было бы без нее, и это не уйдет в небытие, когда мы будем иметь истинное сознание — это то, что ДОБАВЛЯЕТСЯ особым образом (что воспринималось и переживалось в тот момент в сущностном Сознании).
Это было словно оправдание творения, которое сделало возможным определенный способ восприятия (что мы могли бы описать словами «точность», «четкость» в объективизации), который не мог бы существовать без этого. Потому что когда то Сознание — совершенное Сознание, истинное Сознание, ТО Сознание — было здесь, присутствующим и живым, исключая любое другое сознание, все же было и «нечто», как вибрационная мода, можно сказать, вибрационная мода объективной точности и четкости, которая не смогла бы существовать без этой материальной формы творения… Ведь всегда было это великое «Почему» — великое «Почему это так?», «Почему все так?», которое в результате привело к тому, что в человеческом сознании переводится через страдание, нищету и немощность, а также через все-все ужасы обычного сознания — почему? Почему так? И тогда пришел такой ответ: в истинном Сознании есть вибрационная мода точности, четкости, ясности в объективизации, которая не могла бы существовать без этого, у которой не было бы возможности проявиться. Это точно. Это ответ — всемогущественный ответ на «почему».
Очевидно — очевидно —то, что переводится для нас как прогресс, постепенная манифестация, является не только законом материальной манифестации, как мы ее знаем, но и самим принципом вечной Манифестации. Если опять опуститься на уровень земного мышления, то можно сказать, что нет манифестации без прогресса. Но то, что МЫ называем прогрессом, что для нашего сознания является «прогрессом», там наверху это… Это может быть чем угодно: необходимостью, всем, что пожелаешь. Есть некий абсолют, который мы не понимаем, абсолют бытия: это так, потому что это так, вот и все. Но для нашего сознания это «все больше и больше», «все лучше и лучше» (и эти слова глупы), все более и более совершенно, все лучше и лучше воспринимаемо. Это сам принцип манифестации.
И есть переживание, приходившее очень скоротечно, но достаточно точным образом, чтобы позволить сказать — я собираюсь сказать «вкус» Непроявленного — что Непроявленное имеет особый вкус благодаря манифестации.
Все это — слова, но это все, что мы имеем. Возможно, когда-нибудь у нас будут слова и язык, который позволит нам выражаться надлежащим образом, это возможно, но это всегда будет переводом.
Здесь есть уровень [жест на уровне груди], где что-то играет словами, образами, формами, вот так [переливающийся, волнообразный жест]: это делает милые образы; и это обладает силой привести вас в контакт с «вещью», возможно, большей силой (по крайней мере, такой же, но, возможно, большей), чем здесь [жест к верхушке лба], чем метафизическое выражение («метафизическое» — это способ говорить об этом). Образы. Иными словами, поэзия. Там есть почти более прямой доступ к этой невыразимой Вибрации. Я вижу выражение Шри Ауробиндо в его поэтической форме, оно обладает очарованием и простотой — что приводит вас в прямой контакт более сокровенным образом, чем все, что есть в голове.
Вот так. Так что, в сущности, мы ничего не сделали [смеясь], мы потратили время!
(молчание)
Действительно интересно, как возникают все эти переживания. Я сказала себе в эти дни: «Почему они приходят так? Какой закон управляет порядком этих переживаний?» (Они приходят внезапно — я вижу, как они приходят снаружи: они приходят не изнутри, они приходят как волна.) И всегда за всем есть эта золотая улыбающаяся Сила. Даже когда переживание передается через что-то, не очень приятное физически, Сила всегда улыбается и говорит: «Вперед! не волнуйся.» Но это заразительно, и ты улыбаешься… Ведь, что касается тела, как только приходит что-то, вибрация, к которой не привыкло тело, то первый контакт вызывает недомогание, так что телу надо говорить: «Держись спокойно, не пугайся, все будет хорошо…» Странно, мы совсем малы — совсем маленькие бедолаги. Но надо смеяться.
Вот так, мой мальчик. И ты очень тесно связан с этими переживаниями, даже в своем физическом теле, и несколько раз за эти дни я по случаю говорила тебе: «Смотри, не беспокойся.» 27 Эти вещи — действительно видимости, которые человеческая мысль кристаллизует и упрочняет, но если на них посмотреть с гибкостью истинного сознания, то они приходят, идут и проходят — и могут не оставлять никакого следа, если мы достаточно гибки, чтобы приспособиться. Вот в чем дело. Быть гибкими, пластичными, чтобы приспосабливаться ко всем этим вибрациям, которые приходят и расстраивают так называемое «естественное» функционирование. Когда что-то меняется, это мышление (подсознательное привычное мышление 28 ) такое глупое, что портит все. 29
9 марта 1966
Я хотел бы задать тебе один вопрос. В действительности, я хотел задать его в прошлый раз… Когда находишься в том вечном Сознании, то не очень-то важно, есть ли у тебя тело, но когда находишься в состоянии так называемой «смерти», то я хотел бы знать, остается ли восприятие материального мира столь же ясным и четким, или же оно становится таким же смутным и нечетким, каким может быть сознание других миров, когда находишься «на этом свете», в этом мире? Шри Ауробиндо говорит об игре в прятки, но эта игра в прятки интересна, если одно состояние бытия не лишено сознания других состояний бытия.
Вчера или позавчера, весь день с утра до вечера что-то говорило: «Я являюсь… я являюсь или имею сознание умершего на земле.» Я выражаю это на словах, но было так, словно говорилось: «Вот в какой связи сознание умершего находится с землей и физическими вещами… Я умерший человек, живущий на земле.» Позиция этого сознания менялась все время и, следуя этому изменению позиции сознания, последовательно было: «Вот в какой связи с землей находятся умершие», затем «Я точно в такой связи, в которой умерший находится по отношению к земле», затем «Я совершенно как умерший, живущий на земле…» и т.д. А я продолжала говорить, действовать, делать свои обычные дела.
Но такое стало происходить уже давно.
Очень давно, более двух лет тому назад, я видела мир вот так [восходящее движение, от одного уровня к следующему, более высокому], а сейчас я смотрю на него вот так [нисходящее движение]. Я не знаю, как объяснить это, потому что в этом нет ничего ментального, а нементализированные ощущения имеют определенную расплывчатость, которую трудно определить. Но слова и мысль находились на определенном расстоянии [жест вокруг головы], как что-то, что смотрит и оценивает, то есть, как то, что рассказывает, что оно видит — что-то вокруг! И сегодня два-три раза это было чрезвычайно сильно (я имею в виду, что это доминировало в целом сознании): некое впечатление (или ощущение или восприятие, но на самом деле ни то, ни другое, ни третье): «Я умерший человек, живущий на земле.»
Как объяснить это?
И тогда, к примеру, теряется объективная точность зрения [Мать делает жест, как если бы она видела не глазами]. Я вижу сознанием. Что касается слуха, я слышу совершенно другим образом; есть некая «избирательность» (это не «различение»), что-то, что выбирает в восприятии, решает (решает, но не произвольно: автоматически), что слышать, а что не слышать, что воспринимать, а что не воспринимать. Это уже присуще зрению, но еще больше присуще слуху: от определенных вещей слышен только постоянный гул, другие вещи слышны совершенно отчетливо, кристально четко, а третьи вещи затуманены, полуслышны. Со зрением то же самое: все находится словно за светлой пеленой (очень светлой, но это пелена, то есть, нет точности), а затем вдруг что-то видно совершенно четко и ясно, видятся малейшие детали. Вообще, видение является выражением сознания вещей. Другими словами, все видится все более и более субъективно, все менее и менее объективно… И это не так, как если бы видение накладывалось на зрение, а шумы — на слух: это некое движение сознания, делающее определенные вещи воспринимаемые, а другие — словно отошедшими на задний план и очень нечеткими.
Сознание само выбирает, что оно хочет видеть.
В этом нет ничего личного — ничего личного. В этом, очевидно, есть впечатление выбора или решения, но нет никакого впечатления личного выбора или личного решения — впрочем, «личное» сводится к необходимости заставить вмешаться это [Мать щиплет кожу своих рук]. Что касается еды, это очень странно — очень странно… Как если бы кто-то наблюдал за телом (которое даже не является очень четкой и определенной вещью, а является неким конгломератом, держащимся вместе), наблюдая за тем… что происходит! Нет, это действительно странное состояние. Сегодня, с того времени, как я встала, до настоящего момента это было очень сильным, это господствовало надо всем сознанием. И все же бывают моменты, когда возникает такое впечатление, что простой пустяк может заставить вас потерять контакт [жест разрыва, как если бы была прервана связь с телом] и что если только оставаться очень спокойным и очень безучастным — очень безучастным — только тогда это может продолжаться.
В сознании людей, окружавших меня все утро, это передавалось через мысль (все это воспринималось очень ясно): «О! Мать ОЧЕНЬ устала.» Но есть это некое состояние безучастности, не восприимчивое к вибрациям вокруг, которое позволяет продолжаться этому, иначе чувствуешь, что… [тот же жест разрыва] что-то будет серьезно расстроено. Один-два раза я должна была уйти вовнутрь и замереть. И тогда это продолжается. И как раз в такой момент что-то пришло и сказало мне (но все это было без слов): «Когда придет Сатпрем, ты поймешь.» Затем было спокойствие, потому что момент был… (как сказать?) было очень неопределенно. Словно пришло расслабление: «Ты поймешь, когда он будет здесь, у тебя будет объяснение.»
Таким переживаниям всегда предшествует некое очень сокровенное и очень внутреннее приближение Всевышнего Присутствия, сопровождающееся как бы предложением: «Ты ко всему готова?» (так было позавчера ночью). Естественно, я отвечаю: «Ко всему.» И Присутствие становится таким чудесно сильным, что есть некая жажда всего существа, чтобы постоянно было так. Существует только То, только То имеет смысл существования. И приходит это предложение: «Ты ко всему готова?»
Я говорю о теле. Речь идет не о внутренних существах, речь идет о теле.
И тело всегда говорит «да», оно делает так [жест сдачи]. Нет ни выбора, ни предпочтения, ни даже стремления; полная, тотальная сдача. И тогда ко мне приходят подобные вещи; вчера весь день было: «Умерший человек, живущий на земле.» С восприятием, еще не очень резко выраженным, но достаточно ясным, очень большой разницы в способе жизни [этого тела] и тел других людей, всех остальных людей, людей, которые со мной разговаривают и с которыми я живу. Это еще ни резко очерчено, ни четко, ни очень точно, но это очень ясно — очень ясно, очень ощутимо. Это другой способ жить.
Подмывает сказать, что с точки зрения сознания нет обретения, поскольку вещи расплываются. Я не знаю, дает ли что-то в этом смысле этот способ бытия?
Это может быть только переходом. Это переходный период.
С точки зрения сознания это огромное обретение! Потому что покончено со всем рабством, со всеми привязанностями ко внешним вещам, все это сброшено — все сброшено, абсолютная свобода. Иными словами, есть только То, только Всевышний Господин — господин. С этой точки зрения может быть только обретение. Это такая радикальная реализация… Это видится абсолютом свободы, чем-то, что считалось невозможным реализовать, живя обычной жизнью на земле.
Это соответствует переживанию абсолютной свободы, которую люди обретают в более высоких частях существа, когда совершенно перестают зависеть от тела. Но, что примечательно (я подчеркиваю это), это сознание ТЕЛА имеет это переживание… причем это тело еще видимо находится здесь (!)
Конечно, не остается ничего, что дает человеческим существам «веру в жизнь». Кажется, не осталось никакой опоры внешнего мира; осталась только… всевышняя Воля. Выражаясь обычными словами, что же, можно сказать, что у тела такое впечатление, что оно живет только потому, что всевышний Господь хочет, чтобы оно жило, а иначе оно не смогло бы жить.
Да, но мне кажется, что состояние совершенства должно охватывать все, так что можно находиться в этом всевышнем состоянии без упразднения материального состояния.
Но это не упраздняет его.
Да, но все же ты говоришь, что материальные вещи находятся «в отдалении», «за вуалью», что они больше не имеют своей точности и четкости.
Это чисто человеческое и поверхностное восприятие. Я вовсе не чувствую, что что-то потеряла, наоборот! У меня ощущение состояния, гораздо превосходящего то, что я имела.
Даже с материальной точки зрения?
То, чего хочет Господь, делается — это все; все начинается и заканчивается здесь.
Если Он сказал мне… Что бы Он ни пожелал, чтобы сделало тело, оно может сделать это; оно больше не зависит от физических законов.
То, что Он хочет, чтобы тело увидело, оно это видит; то, что Он хочет, чтобы тело услышало, оно это слышит.
Несомненно.
А когда Он хочет, чтобы тело видело или слышало материально, оно видит и слышит в совершенстве.
О! в совершенстве. Зрение бывает более точное, чем оно когда-либо было. Но это скоротечно: приходит и уходит, вероятно, из-за того, что это приходит как заверение в том, что будет. Но, к примеру, восприятие внутренней реальности людей (ни того, что они думают о себе, ни того, на что они претендуют быть, ни того, чем они кажутся — все это исчезло), восприятие внутренней реальности людей несравненно более точное, чем прежде. Например, когда я смотрю на фотографию, то это больше не вопрос видения «посредством» чего-то: я почти исключительно вижу то, что ПРЕДСТАВЛЯЕТ СОБОЙ этот человек. Это «посредничество» уменьшается до такой степени, что иногда его вообще нет.
Естественно, если человеческая воля хотела бы упражняться на этом теле, если бы она сказала: «Мать должна сделать это» или «Мать должна сделать то», либо «надо, чтобы она смогла сделать это» или «надо, чтобы она смогла сделать то», то эта воля была бы полностью разочарована, она сказала бы: «Она больше ни на что не годится», потому что это тело больше не подчинялось бы ей. И человеческие существа постоянно упражняют свою волю друг на друге, либо они сами получают внушения и проявляют их как собственную волю, не осознавая, что все это — внешняя Ложь.
(молчание)
В теле есть некая уверенность, что потеряй я (под «я» подразумевается тело), потеряй тело хоть на несколько секунд контакт со Всевышним, оно сразу же умрет. Только Всевышний поддерживает его живым. Это так. Так что, естественно, для невежественного и глупого человеческого сознания это жалкое состояние — для меня же это истинное состояние! Потому что для них инстинктивно, спонтанно и, так сказать, абсолютным образом, знаком совершенства является могущество жизни, обычной жизни… Что же, этого больше вообще нет — полностью ушло.
Да, несколько раз, немало раз, тело задавалось вопросом: «Почему я не чувствую в себе Твое Могущество и Твою Силу?» И ответ всегда был улыбающимся (я перевожу это в слова, но это без слов), ответом всегда было: «Терпение, терпение, надо быть ГОТОВЫМ к тому, что должно быть.» 30
19 марта 1966
Часть ночи мы провели вместе.
Я вчера подумала сказать что-то тебе, но сейчас я этого не помню… В действительности, я думаю, что мы сделали это ночью!
Что было этой ночью?
О, всегда происходят всевозможные вещи.
Это всегда происходит на плане интеллектуальной организации… «Интеллектуальной», я имею в виду, что это не опускается ниже уровня интеллекта: что-то приходит свыше, и мы распространяем и организуем это в разуме земли — там мы всегда и встречаемся. «Встречаемся» — не точное слово: это привычная работа. Я должна ходить туда очень регулярно, но когда ночь полна множеством других вещей, я не всегда помню. Но этой ночью вышло так, что я стала сознавать тот момент; это кажется очень привычной деятельностью.
Это место (я даже говорила тебе о нем 31 ), место очень-очень-очень обширное, очень открытое и очень светлое, а также ОЧЕНЬ СПОКОЙНОЕ. И, что очень приятно, в этом месте работа идет очень хорошо. И нет ничего, нет границ — это не небеса, это совсем не земля; не могу сказать, что там есть строения, там нет строений, но чувствуешь себя защищенным; и все же нет стен. Время от времени видны словно совсем тонкие перегородки из сверкающей стали [Мать очерчивает нечто вроде рамок, разграничивающих это место], как серебро, время от времени; и время от времени возникает впечатление каких-то шкафов, которые открывают, полок, но это прозрачно, все это прозрачно. Есть столы, но они очень прозрачные; они твердые, поскольку на них можно писать, но они прозрачные. Не мешает ни один объект. Но все организовано для работы. И ты находишься там, ты часто пишешь; ты часто входишь, и тогда мы говорим, мы организовываем. Так также есть люди, и мы говорим им сделать это, сделать то.
Но я встречаю тебя очень регулярно. Единственно, я должна сказать, что перед тем, как лечь вчера спать, я подумала, что увижусь с тобой сегодня, и я спросила себя, есть ли у меня что-то, о чем рассказать тебе: переживание или что-то иное; и тогда, посреди ночи (между полпервого и часом ночи), я пробудилась, если можно так сказать, пробудилась там, материально, и я помнила все. Я сказала себе: «Смотри-ка!».
Я не знаю, что мы говорим друг другу на словах. У меня нет такого впечатления, что мы произносим слова, но мы очень хорошо общаемся: каждый из нас знает, что думает другой; мы говорим, мы отвечаем; затем мы организуем. И там были люди из различных стран — мы устраивали вещи. Это кажется местом интеллектуальных директив для работы в различных странах.
Вероятно, тебе не хватает того, что Теон называл «субстанцией» определенных планов в сознании твоего существа, так что при пробуждении ты больше не помнишь, это не проходит. Но, может быть, у тебя остается впечатление, нет?
Да… это очень невещественно.
Но это не «вещественное». Это ОЧЕНЬ сознательное, но это не вещественное. Это очень сознательное, гораздо более сознательное, чем сознание здесь. Это ясное, точное, мощное сознание [суверенный жест] с ощущением великого мастерства над вещами. Но это не вещественно. Вероятно, это мой перевод — перевод в физическом сознании — который производит это впечатление… чего?… Это как огромные, громадные «залы», так они высоки!… нет потолка, не видно потолка; не видно пола, но все же мы ходим — мы ходим, но нет ощущения ходьбы: мы перемещаемся. И, кроме того, если ты хочешь чего-то где-то, получается так, словно ты выдвигаешь ящик или открываешь шкаф и находишь, но нет ключей, нет ручек, не видно даже предметов!
Это очень сознательно, но совсем не материально.
Но это состояние бытия, в котором ты часто бываешь в мысли. Это интеллект, который возвышается над обстоятельствами, событиями и который… там даже не чувствуется необходимость «предвидеть» — нечего искать, конечно же! Знание находится там, это МЕСТО знания. Имеешь знание вещей, какими они являются, и имеешь ясную волю к тому, чем они должны быть. Но нет совершенно никакого ощущения борьбы или усталости, ничего подобного.
Это совсем не «эмоциональное» место. Оно ясное, точное, светлое, очень широкое, без борьбы — замечательная безошибочность.
Но, несомненно, некоторые мои части все время находятся там: у меня нет впечатления, что я перемещаюсь, чтобы оказаться там, это… (как сказать?) словно смещается мой центр наблюдения: я наблюдаю свою деятельность здесь или там, там или там. Это не «я», нет «центра я», который перемещается, совсем нет. Должно быть, я постоянно бываю там, постоянно работаю там.
И есть словно курьеры, которые постоянно посылаются в атмосферу земли и несут распоряжения или знания.
Вот уже некоторое время, когда я думаю о земных или индийских условиях, у меня все время возникает впечатление затишья перед бурей.
[Молчание] Но это место находится выше бури — буря совсем ниже.
У меня такое впечатление, что что-то подготавливается.
Во всем мире дела идут не так хорошо.
Меня заботит не мир, а Индия.
Да, я имела в виду, что в Индии дела не так хороши.
Да, это чувствительное место. Это очень печально, это не хорошо.
Дела не так хороши.
И эта бедная женщина [Индира Ганди], она действительно делает все, что может, с доброй волей, которая пытается понять одновременно все стороны. 32 Действительно, она делает все, что может. Внутренне я поддерживаю ее как могу, потому что… 33
Астрологи предсказали, что эти месяцы, март, апрель, и, возможно, май, будут месяцами ужасной путаницы, сражений, бунтов; так что в своем разуме (это что-то вроде подсознательного разума) люди чувствуют необходимость быть в согласии с астрологами! Это так, это так глупо. Дух имитации: «О! астрологи сказали, что так будет, значит, надо, чтобы так было.» Вот так.
Везде скверно. Верно, до настоящего времени правительство множило глупости — такие глупости!… Кажется, ребенок, обладающий здравым смыслом, не наделал бы таких глупостей. И, естественно, это порождает, даже у тех, кто не имеет недоброй воли или мстительных чувств, неприятное напряжение: вы не можете больше ничего делать, вы связаны со всех сторон! Что бы вы ни делали, везде вы встречаете противодействия и запрещения. Так что люди не знают, что делать, никто не может ничего делать.
Они разорили страну, заморили голодом.
Но это еще не все (я не знаю, кто ответственен за это), они развернули за границей целую кампанию, кампанию «о беднягах, мрущих от голода и жалующихся на нужду», таким, о! таким жалким образом!… Мы получаем письма отовсюду, изо всех стран (много писем из Франции), особенно, из школ, образовательных центров, от людей, которые пишут: «Мы слышали, что вы умираете от голода, мы так беспокоимся, не можем ли мы вам чем-то помочь?» Приходится отвечать им: «Нет, мы совсем не умираем от голода!»
Это плачевно.
(молчание)
Но, в действительности, там наверху, разрушение не одобряется.
Разрушение не одобряется?
[Мать делает жест решительного отрицания]. Это бесполезная трата времени.
Тем более что люди создали такие средства разрушения, что это может означать потерянные века, не только годы. Потребуется воссоздать целые цивилизации.
Нет, «наверху» это не одобряется.
Это кипение чего-то очень темного, очень темного.
Это напоминает мне слова «Князя Наций», великого Асура, он сказал мне: «Я знаю, что моя власть подходит к концу, но ты можешь быть уверена, что перед своим исчезновением я разрушу все, что смогу.»
Это так, точно так.
И, к сожалению, люди предоставляют ему возможность действовать: это глупость, это неведение, это некая слепота.
Особенно печально то, что люди путают силу с насилием. Это невежественное ощущение, которое воображает, что сила должна проявляться через насилие. 34 Насилие — это асурическое искажение. Настоящая сила действует в мире и покое — вот таком [жест массового нисхождения], который ничто не может возмутить.
26 марта 1966
(Мать сначала читает послание по поводу открытия спортивного сезона Ашрама:)
«Возможно, стоит напомнить вам, что мы находимся здесь для особой работы, работы, которая не делается больше нигде: мы хотим войти в контакт со всевышним сознанием, универсальным сознанием, мы хотим воспринимать и проявлять это. Для этого надо иметь очень прочную базу, а наша база — это физическое существо, наше тело. Значит, нам надо подготовить крепкое, здоровое, выносливое тело, умелое, ловкое и сильное, так чтобы оно было готово ко всему. И нет лучшего средства, чтобы подготовить тело, чем физические упражнения: спорт, атлетика, гимнастика и все спортивные игры — наилучшее средство развить и укрепить тело.
Поэтому я приглашаю вас вложить все свое сердце, всю свою энергию и всю свою волю в соревнования, начинающиеся сегодня.»
*
* *
Происходят странные вещи… Например, я беру бумагу, как ту, что я только что написала [послание], и я очень хорошо вижу; затем приходит старая привычка (или идея или воспоминание), что мне нужна лупа, чтобы видеть — и я больше не вижу! Затем я забываю о том, чтобы видеть или не видеть, и тогда я очень хорошо могу делать свою работу, я не замечаю, вижу я или нет! И со всем так.
Со всем-всем. Иногда в течение часа я следую за тем, что происходит: это маленькая работа тонкого наблюдения за тем, что происходит здесь [в Матери] и за тем, что происходит в мышлении и сознании одного-двух человек, со всем детальным наблюдением, показывающим разницу между тем, что нормально должно быть (это просто что-то прямое, происходящее движение) и усложнением, вносимым мышлением — не высоким мышлением: физическим мышлением, то есть, это наблюдение и всевозможные выводы, сопровождающиеся воспоминанием о похожих событиях и услышанных или виденных вещах и всевозможные примеры похожих событий или возможных несчастных случаев — галиматья, мой мальчик! что-то ужасное… что портит и усложняет все: малейшая вещь усложняется.
В эти последние дни у меня были примеры всевозможных усложнений физического мира, включая практику гипноза, так называемую черную магию и все явления, проходящие в невидимой области, но затрагивающие физическое — как некоторые материализации, некоторые исчезновения (случаи, которые я видела и которые должна была засвидетельствовать; я должна была заметить, что это было не воображением, а тем, что действительно происходило), но с раскрытым секретом: как такое может происходить. Это очень-очень интересно. Как такое может происходить, как контакт с определенными искаженными вибрациями делает возможными определенные вещи.
Вчера вечером, написав это послание (я писала его вечером, это не было удобно, но это было единственное время, когда я могла это сделать; свет был не очень хороший, но, как бы там ни было, я написала), написав это, я почувствовала сильную боль здесь, в висках. «А», — сказала я себе, — «теперь я знаю!» Время от времени, после того, как я выслушивала множество людей и писала особенно много поздравительных открыток к дням рождения, ответов на письма, у меня бывает некая тяжесть в висках, странная тяжесть (а у меня никогда в жизни не было головной боли, это мне чуждо), и я себе говорю: «Что это за немощь?!» Затем я заметила, что дело не в этом: дело в моих глазах. Это из-за того, что я еще не нашла секрет, как использовать свои глаза. Как я только что говорила, бывают моменты, когда я вижу с необычайной точностью: как если бы вещи действительно приходили ко мне, чтобы показать себя; это так ясно, что воспринимается малейшая деталь. Это одна крайность. Другая крайность — то, о чем я уже говорила несколько раз: некая вуаль. Я знаю вещи, они находятся в моем сознании, но я достаточно вижу, чтобы не натыкаться на вещи и не опрокидывать их; все-все словно за вуалью; единственно, я знаю, где вещи, так что я нахожу их, и я не натыкаюсь на них и не ломаю их, но это не благодаря тому, что я вижу их — я вижу словно образ за вуалью. Это другая крайность. Между ними есть всевозможные градации. Я убеждена, что это делается для того, чтобы показать мне, что мои глаза еще способны точно видеть — инструментарий еще очень хорош, но я не знаю, как его использовать. Я не знаю, как его использовать, потому что раньше я использовала его так, как все люди используют свои глаза, свои руки, свои стопы, по привычке и более или менее сознательным образом — я всегда очень гордилась своим сознанием! ([смеясь], мы всегда очень горды!) Очень гордимся такими сознательными руками; например, в свое время я иногда говорила: «Я хочу двенадцать листков бумаги», и затем не заботилась об этом — моя рука брала бумагу, и в ней оказывалось ровно двенадцать листков. Такое случалось очень-очень давно, но такое случалось ИНОГДА: когда я была в нужном состоянии, то есть, когда не вмешивалась самоуправная воля. Значит, все это является полем переживания и изучения в малейших деталях, которые сами по себе совершенно не значимы, но очень поучительны. И все время так, двадцать четыре часа в сутки, днем и ночью (ночью на других планах), но все это происходит в физическом, в более или менее тонком физическом.
Этим утром произошла довольно забавная история. Я как раз умывалась; я делаю это перед рассветом, то есть, при электрическом свете. И в моей туалетной комнате есть аварийное освещение. Это одно из последних изобретений: лампа освещения работает от сети, и пока к ней подводится напряжение, батарея внутри нее заряжается; стоит пропасть напряжению, как эта лампа загорается, начиная работать от батарей. Это очень хорошо сделано, это изобретено для больниц и других мест, где следует предупреждать потерю напряжения в сети: как только напряжение уходит, сразу же зажигается аварийное освещение, а когда напряжение восстанавливается, аварийное освещение гаснет, и его батареи заряжаются до следующего раза. Такое аварийное освещение установлено в моей туалетной комнате. И этим утром, когда я чистила зубы, пуф! свет вдруг погас. Конечно, я продолжила чистить зубы, потому что у меня было аварийное освещение. Но затем я присмотрелась. Свет в комнате С (и везде) был, его не было только здесь, в моих комнатах. Это уже было довольно странно. Тогда я «взглянула», и когда я смотрела, я заметила кое-что, чего я не заметила в эти дни: волю дезорганизовать всю мою личную жизнь. И перебой с электричеством — одно из известных оккультных средств (впрочем, я не знаю, как это делается, но этот человек, писавший книги и приходивший сюда довольно давно, Брантон, говорил, что это один из трюков, известных тем, кто практикует оккультизм: внезапный перебой со светом). Есть множество других подобных трюков, призванных дезорганизовывать жизни людей с идеей устрашать их или предвещать им катастрофы (это всегда казалось мне очень ребяческим). Но затем я увидела, что за этим стоит (думаю, что знаю, откуда это исходит, здесь) воля к дезорганизации, и я проследила ее путь [извилистый жест, как если бы Мать шла к источнику этой воли]. Это началось прошлой ночью, посреди ночи: когда я поднялась около полуночи, я увидела волю, которая хотела озаботить меня мыслями о деньгах! и она настаивала: все идет плохо и т.п. Я увидела это посреди ночи (я была занята другими вещами, но я увидела эту волю: формации), и, естественно, я поступила с ними так, как они этого заслуживали. Но я видела, что эта воля не унимается, что она пытается сбивать с пути людей, делать их непонимающими, а затем произошел тот случай с перебоем электричества, всевозможные глупости. Такое произошло в первый раз — такое устраивают не всегда одни и те же люди, потому что, как правило, когда они пытаются творить такое и получают в ответ хорошенький удар, они больше не пытаются во второй раз, с них достаточно! Но есть и другие, которые думают, что они очень сведущие, и хотят мне доказать [смеясь], что они правы, а я нет — ведь, в конечном счете, дело упирается в это! Так что в течение получаса, пока мне не наладили электричество и я не приступила к своей обычной деятельности, в течение получаса я очень забавлялась, следуя за нитью [тот же извилистый жест, уходящий к источнику], всюду, где эта воля нанесла вред, а затем я очень славно «ответила».
По сути, люди, живущие в обычном сознании, очень-очень мало знают о том, что происходит физически — очень мало. Они думают, что они знают, но они знают только совсем маленькую видимость, просто как… как обертку пакета; под оберткой весь пакет со всем содержимым, а то, что они видят — просто видимость [жест ощупывания чего-то очень тонкого, как папиросная бумага]. И они так привыкли к этому, что всегда дают объяснение. Я спросила: «Как так вышло, что произошел перебой с электричеством?» (Свет был везде, и только до моей комнаты не доходило электричество.) Я спросила «чтобы увидеть». Мне ответили: «О, непонятно, может быть, провод был старый и перетерся!» [Мать смеется]. Я сказала: «Хорошо.»
Вот так. Это очень забавно. Почему вдруг люди, привыкшие быть довольно пунктуальными, вдруг ужасно запаздывают, столкнувшись с чем-то неожиданным? И все время приходит что-то, что мешает всему идти спокойно, гармонично, легким образом. Затем смотришь внутрь себя на тот род вибрации, который есть во всем этом, и замечаешь, что есть маленькое «дрожание»… потому что это дрожание [Мать делает жест микроскопического трепетания], отвечающее на обычную вибрацию обычного сознания. Обычное сознание живет в постоянном подрагивании, это ужасно, когда замечаешь это! Пока не замечаешь это, это совершенно естественно, но как только замечаешь это, спрашиваешь себя, как это люди не сходят с ума, это милость. Это некое ментальное дрожание [тот же жест микроскопического и очень быстрого движения], о! какой ужас.
Так что, если по какой-либо причине возникает дезорганизация (но я думаю, что причина в том, чтобы научить), надо уметь делать так [Мать опускает руки в совершенной неподвижности] и сразу же оставлять все это. Но уже давно у меня была эта способность (она не всегда использовалась, но она была): Сила. И это касается ВСЕГО: мировых событий, природных или человеческих волнений, землетрясений, цунами, извержений вулканов, наводнений, а также войн, революций, людей, убивающих друг друга неизвестно почему (как это происходит в тот момент), везде что-то толкает их. За этим «дрожанием» стоит воля к беспорядку, которая хочет помешать установлению Гармонии. Это есть и в индивиде, и в обществе, и в Природе. Так что это обучение такое кропотливое, такое регулярное, чтобы ничто не было забыто, и оно повторяется всякий раз, когда не было полного понимания, повторяется все с большими деталями, чтобы вы лучше поняли… функционирование: функционирование в руках, в деятельности, в Силе, приходящей вот так [через Мать], в использовании вибрации — и она преподносит Великий Урок: учиться проявлять божественную Силу.
Это совершенно чудесно.
И если посмотреть на это с плохой стороны, это 35 есть напряжение, что-то, что не оставляет вам и секунды на передышку. И это так, это не покидает вас и на минуту, чтобы вы не заснули; ведь в обычном сознании, в обычной жизни покой означает тамас. Покой означает впадение в Инерцию. Так что, этот покой отупляет вас, а не идет вам на пользу, и вам еще приходится делать усилие, чтобы вернуть сознание, которое вы потеряли. Подавляющее большинство людей спят так. Но сейчас другой урок: когда я вытягиваюсь, чтобы мое тело отдохнуло, и работа бы шла без движений (работа, которая не вынуждает тело двигаться), и как только есть малейшее… не точно «падение», а опускание к Несознательному, сразу же что-то вызывает вздрагивание в теле, сразу же. Уже два года, два года так, но теперь это мгновенно, и это возникает очень редко — есть настоящий покой, это расширение и безмерность бытия в полном Свете. Это чудесно.
Но в течение дня проходят постоянные уроки, все время, все время, для всех вещей, все время. Урок менее выражен, когда я должна написать что-то или увидеться с людьми; но и в этом случае тоже, точное качество вибрации людей (не их постоянной вибрации, а вибрации в ту минуту), качество их сознания сразу же передается мне через определенные реакции моего тела [жест на разных уровнях тела]. Только несколько месяцев тому назад нервы начали свою работу по «передаче власти» («передачей власти» я называю то, что нервы вместо того, чтобы быть движимыми сложными и организованными силами Природы, характера, материального сознания тела и подчиняться им, стали настраиваться на божественную Волю и подчиняться непосредственное ей). Труден как раз переход од одного к другому: есть вся старая привычка, и должна укорениться новая привычка. Это было довольно трудно. Но сейчас осталось достаточно старых вибраций, чтобы точно оценивать (и это не имеет ничего общего с мышлением, это не передается ни через слова, ни через мысли, ни через что подобное: просто вибрации), точно знать состояние, в котором находятся люди, окружающие вас. С этой точки зрения урок продолжается, это очень интересно. И, что чудесно, чаще всего самая восприимчивая вибрация, более всего соответствующая тому, что должно быть, находится в детях, но в совсем маленьких, в малышах… Я вижусь со множеством людей, но сейчас я понимаю, почему я вижусь со столь многими: так я очень многому учусь, через контакт (с людьми, которых я не знаю, с которыми я порой вижусь в первый раз или не виделась в течение ряда лет). Это очень интересно.
А когда никого нет или я совсем одна, либо когда я не говорю, не занимаюсь людьми, происходит внутренний урок: все изменение вибрации и как организован мир. И этим утром было действительно чрезвычайно забавно видеть, какая масса вещей стоит за этой видимостью, которая кажется довольно сложной, но это ничто! Эта видимость тонка, разрежена, совсем не сложна по сравнению с МАССОЙ вещей, стоящих позади, которые… [жест сверления] прокладывают свой путь к поверхности. Это забавно. Но, несомненно, девяносто девять человек из ста запаниковали бы, если бы узнали об этом, увидели это. Мне всегда говорили (я читала это, Шри Ауробиндо часто говорил мне об этом, и Теон много об этом говорил, да и мадам Теон тоже): это Милость, что люди не знают об этом. Ведь если бы они знали, они бы пришли в ужас! Все-все, что находится там, оно все время движется позади — позади видимостей — вся комплексность, являющаяся настоящей причиной или инструментом всех этих маленьких событий, которые для нас совсем ничего не значат, но из-за которых в один день вы чувствуете себя гармонично, а в другой день вы чувствуете, что нужно трудиться, чтобы вообще что-то сделать. Вот это как. И тогда, естественно, когда знаешь это, имеешь и ключ к этому. Но если вы узнаете об этом перед тем, как получите ключ, это… несколько ужасающее. Я думаю, что люди теряют рассудок из-за того, что входят в контакт с этими вибрациями до того, как они обретут знание, достаточно знание, достаточное состояние сознания.
Хватит, мы теряем свое время.
Но как происходит этот переход? переход, в результате которого это материализуется? В чем секрет перехода от этого очень тонкого физического к самому материальному физическому? Каков переход от одного к другому?
Мой мальчик, я не знаю, с чем сравнить это, но я уверена, что есть вещи, которые невидимы вот так [Мать поворачивает свое запястье в одном направлении] и видимы вот так [тот же жест в другом направлении]. У меня такое впечатление, что то, что нам кажется значительной разницей между ощутимым, материальным и невидимым или текучим, это только смена позиции. Возможно, это смена внутренней позиции, потому что это не смена физической, материальной позиции, но это смена позиции. Потому что со мной это происходило, не знаю уж сколько раз, сотни раз: вот так [жест в одном направлении], все является тем, что мы называем «естественным», как мы обычно это видим, а затем вдруг вот так [жест в другом направлении], природа вещей меняется. И ничего не произошло, кроме нескольких вещей внутри, чего-то в сознании: смена позиции. Ты помнишь тот Афоризм, где Шри Ауробиндо говорит, что все зависит от изменения связи сознания солнца с сознанием земли? 36 Когда я прочла это в первый раз, я не поняла; я подумала, что имеется в виду что-то, происходящее в очень тонких областях, а затем, совсем недавно, находясь в одном из этих переживаний, я вдруг поняла и сказала себе: «Вот в чем дело!». Это не перемещение, потому что ничто не движется, и все же это смещение, изменение связи. Смена позиции. Не более ощутимо, чем это, вот что чудесно! Смотри-ка, на днях я нашла еще одну фразу Шри Ауробиндо: «Теперь все по-другому, и все же все осталось тем же самым» (это было на одной из моих поздравительных открыток), я прочла это и сказала себе: «О, вот что это значит!» Это верно, и теперь все по-другому, и все же все осталось тем же самым. Мы понимаем это психологически, но это не психологическое: это ЗДЕСЬ [Мать касается материи]. Но пока нет прочной базы… С точки зрения конкретных, физических, материальных вещей, я не думаю, что кто-либо был материалистичнее меня, со всем практическим здравым смыслом и позитивизмом; и сейчас я понимаю, почему это было так: это придало моему телу чудесную базу равновесия. Как раз это препятствовало мне подхватить своего рода психоз, о котором мы говорили в самом начале. 37 Я всегда искала материальных объяснений, и мне казалось очевидным, что не надо плести никаких мистерий, ничего такого: вы объясняете материально. Поэтому я уверена, что это не склонность к мистическому и не мистическая греза во мне, совсем нет, вообще нет, в этом теле не было ничего мистического! ничего… Слава Богу!
Я видела это (не в своей голове, потому что для меня нет подобных ограничений), в этом конгломерате, здесь: самое близкое объяснение, это «смещение» — сдвиг, другой угол восприятия. И это в действительности не совсем так, слова неточны, поскольку это гораздо более тонкое и одновременно гораздо более полное. Несколько раз мне случалось наблюдать за этим изменением; что же, это изменение производит на вас, на внешнее сознание, впечатление смещения. И смещение без движения, то есть, не происходит смена места. И это не то, что мы склонны думать: это не интериоризация, ни экстериоризация, ничего подобного, совсем не так — это изменение угла восприятия. Сначала есть один угол, затем другой… Я видела подобные маленькие предметы для забавы детей: когда эти предметы находятся в определенном положении, они выглядят плотными, жесткими и черными, а когда вы поворачиваете их, они уже выглядят ясными, светлыми, прозрачными. Нечто подобное, но это только приближение.
Но если знаешь, как осуществляется это изменение, можно…
А!
…можно ли воспрепятствовать входу плохих вибраций?
Что касается меня, у меня есть только одно средство (но я подозреваю, что это из-за того, что моя природа такова), у меня есть только одно средство, это самоупразднение, идея (не «идея»), что существует только Всевышний.
Это другой интересный момент, потому что я была атеисткой «до корня волос»: до двадцати лет сама идея о Боге выводила меня из себя. Так что у меня была самая прочная база — ни воображений, ни мистического атавизма; мои мать и отец были крайне не верующими людьми. Так что, с точки зрения атавизма, было очень хорошо: позитивизм, материализм. Единственно, с совсем малых лет у меня была воля к совершенству и ощущение безграничности сознания — нет границ ни в своем прогрессе, ни в своей силе, ни в своем размахе. Это было с совсем малых лет. Но ментально я совершенно отказывалась верить в «Бога»: я верила только в то, к чему могла прикоснуться и увидеть. Но вся способность к переживаниям уже была в теле (она не проявлялась, потому что время еще не пришло). Единственно, было ощущение Света здесь [жест над головой] и с совсем малого возраста, с пяти лет, была воля к совершенству. Воля к совершенству: что бы я ни делала, я всегда, о! должна была сделать наилучшим образом. И затем безграничное сознание. Эти две вещи. И мой поворот к Божественному произошел через учение Теона, когда он сказал мне в первый раз: «Божественное находится внутри, здесь» [Мать ударяет по своей груди]. Тогда я вдруг почувствовала: «Да, это так.» Затем я проделала всю работу, как учат, чтобы снова найти Его; и отсюда [сердечного центра] я пошла туда [жест соединения со Всевышним вверху]. Но внешне, ментально, никакой религии — ужас от религий.
И сейчас я вижу, что это была самая прочная база для этого переживания: нет опасности вообразить себе что-то.
Я перепробовала множество вещей, я много смотрела и увидела только один абсолют — единственный абсолют, который может привести к абсолютному результату, это вот что [жест, обращенный Наверх]: аннулирование всего этого, полное, оставление всего: «Тебе, Господь — Тебе, Тебе, Тебе.» И это не существо, имеющее форму, не это; и это не сила без формы, это… Это не имеет ничего общего с мышлением, только это: контакт. И контакт, это безошибочный контакт, который ничто не может имитировать — ничто-ничто не может имитировать его. И с каждой трудностью, по любому случаю, что бы ни было, просто это: «Все Тебе, Господь, Все для Тебя, Тебе. Только Ты можешь делать, Ты, Ты один, Ты один. Только Ты есть Истина; только Ты есть Сила.» И эти слова есть ничто, это только очень неумелое выражение чего-то… грандиозного Могущества.
Только то, что мы примешиваем туда неспособность, неумение, нехватку веры, лишает Его силы. С той минуты, когда мы действительно чисты, то есть, находимся только под Его влиянием, нет границ, нет границ — ничего-ничего, нет ничего, никакой закон Природы не может устоять, ничто, ничто.
Единственно, надо, чтобы пришло время, и чтобы не было ничего, кроме Того — все остальное портит, чем бы оно ни было, даже самые высокие, самые прекрасные, самые чистые, самые благородные, самые чудесные вещи: все это портит. Только То. 38
(Мать открывает «Савитри»)
Вот! Смотри, как чудесно!
When the hour of the Divine draws near… 39
Но когда приблизится час Божественного…
30 марта 1966
(Следующая беседа, в которой Мать говорит только по-английски, проходила в ходе того, как Мать прослушивала перевод на английский язык беседы от 4 марта, где она, в частности, сказала: «Это становится просто вопросом выбора: выбираешь то или это…»)
Я имела то же самое переживание в сознании клеток. Оно длилось час и было действительно почти чудесным.
То же самое Сознание, что и сознание, которое я имела в том, что ты можешь назвать «материальным умом» (то есть, это коллективное сознание клеток), но этим утром это Сознание [вечное Сознание, о котором Мать говорила 4 марта] было в самих клетках, то же самое Сознание. И это было действительно чудесно. С впечатлением, что если То [Сознание] там [в клетках], то ничто не невозможно.
Это приходит, остается несмотря ни на что, чтобы я ни делала, даже если я говорю, а затем уходит. И когда оно ушло, оно ушло, я могу делать усилия, но оно не вернется. Но пока оно здесь, оно всемогуще, господствует надо всем и… да, кажется, меняется весь мир. И все же все остается тем же самым. Помнишь ту фразу Шри Ауробиндо: «Все изменилось, и все же все осталось тем же самым?» Точно так.
«И тогда это становится вопросом выбора: выбираешь, чтобы было то или это…»
Да, это то же самое, то же самое переживание в сознании клеток. То, что человеческое существо называет «жизнью» и «смертью», продолжение существующей организации или ее прекращение, это было только вопросом выбора (или как выбор — кто-то скажет, что это «Воля Божественного» или «Воля Всевышнего»; это способ выражения, но это… это что-то, что выбирает). И одновременно было точное… это больше, чем чувство, это было живое знание того, чем является индивид, каким образом Всевышний становится индивидом и как Он продолжает быть индивидом или перестает быть им… Теперь переживание ушло, естественно; то, что я говорю, не имеет смысла, и в то время было такое восприятие: индивид является тем [жест], той позицией, занимаемой Всевышним, и если Он выбирает, чтобы индивид продолжал существовать, индивид продолжает существовать. Это становится совершенно материальным, ты видишь, вообще больше нет ума (потому что это очень трудно объяснить). Это становится живым переживанием как раз того, что делает индивида индивидом, и как этот индивид может оставаться индивидом, хотя он в совершенстве объединен, объединен со Всевышним в совершенном сознании.
Это длилось 15-20 минут в полной стабильности, и я продолжила свою обычную деятельность (это было во время моего туалета — я умывалась и полоскала горло); это намеренно пришло в то время, чтобы показать мне, что это совсем не зависит от деятельности. И чаще это приходит в такие моменты, чем в то время, когда я медитирую. Когда я медитирую, то обычно начинается некая деятельность вокруг земли или даже вселенская деятельность, приходит сознание этого, но там нет этих переживаний тела — чтобы иметь переживание тела, надо жить в теле! Вот почему древние мудрецы или святые не знали, что делать с телом, ведь они выходили из него и медитировали, и тогда тело оставалось совсем ни при чем. Но когда ты остаешься активным, тогда само тело имеет переживания.
Вот в чем секрет. 40
24 Каждый месяц Мать давала Сатпрему по 20 рупий на… сигареты.
25 Пралайя – конец мира.
26 Афоризм 117 — «Не верно, что ни меня, ни тебя, ни этих королей не было раньше; также неверно, что всех нас не будет потом.» Не только Брахман, но и существа и вещи в Брахмане вечны; их творение и разрушение является игрой в прятки с нашим внешним сознанием.»
27 Действительно, вернулись некоторые затруднения, о которых Сатпрем даже не сказал Матери.
28 Физический разум.
29 Есть магнитофонная запись этой беседы.
30 Есть магнитофонная запись этой беседы.
31 См. «Агенда», том V, беседа от 14 августа 1964 г.
32 Индира Ганди была назначена премьер-министром Индии двумя месяцами раньше, 19 января.
33 Мать будет поддерживать ее до самого конца и даже после.
34 Вспомним Мао-цзе-Дуна: «Сила исходит из ствола ружья».
35 «Это» = физический разум.
36 Афоризм 102: Для чувств всегда истинно, что солнце вращается вокруг земли; для разума это ложно. Для разума всегда истинно, что земля вращается вокруг солнца; это ложно для всевышнего видения. Не движутся ни земля, ни солнце; есть только изменение связи сознания солнца с сознанием земли.
37 В начале беседы Мать заметила по поводу одной больной ученицы: «Она чрезвычайно нервная и возбужденная. Я посоветовала ей принимать успокоительные средства, я сказала, что вся ее проблема – физическая, а она говорит, что стала жертвой ужасных Асуров! Это нелепо! Это физическое расстройство, и ей совсем не надо примешивать туда Асуров!»
38 Есть магнитофонная запись этой беседы. Конец беседы, к сожалению, не сохранился.
39 But when the hour of the Divine draws near,
The Mighty Mother shall take birth in Time
And God be born into the human clay…
“Savitri”, XI.I.705
Но когда приблизится час Божественного,
Могущественная Мать родится во Времени
И Бог родится в человеческой глине…
40 Есть магнитофонная запись этой беседы, проходившей на английском языке.