Мать
Агенда
Том 7
Сентябрь 1966
3 сентября 1966
Суджате не помешала бы небольшая защита. За последние шесть месяцев она постоянно получает удары.
[Обращаясь к Суджате:] Кто бьет тебя?
Она получила, по крайней мере, четыре удара по рукам и не может больше печатать.
От кого?
Она сама ударяется или же в баскетболе.
Ты сама ударяешься или тебя ударяют?
И то, и другое.
Сделаем защиту… [Мать очерчивает три круга вокруг рук Суджаты], вот так.
Это тоже привычка. Это ничто иное, как привычки: силы, играющие в Природе. Так что надо делать внутреннее движение [Мать делает крошечный жест отцепления], чтобы порвать с привычкой.
Иногда есть ощущение маленькой силы, преследующей тебя.
Да, это так.
*
* *
(Чуть позже, в связи со старой «Беседой» от 28 августа 1951 г., где Мать говорит о пробуждении тела не под принуждением со стороны витала, а через сотрудничество самого тела, а также говорит о необходимости физической пластичности, чтобы быть в состоянии претерпевать все изменения.)
Несколько раз у меня было это переживание, прямо это: как тело автоматически привязывается делать все своим определенным образом, и как ему требуется воспринимать Свет, чтобы быть готовым ко всему. Надо, чтобы оно могло спонтанно и искренне говорить: «Твоя Воля, Господь, только Твоя Воля.» И оно не принимает это ни от кого другого и ниоткуда, кроме как от Господа. Иначе нечего делать.
Мне это очень интересно. Еще раз я замечаю, что всегда переживаю то, о чем я вскоре услышу или что мне вскоре прочтут.
Это любопытно. Словно внутренняя подготовка. 90
*
* *
Чуть позже.
Вчера после полудня и сегодня утром была долгая демонстрация того, как Разум был подведен, допущен к определенному изменению в эволюции Материи ради игры Божественного, и как отвержение Разума полезно ТОЛЬКО как средство продвижения и эволюции, и как Разум будет полностью использован, когда появится новое существо — полное, божественное существо. Это было очень интересно. Демонстрация.
Это в продолжение той демонстрации [беседа от 31 августа], которая показала, что ВСЕ, что произошло, было необходимо.
Но это можно действительно понять лишь тогда, когда вы освободились от Разума. Пока вы привязаны к нему, вы не понимаете ничего.
Это идет мало-помалу…
То, на что требуется время, это подготовить Материю, эту материю клеток, как она организована сейчас [со времени пробуждения разума клеток у Матери], сделать ее достаточно податливой и достаточно сильной, чтобы быть в состоянии выдерживать и проявлять божественную Силу. На это требуется много времени… Это объясняет все-все — все получает свое объяснение. Когда мы сможем подробно описать это, это будет действительно интересно.
И немного начинает вырисовываться то, каким будет это существо, которое Шри Ауробиндо назвал «супраментальным» — следующее творение. Немного начинает вырисовываться. И это, как говорил Шри Ауробиндо, объяснение, идущее изнутри наружу — «внешнее», «поверхность» имеет только совсем вторичное значение и оно подойдет к самому концу, когда это будет готово. Но это начинается изнутри наружу и начинается довольно точным и интересным образом.
Много времени 91 …
7 сентября 1966
Я потеряла всякую надежду успевать вовремя… Это безнадежно, каждый день повторяется одно и то же.
И они [секретари] заставляют работать меня как каторжника; это не так, что я просто спокойно сижу, слушая их…
И это не злая воля — о! если бы у них была злая воля, это было бы очень легко, я бы вышвыривала их!
Я подумывал послать им письмо, я даже написал одно, но не отправил его 92 . Сожалею, что не сделал этого, это могло бы иметь свой эффект.
Я так не думаю! Я так не думаю, поскольку со своей стороны я говорила все, что только можно им сказать; я даже говорила им, что я заболеваю от этого… У меня нет силы сопротивляться: это поток внешнего мира, и они не в силах сопротивляться ему.
И я работаю так быстро, как могу, я не сплю!… Может быть, в ходе трансформации у нас появится сила делать всю эту работу за меньшее время?
Возможно, у нас появится сила заставить людей понять, что они попусту тратят твое время!
Дело в разных представлениях о полезности [у Матери и у Сатпрема].
*
* *
(Затем Мать расставляет цветы и откладывает один цветок для казначея Ашрама)
У меня больше нет денег. Я должна ему 15000 рупий, а бедный малый должен платить по всем счетам… У меня везде долги! [Мать смеется]
Раньше, когда были трудности с деньгами, я всегда получала их откуда угодно, это было легко: я принимала это, и как только деньги приходили, я передавала их. Но сейчас так больше не получается! Амрите я должна 20000 рупий, Н я должна 13000 рупий, а казначею — 15000 рупий. Вот так. Это ничего не значит, я не придаю этому значения.
У нас огромный бюджет; у нас бюджет поселка — нет, маленького города. Наш бюджет — 26 лэк 93 рупий в год, ты понимаешь. А теперь все люди, которые давали мне деньги (бизнесмены и т.д.) разорены чудесными действиями правительства. Так что они больше не могут их давать. Они дают, что могут, они очень любезны, они делают большие усилия, но…
Только негодяи могли бы дать мне деньги! [Мать смеется] У этих-то много денег, они наворовали их везде, но они не хотят расставаться с ними!
Это не важно, просто сейчас такое время.
Это как какое-то веяние, порыв большой путаницы; очень темной путаницы, которая целиком лишена разумения. Кажется, что везде исчезло различение, ясное видение, даже освещенный здравый смысл. Надо пережить это время.
Богатство не зависит от того, сколько у вас денег: оно зависит от соотношения количества денег, которые к вам приходят и которые вы должны тратить. Бедным малым, на ответственности которых лежит только их семья и они сами, я могу показаться очень богатой. Я с легкостью получаю тысячу рупий в день — но мне надо семь тысяч! Я трачу семь тысяч, а получаю только одну тысячу, вот такая пропорция.
Надо бы сделать что-нибудь с этими негодяями!
[Мать смеется] Ты знаешь, немало людей прячут свои деньги в стенах (они прикрывают их занавесками или бумагами). Есть целое состояние, десятки миллионы рупий: и миллионы прячут в стенах! И они волнуются, портят себе кровь, они все время боятся, что нагрянет полиция; тогда как если бы они дали их, они стали бы весьма респектабельными людьми! Они больше бы не боялись, вели бы мирную жизнь… Я могла бы сказать, что это анонимные дары, как в храмах; это способ для них сделаться честными людьми, это в их интересах, но они держатся за свои деньги еще больше, чем за свою жизнь! Я несколько раз говорила (я знаю людей, прячущих деньги в своих стенах), я передавала через посредников, что им достаточно только положить деньги в сумку и оставить ее у моей двери. И я скажу, что это анонимный дар, это все. И они будут свободны — не только свободны, но [смеясь] и получат благословение, потому что это для божественной работы… Нет, это узники, они узники своих денег.
И, что довольно интересно, все те (до сих пор без исключений), кто имел случай дать мне деньги и не захотел сделать это — из-за привязанности к своим деньгам — они их потеряли. Деньги от них ушли: они были изъяты правительством или пропали в результате финансовой катастрофы или промышленного краха, либо просто были украдены — потеряны в любом случае.
Довольно давно (Шри Ауробиндо еще был здесь) сюда приходил пожилой финансист-тамилец со своей женой. Потом его жена умерла, и он остался один. Он тратил деньги, оплачивая свои расходы, делая маленькие подарки, но он был очень богат. А когда его жена умерла, он сказал: «А! что если мне отдать все, что я имею.» Затем он стал рассуждать: «Еще не известно, может быть, Ашрам прекратит свое существование…» И он роздал свои деньги родственникам, которые были банкирами или кем-то еще, и… пуф! все ушло. Тогда он сказал самому себе: «Дурья башка! у меня нет теперь денег, и их бы в любом случае у меня не было; если бы я дал их [Ашраму], я стал бы почитаемым человеком за то, что дал их; а сейчас у меня нет ни денег, ни почтения!» [Мать смеется]
А! Что ты принес? «Беседы» для «Бюллетеня»? О чем речь?
Разговор о деньгах.
А! ты видишь!
(Сатпрем читает «Беседу»,
затем Мать комментирует)
Вот почему я говорила о деньгах — видишь, как выходит. 94
Да, это любопытно!
Это забавно.
Я говорю «это забавно», но я знаю, что все время так — все время, все время, что касается всего. Я нахожусь в состоянии… (как сказать?) созерцательной неподвижности, с постоянным стремлением к… к Совершенству, которое мы хотим иметь: к Тому, что мы хотим принести в мир. И это все. И тогда, со всех сторон, буквально отовсюду, приходят всевозможные вещи [жест сообщения]: вдруг я думаю о чем-то, отвечаю на что-то, вдруг… И когда работа заканчивается, я сразу же вижу: это [жест ко лбу] оставалось спокойным, неподвижным, даже незаинтересованным. Это как передатчик — приемник-передатчик — на телефонном узле. И я просто передаю. Но мне даже не любопытно знать, почему приходит то или это. Вот как происходит: ответ исходит, приходит; ответ исходит, приемник-передатчик, затем ответ. И все остается спокойным [жест ко лбу]. Так что я знаю, как это происходит, но поскольку я не говорю себе: «Причина в том-то или в том-то», то когда приходит внешнее доказательство, это забавно! [как эта «Беседа» о деньгах]
Любопытное дело… Состояние сознания клеток тела — это как нечто вроде острой, постоянной жажды … того, что должно быть: вибрация Гармонии, Сознания, Света, Красоты, Чистоты. Это даже не выражается на словах, но это… стремление, ничего более. Ничего более, ничто иное. И тогда [в этом молчаливом стремлении] это вот так и происходит, со всех сторон. И, что особенно, в этом есть также боли, заболевания, видимости болезни — и все это приходит снаружи. И всегда с одним и тем же ответом [жест нисхождения]: ввести божественное Сознание — ввести божественное Сознание — во все; Сознание, содержащее Мир и Покой, Свет, Силу…
14 сентября 1966
122 – Если ты не хочешь быть одурачен Мнением, сначала посмотри, в чем верна твоя мысль, а затем изучи, в чем верна ее противоположность; наконец, раскрой причину этих различий и ключ гармонии Бога.
123 – Мнение не истинно и не ложно, а лишь полезно для жизни или бесполезно…
(Мать смеется)
…ибо оно является творением Времени и со временем теряет свою силу и ценность. Поднимись над мнением и ищи неувядаемую мудрость.
124 – Используй мнение для жизни, но не позволяй ему связывать душу своими путами.
125 – Любой закон, сколь бы охватывающим он ни был, где-то сталкивается с противоположным законом, который проверяет, модифицирует, отменяет его действие или избегает его.
(после молчания)
Я пыталась найти, в чем мнения полезны… Шри Ауробиндо говорит, что они «полезны или бесполезны» — в чем мнение может быть полезным?
Они моментально помогают в действии.
Нет, как раз это я порицаю; люди действуют, руководствуясь своими мнениями, а это ничего не стоит.
Может быть, это все, чем они располагают!
[Смеясь] Тогда можно сказать, что это крайнее средство для них.
Я все время получаю письма от людей, которые хотят или не хотят делать что-то и говорят мне: «Вот мое мнение: это верно, а вот это нет…» И всегда, чаще чем в девяноста девяти случаях из ста, это ложно, глупо.
Очень ясно чувствуешь — это видно, в конце концов — что противоположное мнение столь же ценно, и это только вопрос занимаемой позиции, это все. И, конечно, в это всегда впутываются предпочтения эго: вам больше нравится, чтобы было так, так что и ваше мнение таково.
Но пока у нас нет более высокого света, который направлял бы действие, нам приходится пользоваться мнениями.
Лучше иметь мудрость, чем мнение; иными словами, рассматривать все возможности, все аспекты вопроса, а затем пытаться быть насколько можно больше неэгоистичным и, что касается действия, например, видеть, какое действие может быть полезно для наибольшего числа людей или менее разрушительным, какое будет самым конструктивным. Как бы там ни было, даже вставая на чисто утилитарную и неэгоистическую точку зрения, а не на духовную точку зрения, лучше действовать, опираясь на мудрость, чем на свое мнение.
Да, но как лучше поступить, когда нет света, без того, чтобы примешивать свое мнение и свое эго?
Я думаю, что лучше рассматривать все аспекты проблемы, выкладывать их перед своим сознанием наиболее незаинтересованным образом и смотреть, что лучше (если это возможно) или что наименее плохое, если следствия плачевные.
Я вот что имею в виду: какая позиция наилучшая? Лучше вмешиваться или оставлять так, как есть? Что лучше?… Спрашиваешь себя.
А! В этом все дело: чтобы вмешиваться, вы должны быть уверены, что вы правы; вы должны быть уверены, что ваше видение более высокое, предпочтительнее или истиннее мнения других или другого мнения. Кончено, всегда мудрее не вмешиваться — люди вмешиваются ни с того, ни с сего, просто по привычке навязывать свое мнение другим.
Даже когда вы видите что-то истинное, РЕДКО когда бывает мудро вмешиваться. Совершенно необходимо вмешиваться только в том случае, если кто-то хочет сделать что-то, что обязательно приведет к катастрофе. И даже тогда [улыбаясь] вмешательство не всегда очень-то эффективно.
В конечном счете, вмешательство законно только в том случае, если вы абсолютно уверены, что видите истину. И видите не только истину, но и ясно видите последствия. Чтобы вмешиваться в действия других, надо быть пророком — пророком. Причем пророком с полным благожелательством и состраданием. Вы даже должны видеть, как ваше вмешательство отразится на судьбе других. Люди все время дают друг другу советы: «Делай это, не делай то.» Я вижу, до какой степени они порождают путаницу, они увеличивают путаницу, беспорядок. И иногда они наносят вред нормальному развитию индивида.
Я считаю, что мнения всегда опасны и по большей части не имеют никакой ценности.
Вы можете вмешиваться в дела другого человека, если, прежде всего, вы несравненно мудрее него (естественно, вы всегда думаете, что вы мудрее!), но я имею в виду, что вы мудрее объективным образом, а не согласно своему мнению: если вы видите больше и лучше и если вы сами находитесь вне страстей, желаний, слепых реакций. Надо самому быть превыше всего этого, чтобы иметь право вмешиваться в жизнь других — даже когда они просят вас об этом. А когда они не просят вас об этом, это будет просто означать вмешиваться в то, что вас не касается.
(Мать входит в долгое
созерцание, затем внезапно
открывает глаза)
Я только что видела в твоей атмосфере — где-то вверху — забавную картинку! Был словно крутой горный склон, и кто-то, как символ человека, поднимался по нему. Существо… странно, я видела такое несколько раз: существо без одежды, и все же оно не голое! И я не могу понять, почему — что происходит? Они без одежды, но они не голые… Есть форма, видна форма, это форма человека; видно ее, и она не голая. Уже в третий раз такое ко мне приходит. Но это приходило по отношению к людям, которые уже вышли из своих тел; например, я видела Пурани подобным образом: он не был голым, и он не имел одежды; была видна форма тела, она была голубой и розовой (я рассказывала тебе об этом, я думаю). Что же, как раз сейчас я видела человека, форму человека (похожего на тебя, кстати), который поднимался в гору, и он не был голым, но не носил одежды… Значит, у них есть некое одеяние из света. Но этот свет не производил впечатления излучаемого света или чего-то подобного. Это как атмосфера. Скорее это аура: аура, ставшая видимой; так что прозрачность не скрывает форму, и, в то же время, форма не голая. Должно быть так, должно быть, это аура: аура, ставшая видимой.
Это было так. И затем, с неба — было большое небо, шедшее снизу-доверху (это была как картина), очень ясное, очень светлое, очень чистое небо — с неба приходили несчетные… это как птицы, которые летели к нему и которых он подзывал жестами. Как правило, они были бледно-голубыми или белыми; иногда кончик крыла или вершина хохолка были чуть темнее, но это было нерегулярно. Они прилетали и прилетали… сотнями, и он собирал их жестами, затем посылал их к земле (он стоял на крутом склоне), он посыла их вниз, в долину. И там они становились… [Мать смеется] мнениями! Они становились мнениями! Там были с более темной окраской, с более светлой, коричневые, голубые…
Это были словно птицы, летящие к земле, вот так. Но это был образ — это не было застывшей картинкой — это двигалось. Это было очень забавно!
Они приходили свыше, светлые, сотнями. И тогда он сказал: «Вот как формируются мнения.»
Он напоминал тебя. Это был не «ты», но он был похож на тебя.
Они приходили с неба, необъятного и светлого неба, ясного, оно не было ни голубым, ни белым, ни розовым, ни… оно было светлым, оно было просто светлым; и с неба… я сказала «сотнями», но их там были тысячи и тысячи. Он стоял там, подзывая их, а затем он сделал жест рукой и послал их к земле, и… они стали мнениями! Я думала, что засмеюсь, так это меня позабавило.
Это любопытно.
И они все летели вниз — дно долины не было видно — они все летели вниз.
Ладно. Так что, возможно, мнения приходят со светлого неба! [Мать смеется]
Действительно, картинки более выразительны, чем слова!
Ты помнишь тот мой набросок «Восхождение к Истине»? Так и было, это была крутая гора, и он поднимался (без затруднений, впрочем), он поднимался вот так, а затем, еще не совсем на вершине горы, но достаточно высоко над землей (земли не было видно), он получил все это и отправил вниз. Я еще вижу картину, она была очень красивой.
И, что особенно, я сейчас понимаю, что это ауры, которые стали видимы, и они служили одеждой; то есть, ауры — это одежда.
Должно быть, это происходит в тонком физическом, возможно, в истинном физическом. Шри Ауробиндо говорил, что тонкое физическое гораздо истиннее, чем наше физическое. Вещи там таковы, являются очень ясным символом.
И птицы (это были не птицы, но они были очень похожи на птиц), они прилетали светлыми-светлыми, иногда с совсем маленькими черточками здесь и там, но, как правило, целиком светлые; их форма была очень плавной. И цвета были не такие, как мы знаем их: цвет не был ни белым, ни светло-голубым, но это были словно сущность белого и голубого, сущность цветов. Я не знаю, как объяснить. И они приходили вот так, затем он их отправлял, и когда они проходили через его руки и спускались к земле [смеясь]… они становились коричневыми, голубыми, серыми… всевозможные цвета! Но это были мнения.
Забавно. 95
17 сентября 1966
Как твоя книга? Идет?
Ты находишь, что она идет слишком медленно? Хотела бы, чтобы она шла быстрее?
Нет, я спрашиваю тебя из-за того, что снова занималась ею вчера ночью. Вот почему я спросила. Ночью я вижу, затем слышу фразы, вижу сцены, а затем… Так что я говорю себе, что это должно идти 96 !
(молчание)
Есть новая деятельность… Я обнаруживаю себя (точнее говоря, я ловлю себя на том, что делаю что-то), обнаруживаю себя в том, что разговариваю с людьми, которых я по большей части не знаю, а затем описываю сцену: они могут делать то-то и то-то, им можно посоветовать то-то и то-то, и это кончится тем-то и тем-то. Это как сцена из книги или сцена из кино. Затем, в тот же или на следующий день, кто-то говорит мне: «Я получил от вас послание, и вы сказали мне, чтобы я написал тому-то и сказал ему то-то»!… И я делаю это не ментально, я не думаю: «Надо написать тому-то и сделать то-то», совсем нет: я живу — я проживаю сцену или рассказываю сцену, и это воспринимается кем-то еще (и я нисколько не думаю об этом ком-то еще), это воспринимается «кем-то» как сообщение, в котором я говорю ему сделать то-то и то-то. И это происходит здесь, во Франции, в Америке, везде.
Это становится забавно!
Кто-нибудь пишет мне: «Вы сказали мне это», а это одна из моих «сцен»! Одна из сцен, что я пережила — не пережила: одновременно пережила и сотворила! Я не знаю, как объяснить это. Это как работа… [Мать словно подцепляет пальцем невидимую субстанцию, как если бы она лепила ее].
И это не я, конечно! Это [Мать касается своего лба], Боже упаси, Господь, я надеюсь, что это таким всегда и будет: спокойным, тихим, таким тихим, таким спокойным, таким мирным. Но это приходит со всех сторон! [жест неисчислимых связей, выливающихся в это молчание].
И есть истории, касающиеся стран, правительств; я не знаю результатов — возможно, через какое-то время мы узнаем.
И в этой деятельности я имела всевозможные знания, которых у меня нет! иногда даже медицинские или технические знания, которых у меня совсем нет — и все же, конечно, я их имела, поскольку говорила: «Это вот так, а это вот так…». Это довольно забавно.
И это не я! «Я», что такое я?… В любом случае, это не это [Мать щиплет кожу своих рук], не бедное это — бедное это! Оно не прерывает свое стремление и одновременно чувствует свою неспособность, свою нищету, свое бессилие выразить то, что оно должно выразить, и свою недостойность быть инструментом Божественного. И в то же время есть, прежде всего, некая нарастающая уверенность в… (как сказать?) великодушии божественного Присутствия, которое так чудесно в своих действиях несмотря на почти полную глупость всего этого [Мать указывает на собственное тело]; все это действительно преисполнено, внешне преисполнено глупостью, но с пылом такого интенсивного, такого постоянного стремления, и с чем-то таким трогательным в своем смирении и в своем доверии, и оно чувствует свою немощность и одновременно чувствует это чудесное Могущество, готовое действовать — если Ему позволят. Это передается через некий кинематографический образ всех его трудностей, всей его немощности, всех его неспособностей, всей его темноты — все это словно выводится на экран, чтобы все это было растворено. И тогда содействуешь растворению в Свете. Это невероятно.
И впечатление подвешенности за такую тонкую нить, нить… не веры, это не вера: это уверенность, но одновременно и стремление, и есть ощущение чего-то такого нового, такого юного в абсолютно прогнившей атмосфере неверия, глупости, дурной воли. Вот как, это очень тонкая нить, и это чудо, что…
(молчание)
Даже те, кто думают, что верят, они хотят, чтобы все делалось для них; они хотят, чтобы всевышнее Могущество, Всевышний делал все для них НЕСМОТРЯ на их недоверие, их глупость, их неспособность; и это они называют всемогуществом. И они даже не понимают, что если наложится эта Вибрация Истины, то она вызовет разрушение всего этого, то есть, разрушение их самих! того, что они считают собой.
Чудо — чудо — это бесконечное Сострадание, благодаря которому ничто не разрушается: оно ждет. Это здесь, со своей полной мощью, полной силой и… просто утверждает свое присутствие, не накладывая себя, так чтобы свести к минимуму… урон.
Это чудесное, чудесное Сострадание!
И все эти идиоты называют это немощностью! 97
*
* *
(Чуть позже Сатпрем предлагает опубликовать в «Бюллетене» недавние комментарии Матери на афоризмы, включая видение птиц, превращающихся в человеческие «мнения», за исключением некоторых отрывков, касающихся лично Матери)
Люди скажут, что я впадаю в детство.
Но не все!… Это очень выразительно.
[Смеясь] Образ был красивым (я только что опять видела его), образ был очень красивым.
Ладно.
А не слишком ли много повторов? Четыре-пять раз об одном и том же.
Нет-нет. Всякий раз ты добавляешь какой-то элемент. Все гладко.
А у тебя нет ничего, что можно было бы использовать в «Заметках на Пути»?
Может быть. Надо еще раз посмотреть. Но кажется, что нет.
Видишь ли, это кажется детской болтовней, поскольку 98 … Выражение этих теперешних переживаний вовсе не является интеллектуальным выражением, и тем, кто не понимает, что это переживание, идущее от физической субстанции, от клеток, от наиболее материальной формы, им это попросту кажется детской болтовней. Это как переживание, которое может иметь ребенок, без усложнений и разъяснений, даваемых интеллектуальным развитием.
И как раз эта простота, отсутствие сложности и обработки придает этим переживаниям большую ценность в том смысле, что она обладает совершенной искренностью и простотой. Во всем, что выражается ментально, витально, интеллектуально, всегда БОЛЬШЕ формы, слов, чем самого переживания — переживание пополняется и округляется (!) То, что говорится, больше того, что подразумевалось. Тогда как здесь совершенно чистое переживание, по отношению к которому слова чувствуются как какое-то ослабление, уменьшение, и одновременно как усложнение, которого нет в переживании — переживание очень простое, очень простое: оно действительно чистое. И все, что говорится, это как добавление чего-то, что уменьшает его чистоту и простоту.
Так что хорошо говорить об этом самому себе и тому, кто находится в том же «состоянии души», но для публики… [Мать качает головой] это обречено на непонимание.
Вот так. 99
21 сентября 1966
(Этот разговор возник из-за личного вопроса Сатпрема, спросившего Мать, не лучше ли ему отказаться от некоторой суммы денег, предложенной ему французским правительством — военной пенсии. Сатпрем собирался отказаться от этой пенсии, потому что не хотел чувствовать себя связанным по части денег ни с каким правительством и ни с какой страной. Мать посоветовала ему принять эти деньги для божественной Работы.)
У меня было откровение, в том смысле, что это скорее имело ранг видения.
По внешним причинам я смотрела на то плачевное состояние, в котором находятся все страны, на действительно болезненные и опасные условия земли, и тогда было некое всеохватывающее видение, показывавшее, как нации (люди, взятые как нации) действовали и все больше и больше действуют в растущей Лжи, и как они использовали всю свою творческую силу для создания таких грандиозных средств разрушения, по-детски думая, что эти средства будут такими ужасными, что никто не захочет их использовать. Но они не знают (а должны бы знать, но не знают), что вещи обладают сознанием и силой проявления, и что все эти средства разрушения толкают на то, чтобы их использовать; и что даже если люди не хотят их использовать, но более мощная сила, чем их, будет заставлять их использовать эти средства.
Затем, видя все это, видя неизбежность катастрофы, пришел некий зов или стремление к тому, чтобы пришло что-то, что могло бы, по крайней мере, нейтрализовать эту ошибку. И ответ пришел… Не могу сказать, что я слышала его собственными ушами, но он был таким ясным, сильным и точным, что это бесспорно. Я должна была перевести его на слова; если перевести на слова, можно сказать примерно так: «Вот почему ты создала Ауровиль.»
И с ясным видением, что Ауровиль был центром силы и творения, с… (как сказать?) зерном истины, и если оно сможет прорасти и развиться, то само движение его роста явится противодействием катастрофической ошибке этой гонки вооружений.
Я нашла это очень интересным, поскольку никакая мысль не предшествовала рождению Ауровиля; как всегда, это была просто действующая Сила, как некий проявляющийся абсолют, и это было таким сильным [когда идея Ауровиля предстала перед Матерью], что я могла сказать людям: «Даже если вы не верите в это, даже если все обстоятельства кажутся совершенно неблагоприятными, Я ЗНАЮ, ЧТО АУРОВИЛЬ БУДЕТ. Возможно, он будет через что лет, может быть, через тысячу, я не знаю, но Ауровиль будет, потому что это решено.» И это было решено — и сделано совсем просто, как в подчинение Приказу, без мысли. И когда «мне сказали» это (я говорю «мне сказали», но ты понимаешь, что я имею в виду), когда мне сказали это, это чтобы сказать мне: «Вот почему ты создала Ауровиль; ты не знаешь об этом, но вот почему…» Потому что это было ПОСЛЕДНЕЙ НАДЕЖДОЙ противостоять этой неизбежной катастрофе. Если во всех странах пробудится интерес к этому творению, тогда мало-помалу это обретет силу противодействовать допущенном ими ошибке.
Это очень меня заинтересовало, потому что я никогда не думала об этом.
И, конечно, когда мне показали это, я поняла; я почувствовала, как творение Ауровиля действует в невидимом. Это не материальное, внешнее действие: это действует в невидимом. И с этого времени я пытаюсь заставить страны понять это, не внешне, конечно, поскольку все они считают себя очень сообразительными, чтобы их можно было чему-то учить, а внутренне, в невидимом.
Это было довольно недавно: два-три назад. Мне никогда не говорили этого. Это было очень ясно сказано — под «сказано» я имею в виду «видно», показано вот так [как картина для просмотра]. Так что с этого момента мой интерес к Ауровилю значительно возрос. Потому что я поняла, что это не было просто творением идеализма, а это было совершенно практическое явление в надежде… скорее, в воле противодействовать и уравновесить последствия — ужасные последствия — этой психологической ошибки веры в то, что страх может уберечь от опасности! Страх гораздо больше притягивает опасность, чем спасает вас от нее. И все страны, все правительства допускают глупость за глупостью из-за этого страха катастрофы.
Я рассказала тебе все это просто для того, чтобы сказать, что если нации сотрудничают в работе Ауровиля, даже в совсем маленькой мере [как это предложение денег со стороны французского правительства], это сулит им благо — много блага, что может быть не пропорционально видимости действий.
Но ты говоришь о грандиозности катастрофы, а ведь на реализацию Ауровиля потребуется какое-то время?
Нет! я говорю о сотрудничестве стран в СОЗИДАНИИ чего-то. Это не когда будет закончен Ауровиль: это сотрудничество наций в созидании чего-то — но в созидании чего-то, базирующегося на Истине вместо соперничества в творении Лжи. Это не когда Ауровиль будет готов — когда Ауровиль будет готов, он будет одним городом среди всех прочих городов, и только его собственная способность к истине будет иметь силу, но это… посмотрим.
Нет, дело в общем интересе в построении чего-то, что базируется на Истине. У них был общий интерес (без взаимной симпатии, конечно же) в создании сил разрушения на базе Лжи; что же, Ауровиль предназначен для того, чтобы отвести немного этих сил (количество минимально, но качество превосходно). Это действительно надежда — это базируется на надежде — сделать что-то, что послужит началом гармонии.
Нет, это СРАЗУ ЖЕ, прямо сейчас. Сила распространяется гораздо больше, она не пропорционально излучающему центру [Матери]; этот центр, можно сказать, неизвестен и почти не существует на мировом масштабе. Но сила излучения и распространения не пропорциональна этому центру, вот что довольно замечательно: отклик [на Ауровиль] есть повсюду; отклик в новой Африке, во Франции, в России, в Америке, в Канаде и еще в некоторых странах, в Италии… везде-везде. И это отклик не только отдельных людей: групп, тенденций, движений, даже правительств.
То, что выказало наибольшую невосприимчивость (ирония этого чудесна), это… Организация Объединенных Наций! Эти люди закостенели, о!… Они еще находятся в «материалистическим антирелигиозном» движении, и они сделали уничижительное замечание по поводу брошюры об Ауровиле, сказав, что это «мистика», «религиозное» движение. Чудесная ирония!
Кроме того, даже совсем внешним образом, эта война между Индией и Пакистаном 100 ясно была… (как сказать?… но мне приходят слова на английском языке) initiated and driven, то есть, приведена в движение и ведома силами Истины, которые хотели создать большую «Азиатскую Федерацию», которая могла бы противостоять «красному» Китаю и его движению. Это была бы Федерация, которой как раз нужно было бы возвращение Пакистана и всех этих областей и которая включала бы в себя Непал, Тибет, затем также Бирму и, на юге, Цейлон. Большая федерация, каждая страна в которой имела бы собственное автономное развитие, совершенно свободное, но все страны были бы едины в общем стремлении к миру и борьбе со вторжением сил разрушения. Это было очень ясно, это было желанно — и вмешательство ООН остановило все. 101
Официально я ничего не говорю; ведь я сказала и всегда повторяю, что политика находится в полной Лжи, основана на Лжи, и я ею не занимаюсь, то есть, я не нахожусь в политике, не хочу этого — но это не мешает мне ясно видеть!… Люди приходят ко мне (со всех сторон, между прочим) и спрашивают моего мнения или совета; я отвечаю: «Нет, я не занимаюсь политикой.» Ведь вся дипломатия строится на УМЫШЛЕННОЙ Лжи; пока это так, это безнадежно: внушения всегда будут приходить с плохой стороны; внушения, побуждения, идеи — все это будет приходить с плохой стороны; это означает неизбежный промах, для всего мира. Некоторые редкие индивиды чувствуют и знают это, и они находятся в полу-отчаянном положении, потому что никто не слушает их.
К сожалению, следуя современным тенденциям, они хотят, чтобы ЮНЕСКО поддержала Ауровиль (!) Я, конечно же, заранее знала, что эти люди [из ЮНЕСКО] не могут понять, но… пытаются. Ведь люди повсюду (это некий предрассудок), люди повсюду говорят: «Нет, я открою свой кошелек только с согласия и одобрения ЮНЕСКО» (я говорю о тех, чей вклад весом), множество людей, так что…
Только, для меня, все это — корка, довольно поверхностное переживание — корка; надо, чтобы вещи шли под этой коркой. Это просто видимость.
Я сказала тем, кто занимается Ауровилем: «Эти люди [из ЮНЕСКО] на двести лет отстают от хода земли, следовательно, мало надежды, что они поймут.» Но, как бы там ни было, я не сказала им не иметь с ними дела — я не даю советов.
Но совсем маленькие детали, как те, о которых мы совсем недавно говорили [предложение пенсии со стороны французского правительства] являются знаком: страны сотрудничают в деле Истины, не зная об этом. И это очень хорошо, так-то лучше для них. Это хорошо для них. Не имеет значения, что они не знают об этом [улыбаясь]: у них только не будет удовольствия от того, что они делают это! Это все.
(молчание)
Но я была первой очень заинтересована, потому что это пришло вот так [жест неудержимого нисхождения], со всемогущим авторитетом: «Вот почему ты создала Ауровиль.»
(Мать входит в состояние созерцания,
затем продолжает)
Я вижу всевозможные очень забавные вещи, проходящие мимоходом; только что было такое наблюдение: «А! это Вавилонская Башня наоборот.» [Мать смеется] Это интересно! Они были объединены, а затем разошлись при строительстве; так что теперь они собрались, чтобы объединиться в строительстве. Вот так: Вавилонская Башня… наоборот!
(Мать останавливается на мгновение,
как если бы она видела что-то)
Вдруг видишь… Это определенная область, там, область в атмосфере земли, обширная и неувядаемая, где вещи принимают другое значение, иногда противоречащее видимости, и виден большой, грандиозный поток, несущий обстоятельства и события к цели… всегда одной и той же и очень неожиданными путями. Это становится очень обширным и, несмотря на ужас деталей, все в целом принимает очень улыбающийся Ритм…
Сейчас я знаю, я помню, все это переживание пришло после того, как я увидела книгу, которая совсем недавно была опубликована в Индии, на английском языке, она называется «The Roll of Honour» [«Мемориал Славы»]: в ней есть фотографии и маленькие биографии всех тех, кто погиб в борьбе с Англией, за свободу Индии. Там повсюду фотографии, много фотографий (некоторые фотографии были сняты полицией после того, как их убили, и они лежали на земле). И все это принесло определенную атмосферу: атмосферу этих бескорыстных людей с доброй волей, встретивших трагическую судьбу. Это произвело на меня похожее впечатление, что и фотографии зверств, учиненных фашистами во время войны, там. Очевидно, все эти ужасные вещи находятся под прямым влиянием определенных враждебных сил, но мы знаем, что враждебным силам, так сказать, позволяется работать — как раз через чувство ужаса — чтобы ускорить пробуждение сознания. И тогда это переживание, бывшее очень сильным и во многом напоминавшее то, что у меня было, когда я видела фотографии зверств фашистов во Франции, привело меня в контакт с видением человеческой ошибки, земной, современной ошибки (это современная ошибка: она возникла за последнюю тысячу лет и становится все более и более острой в последние столетия), со стремление уравновесить это: как поступить?… что делать?… И отклик: «Вот почему ты создала Ауровиль.»
Это восприятие сил — сил, действующих прямо в событиях, материальных событиях, они… иллюзорные и обманчивые. Например, человек, боровшийся за освобождение своей страны, а теперь убит за свое бунтарство, так что выглядит побежденным, лежа на обочине дороги — он настоящий победитель. Это так, это ясно показывает род связи между истиной и выражением. Так что, если входишь в это сознание, где воспринимаешь игру сил и видишь мир таким образом, это очень интересно. И именно так, когда я была в этом состоянии, мне сказали, ясно показали (это невыразимо, поскольку это не на словах, но это факты): «Вот почему ты создала Ауровиль…». То же самое, что и с этой фотографией. 102
*
* *
Записка Матери
по поводу Ауровиля:
«Человечество не является последним звеном земного творения. Эволюция продолжается, и человек будет превзойден. Каждому предоставлено решать, будет ли он участвовать в появлении нового вида. Для тех, кто удовлетворен миром, каким он является сейчас, Ауровиль, очевидно, не имеет смысла существования.»
24 сентября 1966
Отвечает ли земля? Есть ли действительно ответ или ты чувствуешь, что работаешь совсем одна?
Ты не имеешь в виду людей? ты имеешь в виду землю как минеральный, растительный, животный мир?
Нет, я имею в виду людей, всю землю.
О! люди, да — конечно, несомненно, отклик очень ярко выраженный, странно выраженный, везде-везде. Нужда в чем-то, неудовлетворенность тем, что есть, и потребность в чем-то более высоком. Это очень ярко выражено, везде. Не могу сказать, что это многочисленно, я так не думаю, но отклик есть везде.
Значит, есть прогресс?
О! большой, большой прогресс. Есть знаки, иногда даже странные знаки того, что что-то пробуждается.
Такое впечатление, что и среди животных есть пробуждение.
А где препятствия? Есть препятствия?
Они везде. Это как сговор Лжи, пытающейся сопротивляться.
28 сентября 1966
(Секретари оставили Мать на час позже, из-за чего беседа началась в то время, когда уже должна была кончиться)
Это рекорд! Я начала рано, и все же работа не закончена.
Это неразрешимо. Ведь я пробую все, что в моих силах: я начинаю рано, поторапливаю себя, делаю работу как можно упорядоченнее — ничего не делается. И я предупреждаю их за четверть часа: «Время вышло.» — Ничего не делается.
Но постепенно съедается все, ни на что не остается времени!
Нет, не остается времени.
И вечерами я иногда работаю до 22:30, хотя было условлено, что я должна уходить к себе до 21:00… Совсем не остается времени. И в моем случае это не сон, ночью я делаю свою настоящую работу — и я не могу. После полудня у меня тоже больше нет времени; я должна принимать пищу в 11:30, но принимаю ее в 12:30, так что у меня не остается времени, поскольку я должна еще совершать свой туалет и возобновить работу в 15:00. И я никогда не заканчиваю к 17:00. Я оставляла за собой время с 17:30 до 18:30 — теперь это не возможно. Это съедает все мое время, предназначенное для тишины и покоя. И работа не делается! Если бы она делалась, я ничего бы не сказала, но работа не делается, остается, по крайней мере, вдвое больше, чем сделано — все протестуют, все требуют.
Ни к чему сетовать!
Нет, но все же время исчезает.
И, в довершении всего, у меня нет ни гроша! Сегодня после обеда придет Амрита: я не могу дать ему денег, у меня их нет. Ежедневно я должна платить; что же, выходит так, что у меня больше нет денег. Сегодня после полудня, как обычно по средам, я должна дать 5000 рупий этому бедному Амрите, чтобы он покрыл долги: у меня ничего нет. Вот так, от этого становится еще хуже. Если бы, по крайней мере, я могла бы более или менее отвечать требованиям, это было бы хорошо, но это не так: усложнения приходят отовсюду, отовсюду! Я задолжала казначею сумасшедшую сумму, и я не могу платить… Везде одни долги — я легко переношу это, это не мешает мне спать! Но факты таковы.
[Мать протягивает Сатпрему розу] Это мир и покой, мое дитя. Это мир и покой [смеясь]. О, если бы ты знал, какой здесь покой! [жест ко лбу и выше]. Я говорю о чем-то, но, в сущности… как захочет Господь. Может быть, ему забавно наблюдать за лицами людей! 103
(молчание)
Я получил письмо от одного человека, который спрашивает о страдании.
Хорошо, давай посмотрим.
Она пишет вот что: «…Надо прекратить поощрять мучителей, будь то мучителей людей или животных. Умоляю вас научить меня, как обрести силы ослаблять, через концентрацию жидкости, страдания других, и как делать, чтобы внутренне возвращать, удар за удар самим агрессорам, без ненависти, но неумолимо… Умоляю вас, помогите мне. Какая внутренняя отдача, какое отречение необходимо? Кто научит меня силе и правосудию, что позволило бы мне действовать и чтобы не всегда торжествовало зло? Слишком легко забывать, отрицать, минимизировать страдания других. Я не хочу больше этого, я не хочу больше закрывать свои глаза и успокаиваться до следующего раза… Что мне предпринять?
Когда ты получил это письмо?
Два-три дня тому назад.
Но вчера ты решил прочитать мне это письмо? Потому что вчера весь день я была в этом умонастроении (не с теми же словами, но в том же духе).
В последнее время довольно долго, то есть, целые дни, было очень острое, очень сильное и очень ясное восприятие того, что действие Силы внешне передается через то, что мы называем «страданием», потому что только вибрации этого типа могут выводить Материю из инерции.
Всевышний Мир и Покой был искажен и превращен в инерцию и тамас, и как раз из-за того, что это является искажением истинного Мира и Покоя, у этого не было причины изменяться! Определенная вибрация пробуждения — повторного пробуждения — была необходима, чтобы вывести из этого «тамаса», который не был способен непосредственно перейти в Мир; нужно было что-то, чтобы встряхнуть этот «тамас», и внешне это передается через страдание.
Я говорю здесь о физическом страдании, ведь все остальные страдания — витальные, эмоциональные и ментальные — возникают из-за ложной работы разума, и они… мы можем причислить их ко Лжи, это все. Но физическое страдание оказывает на меня впечатление побитого ребенка, побитого из-за того, что здесь, в Материи, Ложь стала неведением, то есть, нет дурной воли — в Материи нет дурной воли, все есть инерция и неведение: полное неведение об Истине, неведение об Истоке, неведение о Возможности, неведение даже о том, что надо делать, чтобы не страдать материально. Это неведение находится везде в клетках, и только переживание — и переживание того, что передается в этом рудиментарном сознании через страдание — может пробудить, родить потребность знать и избавиться от этого, а также стремиться к трансформации.
Это стало уверенностью, поскольку во всех этих клетках родилось стремление, и оно становится все более и более сильным и удивляется сопротивлению. Но клетки видели, что когда что-то расстроено в функционировании (то есть, вместо податливого, спонтанного, естественного функционирование становится болезненным усилием, борьбой с чем-то, что принимает видимость дурной воли, но что на самом деле является только непонимающей неуверенностью), в этот момент удесятеряется интенсивность стремления, зова: становится постоянным. Трудность состоит в том, чтобы оставаться в состоянии такой интенсивности; обычно все снова впадает, не могу сказать в сонливость, но это некая вялость: мы легко воспринимаем вещи. И только когда внутреннее расстройство становится невыносимым, только тогда интенсивность растет и становится постоянной. В течение часов — часов — без снижения уровня, зов, стремление, воля объединиться с Божественным, стать Божественным, держится на своем максимуме — почему? потому что было то, что внешне называется физическим расстройством, страданием. А иначе, когда нет страдания, время от времени бывает порыв, но затем он спадает; затем, по случаю, возникает другой порыв… Это никогда не кончается! Это длится вечность. Если мы хотим, чтобы все шло быстро (быстро по сравнению с ритмом нашей жизни), необходим это удар хлыста. Я убеждена в этом, поскольку как только находишься в своем внутреннем существе, относишься к этому с презрением (по отношению к самому себе).
Но затем, вдруг, когда приходит это истинное Сострадание божественной Любви, и вы видите все эти вещи, кажущиеся такими ужасными, такими ненормальными, такими абсурдными, видите эту большую боль, во всех существах и даже в вещах… Тогда в физическом существе рождается стремление облегчить страдание, лечить, заставлять исчезнуть это. В Любви в ее Истоке есть что-то, что постоянно передается через вмешательство Милости; сила, сладость, это что-то наподобие вибрации поддержки, которая распространяется повсюду, но которую освещенное сознание может направлять, концентрировать на определенных точках. И как раз здесь я увидела, как по-настоящему можно использовать мышление: мысль служит как бы каналом для переноса этой вибрации с одного места в другое, везде, где это необходимо. Эта сила, вибрация сладости статическим образом находится над миром, давя на то, чтобы быть воспринимаемой, но это безличностное действие, а мышление — освещенное мышление, подчинившееся мышление, которое является только инструментом и не пытается больше само приводить вещи в движение, которое удовлетворено быть движимым всевышним Сознанием — мышление служит посредником для того, чтобы установить контакт, установить связь и сделать так, чтобы эта безличностность могла действовать везде, где это необходимо, точно в нужных точках.
(молчание)
Можно абсолютно точно сказать, что лекарство всегда сопутствует болезни. Можно даже было бы сказать, что лечение всякого страдания сосуществует вместе со страданием. Тогда вместо того, чтобы видеть «бесполезные» и «глупые» бедствия, как о них обычно думают, вы видите, что прогресс, эволюция, которая сделала необходимым страдание — которая и является причиной и целью страдания — достигает желаемого результата, и одновременно страдание исчезает для тех, кто открыт и может воспринимать. Эта тройка: страдание как средство прогресса, прогресс и исцеление от страдания — сосуществуют, одновременны в том смысле, что не следуют друг за другом, а происходят в одно и то же время.
Если в тот момент, когда трансформирующее действие порождает страдание, если в этот момент есть необходимое стремление, открытость в том, что страдает, тогда одновременно усваивается лекарство, и эффект получается тотальный, полный: трансформация наряду с необходимым действием для ее достижения, а также одновременно лечение ложного ощущения, вызванного сопротивлением. И страдание замещается… чем-то, неизвестным на земле, но что имеет что-то общее с радостью, благим бытием, доверием и безопасностью. Это сверх-ощущение, в совершенном мире и покое, и оно ясно является единственным, что может быть вечным.
Этот анализ очень несовершенно выражает то, что можно было бы назвать «содержимым» Ананды.
Я думаю, это что-то, что чувствовалось, переживалось (частично и очень мимолетно) во все века, но это теперь начало концентрироваться и почти конкретизироваться на земле. А физическая Материя в своей клеточной форме имеет, нельзя сказать, страх или беспокойство, но некое опасение по отношению к новым вибрациям, и это опасение, естественно, лишает клетки их восприимчивости и принимает видимость недомогания (это не страдание, а недомогание). Но когда это опасение уравновешивается и лечится стремлением и волей полного подчинения и актом полной сдачи, тогда, с исчезновением этого опасения, приходит высшее облегчение.
Все это словно микроскопические изучения явлений сознания, независимых от ментального вмешательства. Необходимость использовать слова для выражения переживания вносит это ментальное вмешательство, но в самом переживании его нет. И это очень интересно, потому что чистое переживание содержит истину, реальность, что исчезает, как только вмешивается разум. Есть некий вкус настоящей реальности, и он по этой причине полностью ускользает от выражения. Та же самая разница, что и между человеком и его портретом, между фактом и рассказом о нем. Это так. Но это гораздо тоньше.
Так что, возвращаясь к этому письму, когда вы сознаете эту Силу — эту Силу, это Сострадание в его сущностной реальности — и когда вы видите, как оно может проводиться через сознательного индивида, тогда у вас есть ключ к этой проблеме.
У меня были опыты 104 …
*
* *
(Несколько дней спустя, в присутствии Нолини, Мать вернулась к этой беседе, добавив:)
Должны быть также даны средства открыться.
(Нолини:) Эта леди страдала от рака (у нее почти не осталось легких), но она стала так чудесно выздоравливать. Это действительно почти чудо. Ее муж (он находится здесь) говорит: «Я сам хирург и имею дело с подобными случаями, я знаю, что это такое — постепенно это почти исчезло. Чудеса.» Теперь она ходит.
Ах, если можно было бы «поймать» это, все можно было бы вылечить.
Она ошеломлена, говорит: «Я не понимаю». И доктор знает, что это, он столько раз пытался оперировать это.
Есть несколько таких случаев.
Хорошо.
30 сентября 1966
После прочтения одного
неопубликованного письма
Шри Ауробиндо
«…Хотя Святой Павел имел замечательные мистические переживания и, несомненно, очень глубокое духовное знание (скорее глубокое, чем широкое, я думаю), но я бы не поклялся, что здесь 105 он ссылается на супраментализированное тело [физическое тело]. Возможно, что он ссылается на супраментализированное тело или некоторое другое светлое тело в его собственной светлой субстанции, которое он иногда ощущал обволакивающим его и отменяющим это тело смерти, которое было для него материальной оболочкой. Эту строчку, как и множество других, можно трактовать по-разному, и она может относиться к чисто супрафизическому переживанию. Идея трансформации тела встречается в нескольких традициях, но я никогда не был вполне уверен, что речь идет именно о таком способе изменения. Некоторое время тому назад в Индии был йог, учивший этому, но он надеялся раствориться в свете после полного изменения. Вайшнявы говорят о божественном теле, которое заменит это тело путем сидхи. Но, опять же, речь идет о физическом или супрафизическом теле? И в то же время ничто не мешает предполагать, что все эти идеи, прозрения, переживания указывают на физическую трансформацию, если не означают в точности ее.»
Шри Ауробиндо
24 декабря 1930
Любопытно, это было предметом моих медитаций в эти последние дни (не умышленным предметом: это накладывалось свыше). Ведь о всем этом переходе от растения к животному и от животного к человеку (особенно от животного к человеку), различия формы, в сущности, минимальны: настоящая трансформация заключается во внедрении другого фактора сознания. Все различия между жизнью животного и человека проистекают из внедрения Разума; но субстанция, по сути, та же самая, и она подчиняется тем же законам формирования, построения. Например, не много разницы между теленком, формирующимся в лоне коровы, и ребенком, формирующимся в лоне женщины. Есть одна разница: эта разница от внедрения Разума. Но если мы пытаемся представить ФИЗИЧЕСКОЕ существо, то есть, так же видимое, как сейчас видимо физическое и с той же плотностью, например, тело, которому не будет нужна ни циркуляция крови, ни кости (особенно кости: скелет и циркуляция крови)… это очень трудно вообразить. Пока тело с циркуляцией крови, работой сердца, мы могли бы вообразить это — мы можем вообразить это — обновление силы, энергии через мощь Духа, через другие средства, отличные от питания. Но твердость, прочность тела, как она возможна без скелета?… Так что это будет несравненно более великая трансформация, чем переход от животного к человеку; это будет переход от человека к существу, которое не будет строиться тем же образом, которое не будет работать тем же образом, которое будет словно уплотнением или конкретизацией… «нечто». До сих пор это не соотносится ни с чем, что мы видим физически, если только ученые не открыли что-то, о чем я не осведомлена.
Можно представить себе новый свет или силу, дающую клеткам нечто вроде спонтанной жизни, спонтанной силы.
Да, то, о чем я сказала: питание может исчезнуть; это представимо.
Но все тело могло бы приводиться в движение этой силой. Тело могло бы оставаться гибким, к примеру. Все еще имея костную структуру, оно могло бы оставаться гибким, иметь гибкость ребенка.
Но ребенок не может стоять как раз из-за этого! Он не может ничего поделать. Что заменит костную структуру, например?
Могли бы быть те же самые элементы, но наделенные гибкостью. Элементы, прочность которых исходила бы не от жесткости, а от силы света, нет?
Да, это возможно… Только, что я хочу сказать, возможно, это будет сделано еще через ряд новых творений. Может быть, этот переход от человека к этому существу произойдет через всевозможных других посредников? Видишь ли, этот скачок кажется мне громадным.
Я очень легко могу представить существо, которое могло бы через духовную мощь, через могущество своего внутреннего существа поглощать необходимые силы, возобновлять себя и всегда оставаться молодым; это очень легко представить; даже при условии определенной гибкости, позволяющей менять форму, если потребуется. Но полное исчезновение этой системы построения, причем сразу же — сразу же от одного к другому, это кажется… кажется, это должно происходить поэтапно.
Очевидно, что пока, по крайней мере, не произойдет что-то (что мы вынуждены называть «чудом», потому что не может понять, как это может произойти), как тело, подобное нашему, как оно станет телом, полностью построенным и управляемым внешней силой, и без материальной поддержки?… Это [Мать зажимает пальцами кожу своей руки], как это может превратиться во что-то другое?… Это кажется невозможным.
Это кажется чудом, но…
Да, во всех своих переживаниях я очень хорошо понимаю, что может исчезнуть необходимость принимать пищу, что может исчезнуть весь процесс (например, можно сменить способ поглощения), но как изменить структуру?
Лично мне это не кажется невозможным.
Не кажется невозможным?
Нет, может быть, это воображение, но я легко могу представить, что духовная мощь входит в тело и производит что-то вроде светлого разбухания, и все это вдруг распускается как цветок. Это тело, скрюченное тело, оно распускается, становится лучистым, гибким, светлым.
Гибким и пластичным, можно легко представить, что оно будет пластичным, то есть, форма не будет фиксированной, как сейчас. Все это можно представить, но…
Но я очень легко вижу это как нечто вроде светлого расцвета: Свет должен обладать этой силой. И это ничего не разрушает в сегодняшней структуре.
Но видимо? Чтобы можно было дотронуться?
Да. Это просто как расцвет. Что-то закрытое распускается как цветок, это все; но структура цветка остается одной и той же, только он полностью распускается и излучает, не так ли?
Да, но… [Мать качает головой и некоторое время молчит]. Мне не хватает переживания, не знаю.
Я совершенно убеждена (поскольку я имела переживание, которое доказывало мне это), что жизнь этого тела — жизнь, то, что заставляет его двигаться, меняться — может быть замещена силой; то есть, может быть создано некое бессмертие, и износ тела может исчезнуть. Возможно и то, и другое: может придти могущество жизни, и износ может исчезнуть. И это может придти психологически, через полное подчинение божественному Побуждению, так что в каждый момент имеешь ту силу, что нужно, делаешь то, что нужно — все это, все это есть уверенность. Уверенность. Это не надежда, не воображение: это уверенность. Ведь надо воспитывать и медленно трансформировать, менять привычки. Это возможно, все это возможно. Но только сколько же времени потребуется, чтобы упразднить необходимость скелета? (возьмем только эту проблему). Это кажется мне очень далеким в будущем. То есть, потребуется множество промежуточных этапов. Шри Ауробиндо говорил, что можно сколь угодно долго продлевать жизнь. Это понятно. Но мы еще не построены из чего-то, что полностью не поддается распаду, необходимости распада. Кости очень прочные, при благоприятных условиях они могут сохраняться тысячу лет, это понятно, но это не означает бессмертие В ПРИНЦИПЕ. Понимаешь, что я имею в виду?
Нет. Думаешь, это должна быть нефизическая субстанция?
Не знаю, насколько она нефизическая, но это физическое мне неизвестно! И это не субстанция, какой мы ее сейчас знаем, и, самое главное, не построение, каким мы его сейчас знаем.
Я не знаю, но это должно быть ФИЗИЧЕСКОЕ тело (как Шри Ауробиндо говорил об этом), мне кажется (но, возможно, это фантазия), что это может быть как бутон лотоса, например: наше сегодняшнее тело подобно маленькому, закрытому, жесткому бутону лотоса, и… он распускается, становится цветком.
Да, но это, мой мальчик…
Есть ли что-то, что этот Свет не может делать с имеющимися элементами?? Элементы те же, но они становятся преображенными.
Но растительность не бессмертна.
Нет, это только сравнение.
Что же, в этом все дело!
Вопрос только в этом. Я могу представить неувядающий цветок; но принцип бессмертия… То есть, в сущности, это жизнь, которой не требуется возобновляться: вечная Сила проявляла бы себя вечно и напрямую, и все же это было бы физическое тело [Мать касается кожи своих рук].
Я вполне понимаю постепенное изменение и что можно достичь того, чтобы эта субстанция могла превратиться в нечто, способное вечно возобновляться изнутри наружу, и это было бы бессмертием; но только мне кажется, что между тем, что есть сейчас, какими мы сейчас являемся, и другой модой жизни может быть множество этапов. Ведь если спросить эти клетки, со всем сознанием и переживанием, какими они сейчас обладают, если спросить их, к примеру: «Есть ли что-то, что вы не можете делать?» В своей искренности они ответят: «Нет, я могу делать все, что хочет господь.» Это их состояние сознания. Но в видимости это иначе. Личное переживание такое: все, что я делаю с Присутствием Господа, я делаю без усилия, без трудности, без усталости, без износа, вот так [Мать раскрывает руки в большом гармоничном Ритме], но это еще открыто всем влияниям снаружи, и тело вынуждено делать то, что не является напрямую выражением всевышнего Влияния, отсюда и усталость, трение… Так что, супраментальное тело, подвешенное в мире, который не является землей, это не то!
Нет.
Нужно, чтобы что-то имело силу сопротивляться. Человек не может сопротивляться заражению от животного, он не может, у него постоянные связи. Что же, как будет поступать это существо?… Кажется, что еще долгое время — долгое время — оно будет подчиняться закону заражения.
Я не знаю, но это не кажется мне невозможным.
Нет?
Мне кажется, что если в нем есть это Могущество Света, то что может его затронуть?
Но весь мир исчезнет! Вот в чем дело.
Когда Это приходит, когда Господь находится здесь, нет ни одного из тысячи, кого бы это не устрашило. И не для рассудка, не в мышлении: во плоти. Так что, допустим — допустим, что это так: появится существо, являющееся сгустком и выражением, воплощением всевышнего Могущества, всевышнего Света — что произойдет!
Да, в этом вся проблема.
Да.
Потому что я не вижу трудности трансформации в себе. Это кажется мне скорее трудностью мира.
Если все могло бы трансформироваться одновременно, тогда все в порядке, но ясно, что это не так. Если бы существо трансформировалось совсем одно…
Да, возможно, это было непереносимо.
Да!
Возможно, в этом вся проблема.
Увеличь тысячекратно то впечатление, которое имеют совсем маленькие дети (я говорю о детях исключительно физических, о человеческих существах, а не о реинкаранциях), когда они чисто физические существа, они не могут приблизиться ко мне, мой мальчик! они начинают плакать, они дрожат! И все же я люблю их и принимаю их со всей своей нежностью и как можно спокойнее — они начинают дрожать, им страшно, так это сильно. С теми, кто несет в себе что-то, с реинкарнациями по-другому: они распускаются, они довольны; но когда есть только это, внешняя субстанция… Я видела, как приходили взрослые люди (я делала опыты: я заряжаю атмосферу, и Господь присутствует), что же, я видела, как входили сорокалетние люди и… брр! буквально улепетывали, несмотря на все внешние приличия, и это после того, как они сами ПРОСИЛИ встретиться со мной, ты понимаешь! В конце концов, все было для того, чтобы они вели себя прилично — невозможно, они не могли.
Но даже для меня, хотя я уже давно с тобой, иногда это устрашающее.
А, вот видишь!
Это не страх, но… действительно… грозное…
Я не заставляла тебя говорить.
Прекрасно знаешь — внутри знаешь: нечего бояться, но все же…
Да.
Все же это очень сильно.
Нет, это пугается субстанция.
Вот так.
Так что возьми сознание совсем маленького ребенка, когда ты, ты сам…
В твоих глазах иногда есть… есть что-то… 106
(Мать смеется)
90 Запись начала этой беседы не сохранилась.
91 Есть магнитофонная запись этой беседы.
92 В этом никогда не отправленном письме Сатпрем простодушно призывал секретарей понять, что эти беседы с Матерью могут быть полезными для всего мира, и что если Мать запаздывала на час или была утомлена грудой пустяков или личных дел, то атмосфера становилась совсем не благоприятной для отслеживания нити ее опыта. Но Сатпрем прекрасно видел, что ему бесполезно подчеркивать эти очевидные факты и что секретари просто подумают, что он «выставляет себя в выгодном свете». (это примечание было написано в 1966 г.)
93 1 лэк = 100000 рупий (примерно 6000 долларов США в 1990 г.)
94 Запись начала этой беседы не сохранилась; есть только то, что последовало за ней.
95 Есть магнитофонная запись этой беседы.
96 Запись начала этой беседы не сохранилась.
97 Есть магнитофонная запись этой беседы.
98 Следующую фразу Мать добавила позднее.
99 Есть магнитофонная запись этой беседы.
100 Речь идет о прошлогоднем конфликте, произошедшем в сентябре 1965, по поводу которого Мать официально поощрила Индию сражаться до самого конца.
101 Под давлением ООН Индия отказалась от своих преимуществ над Пакистаном и «сдалась» в Ташкенте.
102 Мать жестом показывает на фотографию победителя, лежавшего застреленным на земле, подразумевая, что современная видимость Ауровиля никак не соотносится с его настоящей ролью в невидимом. (Есть магнитофонная запись этой беседы.)
103 Запись начинается здесь. Запись начала беседы не сохранилась.
104 Беседа была прервана из-за прихода доктора. Есть магнитофонная запись этой беседы.
105 «Продажный должен облачиться в неподкупность, а смертный – в бессмертие. Когда продажный будет облечен в неподкупность, а смертный – в бессмертие, тогда исполнятся слова писания: Смерть будет поглощена в победе.» (I «Корфинянин», 15:53-54).
106 Есть магнитофонная запись этой беседы.