Мать
Агенда
Том 8
Август 1967
2 августа 1967
(По поводу одного начинающего тантриста, ученика Х)
Ты видел W?
Да, я виделся с ним вчера.
Он написал мне сегодня: он полон протеста. Что он говорил тебе вчера?
Ох…
Он был не в очень-то хорошем состоянии.
Да, совсем.
Полон протеста. Так что ночью у него были боли в сердце, болела также грудь и голова, были боли повсюду. И сегодня он мне написал: «Этого ли ты хочешь, пока не наступит конец света?» Я ответила: «Я хочу прямо противоположного!»
Я виделась с ним вчера и говорила с ним в течение получаса, но он был как… ты знаешь, как железная кочерга; он заранее решил, что не поймет ничего из того, что я ему скажу. Я пыталась войти в суть, но… Он сказал мне (это старая формация в нем), что все, что он хочет делать, он делает это некоторое время, а затем происходит катастрофа, и все останавливается. И затем он сказал, что теперь он предпринимал духовное усилие, и с ним произошла катастрофа (я не знаю, какая). Конечно, я ему сказала, что все совсем не так! Что, напротив, это было знаком того, что он достиг момента, когда могла бы открыться дверь, и он смог бы преобразиться. Но он отказался понимать. Знаешь, когда люди вот так уперлись, до них не достучишься, ничто не проходит.
Так что я подумала, что, может быть, ты мог бы с ним поговорить.
Я виделся с ним вчера, и мне показалось, что это пошло ему на пользу или, во всяком случае, он слушал меня…
У меня тоже было впечатление (вот почему я это упомянула), что он мог бы прислушаться к тебе.
Да, я пытался.
Тогда хорошо… Знаешь, когда люди окружают себя таким барьером и твердят «Это невозможно, невозможно, невозможно…»
По сути, вся трудность для него сейчас заключается в тантрической джапе, которую он делает.
Но почему он продолжает?
Да, в этом вся и проблема, он не может найти сил оторваться от нее.
А, вот как. Он продолжает…
Я пытался ему вчера сказать, что дисциплина такого рода очень мощна, и она хороша для некоторых, но на самом деле это как все больше и больше окружать себя силой, в которой и замыкаешься.
Это так. Да, это так!
Но ему нужна отвага покончить с этим. Вот в чем проблема.
Он не раз говорил мне: «Я хочу остановиться.»
Но он не осмеливается. И ты не говоришь ему больше об этом… (но, конечно, тебе трудно ему об этом сказать).
Вчера я объясняла ему эффект этой джапы, я объясняла ему в деталях, но думаю, что он ничего не понял. И я сказала ему сменить; я дала ему Мантру (ведь, когда делаешь это, это самое высокое освобождение). Вместо того, чтобы оставить его вообще без всего, я хотела, действительно, чтобы он делал это. Но вчера я спросила его: «Ты продолжаешь со своей джапой?», и он ответил: «О, только немного.»
Конечно, внутри всех людей (и, как следствие, вокруг), есть силы, препятствующие их реализации, и система этих [тантрических] мантр направлена на то, чтобы искать поддержки существ Надразума против этих сил, которые гораздо могущественнее их (богов) — доказательство того, что несмотря на всю их добрую волю, они [боги Надразума] никогда не могли превратить землю в гармоничное место. Мы вынуждены констатировать это. И я сказала ему, что это прямая борьба, что все эти мантры являются прямой борьбой с этой трудностью, тогда как… (и это то, что приводило к ужасной головной боли, на которую он жаловался: это опасно, конечно же, это может расстроить все функционирование). Я сказала ему прекратить то и делать это [Мантра Матери]. Я объясняла ему вчера все это. Я сказала ему, что не стоит бороться напрямую: надо полагаться на силу, которая есть внутри себя, и она есть везде и может преодолеть трудности: «Вместо того, чтобы бороться, живи в другом сознании.» Но я видела, что он был закрыт — «закрыт на ключ» — с тяжелым взглядом. Он не хотел понимать. Так что…
В течение получаса он продержал меня здесь. Было уже половина первого!
Так что, если ты объяснишь ему это, думаю, что это принесет ему благо.
Вчера вечером это вернулось, я коснулся чего-то.
Конечно!
Но…
И вот результат, он написал мне сегодня утром, что не мог уснуть всю ночь, были боли в сердце, боли повсюду (в трех-четырех местах), что он не может есть, это невозможно (картина всего самого драматического), и затем он спросил: «Хочешь ли ты, чтобы я был так до конца света?»
Его проблема в том, чтобы порвать с этим тантризмом.
Нет, здесь две проблемы. Одна — на уровне действия, а вторая состоит в том, что есть гро-мад-ная гордыня во всей его семье; ужасная гордыня, это формация… Это то, что было в нем вчера, это было словно запекшимся. Так что я сказала ему: «Имейте чуть больше смирения, чуть больше умеренности.»
Он не хочет отказываться, ты понимаешь.
Это ощущение, что ты ничто, ничто, совершенно ничто, когда стоишь перед лицом… можно назвать «это» как угодно, это ничего не значит (можно принимать это как угодно, начиная с идеи сознания и кончая Всевышним Господом). Но это конкретное ощущение того, что пока вы хотите оставаться зажатыми в своей маленькой личности, вы ничто, тогда как если вы отказываетесь от этой маленькой личности, вы становитесь всем. Вот что они не понимают. Гордыня — это просто… Вы имеете контакт с внутренней вечностью, внутренним всемогуществом, но вы замкнуты в своем маленьком эго, так что эго воображает себя Тем, и тогда оно самоутверждается — оно садится и не хочет больше шевелиться, это колоссальное Я. Это как раз всевышняя Истина [смеясь] в своем искажении.
Я вчера пыталась заставить его понять это, но не так прямо, я говорила очень осторожно!
Конечно, это видно: те, кто как раз противоположны, кто ползают по земле, они ничего не представляют, с ними ничего не сделаешь; так что надо пытаться дать им немного веры. Но это ничто. Тогда как с этим можно что-то сделать, но… ох! … они приходят в ярость!
Контакт с великими Асурами, первыми Асурами, такой: полное сознание их грандиозного могущества, их чудесных способностей — они забывают одно: это не их заслуга, не их собственность! Так они обрывают связи и становятся инструментом беспорядка и путаницы.
Этот же, Князь Лжи…
Для человеческого сознание все это ужасно, но, видимое свыше, это вызывает улыбку. Помню, что во время войны, когда я встретила его (я разрушила его работу с Гитлером, а затем я его повстречала), я сказала ему: «Ты хорошо знаешь, что твое время кончилось.» Он ответил: «Я знаю это, но перед своим исчезновением я разрушу столько, сколько смогу.»
Ребячество. 137
*
* *
Чуть позже
Я рассказывала тебе, что все время была в контакте с учителями Школы. Проходит «совещание», и вот [Мать протягивает бумагу Сатпрему]. Есть интересный момент:
Ваша трудность возникает из-за того, что вы все еще считаете, что в жизни есть высокие и низкие вещи. Это не точно. Это не вещи или действия высокие или низкие, это сознание деятеля истинное или ложное…
Это интересный момент.
Если вы объедините свое сознание со Всевышним Сознанием и проявите Его, тогда все, что вы думаете, чувствуете или делаете, станет светлым и истинным. Дело не в том, чтобы изменить предмет обучения: должно быть озарено сознание, с которым вы учите.
(31 июля 1967)
Затем Y спросила меня по поводу де Голля [Мать дает другой листок бумаги]:
Пока вы за что-то или против чего-то, вы обязательно далеки от Истины.
Вся сегодняшняя политика базируется на лжи, и ни одна нация не может полностью избежать этой лжи.
У де Голля есть зародыш внутренней жизни, он знает, что есть силы более высокие, чем физические или ментальные силы… поэтому он более восприимчив, чем многие другие.
Но у него есть идеи, принципы, предпочтения и т.д. и т.п., и поэтому он может совершать большие ошибки, как все человеческие существа.
Через весь этот хлам и хаос Сознание Истины работает повсюду, одновременно во всех точках на земле, во всех нациях, во всех индивидуальностях, без предпочтения или различия, везде, где есть хотя бы искорка сознания, способного воспринимать и проявлять Его.
(29 июля 1967)
*
* *
(Мать читает Сатпрему цитату из Шри Ауробиндо)
Вечное возрождение –
условие материального бессмертия
Шри Ауробиндо
Это великолепно.
*
* *
Чуть позже,
после медитации 138
Вот это как. День за днем, почти час за часом, по мере возвращения Силы… Помнишь, я говорила, что она полностью ушла 139 , и это было верно, она полностью уходила, чтобы предоставить тело только самому себе, для преобразования, можно сказать; но как только в этом телесном сознании появилось то же стремление и тот же пыл сознания (с гораздо большей стабильностью, чем в любой другой части существа; нет колебаний, как в витале или ментале, это очень стабильно), как только это установилось (через что-то вроде пульсаций, не удаленных друг от друга, но сначала касающихся одной детали, а затем распространяющихся и становящихся общими), Сила… можно сказать, она начала возвращаться. Но на каждой стадии этого возвращения все старые трудности словно снова ожили 140 , кажется, что они снова возникли (они лишь засыпали, ты понимаешь), и всякий раз, когда это происходит, для телесного сознания это словно сюрприз, оно одновременно огорчается и изумляется тому, что присутствие божественной Силы, божественного Сознания, Силы Истины может вызвать все эти трудности, которые, по сути, являются трудностями неведения, инерции — неспособности воспринимать. И это возвращается как воспоминания, вот так [жест снизу], как поднимающаяся змея. И всякий раз, во всем физическом сознании один и тот же зов: «Почему! Как это может быть?»
До сих пор, почти в большинстве случаев, это было сигналом преобразования, трансформации, озарения (в зависимости от случая), но этот случай, о котором мы только что говорили [начинающий тантрист], это пришло точно как результат возвращения Силы (я знала это; он сказал мне вчера, но я знала, когда у него был протест). И все, что произошло, это были как раз все старые протесты, все старые движения, которые раньше были такими сильными, такими обобщенными, такими УСТАНОВИВШИМИСЯ, а затем словно остановились в своем выражении из-за того, что Сила ушла. И тогда все это уснуло в своем состоянии. А затем, когда Сила стала возвращаться и работать, все это снова пробудилось.
Н это еще не полное Присутствие, не полное Присутствие существа, которое через беспрекословное всемогущество меняет вещи. И тогда тело, имея что-то очень подвижное в простоте своей молитвы и своего детского изумления: «Ведь Ты здесь, тогда как же это может быть?…» И трансформируется все, что готово к трансформации. Но это еще не… (как сказать?) принуждение [жест непреодолимого нисхождения], не абсолютная власть, которой ничто не может сопротивляться — этого нет, еще нет, далеко от этого.
Не известно, сколько еще времени это займет.
Все это на грани меняющихся перемен.
А иначе это медленная подземная работа, невидимая, почти невоспринимаемая.
(молчание)
И интересно то, что спонтанно, сразу же, без усилия — спонтанно — это тело ищет в самом себе, клетки тела (это целый МИР! целый мир), они ищут в самих себе: «О! где моя неспособность, где моя немощность, где… где даже моя дурная воля или моя глупость или моя неспособность понять, примкнуть?» Вот так. И всегда один и тот же ответ: «Отдать все, отдать все, отдать все… Я не понимаю, я не могу понять, я не знаю, не могу знать — я не могу, я не способна делать сама: все для Тебя, сделай это.»
Они пытаются и пытаются, пытаются отдать себя совершенно, со-вер-шен-но, то есть, без исключения, все-все.
Это нечто вроде… не беспокойства, но, главным образом, бдительности, как если бы они были начеку: «Делать лишь то, что Ты хочешь, говорить лишь то, что Ты хочешь…» Постоянно, беспрерывно, день и ночь. Будь то во время деятельности или во время отдыха, все просит: «Быть тем, что Ты хочешь, чувствовать то, что Ты хочешь, существовать… без разницы.»
Малейшая боль, какой-либо дискомфорт, малейшая оплошность, малейший пустяк, и сразу же: «А! [как всплеск] это не Ты.»
(Мать входит в
состояние созерцания)
Тонкое физическое кажется все более трансформированным. Еще есть загадка между двумя [телами]. Мистерия. Они сосуществуют [физическое и тонкое физическое тело], и все же [жест: нехватка соединения] кажется, что тонкое физическое не влияет на это [тело].
Нечто… Что-то надо найти… нечто. 141
5 августа 1967
(Мать дает Сатпрему прочесть цитату из Шри Ауробиндо)
Я никогда не видел, чтобы какая-либо моя воля, касавшаяся важных мировых событий, провалилась бы в конце концов, хотя может требоваться долгое время, чтобы мировые силы исполнили ее.
Шри Ауробиндо
(октябрь 1932)
Это очень интересно! Я не знала, что Шри Ауробиндо сказал это так открыто… Я знала это, заметила это, но я не знала, что он сказал это так открыто.
Это интересно.
Все несомненно.
(Мать утвердительно
кивает головой)
12 августа 1967
Они просят у меня послания… K.S., принцип Кашмира, созывает 19 августа большую встречу всех членов парламента и правительства, чтобы сказать им, что есть только одна стоящая политика, это политика Шри Ауробиндо. И он хочет послания от меня. Вот оно:
О, Индия, земля Света и духовного знания, пробудись к своей настоящей миссии в мире. Покажи путь к единению и гармонии.
Я умышленно не использовала слово «мир»; я сказала «гармония». Я не хочу говорить «мир», поскольку «мир» для них означает говорить банальности другим нациям, что не хорошо воевать друг с другом (!) Поэтому я не хочу использовать это слово.
(молчание)
Дела очень плохи. Но в сущности… на самом деле это очень хорошо, поскольку это пробуждает в них необходимость что-то делать. Нигде больше не безопасно; люди из Калькутты, которые хотели приехать сюда на 15 августа, были остановлены по пути, их поезд должен был пойти каким-то окольным путем, потому что, не знаю, где-то были бандиты.
Нет, это совсем не бандиты! Это серьезнее: это не бандиты, а студенты остановили поезд! И, в довершении всего, министр Бенгали заявил, что их «недовольства» законны.
Может быть, они законны, но их действия — нет.
И он сказал, что на их действия следует смотреть «с сочувствием». Я прочел это в утренних газетах, это поразительно!
[Мать смеется] Очаровательно!
Они совсем не бандиты!
В любом случае, те, кого ждали здесь, опоздали на сорок восемь часов… Нет, больше нет никакой безопасности: кто-то сидел у окна в Калькутте — сидел за своим столом и писал — и с улицы в него кинули шарик с кислотой!… Почему? Неизвестно.
Они растеряли все свои ценности. Вчера я встречался с ректором университете Бангалоры 142 ; можешь догадаться, кого они изучают по психологии в университете? Они изучают Фрейда и Юнга! Европейских психоаналитиков! В стране, где есть НСТОЯЩЕЕ знание, где есть все, они…
Они сошли с ума. Нет, они совсем прогнили из-за англичан. Двести лет британского правления сделали их такими. Конечно, это привело и к тому, что некоторые люди пробудились, но они ничего не знают; они ничего не знают по части администрирования или правления или чего-либо еще — они утратили все, и все, что они знают, это то, чему они научились у англичан, что означает абсолютно развращенное ведение дел. Так что они ничего не знают, они даже не знают, как принимать решения.
Но все же они начинают думать, что надо попросить помощи у тех, кто знает… Так что это открывает дверь.
Посмотрим.
Если бы все достаточно хорошо… Сейчас страна разорена, люди полностью разорены, есть только несколько бандитов (я знаю их), которые, напротив, раздулись от богатства, но все остальные разорены, поскольку… поскольку правительство не знает, как действовать, оно полно идей и каких идей! Идеи опять же взяты с Запада; эти идеи они не понимают, и эти идеи остаточно плохи и для Запада, но здесь они стали тлетворными.
Но сейчас они начинают думать, что, может быть, это не путь! [Мать смеется] И что, может быть, надо попробовать другой способ… За месяц я виделась уже с четырьмя министрами. Один из них родом отсюда, это провинциальный министр; кажется, я видела его, когда он был ребенком (я не помню, но он помнит, что я ласкала его), и когда он пришел, он сказал мне (я дала ему цветок и пакет с «благословениями»), он сказал: «Я буду носить это, и с этим я буду делать твою работу в правительстве.» И довольно решительный. Молодой человек, около сорока, я думаю, и достаточно сильный. 143
Из Мадраса?
Нет, отсюда, из Пондишери.
Но я видела других, из центрального правительства. И они приходят не из любопытства или «по случаю», они приходят действительно из-за того, что чувствуют потребность в чем-то.
Так что, может быть, они смогут что-то сделать… Посмотрим.
*
* *
(Мать наталкивается на заметку, которую она сделала по поводу христианства, и которую она прокомментировала 29 июля.)
Христианство боготворит сознание, чтобы сделать его инструментом земного спасения.
Ты знаешь, это пришло ко мне как открытие… Вся религия, вместо того, чтобы быть виденной вот так [жест снизу], была видена так [жест свыше]… Вот что я имею здесь в виду: обычная идея христианства состоит в том, что сын (используя их язык), «сын Бога» пришел на землю с посланием (посланием любви, единства, братства и милосердия); а земля, то есть, правящие классы, которые были не готовы, распяли его, а его «Отец», всевышний Господь, позволил распять его, чтобы его распятие имело силу спасти мир. Вот как они видят христианство, это самая понятная идея — подавляющее большинство христиан не понимают что-либо еще, но я имею в виду, что среди них могут быть, возможно, могут быть (среди кардиналов, например, кто изучал оккультизм и более глубокие символы) некоторые, кто понимает немного лучше… как бы там ни было. Но согласно моему видению [Мать указывает на свою заметку о христианстве], это произошло на той стадии истории эволюции земли, когда человеческая раса, человеческий вид, начал задавать вопросы и протестовать против страдания, которое было необходимо для того, чтобы более сознательно всплыть из инерции (это очень ясно в животных, это уже стало очень ясно: страдание было средством заставить их всплыть из инерции), но человек, с другой стороны, вышел за пределы этой стадии и стал протестовать против страдания и, конечно, также против Силы, которая допускает и, возможно, использует (возможно, использует, согласно его уму) это страдание в качестве средства господства. Так что вот место христианства… Перед ним уже была довольно долгая история земли — не надо забывать, что перед христианством был индуизм, который принимал, что все, включая разрушение, страдание, смерть и бедствия, является частью Божественного, одного Бога (это образ Гиты: Бог, «поглощающий» мир и его творения). Это было здесь, в Индии. Был и Будда, который, с другой стороны, ужасался от страдания во всех его формах, от распада во всех его формах, от непостоянства всех вещей, и в попытке найти средство избавления от этого, пришел к выводу, что единственное настоящее средство — это исчезновение творения… Такова была земная ситуация, когда пришло христианство. Так что перед ним был целый период, и изрядное число людей стало протестовать против страдания и пытаться убежать от него такими способами. Другие обожествляли его и тем самым терпели его как неизбежное бедствие. Затем возникла необходимость принести на землю понятие обожествленного, божественного страдания, божественного страдания как всевышнего средства заставить все человеческое сознание всплыть из Несознания и Неведения и повести его к реализации божественного блаженства, но не отвергая сотрудничество с жизнью, а в самой жизни: принимая страдание (распятие) в самой жизни как средство преображения, чтобы вести человеческие существа и все творение к божественному Истоку.
Это дает место всем религиям в развитии от Несознательного к божественному Сознанию.
Это не просто маленькая заметка, сделанная мимоходом: это видение. Всегда можно представить это как что-то, постигнутое ментально, но это не так; это не то, но это было, если угодно, необходимостью в развитии. И это РАССТАВЛЯЕТ все по своим местам.
Ислам был возвращением к ощущению, красоте, гармонии в форме, а также узаконением ощущений и радости в красоте. С более высокой точки зрения это не было превосходным [более высоким], но с витальной точки зрения это было чрезвычайно мощным, и именно это дало исламу такую силу распространяться, захватывать, брать, господствовать. Но то, что они сделали, прекрасно — все их искусство великолепно! великолепно. Это был расцвет прекрасного… А затем были другие — все это приходит одно за другим. И все это, каждая религия приходила как этап в развитии и в связи с Божественным, чтобы вести сознание к единству, которое является полнотой, а не отвлечением от одной реальности, чтобы обрести другую. Именно необходимость в полноте, целостности, приводила к тому, что религии появлялись вот так, одна за другой.
Виденное вот так, это очень интересно.
Вместо того, чтобы быть виденным снизу, это было вдруг целостное видение с высочайшей высоты того, как это было организовано с таким ясным сознанием, такой ясной волей, и каждая вещь приходила как раз тогда, когда она была необходима, так чтобы ничто не ускользнуло от внимания, и все могло войти, всплыть из этого Несознания и становиться все более сознательным… И так, в этой грандиозной истории, земной истории, христианство занимает свое место — свое законное место. Это имело двойное преимущество: для тех, кто пренебрегал им, его ценность была восстановлена, а тех, кто думал, что это единственная истина, это заставляет думать, что это только один из элементов целого. Вот так.
Вот почему это меня заинтересовало — это было результатом видения, и это видение пришло из-за того, что я стала заниматься религиями (снова заниматься, по правде говоря, потому что в свое время эта тема была мне очень знакома), и когда мне задали вопрос о израильтянах и мусульманах, я посмотрела и сказала: «Вот их место. Вот их место и смысл существования.» Затем, как-то, я сказала себе: «Смотри-ка, точно! Виденное вот так, это очевидно: христианство как реабилитация страдания в качестве средства развития сознания.»
И тогда фраза Шри Ауробиндо обретает всю свою значимость… Христианство пришло из-за того, что люди протестовали против боли и хотели убежать от мира, чтобы убежать от боли… а затем, спустя годы и с развитием, люди полюбили страдание! И поскольку они его любят (смотри, как фраза Шри Ауробиндо становится ясной): «Христос все еще висит на кресте в Иерусалиме.» Это обретает свой полный смысл. 144
*
* *
Чуть позже
Можно ли напечатать в «Бюллетене» то, что ты только что говорила по поводу христианства?
Я не очень-то люблю говорить о религиях, это слишком рано. Людей все еще охватывают страсти, когда им говорят о религиях.
Но здесь говорится так объективно.
Ты понимаешь, беда в том, что каждый считает свою религию исключительной истиной!
Посмотрим, как будет в следующем году. В следующем году, может быть в феврале, посмотрим, как будет.
Может быть, будет что-то для февральского номера…
15 августа 1967
(Послание на девяносто пятую годовщину со дня рождения Шри Ауробиндо)
Но в любом случае всегда позади работает Божественная Сила, и однажды, может быть, тогда, когда меньше всего ожидаешь этого, препятствие исчезает, облака рассеиваются, и снова появляется свет. В таких случаях самое лучшее, если можешь справиться с этим, это не тревожиться, не падать духом, а спокойно настаивать на своем и держаться открытым, тянуться к Свету и ждать в вере, что это придет: я нашел, что это укорачивает такие испытания.
Шри Ауробиндо
16 августа 1967
Что ты чувствовал вчера на даршане — не на самом «даршане», а на медитации?… Ничего особенного?
Нет, Мать. Это было прекрасно, но я не знаю.
Ах… [разочарованным тоном] ты был дома?
Нет, в комнате Шри Ауробиндо.
Смотри-ка.
Представь себе, я сидела, подошло время для медитации или, быть может, это было за полминуты до установленного времени, как мгновенно, без подготовки, вот так, как удар дубиной: такое мощное нисхождение (я была полностью обездвижена) чего-то… И было так, словно в то же время Шри Ауробиндо сказал мне (поскольку определение пришло одновременно с «вещью» — это было видение, которое не было видением, это было совершенно конкретным), и словно было: golden peace [золотой мир]. И такой сильный! И это больше не двигалось. В течение всего получаса это не двигалось. Никогда… Это что-то новое, я никогда не чувствовала такого раньше. Не могу сказать… это было воспринимаемым, но не как объективное видение. И другие люди спонтанно сказали мне, что как только они сели для медитации [жест массивного нисхождения], что-то пришло с грандиозной силой, и все было обездвижено, и было ощущение покоя, которого они никогда не чувствовали в своей жизни.
Золотой мир и покой…
И это действительно производило впечатление золотого супраментального света, но это был… такой мир и покой! Конкретный покой, ты знаешь, не как отрицание беспорядка и активности, нет: конкретный покой, конкретный. Я не хотела прекращать это: ударили в гонг, но я оставалась еще 2-3 минуты. Когда я перестала, это ушло. И это составило такую большую разницу для тела — самого тела — такую разницу, что когда это ушло, я почувствовала большой дискомфорт, и мне потребовалось полчаса, чтобы восстановить равновесие.
Это приходило и ушло. Это приходило на медитацию, а затем ушло. В течение более чем получаса: сорок пять минут.
Золотой мир и покой.
И вечером [во время выхода Матери на балкон] был толпа (я думаю, что это была самое большое скопление людей за все время, люди заполнили все улицы; везде были люди, насколько можно было видеть), тогда я вышла, и когда я вышла, из всей этой толпы поднялось как… что-то среднее между мольбой, молитвой и протестом против состояния, в котором находится мир и, особенно, эта страна. И это поднималось волнами… Я смотрела на это (это было чрезвычайно настоятельным), а затем сказала себе: «Это не мой день, это день Шри Ауробиндо», и я сделала вот так [жест отхода] и выдвинула вперед Шри Ауробиндо. И затем, когда он вышел вперед, он просто сказал, очень просто: «The Lord knows better what he is doing…» [Господь лучше знает, что он делает] [Мать смеется]. Я сразу же стала улыбаться (я не засмеялась, но начала улыбаться), и пришел тот же мир и покой, как и утром.
Вот так.
«Господь лучше знает, что он делает» со своим самым совершенным чувством юмора. И сразу же все успокоилось.
Я была готова рассмеяться, я улыбалась.
Ты был у своей двери?
Нет, я был в доме и смотрел через окно, потому что на улице было полно людей… Но, Мать, как это так выходит, что я всегда воспринимаю одно и то же? Есть разница в интенсивности, но ВСЕГДА это одно то же. Я не жалуюсь, поскольку это восхитительно мирное, мощное, спокойное, но это всегда «одно и то же»; я не могу сказать, что одна медитация очень сильно отличается от другой: будь я с тобой или будь я на даршане, это одно и то же состояние.
Но в ту минуту (действительно, минуту — это не было даже постоянным во времени, это действительно минута), в ту минуту, когда я входила в контакт с тем, что я называю Всевышним, то есть, с той частью, которая занимается землей, это всегда, все годы, было и-ден-тич-но одним и тем же.
Все, что отличается, находится внизу. А это верх. И верх… вот почему я использую слово «Всевышний», ведь там нет ничего другого, кроме «Того», то есть, всевышнего Мира, всевышнего Света, некоего всевышнего спокойного Блаженства, ощущения всевышней Силы и Сознания — Сознания, которое содержит все, вот так [жест безмерности]… а затем с этим кончено. Это недвижимое. Это недвижимое — не «неподвижное», а за пределами движения, гораздо выше. И идентичное, и ощущение «вот так навечно». И это содержит все, но… [жест незыблемости, ладони рук отходят назад].
И как только касаешься этого, все прекрасно.
Изменение, движение, новое — все это тогда, когда вы находитесь на пути: на пути, когда вы имеете переживание, одно за другим, одно за другим; или когда вы находитесь на пути к трансформации, есть одно, затем другое, затем третье. Но когда вы соприкасаетесь ТАМ, с этим кончено [тот же жест неизменности]. И всякий раз, когда соприкасаешься там, это так. И это содержит все, но… вы не занимаетесь тем. 145
И, конечно, это всевышний покой, всевышняя сила, всевышнее знание, всевышнее сознание… и кое-что еще. 146
19 августа 1967
Этим утром, в течение двух часов, я имела то, что, думается, было действительно самым чудесным переживанием в моей жизни с точки зрения знания-видения. И это было таким тотальным… начиная с самого сущностного восприятия Того, что находится за пределами творения, и кончая восприятием клеток тела, вот так, сверху-донизу. И на каждом уровне — видение творения.
Это продолжалось два часа. Я ходила, умывалась — это не имело абсолютно никакого значения; напротив, к этому добавлялось знание того, как тело может действовать, не нарушая состояния сознания.
Затем было маленькое колебание из-за того, что пришло… не могу сказать воспоминание (это не было воспоминанием), а все жалобы: то же самое, что было на балконе в день даршана — человеческая позиция по отношению ко Всевышнему состоит в том, чтобы только жаловаться и просить… жаловаться и просить… Вот так. Это вернулось. До этого было целостное видение вот так [жест сверху-вниз], это было великолепно, великолепно: все, все, вся человеческая история, вся история интеллектуальной и материальной эволюции, все вот так, каждая вещь на своем месте. Это было действительно хорошо. А затем пришла эта волна жалоб.
Это было так, как если бы тело спрашивало: «Какую позицию (вот что послужило связующим звеном), какую позицию я должна иметь? Что я должна делать?…» Ведь было видение жизни, смерти, всех обстоятельств, все было там. Полное сознание всего. О! Все истории смерти, это было очень-очень интересно, и как человечество пыталось понять, и как были всевозможные решения (то есть, отдельные позиции), и все это составляло часть Целого.
Так что вывод… О! В то время я могла много чего сказать о всех различных интеллектуальных и даже духовных позициях человечества… Нет большой разницы. Духовное (то, что принято называть «духовным») сводится ко всей той попытке снова найти Божественное, аннулируя творение — вот что считалось духовной жизнью (вот почему это слово было искажено). Аннулировать творение, чтобы найти Божественное… И затем СЕЙЧАС: видение того, что есть теперь. Очевидно, мы приближаемся к моменту, когда это возможно, это очевидно. Это вопрос времени — конечно, это не может быть на человеческой шкале, но мы находимся на границе.
И, как я сказала, тело просило… о, был момент — такой восхитительный! Момент, несколько минут, когда я ЗНАЛА, как следует быть. Это было великолепно. Затем пришло переживание. 147 До этого это было невыразимо: это жило, это было живым сознанием, но ум стал очень спокойным, так что это было невыразимым. Затем вернулась эта большая жалоба на мир, и переживание начало выражаться [Мать ищет запись]. Оно начало выражаться, поскольку оно не было только анонимной просьбой тысяч людей: это практически град писем, вопросов, просьб от людей, которые верят… они верят, что составляют часть Работы, Действия, верят, что отдали себя, и все их вопросы — такие никчемные вопросы — которые для них имеют важное значение, такие наивные, глупые, совершенно неважные: как начать бизнес, когда его открыть, как назвать фирму, послание для собрания… И истории, жалобы со всех сторон. Тогда все это было увидено с новой позиции — не «новой», сознание было полностью там, была целая тенденция все больше занимать эту позицию, но теперь это было ИЗВЕСТНО, полностью известно: чем надо быть, как надо быть. И затем я внезапно опустилась, чтобы ответить на все это.
В течение некоторого времени было так много вопросов от людей — я отказывалась на них отвечать; я просто отказывалась отвечать; я говорила ту или иную шутку: «я не предсказательница будущего» или «это меня не занимает, это не мое дело». Шутки, и иногда я говорила себе: «А, нет, пусть они оставят меня в покое, это ребячество.» И люди, думающие, что они посвятили себя, например, один человек, который уже дал, по меньшей мере, миллион рупий (он хорошо знает только это, но все же он их дал!), и он хочет работать, чтобы дать еще, но его вопросы… Так что, вместо того, чтобы отвечать шуточками (это было моим последним переживанием: это как продиктованные ответы, но это шуточки), этим утром кое-что пришло на английском языке [Мать читает свою запись]:
Мы здесь не для того, чтобы сделать свою жизнь легкой и комфортной. Мы здесь для того, чтобы найти Божественное, стать Божественным, проявить Божественное.
То, что происходит с нами, задумано Божественным, это не наша забота.
Божественное знает лучше нас, что хорошо для прогресса мира и нашего собственного прогресса.
Все приходят и жалуются, жалуются — что такой-то ограбил его, что жена его не любит, что брат предал его, что… Все глупые истории, и сотнями, ты понимаешь, лавина.
*
* *
(Чуть позже по поводу мадам Z, симпатизирующей Ашраму, которая не может выйти из своего христианства 148 )
Ты видел эту даму?
У меня такое впечатление, что есть возможность сделать что-то… Какое у тебя впечатление?
Этим утром христианство было среди всего прочего.
(молчание)
Ты понимаешь, за всей этой земной эволюцией есть, более или менее сознательная потребность жить Божественным (эта потребность скорее невыраженная, чем имеющая точное сознание) — можно выразить это и по-другому: жить божественно. И, очевидно, то, что передавалось через различные религии, было индивидуально найденными решениями («найденными» и, возможно, частично прожитыми), и здесь [в Индии] было такое решение: чтобы снова стать действительно Божественным, надо покончить с творением. Это было нирваническое решение. И человечество инстинктивно чувствовало — инстинктивно — что смерть была отрицанием Божественного. Но, как всякое отрицание, оно могло вести и открыть путь. Христианское решение не было совершенно новым, это было адаптацией древнего решения: жизни в других мирах — что передавалось через совершенно детскую концепцию рая на небесах. Но это было представление на угоду публике: жизнь в присутствии Божественного и занятия исключительно Божественным, так что вы поете, вы… Трогательная простота. Как бы там ни было, они представляли мир (не материальный), в котором была реализована божественная жизнь. В древних индийских традициях также был первый намек на божественные миры — это явилось как бы реакцией на нирванизм: если мы хотим быть божественными, надо перестать быть, либо, если Божественное хочет быть чистым, оно не должно больше манифестировать!… Так что все это является как бы неловкими попытками найти средство и, одновременно, может быть, как бы внутренней подготовкой, чтобы люди стали способными действительно войти в контакт с Божественным. Затем еще была большая реакция в виде культа Материи, что было ОЧЕНЬ полезным для того, чтобы «размять» Материю, сделать ее менее несознающей саму себя: это насильно вернуло сознание в Материю. Так что, возможно, все это послужило достаточной подготовкой, чтобы пришел момент [жест нисхождения] Полной Манифестации.
Этим утром в ходе этого переживания тело чувствовало все блаженство этого состояния, но оно очень хорошо сознавало свою неспособность проявлять, очень хорошо сознавало в таком совершенном мире, вот так [жест: ладони рук открыты к высотам], где не было даже интенсивности потребности. Это было просто видение того, как устроены вещи, каково состояние. Это было почти вот так: что земные условия таковы, состояние субстанции такое, что локальная и временная манифестация, например, не невозможна, но трансформация, которая сделала бы возможной новую Манифестацию супраментального существа — не только как изолированный случай, а на своем месте, со своей ролью в земной жизни — это не казалось ближайшим. Вот какое было впечатление.
И не было никакого беспокойства, чтобы знать, ничего такого, это было просто очень спокойное видение вещей, абсолютно лишенное почти всякой потребности: это было вот так [тот же жест открытых ладоней], настолько мирное, насколько это вообще возможно, улыбающееся, спокойное, с ощущением вечности… Все это было в теле, которое полностью и совершенно сознавало свою неспособность. Конечно, само тело очень ясно чувствует, что оно не знает, не может ни знать, ни хотеть, ни делать: просто вот так [жест открытых ладоней], насколько можно мирно открытое, восприимчивое, сдавшееся. И результатом было это [видение, что Манифестация — не в ближайшем будущем].
И это всегда заканчивается одним и тем же: «Что Ты пожелаешь.»
Но с очень ясным видением, что коллективная трансформация, достаточная, чтобы создать новый вид на земле, еще кажется несколько далековатой… без оценки, сколько еще потребуется времени, но это не ближайшее будущее.
Этот факт несомненен.
Факт несомненен — это не возможность, а ФАКТ. Но то, что переводится в человеческом сознании в термины времени, это невозможно оценить, невозможно рассчитать. 149
26 августа 1967
(По поводу группы «Мировое Единство» [«World Union»])
Это «Мировое Единство», о! как все это устарело… Есть сотни и сотни таких групп, которые только болтают и ничего не делают, совершенно ничего не меняют.
Да, это всегда казалось мне ребячеством и болтовней.
О!… К тому же, как только группа организовалась, она исключила из своих рядов человека, который ее основал! Они сделали это под тем предлогом, что он оказался нечестным, но все же он был основателем этой группы. Он ездил в Россию, и там ему пришла в голову идея «Мирового Единства». Затем четыре-пять человек образовали это «Мировое Единство», а две недели спустя они начали спорить — и через год они исключили того, кто основал эту группу! Затем пришла очередь S, который, по крайней мере, имел идеи… В конце концов, они исключили и его! Затем они пришли ко мне рассказать о своих бедах! Я им сказала: «Послушайте, вы глубоко смешны, ведь вы хотите проповедовать единство мира, а сами с самого же начала начинаете спорить! Это доказывает, что вы не готовы.» И я оставила их с этим. Затем А.В., очень известный в Африке, набрал всевозможных людей и вынудил меня встретиться с несколькими из них, чтобы спросить, способны ли они на что-то — совершенно ничего, абсолютно: старые опоры рухнувшего дома, ничего более… 150
*
* *
(Мать слушает, как Сатпрем читает из тетради одного ученика, регулярно задающего свои вопросы)
«Милая Мать, говорится, что добро и истина всегда побеждают, но в жизни мы часто видим противоположное. Злые выигрывают и, кажется, как-то защищены от страдания.»
(Мать смеется,
затем остается молчаливой)
Всегда путают два представления.
Это со вселенской и духовной точки зрения, и не точно «добро», как люди его понимают, а Истинное, Истина всегда имеет последнее слово, это хорошо известно. Иными словами, в конечном счете победит Божественное. Вот что говорится, вот что говорят те, кто жил духовной жизнью — и это абсолютный факт. Люди, переводящие это на свой уровень, говорят: «Я добрый малый, я живу согласно тому, что считаю истинным, поэтому моя жизнь должна быть очень хорошей» [Мать смеется] Прежде всего, самооценка всегда сомнительна, и, затем, в мире, каким он является сейчас, все смешено, и это не Закон Истины открыто проявляется для полуслепого человеческого сознания — они даже не понимают этого. Точнее говоря, я имею в виду, что постоянно реализуется всевышнее видение, но его реализация в смешенном материальном мире не видится невежественным человеческим видением как триумф добра (того, что люди называют «добром» и «истиной»). Но (выражаясь вольно) это не вина Всевышнего, это вина людей! Иными словами, Всевышний знает, что он делает, но люди этого не понимают.
В истинном мире все, возможно, было бы тем же, что и сейчас, но видимым по-другому.
И то, и другое. Существующие сейчас в мире неведение и тьма придают искаженную видимость божественному Действию; и, конечно, это должно иметь тенденцию к исчезновению. Но так же верно, что есть способ смотреть на вещи, который… можно сказать, придает другое значение их видимости — и то, и другое вместе, вот так [жест переплетения].
(молчание)
Всегда сводится к этому: человеческое сознание ложно — ложно, поскольку человеческое видение вещей ложное и неполное — и поэтому суждение вынужденно приводит к ложным результатам.
Мир находится в вечном изменении — вечном, ни на секунду он не остается одним и тем же — и общая гармония выражается все более совершенно; так что ничто не может оставаться, как оно есть, и несмотря на все противоположные видимости, ЦЕЛОЕ всегда находится в постоянном развитии: гармония становится все более гармоничной, истина становится все более истинной в Манифестации. Но чтобы видеть это, надо видеть целое, а человек видит… даже не только человеческую область, а свою маленькую, микроскопическую личную область — он не может понять.
Это двойная вещь, которая идет к своей полноте [тот же жест переплетения] и с обоюдным действием: по мере того, как Манифестация все более сознает саму себя, ее выражение совершенствуется, становится также все более истинным. Эти два движения идут вместе.
(молчание)
Это одна из вещей, которая была очень ясно видна в тот день, когда было это Сознание Знания: когда Манифестация достаточно всплывет из Несознательного, так что вся эта необходимость борьбы, порожденная присутствием Несознательного, постепенно станет все более бесполезной, она совершенно естественно исчезнет, и развитие станет идти гармонично. Вот что человеческое сознание предвидит как божественное творение на земле — это все же будет только стадией развития. Но по отношению к теперешней стадии это предстает чем-то вроде гармоничного свершения, что превратит вселенское развитие (которое постоянно) в развитие в радости и гармонии вместо развития в борьбе и страдании… Но, что было видно, это то, что это ощущение недостаточности, чего-то, что еще не полно и не совершенно, это может существовать еще очень долго (если представление о времени останется тем же самым — я не знаю). Но всякая перемена подразумевает время, не так ли? Мы не можем перевести это в термины времени, как мы его понимаем, но это подразумевает последовательность.
Все эти так называемые проблемы (все время я получаю все больше вопросов и проблем, идущих от ума — все проблемы Неведения), это все проблемы червяков. Как только вы поднимаетесь выше, проблем этого рода больше нет. Больше нет и противоречий. Противоречия всегда возникают из-за недостаточности видения и неспособности видеть что-то одновременно со всех точек зрения.
В любом случае, возвращаясь к земному вопросу в его тетради, я думаю, что никакой мудрец ни в какие времена не говорил: «Будьте хорошими, и все внешне будет хорошо для вас» — ведь это чепуха. Не разумно надеяться на это в мире беспорядка и лжи. Но если вы достаточно искренни и полны в своем способе бытия, вы можете иметь внутреннюю радость и полное удовлетворение, какими бы ни были обстоятельства, и это никто и ничто не может затронуть. Но это другое. А просить того, чтобы ваши дела шли хорошо, ваша жена была бы предана вам, а ваши дети не болели и все такое — это, конечно, вздор!
*
* *
(Чуть позже, по поводу мадам Z, христианки, симпатизирующей Ашраму, которая нанесла несколько визитов Сатпрему и стала немного… докучать)
Я не знаю, что делать. Я чувствую, что у нее есть потребность, искренняя потребность, что она хочет найти выход, но не может.
Она не полностью хочет.
Да!
Ты знаешь, я уже имела переживание подобного рода, довольно давно — очень давно, когда была еще во Франции, в Париже. В художественной студии (ведь я долгое время училась в художественной студии) у меня была подруга, очень хорошая художница, мы были близкими подругами, и я стала ей рассказывать о «Revue Cosmique» и о том, что говорил Теон. Она принадлежала католической семье, в которой был архиепископ, даже кардинал, это было… И она была чрезвычайно заинтересована и полностью убеждена: она чувствовала свободу духа и стремление. Затем, когда у меня появилось учение Шри Ауробиндо, я передала его ей, и она была действительно полностью захвачена им. Но она часто мне говорила: «Пока я пробуждена, все прекрасно, но во сне меня вдруг охватывает ужасная паника: если католическое учение верно, я окажусь в аду!» И так вот пытка. И она мне говорила: «Когда я полностью пробуждена, я вижу, сколь это смехотворно…»
Но все крещеные и ходившее некоторое время на исповедь составляют часть целого, внутренней психологической сущности, и ОЧЕНЬ ТРУДНО выйти из этого; они привязаны к целому — есть невидимая Церковь, и все эти люди удерживаются ею. Надо быть витальным героем, чтобы освободиться от этого. Ведь это очень сильно. Я видела: все такие религии имеют нечто вроде религиозного братства в невидимом; и из всех них сильнее всего христианство с земной точки зрения. Оно гораздо сильнее буддизма, гораздо сильнее китайской религии, гораздо сильнее древних индуистских религий — оно самое сильное. И, конечно, христианство сильнее и всех недавних религий. И во время крещения вас привязывают к религии. Если вы не ходите не мессы, если вы никогда не ходили на исповеди, тогда можно освободиться с небольшой витальной энергией, но если вы ходили на исповеди — особенно исповеди — и когда вы получаете причастие, когда вам дают есть Христа (еще одна ужасная вещь)…
Та девушка была настоящей художницей и имела большое понимание, но все равно. Когда она была пробуждена, она чудесно все понимала; и она сама на себя сердилась, но у нее не было… у нее не было силы избавиться от хватки своего подсознательного.
Она была гораздо понятливее мадам Z, тут нет сравнения. Она была большой художницей.
Что мне делать? Должен ли я пытаться что-либо сделать? Я как посредник, ты понимаешь. Или же я должен поставить ее грубо, но с сознанием и силой, перед фактом, что она – узница, и я действительно ничем не могу ей помочь.
Я не хотела бы, чтобы она вторглась в твою жизнь. Ведь она не знает, но это может быть враждебная формация (она — совершенно несознательный инструмент). Если бы ты был очень крепким, ты понимаешь, если бы у тебя было много витальной силы, я бы сказала тебе: «Не беспокойся, мы сломим их шею.» Но тебе надо быть осторожным.
Ты сам сказал, что это тебя утомляет.
О, да, я изнурен.
Да, вот так.
Один раз время от времени, это можно, но не слишком часто.
Я должен рассказать ей это.
Да, ты мог бы сказать ей очень вежливо… [смеясь] что ей не помешал бы глоток свежего воздуха! — Но она будет поджидать тебя снаружи! 151
Я пытаюсь сделать что-либо, но она не очень-то… Знаешь, я всегда чувствую [смеясь], что они словно окружены чем-то липким, словно клейкой лентой! — Невозможно войти.
Она спрашивала у меня индийское имя.
О, она приняла тебя за гуру!
Не знаю. Она приняла меня за посредника, это да. Эта роль мне СОВСЕМ не нравится!
[Мать смеется] О! Действительно, это докучает.
Но, ты понимаешь, я разрываюсь между заботой о ней и о себе. Что мне делать?
[После долгого молчания] Знаешь ли ты, как ставить меня или Шри Ауробиндо между собой и тем, с кем ты видишься?
Я не знаю, то ли я делаю, но я всегда зову, я всегда вот так [жест к сознанию выше], я зову свыше.
Но это не так! Это должно быть здесь [Мать делает жест перед грудью ученика], ты скрываешь позади… [смеясь] как я сделала в тот день на балконе.
Сколько прошло дней между двумя ее визитами?
Пять-шесть.
Посмотрим, попробуем…
В последний раз она даже сказала мне, что хотела бы медитировать со мной — но я не гуру, в конце концов!
Это не приятное занятие! [смех]
Посмотрим, скажешь мне.
(Мать входит в
состояние созерцания)
Вот так, теперь Шри Ауробиндо здесь, вот так, отсюда до туда [жест с нижней части груди до лба]. Так что если ты будешь вот так, когда перед тобой будут люди.
Прямо перед тобой.
Ты почувствовал сразу же нечто вроде полноты в атмосфере? Ты почувствовал это? Словно стало… «комфортно» – слишком маленькое слово: некая полнота. Ты почувствовал это?
Да.
Это когда он пришел.
Он все еще здесь.
Так что, если это есть у тебя, ты можешь видеться с кем угодно, это ничего не значит! 152
(молчание)
Во мне тоже есть довольно тяжелые вещи.
[После молчания] Их подносят вверх.
30 августа 1967
В течение последних ночей почти всю ночь, несколько часов, я провожу в месте, которое определенно принадлежит тонкому физическому или тому, где реорганизуются материальная жизнь. Это безмерно — необъятно — толпа неисчислима; но это индивиды, не масса, то есть, я имею дело с каждым из них по отдельности. И там есть также нечто вроде документов и столов для письма, но нет стен! Это странное место. Очень странное место.
Несколько раз я спрашивала себя, память ли о физических формах заставляет меня видеть этот мир вот так, или же он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО такой? Иногда в этом нет сомнения, поскольку это носит свой специфический характер, но иногда я сомневаюсь и спрашиваю себя, не из активной ли это памяти. Ведь я там очень сознательна, и все совершенно естественно, ты понимаешь; и это постоянно: я снова нахожу те же самые вещи в тех же самых местах, иногда с маленькими различиями, но различиями, необходимыми для действия. Иными словами, это связный мир, это не беспорядочное воображение. Но в какой мере они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО таковы, или же это мы ВИДИМ их так? Я еще не совсем уверена. В прошлом у меня была такая же проблема, когда я ходила в Надразум и видела Богов: я всегда колебалась, действительно ли они таковы или мы их так воспринимаем по своим физическим привычкам. Тогда, спустя какое-то время, я пришла к заключению, но здесь, физически?…
Странно: нет дверей, окон, нет пола и потолка, все существует само по себе и, кажется, не подчиняется закону гравитации, то есть, там нет земного притяжения, и все же то, чем пишут [смеясь], выглядит как наши обычные ручки! А то, на чем пишут, похоже на бумагу; документы кладутся в то, что выглядит как папки… Чувствуется, что субстанция не та же самая, но видимость очень близка. И я еще спрашиваю себя насчет этой видимости: такова ли она из-за нашей обычной мозговой деятельности или же она на самом деле такая?
Там я встречаю почти всех. Я говорила тебе, что встречаю тебя там очень регулярно, ты там работаешь. Но ты этого не помнишь. Кое-кто из других помнит, но их память… [Мать делает небольшое перекручивание пальцами] немного искаженная, то есть, не точно то, что я видела. И затем, когда они рассказывают мне об этом, я ясно чувствую, что, да, из-за транскрипции в их мозгах… Объективная реальность материального мира основывается на том, что если вы смотрите десять раз на один и тот же предмет, то все десять раз он выглядит одинаково, с некоторыми логическими отличиями, которые, к примеру, могут возникать из-за износа — но там тоже так! Если вы тщательно изучите этот вопрос, то обнаружите, что даже в физическом мире нет двух людей, видящих совершенно одинаково. Может быть, там это более акцентировано, но кажется тем же явлением…
Объяснение становится очень простым, очень легким, когда входишь в сознание, где материальная реальность становится иллюзией — она иллюзорная, неточная: внутренняя реальность более истинная. В таком случае это просто. Может быть, только наш ум удивляется этому?
Возьмем, к примеру, письмо: я не отметила деталей, но когда там пишут, кажется, что там пишут гораздо легче… я не знаю, как объяснить это… это занимает гораздо меньше времени; и все записывается на бумагу, но бумага ли это? Это напоминает бумагу, но все записывается гораздо более непосредственнее… Может быть, это только подобие; как, например, когда используется ручка или карандаш, это не в точности ручка или карандаш, а что-то, напоминающее это… (как сказать?) прототип или принцип этого предмета. Но, что я имею в виду, что если бы мы жили еще во времена гусиных перьев или палочек, которые опускают в чернила, то, вероятно, я видела бы там так же!… Это СУТЬ или принцип того, что передается через похожее в памяти.
Но это действие. Я осознаю время только по возвращению, поскольку у меня есть привычка смотреть на часы по возвращению к материальному сознанию (за моей кроватью есть часы, и я смотрю на них), и благодаря этому я могу сказать, что переживание длилось час или два часа. Но там совсем нет ощущения времени, там совсем не то ощущение времени — имеет значение СОДЕРЖАНИЕ действия, так что в течение этих часов много чего делается, очень много. Я встречаю тебя там регулярно, но и других тоже, и я нахожусь одновременно во многих местах! И когда кто-то говорит мне: «Я видел вас прошлой ночью, вы делали то-то и то-то», тогда где-то наверху я говорю: «Да, это действительно так.» Есть совсем маленькая разница [тот же жест искривления], совсем маленькая разница, но суть дела та же самая.
И я заметила, что, что касается этих вещей, очень близких к физическому, если вы резко просыпаетесь, и, особенно, шевелитесь при просыпании, если вы делаете движения или переворачиваетесь, это уходит. И только потом, если у меня выпадает очень тихий момент и я вхожу внутрь себя, тогда я могу медленно возобновить контакт с этим состоянием. Так что меня не удивляет, что большинство людей не помнят. Переживания в витале и ментале можно вспомнить гораздо легче, но здесь, то, что очень близко к физическому…
И это носит такой характер, что если сохранить сознание этого при пробуждении, будешь выглядеть немного «тронувшимся». Два дня тому назад я имела такое переживание, и оно многому меня научило — я смотрела, изучала, пока не поняла. Это было во время отдыха после полудня (тогда я не сплю, а просто вхожу во внутреннее сознание), и я заранее решила, что «пробужусь», то есть, поднимусь, к такому-то часу. И когда время пришло, я все еще была полностью в своем действии, и оно продолжалось, состояние сознания продолжалось с открытыми глазами, и в этом состоянии сознания было… (не могу сказать «я», потому что это не то же самое «я», в такое время я бываю множеством личностей), но «я» того момента имело привычку носить (не здесь материально, а «там наверху») золотые часы [жест к запястью] и забыло их нацепить; это «я» взглянуло и заметило: «А! Я забыла нацепить свои часы, что с ними станет? Почему я их забыла?» Вот так. И тогда, пробуждаясь (я не ношу здесь часов, ты знаешь), при пробуждении оба сознания оказались одновременно, и я громко сказала: «Где мои часы? Я забыла надеть свои часы.» И когда я сказало это [смеясь], я отдала себе в этом отчет! Это заставило меня поразмышлять, я изучала, смотрела и увидела, что в тот момент оба сознания были совершенно [Мать накладывает одну руку на другую], абсолютно одновременными.
Это очень интересно. О! С этим переживанием решились многие проблемы. Например, проблема многих людей, которых считают сумасшедшими, но которые просто находятся в том тонком сознании [тот же жест наложения], доминирующем в тот момент, что заставляет их говорить то, что не имеет смысла здесь, но имеет очень ясный смысл там, и сознание вот так [жест наложения, почти слияния]. Это дает объяснение множеству случаев так называемого умопомешательства. Так же объясняются и некоторые случаи кажущейся неискренности, поскольку сознание ясно видит в этой области, и эта область столь близка, что можно называть вещи теми же самыми именами (кажется, что они имеют те же или очень похожие формы), но это не то, что принято называть «ощутимой реальностью» здесь: материально, внешне вещи не совсем такие. И тогда просто из-за слишком тесного переплетения двух сознаний (слишком тесного для активного различения) возникают случаи так называемой неискренности.
О! Вся эта область прояснилась и не только прояснилась, но и появился ключ к лечению или преобразованию. С психологической, внутренней точки зрения это объяснило громадное множество вещей, громадное. Это значительно снижает количество случаев настоящего умопомешательства и настоящей лжи, то есть, случаев, когда умышленно, сознательно говорят противоположное тому, что есть — это должно быть не так часто, как думают. Многие люди говорят неточные вещи [жест плавучести, колебания], но они явились восприятиями из другого мира, отличного от чисто материального, со слишком тесным переплетением и недостаточным различением, чтобы осознавать это переплетение… Шри Ауробиндо обычно говорил, что довольно редки случаи настоящей дурной воли, настоящей враждебности и настоящей лжи («настоящей» в смысле абсолюта, в себе, и сознательно умышленной — умышленной, абсолютной, сознательной); это редко. И это и называется враждебными сущностями. А все остальное — это нечто вроде иллюзии сознания, сознаний, накладывающихся друг на друга [Мать переплетает пальцы своих рук в движении вперед-назад], но без точно различения между различными сознаниями, которые вот так [тот же жест] переплетены, входят-выходят одно из другого.
(молчание)
Так что в результате стала видна грандиозная проблема, которую надо решить, путь, который надо пройти, трансформация, которую надо сделать… Когда смотришь на это с чисто психологической точки зрения, это относительно легко и быстро, но когда дело доходит до этого [Мать касается своего тела], до внешней формы и так называемой материи, о! это целый мир! Каждый урок… словно преподносят уроки, и такие интересные! Уроки со всеми следствиями и объяснениями. Тратится один-два дня на совсем маленькое открытие. И тогда, после этого, после этих дней и часов работы, видно, что в телесном сознании произошло изменение: там есть свет, оно изменилось — изменилось, реакция не та же самая. Но… [Мать делает жест, выражающий целый мир работы].
И Присутствие, Присутствие становится все более сокровенным, все более конкретным, и в эти моменты… есть моменты, когда это [Мать делает жест как бы разбухания] такое конкретное, что почти абсолютное. А затем [жест покрытия] приходит другое состояние сознания, и все надо начинать сначала.
Это интересно.
И это так, чтобы научить вас… Высокие слова, великие позиции, великие переживания — все это очень хорошо там наверху, а здесь… ничего эффектного, сенсационного — все очень скромненько, очень спокойно, очень непритязательно. Очень скромное. И это условие для прогресса, условие для трансформации.
Вот так. 153
137 Двух следующих отрывков нет в магнитофонной записи.
138 Магнитофонная запись возобновляется здесь.
139 Во время серьезного испытания в 1962 г., когда казалось, что жизнь Матери находится в опасности.
140 Заметим, что Мать говорит так, как если бы речь шла о ее собственном теле, но это коллективная трудность учеников.
141 Есть магнитофонная запись этой беседы.
142 V.K.Gokak, умерший в 1992 г.
143 Farooq Marecar.
144 Есть магнитофонная запись этой беседы. Следующая часть беседы не сохранилась в магнитофонной записи.
145 Тем, что это содержит.
146 Есть магнитофонная запись этой беседы.
147 Кажется, Мать имеет в виду, что вопрос тела послужил «связующим звеном», которое вызвало это переживание этого великого видения Целого.
148 По довольно поразительному «совпадению» с момента видения Матери 29 июля («христианство обожествляет страдание»), все христианство последовательно свалилось на Мать: монахи, монсиньоры и т.д., включая эту мадам, которая еще несколько раз появится в «Агнеде». Это прекрасно показывает, что «видения» Матери являются на самом деле действиями.
149 Есть магнитофонная запись этой беседы.
150 Магнитофонная запись начала этой беседы не сохранилась.
151 Следует заметить, что эта мадам занимала важный дипломатический пост, так что трудно послать ее… «подышать свежим воздухом».
152 Есть магнитофонная запись этой беседы.
153 Есть магнитофонная запись этой беседы.