Мать
Агенда
Том 11
2 сентября 1970
(Первые слова Матери за почти что месяц. Ее левый глаз очень опух. Ее голос глухой. Это не кончилось)
Запрещается говорить: это вызывает ужасный кашель.
(долгая медитация)
Ты знаешь человека, немного рыжего, с бородой?
???
Нет?... Он был там (жест возле ученика)
Ты не знаешь, кто это?... Он сидел здесь, на земле.
(Мать еще смотрит)
У тебя сейчас много учеников, не так ли?
У кого?1
(молчание)
У кого?
(молчание)
У меня?
Дела идут лучше... Очень медленно.
Если ты мне напомнишь, когда это кончится, я действительно смогу рассказать тебе нечто интересное. Только я не знаю, вспомню ли я...
Это переживание тела — тела, предоставленного самому себе.2
(молчание)
Посмотрим.
Можно... можно, чтобы физическое "принимало участие", ты понимаешь, не вмешиваясь, и если оно вспомнит, то это возможно.
Это... в конце концов. Это еще... Результат не определенный, вот все, что я могу сказать.
(молчание)
Это нечто грандиозное... и нечто, что производит впечатление глупости.
(долгое молчание)
Ведь маленькое тело... маленькое тело как точка, но такое впечатление, что оно должно выразить ГРАНДИОЗНУЮ силу, и тело такое: никакой способности, никакого выражения, ничего — и довольно... довольно жалкое. И, однако... это как сгущение — сгущение — как ощущение ГРАНДИОЗНОЙ силы!... Иногда телу даже трудно это выдержать, ты понимаешь.
Все переживания как бы стократны... Трудно этому научиться.
(ученик кладет лоб на колени Матери. Мать берет наугад несколько цветков возле себя)
Что это?
(Суджата:) Я не знаю, это новый цветок, милая Мать.3
(Мать кивает головой) А! вот ведь! У меня такое впечатление, что этот цветок находится в связи с тем, что происходит.
(Сатпрем:) Это гибискус. Это "сила".
Да, это сила.
Я хочу дать тебе его, чтобы ты попытался узнать, что это. Я сохраню другой у себя, чтобы узнать, если я найду.
Вот так, дети мои.
(Мать берет руки ученика)
Конец не... я хочу сказать, что результат в моем сознании еще не решен. Это может быть... Попытка, это может быть... (неопределенный жест, который расширяется во времени и в пространстве).
Это подготавливает нечто грандиозное, но я не знаю, это ли тело... это ли тело будет это делать. Вот и все.
(Мать берет руку Суджаты в свою левую руку и руку Сатпрема в свою правую руку)
5 сентября 1970
УЖАСНАЯ АДЖЕНДА
(Кажется, что Мать изнурена. Она с трудом говорит, как бы еле переводя дух)
Мне нечего сказать; если тебе есть что сказать, можешь говорить.
(долгое молчание, у Матери прерывистое дыхание)
Что ты скажешь?
В прошлый раз, когда ты говорила об этом долгом периоде, ты сказала, что то, что происходило, это было одновременно нечто грандиозное и... почти "глупое", настолько это просто — ты сказала: "нечто глупое".
Я не помню.
Это одновременно грандиозное и... почти глупое, настолько это просто.
Только было... В первый раз мозг был затронут, в том смысле, что были неконтролируемые движения. Мне удалось их контролировать, но... это очень нудно. И из-за этого я совершенно не спала ночью. Я обязана была быть пробужденной, чтобы... Но кое-что было достигнуто — в какой день ты приходил?
В среду.
В среду вечером я так и лежала, без сна, когда я вдруг увидела перед собой Святого Петра, испускающего лучи, которые шли ко мне. Тогда я поняла, что делается какая-то магия. И в этот момент я была совершенно... (как сказать?) как... ты знаешь, как отчаявшаяся — я была уставшая и... Тогда как (Мать зажимает свою голову двумя руками и долгое время молчит)...
Я не могу говорить, у меня нет привычки...
Тогда я позвала Шри Ауробиндо и сказала ему об этом; он мне ответил: "Но что они могут сделать! Что они могут сделать, они не могут ничего, у них нет силы!" Этого было достаточно. И, естественно, пришла Сила, но это была сила... невероятная! И она действовала вот так (жест подавления) по всему миру, и я провела ночь в некотором белом Могуществе, которое отбрасывало и давало телу... По крайней мере, шесть часов — шесть часов такого доминирующего Могущества, которое я никогда раньше не чувствовала... Но тело не пользовалось этим; вот что досадно, мое тело находится в состоянии...
Этого (переживания белого Могущества), никогда в своей жизни я не имела этого. В течение, по меньшей мере, шести или семи часов, белое Могущество, которое отбивало и... как бы подавляло вещи, ты знаешь... Только было так, как если бы тело этим не пользовалось. Движения почти под контролем — еще раз, два раза за день вот так — но... Это4, это кончилось, это было так, и затем оно кончилось. Больше не возвращалось.
Но тело так устало — оно даже не устало: неспособно!... Это не так, что я пытаюсь что-то делать и не могу, а нет воли пытаться.
Однако, с внешней точки зрения, доктор говорит, что лучше "делать" что-то, работать, например, подписывать фотографии, делать подобные вещи — механическую работу.
Но это... это отвратительно.
Да.
Но это не вылечивается (Мать трогает свою грудь). Дела идут лучше, но нет полного выздоровления. Всегда один и тот же кашель. Кажется, есть инфекция в легких.
(молчание, чтобы перевести дух)
Ты видишь, как мне не хватает дыхания.
Я не знаю... Иногда тело устает; то есть, оно хотело бы остановиться, но это не длится долго, только есть сознание, которое... Есть еще очень большая энергия — энергия, даже сила; но это в... я не знаю, в сознании, как... Тело не знает, что ожидается от него: если бы от него ожидалось, чтобы оно перераспределило энергии и зажило бы обычно, или же если... если уйти вот так (жест распыления). И тогда это5, это отвратительно, это...
Ты понимаешь, тело устало от сражения.
(молчание, ученик чувствует, как у него щемит сердце)
Вокруг тела атмосфера... атмосфера смешанная и сложная. Я не знаю, что тело не верит в возможность... Оно верит в возможность продления жизни — но не в этих условиях! нет, это абсурдно, не так ли, это абсурдно!
Ведь это не может продолжаться, это по-идиотски.
Я ясно вижу, что это зависит от состояния, потому что иногда я почти ничего не вижу, а иногда я вижу почти ясно, и естественно... Это (Мать указывает на свой раздутый левый глаз), вот еще осложнение, это из-за имфеземы, кажется... Есть физическая дезорганизация, которая нетерпима. Доктора все говорят, что все это излечимо... Вот все, что я знаю: что все это может быть полностью вылечено. Если это может быть полностью вылечено, это хорошо. Но...
Сознание наверху (жест выше головы) не изменилось, но... (Мать зажимает голову двумя руками) физическая передача не так уж хороша. Но они говорят, что и это тоже может быть восстановлено.
Такое вот состояние: то есть воля, и тогда есть, очевидно, прогресс, то есть... как усталость от усилия.
(молчание для передышки)
Это вот так, у меня все время одышка.
(молчание)
И к тому же, прежде я всегда находила убежище в молчании и концентрации, а теперь приходит вот это6 — стало гораздо труднее. В молчании и концентрации я могу проводить часы, часы и часы, а теперь приходят эти бесконтрольные движения, так что... Да, это... Это то, что меня действительно удручает, ты понимаешь?
(ученик чувствует, как по его щекам текут слезы)
Потому что в концентрации я могла бы проводить двадцать четыре часа в сутки — это радость, которую у меня отобрали.
(Мать берет пакетики с супоми дает их ученику)
И еще очень трудно есть, очень трудно.
(Затем Мать входит в долгую медитацию, то успокаиваясь, то задыхаясь, из которой она резко выходит7)
Вот так все время.
(Мать меняет положение и снова погружается, то задыхаясь, то успокаиваясь, еще раз вздрагивает и встряхивает головой, затем сновавходит в одышку, за которыми следуют короткие периоды успокоения... Внезапно она выпрямляется)
И к тому же болят ноги.
(Суджата и ученик пытаются немного помассировать ей ноги)
Ноги болят.
(долгое молчание, то успокоительное, то с видимой одышкой, затем Мать снова вздрагивает)
Вот что утомительно... Это двадцать четыре часа в сутки, не имея... не имея возможности действительно отдохнуть. Это так.
(долгое молчание)
Если я позволю себе, то закричу.
Но от крика не станет легче, будет только хуже.
(молчание, Мать погружается, затем снова вздрагивает)
Ужасно... Ты знаешь... И этой ночью я сказала себе: да, это так, это ад.
Ужасно, это ужасно.
Я не вижу, почему я должна пройти через это... Потому что, вот так, это смерть, которая не является решением. Это ужасно.
(время кончается, ученик кладет свой лоб на колени Матери)
Так и хочется сказать: молись за меня.
Да, милая Мать.
(У Матери слезы на глазах). Ты знаешь, это так, это так ужасно, что... Я очень хочу попросить: молись за меня.
Да, милая Мать.8
(ученик кладет голову на колени Матери, затем идет в комнату Шри Ауробиндо)
6 сентября 1970
(Суджата пришла украдкой навестить Мать)
Ты милая.
Мне лучше.
9 сентября 1970
АД
(Кажется, что Матери немного лучше, но она еще очень изнурена)
Я хотела что-то тебе сказать, и я больше совсем не помню... Возможно, это вернется.
(очень долгое молчание, затем Мать делает жест, что что-то вспоминает и погружается снова)
Это приходит, но это еще не достаточно точное.
У тебя есть что спросить?
Это касается "той ночи", когда ты была как в аду?
Да, это касается этого. Это было... Я попытаюсь объяснить. Ты знаешь, что говорится, что ОМ — это звук всей вселенной, обращенной ко Всевышнему и взывающей к Всевышнему, и что это произвело ОМ. У меня было впечатление, что это была вся боль мира — вся боль мира (как сказать?) чувствовалась вместе. Я не знаю, как сказать.
И это должно быть так — это должно быть так, потому что раньше я возвышалась над этим, ты понимаешь: когда это приходило, я была как бы раздавлена этим; пока не наступал момент, когда я могла быть выше боли. И все шло гораздо лучше. Но в тот момент, о котором я говорю, это было очень... это даже имело характер откровения. И, к тому же, это было очень точным — очень точным, очень конкретным. Сейчас... это перевод [пересказ], не так ли.
Я чувствовала, я одновременно чувствовала необычайную Защиту, которая не позволяла сойти с ума... Это было ОЧЕНЬ конкретное переживание в течение нескольких часов: защита Сознания... всевышнего сознания, и нечто вроде Мощи, которая доминировала надо всем, с восприятием того, что если бы Это не было бы там, то этого было бы достаточно, чтобы свести с ума изрядное число людей.
Но тело очень... тело очень затронуто (Мать касается своего левого глаза, своего лица). Ведь есть...
Невозможно, почти невозможно есть — особенно это.
(очень долгое стонущее молчание)
Это впечатление раздавливания еще не ушло.
Это как нечто, что мешает мне вздохнут свободно.
Но ночь, которая последовала за тем днем, когда я с тобой говорила и говорила об этом, ты знаешь, я говорила тебе (улыбаясь), чтобы ты молился за меня...
Да, милая Мать.
Эта ночь была совершенно чудесной — абсолютно мирной и чудесной. Такой ночи не было уже очень давно... Я тебе благодарна, я не знаю, знаешь ли ты!
О! милая Мать...
(Мать смеется, ученик кладет голову на колени Матери, молчание)
А Шри Ауробиндо? Шри Ауробиндо...
Да.
Что он говорит?
(после молчания)
У меня было (и это ужасно), у меня было ощущение того, что он страдал физически. И это было, это была одна из вещей, наиболее... (В голосе Матери чувствуются слезы)... тех вещей, которые труднее всего перенести. Как если бы... физически... И наше физическое несознание рядом с этим, и особенно физическая ПЫТКА, которой он подвергался9 . Это была одна из самых трудных вещей, самых трудных.
Пытка, которую он переносил и к которой мы относимся так легко, как если бы... как если бы он ничего бы не чувствовал. Это была одна из самых ужасных вещей.
(очень долгое молчание, Мать погружается, затем вздрагивает)
Ты видишь, это так (Мать делает жест удушения): насело Стеснение [в груди], вот что ужасно.
Это не мысль, не так ли (тот же жест удушения).
Но, милая Мать, в сущности, не для того ли эта боль на земле, чтобы она призвала ко Всевышнему Сознанию?
Да, конечно. Это то, что я себе говорю, что я пытаюсь найти, но...
Надо что-то найти.
(очень долгое молчание)
Это (тот же жест удушения), это всегда там... Есть место, где стеснение такое жуткое... Ты чувствуешь, как мне трудно дышать? — это так. Это постоянно.
(молчание)
Это там. (Мать обозначает линию в верхней части своей груди). Это там. И это как запрещение... (Мать делает жест, чтобы показать присоединение к Источнику выше головы)... Как если бы было совершенно необходимо, чтобы я что-то нашла.
(молчание10)
Который час?
Десять минут двенадцатого, милая Мать.
Тебе нечего спросить?
А разве Мантра там не действует?
Мое тело повторяет Мантру, не переставая. Я думаю, что тело бы не выдержало, если бы оно не делало бы это... постоянно-постоянно.
(молчание)
Иногда я говорю себе, что НАША темнота — это ТВОЕ препятствие, и если бы можно было победить нашу темноту...
А! естественно, мне было бы легче. Но это... (как сказать?) это не мое дело. Я не имею права требовать это: надо, чтобы я делала работу... Естественно, как я тебе об этом говорила, твоя молитва той ночью, это было... ты знаешь, слово relief по-английски, "облегчение". Это было, о! облегчение.
(очень долгое стонущее молчание)
Странно, это завладело этим (жест, идущий от талии до колен), это особенно там (жест к талии). Я не могу сказать, что это, но это жуткое стеснение... Когда это подходит туда (к груди), я кричу.
Это в ногах (от колена до ступни). Сейчас я с трудом хожу.
Это совершенно физически, материально.
(молчание)
А!...
Но я очень хорошо знаю, что нужно: нужно, чтобы это [явление] наблюдалось, вместо того, чтобы оно чувствовалось — его надо знать: знание вместо ощущения... Но от чего это зависит? Я не знаю.
(долгое молчание)
Мы победим, милая Мать.
Да.
(молчание, ученик кладет лоб на колени Матери)
Ты понимаешь: то, что это будет преодолено, я в этом АБСОЛЮТНО уверена, но... когда это будет?
И пытка — как раз эта безвестность.
(Мать берет ученика за руку)
12 сентября 1970
(Мать дает цветы "трансформации")
Тебе и Сатпрему...
Мне запретили употреблять соль (Мать дает ученику пакетики супа), кажется, что это трудность (левый глаз) наступает, когда употребляется слишком много соли...
Что скажешь?
Тебе лучше, милая Мать?
Да, немного лучше. Немного лучше. Это еще не... (Мать качает головой).
Но я хотела бы выпить несколько глотков воды, потому что...
(Суджата выходит попросить воды)
Только я, на самом деле, еще не могу есть.
Дела идут лучше, и эта ночь, вторая часть ночи была относительно хорошей, то есть, без постоянных болей.
(Мать пьет или, скорее, пытается сделать несколько глотков)
Я заметила... Прежде, для меня, оставаться несколько часов молчаливой, неподвижной, сконцентрированной, это было... это было для меня большое удовлетворение; сейчас же я больше не могу: у меня есть неконтролируемые движения. Надо, чтобы я, напротив, была занята. Если я занята, тогда все относительно хорошо. Или занята почти механически, то есть, подписываю фотографии и т.п. Это сохраняет мое тело в покое. Или же если я занята ответами: у меня спрашивают что-то, мне задают вопросы.
Только глаза... Глаза странные. Естественно, это (раздутость левого глаза), это неприятно, но бывают моменты, когда я вижу нечто ясно, и бывают моменты, когда все за вуалью. Но дыхание еще не нормальное. Кажется, что в легких есть воспаление. (Мать касается левой вершины груди). Это еще не вполне нормально.
Стеснение еще там?
Это... это было ужасное сражение. Это совсем не кончилось.
Ведь надо, чтобы вещи [переживание в теле] были перенесены из ощущения в сознание; а в сознании это невозможно... [схватить]. В сознании все в порядке; в ощущении — невозможно. И затем, когда я сначала имела ощущение... Естественно, с той минуты, когда я становлюсь сознательной, это легче выдержать, но это не длится долго, если это было ощущение.
(Мать задыхается)
И, к тому же, вот, дыхание еще не свободно... Эти две вещи должны уйти, и тогда все будет хорошо.
Есть физическое ослабление, не так ли (Мать касается своих ног). Я с трудом хожу, и я совершенно сгорблена... Это плохо для дыхания.
Только я заметила, что это зависит от определенной позиции... Досадно то, что обстоятельства (жест вокруг) заставляют меня думать о теле, ты понимаешь? Вот что досадно. Когда я о нем не думаю, все идет хорошо — когда я думаю о работе или смотрю на вещи, все идет относительно хорошо. Только тело стало очень... очень стесняющим.
Я не могу ходить одна, не так ли — я бы могла, но я могу потерять равновесие, так что они не хотят позволять мне это — они совершенно правы. Но...
И затем это (Мать касается своего горла, глаза), дыхание короткое, плохое, не свободное.
Но тогда, можно сказать, это некая воля заставляет тебя оставаться в теле, раз уж убраны твои концентрации, убрано все это...
Да-да.
Как если бы хотели...
Да, это так! А! когда я начинаю делать это (жест приподнятия выше тела), то вдруг, неожиданно, приходит ужасная боль: это означает НЕТ.
Это действительно так.
(молчание)
Для меня эта жизнь в теле — почти пытка, в том смысле, что она не представляет для меня никакого интереса, сама по себе... Уже давно я больше не наслаждаюсь жизнью физически. И это до такой степени, что люди не понимают, почему я страдаю: я не выгляжу больной, кроме этого короткого дыхания, которое не такое уж серьезное. У меня нет ничего, что действительно можно было бы назвать страданием: ничего. Это нечто вроде... Во всяком случае, можно, по меньшей мере, сказать, что это полная потеря интереса: ем я или не ем... Единственно, что я не могу отдохнуть, это действительно не имеет силы... (Мать делает жест возвращения в тело) войти в... [всевышнее сознание]. Да, это... В течение СТОЛЬКИХ лет, в течение стольких лет, возможно, более двадцати лет, я ложилась на кровать и уф! (жест отхода), я возвращалась к Господу. И вот это мне сейчас запрещено, и в этом самое большое страдание.
Вероятно... вероятно, я не смогу нести на себе эту работу, если я выйду из своего тела; это было слишком естественно... (жест выхода вверх). Но... (Мать с силой опускает два своих кулака, как если бы она низвергала силу в Материю или поддерживала бы там ее). Но я не принимала мер предосторожности, чтобы действительно тянуть Силу в тело... Я могла бы сказать, что мое тело было слишком (вероятно, в способе видения, чувствования и реагирования на материальный мир), слишком11... Очень редко в своей жизни — чрезвычайно редко — я имела Ананду в физическом теле. Это было только тогда, когда я смотрела на красивые вещи (Мать поднимает глаза, как если бы она хотела разглядеть кокосовую пальму во дворе, которую она больше не видела своими глазами), то есть, в определенные моменты, в контакте с Природой, я ее имела, но иначе во всей моей жизни никогда не было (как сказать?) удобного случая для Ананды, ты понимаешь.
(Мать останавливается и пытается отдышаться)
Досадно, что я не могу свободно дышать.
Когда я деятельна, это не замечается, но когда находишься там, вот так, ничего не делая, и все время задыхаешься... это неприятно.
(молчание)
Во всей моей жизни было полное безразличие к способу делания вещей: делаются ли они так или иначе, это не имеет значения. Но сейчас... приведу тебе пример: я попросила воды, и вода, которую мне принесли, оказалось слишком холодной, так что я не могла ее пить; я бы все же ее выпила, но не могла, потому что сжималось горло. Вместо того, чтобы дать мне прохладной воды, мне принесли почти ледяную воду12...
Да, я видел.
Я не могла ее пить. И это так невыносимо, не так ли! Надо, чтобы вещи были точно вот такими или такими — это делает жизнь других людей несносной.
Нет, милая Мать, нет-нет.
Так что получается вот так: надо, чтобы доктор сказал: "ДОЛЖНО быть так"... Тогда... Ты понимаешь, это нелепо.
То есть, я начала придавать материальной жизни гораздо большее значение, чего у меня никогда не было, и это не забава!... Это просто до такой степени, что жизнь полна трудности, скрежета...
И тогда, естественно, поскольку у меня усталый вид, то со мной не хотят говорить о том, что происходит, не хотят давать мне работы, не хотят... И это создает вокруг меня атмосферу противоположную той, которая должна бы быть.
Сейчас я прошу, чтобы мне позволяли работать... И, ты видишь, я говорю и задыхаюсь.
(молчание)
Но все это, это знак того, что ты приближаешься, милая Мать.
Да.
Там должно быть... как раз где-то в глубине тела должна быть некая пружина, что-то должно быть ТАМ.
Да... да, но что?
(молчание)
Божественная Воля.
(Мать одобрительно кивает головой и погружается в долгое созерцание, достаточно мирное)
А! у тебя ничего?
Нет, милая Мать.
Который час?
Без пяти одиннадцать.
(Мать снова затихает, затем выходит из созерцания, задыхаясь)
А!
(снова погружается, затем резкое движение ногами)
Вот так, такие вот движения, как только я начинаю концентрироваться.
И тогда, если я настаиваю, это принимает... Мне хочется завопить. Вот так.
И только если занимаешься какой-то деятельностью, тогда эти движения ни происходят.
Вот так, как если я не вовлечена в деятельность и продолжаю настаивать [на уходе вовнутрь], тогда мне хочется буквально выть, как если бы меня пытали.
(молчание)
Всегда я спрашивала доктора — не Саньяла13: доктора Бишта [Bisht] — он разумный человек. Он мне сказал, что есть клетки мозга, которые независимы, которые не находятся под контролем (у всех людей) и которые доминируют, когда происходит такое движение... Так что это клетки, которые находятся под контролем подсознательного?
Но как выходило, что в течение ЧАСОВ я концентрировалась вот так, и ничего не происходило — у них никогда не было силы затронуть меня.
(Мать входит в долгое поглощающее молчание)
Есть столько вещей, о которых мы не знаем...
И такое впечатление, что когда спрашиваешь докторов о том, что они знают, то это всегда только частное наблюдение, поверхностное, и нет настоящей вещи. И тогда, если их спросить, они ответят: "А! нет, этого мы не знаем." Так что мы там, вот так... Ты понимаешь, у меня впечатление погружения в мир, который мне неведом, борьбы с законами, которые я не знаю... и чтобы сделать некое изменение, о котором я тоже не ведаю — какова природа этого изменения?
Это не очень-то приятно.
Когда такое делается в добром здравии и в движении, в действии, это очень хорошо, это очень радостно, но вот так, в том состоянии, в котором я сейчас нахожусь, с физической немощностью, это ужасно!
Я не думаю, я не думаю, но я вот так, не знаю, не знаю, что происходит. И тогда... это не особенно-то приятно.
Да, но, милая Мать, у меня сильное ощущение, что через эту темноту, это незнание "законов", ты ЗАВЕДОМО достигаешь того, где решение будет найдено, что все это организовано, что это не "неблагоприятные" обстоятельства, что ты действительно подходишь.
Ты прав. Ты прав; если ты хочешь, я могла бы сказать, что я так же думаю (я не думаю, но...), такое же ощущение. Но... входит все это.
Да... да.
Вперед! (Мать смеется и берет ученика за руки)
Будем продолжать так думать.
Да, милая Мать, я так ЧУВСТВУЮ.
Да... Я надеюсь, что я способна, это тело. Ведь есть, есть там сомнение, не так ли.
Но коль скоро ты здесь — коль скоро ты здесь, милая Мать, значит, момент настал, иначе ты не была бы здесь. Если ты находишься в этих условиях, значит, действительно настал момент.
Но, естественно, я хорошо знаю — да, я хорошо знаю, что это момент, когда... Это момент сделать Попытку, но удастся ли она? Я не знаю... Предначертан ли (если ты хочешь, чтобы выразиться ясно), предначертан ли ей успех? Вот в чем сомнение. Предначертан ли ей успех?14
Мне не кажется возможным, чтобы эта попытка провалилась.
Почему?
Потому что ты — это тело мира!... Потому что это действительно Надежда.
А это не поэзия?
Ну нет, милая Мать! Это ТАК. Надо только увидеть: внешний мир становится все более адским.
А! это да.
Так что это есть в твоем теле.
(Мать берет руки ученика со слезами на глазах)
Мне хочется заплакать.
(молчание)
Спасибо.
(ученик целует руку Матери)
Спасибо.15
16 сентября 1970
(Кажется, что Матери гораздо лучше. После того как Мать дала цветы трансформации, она входит в долгое мирное созерцание)
Мир вернулся... Но время от времени еще бывает напряжение.
(долгое молчание)
У тебя есть что спросить?
Нет, милая Мать.
(Мать снова входит в созерцание)
У тебя нет вопросов?
Такое впечатление, что Могущество [возле Матери] становится все более мощным.
(после молчания)
Поправились болевшие.16
А что-то начало переходить из ощущения в сознание?
А! да. С этой точки зрения, да.
Было четкое разделение между ощущением и сознанием, то есть... я видела эти вещи.
(долгое молчание)
И я даже имела, в течение часа-двух, Ананду творения... И это казалось таким естественным! И я спросила себя: "Что значит эта аберрация, в которой я была?" И я не могла понять. Я не могла понять этого... этого ада. Я не могла понять, как я там была. И я не пыталась понять это, потому что я сказала себе: я не хочу туда возвращаться! Так что я и не пыталась понять... С конкретным восприятием божественного Присутствия и постоянного действия Милости, это полностью вернулось, и я не пыталась понять, как это я могла быть в другом состоянии — этого с меня достаточно!... Но это вдруг произошло: вдруг, одним утром, после того, как я провела относительно спокойную ночь. Иногда еще есть нечто вроде тревоги, как тревоги, нечто... как недомогание — недомогание и тревога — и тогда я прикладываю внимание, чтобы не концентрироваться внутри.
(молчание)
Я узнаю это позднее.
Этим утром было одно указание. Указание типа сна. То есть, этим утром, когда настал час просыпаться, я обнаружила себя... (как сказать?) crawling, ползущей по крыше, неся кого-то, одну девочку ("девочку", словом маленькую девочку, но большую личность), я несла эту девочку на двух руках и мне удавалось ползти по крыше, чтобы спуститься на другую сторону. Крыша была такая (жест – резкий скат), я была на коньке! То есть, я делала какую-то невозможную гимнастику, все то, что было самым опасным и трудным, и я делала это ДОБРОВОЛЬНО и БЕСПОЛЕЗНО.
Так что я сказала себе... Я "проснулась", словом, я вышла оттуда в тот момент, когда я сказала себе: "Но почему я делаю это?" Эта личность [девочка], я нашла ее очень очаровательной, и она была очень хорошей, она была... она была как дитя, немощная: она не могла двигаться сама. У нее была голова... она была очень сознательной, очень милой — очень сознательной. Голова и... я не знаю, руки, были как немощные или неполные или... я не знаю. Естественно, все это было символически. И я была на вершине ОЧЕНЬ ВЫСОКОЙ крыши, очень высокой крыши, и я не сла эту личность вот так (жест – в руках), и я спросила себя: "К чему все эти сложности?..." А внизу были люди, и они спросили (смеясь): "Так уж необходимо делать это?..." Тогда я решила прекратить это. Но она мне очень нравилась, она была очень... она было ОЧЕНЬ милой, то есть, у нее было милое сознание. И, в конце концов, я решила: "Думаю, что достаточно этой гимнастики!" Тогда я пробудилась, я вернулась в свое обычное пробужденное состояние. Это был сон, но это был не сон — это действительно была деятельность, и все мои нервы, все мускулы, вся моя воля была напряжена, ужасно напряжена в этом сне.
И этой ночью два раза у меня было ощущение того, что я вхожу в СОВЕРШЕННО новый способ видения и чувствования вещей. Как если бы я делала чрезвычайно трудные и совершенно бесполезные вещи... Я сказала себе этим утром: "Вот ты как!..." Вещи невозможные, чрезвычайно трудные, и я делала их без усилия — без усилия — но это казалось совершенно бесполезным; не было причины делать это.
Так что этим утром я долго смотрела на все это... Вероятно — вероятно, большая часть трудности работы проистекает... можно сказать, из глупости с моей стороны.
Однако в своем сознательном сознании я все время говорю: "Что Ты пожелаешь, Господи, что Ты пожелаешь..." Но, должно быть, в моем теле есть привычка к бесполезному усилию.
Но, милая Мать, почти три недели тому назад, когда это переживание еще шло полным ходом, ты сказала мне: "Я не знаю, вспомню ли я, но, возможно, психическое вспомнит, потому что оно участвует." И ты добавила: "Это нечто грандиозное и почти глупое, настолько это простое."
(Мать качает головой, молчание)
Но это, это было очень ясно и очень императивно этим утром, как если бы дать мне урок.
Это еще смешано: иногда возвращается это беспокойство и это недомогание, и я ясно вижу, что это... это, главным образом, то, что принадлежит прошлому в существе, ты понимаешь, это еще в привычке прошлого функционирования.
(молчание)
Это было восхитительно (!)я несла этого ребенка двумя руками, передвигаясь только на коленях по коньку крыши! И это была крыша дома, который имел, по меньшей мере, четыре или пять этажей! Это было совершенно глупо! И я делала это совершенно естественно, без усилия, пока, вдруг, нечто... нечто как сознание, которое меня рассматривало, заставило меня сказать: "Но зачем я делаю все это?..." И эта крошка, я держала ее на руках, и я ей говорила: "Как ты мила! Как ты мила!" И она была... она была мила, но мила... она была светла, она была сознательна — и совершенно немощная. Совершенно: как если бы у нее не было ни рук, ни ног. Как если бы это было нечто совершенно немощное... Это было очень странно.
И затем, я видела людей, которые были на крыше (должно быть, они были этажом ниже, и они спросили меня, почти смеясь (во всяком случае, изумляясь), и они говорили: "Но зачем вы делаете все это!?..." И я пробудилась с ощущением, что я делала свою жизнь ужасно трудной — трудной и опасной — со-вер-шен-но напрасно.
Это долго занимало меня этим утром. Долгое время я была под влиянием этого. Я сказала себе (смеясь): "Должно быть, я чрезвычайно глупа в какой-то части!"
Но она [девочка] была мила, она была, о! такое милое сознание!
Это не новое сознание?
Я не думаю...
Ты не думаешь...
Я не знаю.
Словом, во всяком случае, она была совершенно немощной. Совершенно немощной: это я ее несла.
Но, возможно, это новое сознание ТЕЛА?
Но у меня было ощущение, что не было никакой-никакой причины делать это... Я не знаю.
(Мать долгое время молчит и делает жест, что не знает)
И эта личность [девочка] не исчезла. Я не знаю... Она не ушла. Изменилась лишь связь — я думаю, что это вопрос связей, потому что связь изменилась: у меня было впечатление, что она [девочка] больше не отделена, нечто подобное.
Возможно, это разделение этой пары...17
Возможно, это ощущение разделения этой пары?
Посмотрим.
(долгое молчание)
Посмотрим.
Очевидно, есть большое изменение. Только это напоминает... это очень напоминает то состояние сознания, которое я имела прежде. Кажется, что состояние сознания не изменилось.
Этим утром у меня было впечатление, что я выходила из всех этих дней так, как выходят из дурного сна... Я потеряла сознание, которое я имела в своем теле.18
Я не знаю... Надо будет понять еще много вещей.
Я не знаю.
Ты понимаешь, это может быть одно из двух: либо я выходила из своего тела и ходила в другой мир, а затем я вернулась — либо, может быть, это был переходной период трансформации, и я выходила в опасное, критическое место. Одно из двух. Что именно? Увидим.
Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Я не знаю...
(молчание)
Ведь я СОВЕРШЕННО не хочу воображать, что это такое, делать так, как делают всегда: делать выводы и говорить: "Это вот так." Совершенно не хочу, я полностью отказываюсь делать это. Так что я не знаю. Я смотрю, а затем вижу! (Мать смеется)
Во всяком случае, этот кошмар ушел.
Но природа помнит это переживание, и она еще... (неустойчивый жест), она еще не успокоилась.
Есть такое впечатление, что нужно — нужно, до того, как природа будет готова войти в это новое творение — нужно, чтобы она узнала ВСЕ старое творение, полностью, и что это было... дополнение. Но это, действительно, была ужасная вещь (Мать зажимает свою голову двумя руками)... Если бы я могла... Я видела себя, вот так, МОЛЯЩЕЙСЯ, чтобы всего этого больше не было в мире. Если бы я могла очистить мир от этого, проведя такие ужасные дни, то это ничего бы не значило, мне было бы все равно. Потому что... (Мать зажимает голову) это... это ужасно. Если бы можно было очистить мир от этого...
Впрочем, это ощущение я и имела: ощущение того, что если, живя вот так, я могла бы очистить мир... это не имело бы никакого значения.
Мы посмотрим... Увидим.
(Мать долгое время держит наши руки)
*
* *
(После ухода ученика Мать еще раз рассказывает Суджате о своем переживании и делает еще одно маленькое пояснение, говоря:)
Это была девочка как ты, такого же роста [1 м 58 см], твоих размеров, и я ей говорила: "Ты мила, ты мила..." И она была вся светлая, только руки и ноги — как приклеены к телу. И без страха — ни у меня, ни у ребенка не было страха.
19 сентября 1970
(Кажется, что Матери лучше, чем в прошлую среду)
У тебя есть что-нибудь?
Нет, милая Мать, ничего особенного... Ты видела изменения?
(Мать отрицательно качает головой)
(долгая медитация, прерывистое дыхание)
У тебя нет вопросов?
Ты не нашла объяснения твоего понижения?
(Мать отрицательно качает головой)
Но оно сейчас кончилось?
О! да, полностью кончилось?
(новая медитация, дыхание с трудом)
Тебе нечего спросить?
Я увидел один текст Шри Ауробиндо, который показался мне интересным...
А!
Как раз с этим связан один вопрос... Это письмо, где он говорит о первом периоде в Ашраме, когда у всех людей были "великие переживания", а затем спустились на уровень физического. По этому поводу он говорит следующее:
"Работать над физическим — это как долбить землю: физическое совершенно инертно, мертво, как камень. Когда работа начинается там, тогда исчезают все энергии, бывшие прежде, останавливаются переживания, а если они приходят, то не длятся долго. Прогресс чрезвычайно медленный. Взбираешься, падаешь, еще раз поднимаешься и еще раз падаешь, и постоянно возвращаются внушения ведических Асуров: "Ты не можешь ничего, ты обречен на неудачу."
Надо продолжать работать год за годом, точка за точкой, пока не достигнешь центральной точки в подсознательном, которая должна быть покорена и которая является узлом всей проблемы, и, стало быть, это чрезвычайно трудно... Эта точка в подсознательном является семенем, и это семя продолжает все время прорастать, пока его не искоренишь."
7.1.1939
(Переписка с Ниродбараном)
(после молчания)
А затем он не говорит чего-либо более... более обнадеживающего? (смех)
(долгое молчание)
Что он говорит по поводу "a point"? [точки]
"A central point in the subconscient, and it is the crux of the whole problem" ["Центральная точка в подсознательном, которая является узлом всей проблемы."]
(после долгого молчания)
Он не сказал, что это было?
Нет, милая Мать.
(Мать делает жест, показывающий, что она не знает; долгая концентрация)
Ничего-ничего-ничего не приходит.
(долгое прерывистое молчание)
Нечего, нечего сказать. Не переживаний, ничего.
Который час?
Одиннадцать часов, милая Мать.
Нет работы?... Работа освобождает от концентрации. Ведь это приносит мне недомогание везде (жест к верхней части груди).
Но что вызывает у тебя это?
Я не знаю, просто сейчас у меня это.
Это пришло от меня?
Нет! Нет.. я живу в... (Мать качает головой)
(долгое молчание)
Почитай мне лучше что-нибудь.
(Ученик переходит к чтению Афоризмов Шри Ауробиндо к следующему выпуску Бюллетеня)
519 — He who recognises not Krishna, the God in man, knows not God entirely; he who knows Krishna only, knows not even Krishna...
Это хорошо, это ОЧЕНЬ хорошо.
...Yet is the opposite truth also wholly true that if thou canst see all God in a little pale unsightly and scentless flower, then hast thou hold of His supreme reality.19
Так что я ухватилась за мою всевышнюю реальность, а...! (Мать смеется). Ладно, хорошо, это утешение (смех).
(ученик продолжает читать, затем спрашивает)
Это тебя утомляет?
Утомляет, о! нет... Это меня немного утешает! Это меня вовсе не утомляет.
(молчание, ученик кладет свой лоб на колени Матери)
В следующий раз почитай мне. По крайней мере, это... [утешительно?]
23 сентября 1970
(Мать кажется очень отошедшей)
Я нашла старые записи...
(ученик читает)
Надо уметь держаться в свете Всевышнего Сознания, не отбрасывая тени.
Я рассказывала тебе эту историю20... Это хорошо.
(молчание)
Ты что-нибудь принес?
Есть ноябрьский выпуск "Бюллетеня"... Ничего нового?
Нет.
(Затем ученик предлагает опубликовать некоторые фрагменты из разговора от 9 сентября — адская Адженда — в "Бюллетене")
Что касается Шри Ауробиндо (муки, которые он испытывал), не нужно помещать это в "Бюллетень"... Это невозможно, это произведет революцию.
И в конце ("Настал ли момент?" — сомнение Матери), это ужасно — это тоже невозможно опубликовать.
Я помещу просто то, что я тебе сказал: "Мы победим, милая Мать", и ты отвечаешь "да". И на этом все.
Тяжело помещать это без... без чего-то ободряющего.
Есть ли у тебя что-то ободряющее?
(Мать смеется, долгое молчание, медитация)
Новое то, что Мир вернулся.
Что можно сделать для этого "Бюллетеня"? Опубликовать вот так?
Надо что-то в конце... Потому что это (ад) сейчас ушло, полностью ушло. Надо все же сказать, что я вышла из этого.
Есть это "мы победим", что осталось в конце.
Да. Хорошо.
(долгое молчание)
Я бы хотела что-нибудь утешительное в конце... В этот раз ничего нет.
Это будет опубликовано в феврале.
В феврале следующего года?... (Матери кажется, что это еще очень не скоро).
26 сентября 1970
Что нового? Здесь нет ничего (Мать касается головы). Ничего интересного.
Все в порядке (немного убеждающем тоном).
(Затем ученик читает "Комментарии на Афоризмы" и "Мать отвечает" для следующего "Бюллетеня")
У меня сейчас такое впечатление, что все это записано здесь (жест – над головой), и что я хожу в своем сознании очень высоко (жест – очень высоко вверх)... Но это еще не может выразиться. Это должно выразиться не через слова и идеи. Еще надо найти средство выражения.
В сущности, самое большое отличие человека состоит в том, что он изобрел язык — язык и, следовательно, письменность и все такое. Что же, средства выражения, превосходящие язык и письмо — это то, что надо найти.
Превосходящее средство, материальное?
Да, это должно быть нечто материальное. Материальное, но... Во всяком случае, возможно, это появится с развитием новых органов? Как человек развил язык. Нечто подобное.
Но когда я пишу, у меня такое впечатление, что за этим стоит музыка.
А!
У меня такое впечатление, что за всем этим стоит музыка. Музыка или ритм.
Ритм, да.
Возможно, это?
(Мать живо одобряет) Да-да...
(Мать входит в долгое созерцание)
Это ВЕЛИКИЙ Мир [Покой]. Ты чувствуешь?
Да, милая Мать.
Великий Мир.
(долгое молчание)
Например, у меня новое ощущение течения времени. Я не знаю, что сказать. И затем... (Мать качает головой в знак того, что это невозможно выразить)
30 сентября 1970
(Мать немного задержалась)
Я не знаю, какой сейчас день недели, и мне не говорят о днях недели, так что я не знала, что сегодня — твой день. Так вот, я встречалась с людьми, и вдруг мне говорят, что сегодня среда, так что... Я даже не знаю, среда ли это или суббота, когда встречаюсь с тобой.
Я живу совершенно вне времени, вне маленькой повседневной реальности.
(молчание)
Я видел вчера G, он выглядит не слишком хорошо.
(после долгого молчания)
У меня такое впечатление, что он живет вне атмосферы [Ашрама].
Однако он говорит, что он так обращен к тебе, каждое мгновение.
Что-то мешает контакту.
(после молчания)
Его контакт — ментальный.
Физически, это как если бы он жил в другом месте, ты понимаешь?
(долгая концентрация на G)
Затем, делают издание голландского перевода "Путешествия Сознания", и D попросил A.M. сделать обложку для книги. A.M. сделал кое-что, что я хотел бы тебе показать. Вот что он сделал21... [ученик показывает рисунок]
Ба! как все мрачно.
Это все черно, его мир мрачен.
Уф! без надежды.
Да, кажется так.
Мне это не нравится.
Я думаю, что символ хорош, но вот цвет...
Да. Но нужен голубой цвет ментала: Сознание, которое должно выйти из ментала. Если он сделает голубой цвет ментала, тогда это подойдет. А это мрачно, это отвратительно.
И солнце вот здесь
Солнце, его не видно.
Это луна, я думаю... Нет, нужен голубой цвет ментала и восходящее солнце.
О! да. Луна здесь совсем не подходит.
Я чувствую то же самое.
Нет, не для твоей книги. Нужно нечто распускающееся вместо этого. Вот это, это узко, это ограничено, это посредственно — нужно нечто распускающееся в великом свете.
Это совсем не подходит.
Другая книга, ты знаешь, это путешествие... ["На Пути к Сверхчеловечеству"]
(Смеясь) И что же?
Ничего, это путешествие.
Дай бумагу. (Мать рисует)
Для начала не надо столько воды. Будет лучше, если символ будет выше.
Вместо скрученного стебля (ты же не скручиваешься! смех) лучшей изобразить семь линий — семь линий. Затем, соединим все линии здесь (как раз на уровне воды). Это символ созидания книги. И затем здесь (выше воды) поднимается совершенно прямо и... (Мать прочерчивает семь линий, которые распускаются на вершине стебля) Ты понимаешь: семь восходящих линий (внизу) и здесь (вверху) семь ответов. Вот так. Семь линий, которые централизуются на точке, которая соответствует этому (другой точки соединения линий внизу). Тогда все это имеет смысл.
*
* *
(Затем ученик переходит к чтению старых "Бесед" от 6 сентября 1951, которые заканчиваются следующими словами:)
"... Так что, если быть открытым и просто вдыхать — это все, делать только это — вдыхать Сознание, Свет, Понимание, Силу, Любовь и все остальное. И все это расточается на Земле, потому что Земля еще не готова принять это. Вот так."
Может быть, сейчас земля чуть более готова, милая Мать?
(Мать входит в очень долгое созерцание почти до конца беседы и не отвечает)