| Sri Aurobindo |
Шри Ауробиндо |
| |
|
| SAVITRI |
САВИТРИ |
| A Legend and a Symbol |
Символ и легенда |
| |
|
| PART ONE |
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ |
| |
|
| BOOK TWO |
КНИГА ВТОРАЯ |
| The Book of the Traveller of the Worlds |
Книга путешественника миров |
|
|
| Canto Twelve |
Песнь двенадцатая |
| The Heavens of the Ideal |
Небеса Идеала |
|
|
| Always the Ideal beckoned from afar. |
Всегда Идеал манил издалека. |
| Awakened by the touch of the Unseen, |
Пробужденный прикосновением Незримого, |
| Deserting the boundary of things achieved, |
Покидая границу достигнутого, |
| Aspired the strong discoverer, tireless Thought, |
Сильный открыватель стремился, неутомимая
Мысль, |
| Revealing at each step a luminous world. |
Открывающая на каждом шагу светлый мир. |
| It left known summits for the unknown peaks: |
Она оставила известные вершины ради неведомых
пиков: |
| Impassioned, it sought the lone unrealised Truth, |
Охваченная страстью, она искала одной
нереализованной Истины, |
| It longed for the Light that knows not death and birth. |
Она тосковала по Свету, что не знает рождения и
смерти. |
| Each stage of the soul's remote ascent was built |
Каждая стадия далекого восхождения души была
возведена |
| Into a constant heaven felt always here. |
В постоянные небеса, здесь всегда ощутимые. |
| At each pace of the journey marvellous |
На каждом шагу путешествия чудесного |
| A new degree of wonder and of bliss, |
Новая ступень блаженства и чуда, |
| A new rung formed in Being's mighty stair, |
Новый пролет в могучей лестнице Бытия
формировался, |
| A great wide step trembling with jewelled fire |
Великая широкая ступень, дрожащая драгоценным
огнем, |
| As if a burning spirit quivered there |
Словно пылающий дух трепетал там, |
| Upholding with his flame the immortal hope, |
Поддерживающий своим пламенем надежду
бессмертную, |
| As if a radiant God had given his soul |
Словно сияющий Бог дал его душу, |
| That he might feel the tread of pilgrim feet |
Чтобы он мог ощущать поступь паломнических
ног, |
| Mounting in haste to the Eternal's house. |
Взбирающихся к дому Вечного в спешке. |
| At either end of each effulgent stair |
С любого конца каждой лучезарной ступени |
| The heavens of the ideal Mind were seen |
Небеса идеального Разума были видны |
| In a blue lucency of dreaming Space |
В голубой прозрачности грезящего
Пространства, |
| Like strips of brilliant sky clinging to the moon. |
Как цепляющиеся за луну полоски блестящего
неба. |
| On one side glimmered hue on floating hue, |
С одной стороны один за другим мерцал плывущий
оттенок, |
| A glory of sunrise breaking on the soul, |
Слава восхода, к душе пробивающаяся, |
| In a tremulous rapture of the heart's insight |
В дрожащем восторге внутреннего зрения сердца |
| And the spontaneous bliss that beauty gives, |
И спонтанном блаженстве, что дает красота, |
| The lovely kingdoms of the deathless Rose. |
Прекрасные царства бессмертной Розы. |
| Above the spirit cased in mortal sense |
Над духом, вложенным в смертное чувство, |
| Are superconscious realms of heavenly peace, |
Находятся суперсознательные царства
небесного мира1, (1Peace - покой, мир) |
| Below, the Inconscient's sullen dim abyss, |
Ниже - Несознания тусклая пучина угрюмая, |
| Between, behind our life, the deathless Rose. |
Между ними, позади нашей жизни,- бессмертная
Роза. |
| Across the covert air the spirit breathes, |
Сквозь скрытый воздух дух дышит, |
| A body of the cosmic beauty and joy |
Космической красоты и радости тело |
| Unseen, unguessed by the blind suffering world, |
Незримое, не предполагаемое слепым страдающим
миром, |
| Climbing from Nature's deep surrendered heart |
Взбирающееся из глубокого сдавшегося сердца
Природы, |
| It blooms for ever at the feet of God, |
Она цветет вечно под ногами Бога, |
| Fed by life's sacrificial mysteries. |
Вскармливаемая жертвенными мистериями жизни. |
| Here too its bud is born in human breasts; |
Здесь тоже ее бутон рождается в сердцах
человеческих; |
| Then by a touch, a presence or a voice |
Затем касанием, присутствием или голосом |
| The world is turned into a temple ground |
Мир превращается в храмовую почву |
| And all discloses the unknown Beloved. |
И неведомого Возлюбленного все обнаруживает. |
| In an outburst of heavenly joy and ease |
Во вспышке небесной легкости и радости |
| Life yields to the divinity within |
Жизнь уступает божеству внутри |
| And gives the rapture-offering of its all, |
И отдает восторг-подношение всей себя целиком, |
| And the soul opens to felicity. |
И душа открывается к счастью. |
| A bliss is felt that never can wholly cease, |
Блаженство ощущается, что никогда не может
целиком прекратиться, |
| A sudden mystery of secret Grace |
Тайной Милости мистерия внезапная |
| Flowers goldening our earth of red desire. |
Цветет, золотя нашу землю желания красного. |
| All the high gods who hid their visages |
Все высокие боги, что свои прятали лица |
| From the soiled passionate ritual of our hopes, |
От испачканного страстного ритуала наших
надежд, |
| Reveal their names and their undying powers. |
Открывают свои имена и свои неумирающие силы. |
| A fiery stillness wakes the slumbering cells, |
Феерическая тишина будит спящие клетки, |
| A passion of the flesh becoming spirit, |
Страсть плоти становится духом |
| And marvellously is fulfilled at last |
И, наконец, осуществляется дивно |
| The miracle for which our life was made. |
Чудо, ради которого наша жизнь была сделана. |
| A flame in a white voiceless cupola |
Пламя в белом безгласном куполе |
| Is seen and faces of immortal light, |
Видно и лица бессмертного света, |
| The radiant limbs that know not birth and death, |
Светящиеся члены, что не знают рождения и
смерти, |
| The breasts that suckle the first-born of the Sun, |
Груди, что вскармливают первенца Солнца, |
| The wings that crowd thought's ardent silences, |
Крылья, что наполняют пылкие безмолвия мысли, |
| The eyes that look into spiritual Space. |
Глаза, что смотрят в Пространство духовное. |
| Our hidden centres of celestial force |
Наши скрытые центры небесной силы |
| Open like flowers to a heavenly atmosphere; |
Раскрываются, как цветы, к атмосфере небесной; |
| Mind pauses thrilled with the supernal Ray, |
Разум медлит, дрожа с небесным Лучом, |
| And even this transient body then can feel |
И даже это бренное тело тогда может
чувствовать |
| Ideal love and flawless happiness |
Идеальную любовь и безупречное счастье, |
| And laughter of the heart's sweetness and delight |
И смех восторга, и сладости сердца, |
| Freed from the rude and tragic hold of Time, |
Свободного от грубой и трагической власти
Времени, |
| And beauty and the rhythmic feet of the hours. |
И красоту, и ритмичные ноги часов. |
| This in high realms touches immortal kind; |
Этого в высоких царствах бессмертный касается
род; |
| What here is in the bud has blossomed there. |
Что здесь есть почка, там цветет. |
| There is the secrecy of the House of Flame, |
Там находится тайна Дома Пламени, |
| The blaze of godlike thought and golden bliss, |
Сияние богоподобной мысли и золотого
блаженства, |
| The rapt idealism of heavenly sense; |
Восторженный идеализм небесного чувства; |
| There are the wonderful voices, the sun-laugh, |
Там - чудесные голоса, солнечный смех, |
| A gurgling eddy in rivers of God's joy, |
Журчащие маленькие водовороты в реках радости
Бога |
| And the mysteried vineyards of the gold moon-wine, |
И мистические виноградники лунного золотого
вина, |
| All the fire and sweetness of which hardly here |
Весь огонь и вся сладость, чьих с трудом здесь |
| A brilliant shadow visits mortal life. |
Светлая тень смертную жизнь посещает. |
| Although are witnessed there the joys of Time, |
Хотя там бывают свидетелями радости Времени, |
| Pressed on the bosom the Immortal's touch is felt, |
Давящее на грудь ощущается прикосновение
Бессмертного, |
| Heard are the flutings of the Infinite. |
Слышна флейты Бесконечного музыка. |
| Here upon earth are early awakenings, |
Здесь, на земле,- пробуждения ранние, |
| Moments that tremble in an air divine, |
Моменты, что трепещут в божественном воздухе, |
| And grown upon the yearning of her soil |
И на стремлении ее почвы выросших |
| Time's sun-flowers' gaze at gold Eternity: |
Солнечных цветов Времени взгляд на золотую
Вечность: |
| There are the imperishable beatitudes. |
Там - нерушимые счастья. |
| A million lotuses swaying on one stem, |
Миллион лотосов качаются на одном стебле, |
| World after coloured and ecstatic world |
Один многоцветный и экстатичный мир за другим |
| Climbs towards some far unseen epiphany. |
Взбирается к некоему далекому невидимому
богоявлению. |
| _____On the other side of the eternal
stairs |
_____На другой стороне вечных
ступеней |
| The mighty kingdoms of the deathless Flame |
Могучие царства бессмертного Пламени |
| Aspired to reach the Being's absolutes. |
Абсолютов Бытия стремились достигнуть. |
| Out of the sorrow and darkness of the world, |
Из горя и тьмы мира, |
| Out of the depths where life and thought are tombed, |
Из глубин, куда жизнь и мысль сходят, |
| Lonely mounts up to heaven the deathless Flame. |
Одиноко поднимается к небесам бессмертное
Пламя. |
| In a veiled Nature's hallowed secrecies |
В священных тайнах скрытой Природы |
| It burns for ever on the altar Mind, |
Он горит вечно на алтаре Разума, |
| Its priests the souls of dedicated gods, |
Его жрецы - души посвященных богов, |
| Humanity its house of sacrifice. |
Человечество - его дом жертвоприношения. |
| Once kindled, never can its flamings cease. |
Однажды зажженный, никогда он погаснуть не
сможет. |
| A fire along the mystic paths of earth, |
Огонь, вдоль мистических путей земли горящий, |
| It rises through the mortal's hemisphere, |
Сквозь смертную полусферу он поднимается, |
| Till borne by runners of the Day and Dusk |
Пока, переносимый бегунами Дня и Сумерек, |
| It enters the occult eternal Light |
В оккультный вечный Свет он не входит |
| And clambers whitening to the invisible Throne. |
И не взбирается, белея, к незримому Трону. |
| Its worlds are steps of an ascending Force: |
Его миры - это восходящей Силы ступеньки: |
| A dream of giant contours, titan lines, |
Греза очертаний гигантских, титанические
линии, |
| Homes of unfallen and illumined Might, |
Дома непадшего и освещенного Могущества, |
| Heavens of unchanging Good pure and unborn, |
Небеса неизменного Добра, чистого и
нерожденного, |
| Heights of the grandeur of Truth's ageless ray, |
Высоты грандиозности безвозрастного луча
Истины, |
| As in a symbol sky they start to view |
Когда в символическом небе они начинают
видеться |
| And call our souls into a vaster air. |
И в воздух более обширный звать наши души. |
| On their summits they bear up the sleepless Flame; |
На их вершинах они несут бессонное Пламя; |
| Dreaming of a mysterious Beyond, |
Мистического Запредельного грезу, |
| Transcendent of the paths of Fate and Time, |
Трансцендентальность путей Судьбы и Времени, |
| They point above themselves with index peaks |
Они указуют вверх, над собою, своими вершинами |
| Through a pale-sapphire ether of god-mind |
Через бледно-сапфирный эфир богоума |
| Towards some gold Infinite's apocalypse. |
К какого-то золотого Бесконечного
апокалипсису. |
| A thunder rolling mid the hills of God, |
Гром, катящийся среди гор Бога, |
| Tireless, severe is their tremendous Voice: |
Неутомим, суров их Голос ужасный: |
| Exceeding us, to exceed ourselves they call |
Превосходя нас, превзойти нас самих они нас
призывают |
| And bid us rise incessantly above. |
И предлагают нам непрестанно подниматься все
выше. |
| Far from our eager reach those summits live, |
Далеко от пределов нашего рвения те вершины
живут, |
| Too lofty for our mortal strength and height, |
Слишком высокие для нашей смертной силы и
высоты, |
| Hardly in a dire ecstasy of toil |
С трудом в ужасном экстазе усилия |
| Climbed by the spirit's naked athlete will. |
Досягаемые духа нагой атлетической волей. |
| Austere, intolerant they claim from us |
Суровые, нетерпимые, они от нас требуют |
| Efforts too lasting for our mortal nerve |
Усилий, слишком продолжительных для нашего
смертного нерва, |
| Our hearts cannot cleave to nor our flesh support; |
Им наши сердца оставаться не могут верными,
наша плоть - поддержать; |
| Only the Eternal's strength in us can dare |
Только Вечного сила в нас может отважиться |
| To attempt the immense adventure of that climb |
На попытку огромной авантюры того восхождения |
| And the sacrifice of all we cherish here. |
И жертву всего, что мы пестуем здесь. |
| Our human knowledge is a candle burnt |
Наше человеческое знание есть свеча, что горит |
| On a dim altar to a sun-vast Truth; |
На смутном алтаре Истины, огромной как солнце; |
| Man's virtue, a coarse-spun ill-fitting dress, |
Добродетель человека, груботканное плохо
сидящее платье, |
| Apparels wooden images of Good; |
Облекает Добра деревянные образы; |
| Passionate and blinded, bleeding, stained with mire |
Страстная и ослепленная, кровоточащая, грязью
испятнанная, |
| His energy stumbles towards a deathless Force. |
Его энергия спотыкается на пути к Силе
бессмертной. |
| An imperfection dogs our highest strength; |
Несовершенство преследует нашу высшую силу; |
| Portions and pale reflections are our share. |
Части и отражения бледные - вот наша доля. |
| Happy the worlds that have not felt our fall, |
Счастливы те миры, что не ощущают падения
нашего, |
| Where Will is one with Truth and Good with Power; |
Где Воля едина с Истиной, Добром и Силой; |
| Impoverished not by earth-mind's indigence, |
Не доведенные до нищеты бедностью земного ума, |
| They keep God's natural breath of mightiness, |
Они хранят Бога естественное дыхание мощи, |
| His bare spontaneous swift intensities; |
Его нагую спонтанность интенсивностей
быстрых; |
| There is his great transparent mirror, Self, |
Там есть его великое прозрачное зеркало, Сам, |
| And there his sovereign autarchy of bliss |
И там, - его суверенное самодержавие
блаженства, |
| In which immortal natures have their part, |
В котором бессмертные натуры свою часть имеют, |
| Heirs and cosharers of divinity. |
Наследники и соучастники божественности. |
| _____He through the Ideal's kingdoms
moved at will, |
_____Он через царства Идеала по
желанию двигался, |
| Accepted their beauty and their greatness bore, |
Принимал их красоту и их величие чувствовал, |
| Partook of the glories of their wonder fields, |
Принимал участие в славах их чудесных полей, |
| But passed nor stayed beneath their splendour's rule. |
Но проходил, не задерживаясь под их
великолепия властью. |
| All there was an intense but partial light. |
Все было там интенсивным, но частичным светом. |
| In each a seraph-winged high-browed Idea |
В каждой серафимокрылой высоколобой Идее |
| United all knowledge by one master thought, |
Все знание объединялось одной властной мыслью,
|
| Persuaded all action to one golden sense, |
Всякое действие склонялось к одному золотому
значению, |
| All powers subjected to a single power |
Все силы подчинялись единственной силе |
| And made a world where it could reign alone, |
И делали мир, где она могла одна царствовать, |
| An absolute ideal's perfect home. |
Идеала абсолютного дом совершенный. |
| Insignia of their victory and their faith, |
Орден своей победы и своей веры, |
| They offered to the Traveller at their gates |
Они предлагали Путешественнику у их ворот |
| A quenchless flame or an unfading flower, |
Негасимое пламя или цветок неувядающий, |
| Emblem of a high kingdom's privilege. |
Эмблему привилегии высокого царства. |
| A glorious shining Angel of the Way |
Великолепный сияющий Ангел Пути |
| Presented to the seeking of the soul |
Дарил поиску души |
| The sweetness and the might of an idea, |
Мощь и сладость идеи, |
| Each deemed Truth's intimate fount and summit force, |
Каждая считалась сокровенным источником и
высшей силою Истины, |
| The heart of the meaning of the universe, |
Самой сутью смысла вселенной, |
| Perfection's key, passport to Paradise. |
Ключом совершенства, в Парадиз паспортом. |
| Yet were there regions where these absolutes met |
Однако были там регионы, где абсолюты
встречались |
| And made a circle of bliss with married hands; |
И делали круг блаженства сочетающимися браком
руками; |
| Light stood embraced by light, fire wedded fire, |
Свет стоял, обнимаемый светом, огонь сочетался
с огнем, |
| But none in the other would his body lose |
Но никто в другом не терял своего тела, |
| To find his soul in the world's single Soul, |
Чтобы найти свою душу в Душе мира единственной,
|
| A multiplied rapture of infinity. |
Множественный восторг бесконечности. |
| Onward he passed to a diviner sphere: |
Вперед он проходил к более божественной сфере: |
| There, joined in a common greatness, light and bliss, |
Там, объединенный в общем величии, блаженстве и
свете, |
| All high and beautiful and desirable powers |
Все высокие, прекрасные и желанные силы, |
| Forgetting their difference and their separate reign |
Забывающие свое отличие и свое сепаративное
царство, |
| Become a single multitudinous whole. |
Становились одним многочисленным целым. |
| Above the parting of the roads of Time, |
Над разветвлением дорог Времени, |
| Above the Silence and its thousandfold Word, |
Над Тишиной и ее тысячекратным Словом, |
| In the immutable and inviolate Truth |
В неизменной и ненарушаемой Истине |
| For ever united and inseparable, |
Вовеки соединенные и неразделимые, |
| The radiant children of Eternity dwell |
Лучистые дети Вечного жили |
| On the wide spirit height where all are one. |
На широких духовных высотах, где все есть одно. |
| |
|
| End of Canto Twelve |
Конец песни двенадцатой |
|
|