Sri Aurobindo |
Шри Ауробиндо |
|
|
SAVITRI |
САВИТРИ |
A Legend and a Symbol |
Символ и легенда |
|
|
PART ONE |
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ |
|
|
BOOK TWO |
КНИГА ВТОРАЯ |
The Book of the Traveller of the Worlds |
Книга путешественника миров |
|
|
Canto Two |
Песнь вторая |
The Kingdom of Subtle Matter |
Царство тонкой Материи |
|
|
In the impalpable field of secret self, |
В неосязаемом поле себя тайного, |
This little outer being's vast support |
Этого маленького внешнего существа обширной
поддержки, |
Parted from vision by earth's solid fence, |
Отделенного от зрения земли прочной изгородью,
|
He came into a magic crystal air |
Он вошел в кристальный магический воздух |
And found a life that lived not by the flesh, |
И нашел жизнь, что не плотью жила, |
A light that made visible immaterial things. |
Свет, что делал зримыми нематериальные вещи. |
A fine degree in wonder's hierarchy, |
Прекрасная ступень в иерархии чуда, |
The kingdom of subtle Matter's faery craft |
Царство феерического мастерства тонкой
Материи |
Outlined against a sky of vivid hues, |
Очерченное на фоне неба ярких оттенков, |
Leaping out of a splendour-trance and haze, |
Выставляющее из великолепия-транса и легкой
дымки |
The wizard revelation of its front. |
Своего фасада откровение волшебное. |
A world of lovelier forms lies near to ours, |
Мир более прекрасных форм лежит рядом с нашим, |
Where, undisguised by earth's deforming sight, |
Где, незамаскированные земли искажающим
зрением, |
All shapes are beautiful and all things true. |
Все формы прекрасны и все вещи истинны. |
In that lucent ambience mystically clear |
В том окружении светлом, мистически чистом, |
The eyes were doors to a celestial sense, |
Глаза были дверьми к небесному чувству, |
Hearing was music and the touch a charm, |
Слух был музыкой, касание - чарами, |
And the heart drew a deeper breath of power. |
И сердце обретало более глубокое дыхание и
силу. |
There dwell earth-nature's shining origins: |
Там живут земной природы начала сияющие: |
The perfect plans on which she moulds her works, |
Совершенные планы, на которых свои работы в
форму отливает она, |
The distant outcomes of her travailing force, |
Далекие результаты ее мучающейся в родах силы, |
Repose in a framework of established fate. |
Передышка в каркасе судьбы установленной. |
Attempted vainly now or won in vain, |
Пробуемое напрасно сейчас или завоевываемое
тщетно |
Already were mapped and scheduled there the time |
Там уже было нанесено на карту, расписано время
|
And figure of her future sovereignties |
И образ ее суверенитетов грядущих |
In the sumptuous lineaments traced by desire. |
В пышных чертах желанием прослеживался. |
The golden issue of mind's labyrinth plots, |
Золотой выход из лабиринтов ума, |
The riches unfound or still uncaught by our lives, |
Богатства, не найденные или еще не ухваченные
нашими жизнями, |
Unsullied by the attaint of mortal thought |
Не запачканные пятнами смертной мысли, |
Abide in that pellucid atmosphere. |
Пребывали в той атмосфере прозрачной. |
Our vague beginnings are overtaken there, |
Наши смутные начала лежат там, |
Our middle terms sketched out in prescient lines, |
Наши середины набросаны в предвидящих линиях, |
Our finished ends anticipated live. |
Наши концы завершенные живут предвкушаемые. |
This brilliant roof of our descending plane, |
Этот бриллиантовый кров нашего восходящего
плана, |
Intercepting the free boon of heaven's air, |
Преграждающий свободное благо небесного
воздуха, |
Admits small inrushes of a mighty breath |
Допускает небольшие вторжения дыхания мощного
|
Or fragrant circuits through gold lattices; |
Или завитки ароматные сквозь золотые решетки; |
It shields our ceiling of terrestrial mind |
Он заслоняет потолок нашего земного ума |
From deathless suns and the streaming of God's rain, |
От бессмертных солнц и струй дождя Бога, |
Yet canalises a strange irised glow, |
Однако пропускает странный радужный пыл |
And bright dews drip from the Immortal's sky. |
И сияющие капли, летящие из неба Бессмертия. |
A passage for the Powers that move our days, |
Проход для Сил, что движут нашими днями, |
Occult behind this grosser Nature's walls, |
Оккультный, позади стен этой более грубой
Природы, |
A gossamer marriage-hall of Mind with Form |
Тонкая ткань брачных чертогов Разума с Формой |
Is hidden by a tapestry of dreams; |
Гобеленом грез спрятана; |
Heaven's meanings steal through it as through a veil, |
Значения неба пробираются сквозь него, как
сквозь вуаль, |
Its inner sight sustains this outer scene. |
Его внутреннее зрелище поддерживает эту
внешнюю сцену. |
A finer consciousness with happier lines, |
Сознание более тонкое с более счастливыми
линиями, |
It has a tact our touch cannot attain, |
У него есть такт, которого наше касание не
может достигнуть, |
A purity of sense we never feel; |
Чистота чувства, которой никогда мы не
чувствовали; |
Its intercession with the eternal Ray |
Его заступничество с вечным Лучом |
Inspires our transient earth's brief-lived attempts |
Вдохновляет нашей преходящей земли попытки,
недолго живущие, |
At beauty and the perfect shape of things. |
На красоту и совершенную форму вещей. |
In rooms of the young divinity of power |
В комнатах юной божественности силы |
And early play of the eternal Child |
И вечного Ребенка ранней игры |
The embodiments of his outwinging thoughts |
Воплощения его вылетающих мыслей, |
Laved in a bright everlasting wonder's tints |
Омытые красками яркого вечного чуда |
And lulled by whispers of that lucid air |
И баюкаемые шепотами ясного воздуха, |
Take dream-hued rest like birds on timeless trees |
Отдыхали, грезой окрашенные, словно птицы на
деревьях безвременных, |
Before they dive to float on earth-time's sea. |
Прежде чем спрыгнуть, чтобы плыть по земного
времени морю. |
All that here seems has lovelier semblance there. |
Всему, что здесь видно, там есть более красивое
сходство. |
Whatever our hearts conceive, our heads create, |
Что бы ни лелеяли наши сердца или ни создавали
головы, |
Some high original beauty forfeiting, |
Какую-то высокую красоту изначальную
утрачивает, |
Thence exiled here consents to an earthly tinge. |
Оттуда изгнанные, здесь соглашаются на земную
окраску. |
Whatever is here of visible charm and grace |
Что бы ни было здесь исполнено очарования и
грации |
Finds there its faultless and immortal lines; |
Там свои безошибочные и бессмертные находит
черты; |
All that is beautiful here is there divine. |
Все, что здесь прекрасно, там божественно. |
Figures are there undreamed by mortal mind: |
Там есть фигуры, не грезившиеся смертному
разуму: |
Bodies that have no earthly counterpart |
Тела, которые земных двойников не имеют, |
Traverse the inner eye's illumined trance |
Пересекали внутреннего глаза транс озаренный |
And ravish the heart with their celestial tread |
И приводили сердце в восторг своей небесной
поступью, |
Persuading heaven to inhabit that wonder sphere. |
Склоняя небо поселиться в той сфере чудесной. |
The future's marvels wander in its gulfs; |
Чудеса будущего в его безднах скитаются; |
Things old and new are fashioned in those depths: |
Вещи старые и новые в глубинах тех формируются:
|
A carnival of beauty crowds the heights |
Карнавал красоты толпится в высотах |
In that magic kingdom of ideal sight. |
В том магическом царстве идеального зрелища. |
In its antechambers of splendid privacy |
В его вестибюлях великолепного уединения |
Matter and soul in conscious union meet |
Материя и душа в сознательном объединении
встречаются, |
Like lovers in a lonely secret place: |
Как возлюбленные в уединенном потайном месте: |
In the clasp of a passion not yet unfortunate |
В объятиях страсти, еще не несчастной, |
They join their strength and sweetness and delight |
Они соединяют их силу, их сладость, восторг |
And mingling make the high and low worlds one. |
И, смешивая, высокие и низкие миры одним делают.
|
Intruder from the formless Infinite |
Незваный гость из бесформенного Бесконечного, |
Daring to break into the Inconscient's reign, |
Осмеливающийся вламываться в Несознания
царство, |
The spirit's leap towards body touches ground. |
Прыжок духа к телу касается почвы. |
As yet unwrapped in earthly lineaments, |
И поскольку он еще не закутан в земные черты, |
Already it wears outlasting death and birth, |
Он уже несет переживающие смерть и рождение, |
Convincing the abyss by heavenly form, |
Убеждающие пучину небесною формой |
A covering of its immortality |
Покровы своего бессмертия, |
Alive to the lustre of the wearer's rank, |
Чуткие к славе ранга носящего, |
Fit to endure the rub of Change and Time. |
Пригодные, чтобы выдержать трудность Перемены
и Времени. |
A tissue mixed of the soul's radiant light |
Прозрачная ткань, смешанная из лучистого света
души |
And Matter's substance of sign-burdened Force,- |
И материальной субстанции Силы, знаками
полной, - |
Imagined vainly in our mind's thin air |
Представляемая тщетно в тонком воздухе нашего
разума |
An abstract phantasm mould of mental make,- |
Призрачная абстрактная форма производства
ментального, - |
It feels what earthly bodies cannot feel |
Она чувствует то, что чувствовать земные тела
не могут, |
And is more real than this grosser frame. |
И более реальна, чем этот более грубый каркас. |
After the falling of mortality's cloak |
После спадания плаща смертности |
Lightened is its weight to heighten its ascent; |
Его вес облегчается, чтоб помочь его
восхождению; |
Refined to the touch of finer environments |
Для касания более прекрасных окружений
очищенный, |
It drops old patterned palls of denser stuff, |
Он сбрасывает старые покровы подогнанные из
вещества более густого, |
Cancels the grip of earth's descending pull |
Отменяет хватку тянущего вниз притяжения
земли |
And bears the soul from world to higher world, |
И несет душу от мира к более высокому миру, |
Till in the naked ether of the peaks |
Пока в голом эфире вершин |
The spirit's simplicity alone is left, |
Не останется одна простота духа, |
The eternal being's first transparent robe. |
Вечного существа первое прозрачное платье. |
But when it must come back to its mortal load |
Но когда он должен вернуться в своей смертной
ноше |
And the hard ensemble of earth's experience, |
И твердому костюму переживания земли, |
Then its return resumes that heavier dress. |
Тогда его возвращение обретает вновь это более
тяжелое платье. |
For long before earth's solid vest was forged |
Ибо задолго до того, как прочное одеяние земли
было выковано |
By the technique of the atomic Void, |
Техникой атомной Пустоты, |
A lucent envelope of self-disguise |
Прозрачная оболочка самосокрытия |
Was woven round the secret spirit in things. |
Была соткана вокруг тайного духа в вещах. |
The subtle realms from those bright sheaths are made. |
Из тех светлых оболочек сделаны тонкие
царства. |
This wonder-world with all its radiant boon |
Этот чудо-мир со всем своим лучащимся благом |
Of vision and inviolate happiness, |
Видения и нерушимого счастья |
Only for expression cares and perfect form; |
Лишь о выражении и совершенной форме
заботиться; |
Fair on its peaks, it has dangerous nether planes; |
Прекрасный на своих пиках, он имеет опасные
нижние планы; |
Its light draws towards the verge of Nature's lapse; |
Его свет влечет к грани падения Природы; |
It lends beauty to the terror of the gulfs |
Он придает красоту ужасу бездн |
And fascinating eyes to perilous Gods, |
И пленяет глаза Богами опасными, |
Invests with grace the demon and the snake. |
Милосердным обликом демона и змею наделяет. |
Its trance imposes earth's inconscience, |
Его транс навязывает земли несознание, |
Immortal it weaves for us death's sombre robe |
Бессмертный, он ткет для нас смерти мрачное
платье |
And authorises our mortality. |
И нашу санкционирует смертность. |
This medium serves a greater Consciousness: |
Этот посредник более великому служит Сознанию:
|
A vessel of its concealed autocracy, |
Сосуд его запечатанного самодержавия, |
It is the subtle ground of Matter's worlds, |
Он является тонкою почвой миров Материи, |
It is the immutable in their mutable forms, |
В их меняющихся формах он неизменен, |
In the folds of its creative memory |
В складках созидательной памяти |
It guards the deathless type of perishing things: |
Он хранит бессмертный образчик преходящих
вещей: |
Its lowered potencies found our fallen strengths; |
Его понижающие могущества закладывают наши
падшие силы; |
Its thought invents our reasoned ignorance; |
Его мысль изобретает рассуждающее наше
неведение; |
Its sense fathers our body's reflexes. |
Его чувство порождает нашего тела рефлексы. |
Our secret breath of untried mightier force, |
Наше тайное дыхание более могучей
неиспытанной силы, |
The lurking sun of an instant's inner sight, |
Скрытое солнце внутреннего зрения мгновения, |
Its fine suggestions are a covert fount |
Его внушения тонкие есть тайный источник |
For our iridescent rich imaginings |
Наших радужных богатых фантазий, |
Touching things common with transfiguring hues |
Обычных вещей преобразующими оттенками
касающихся, |
Till even earth's mud grows rich and warm with the skies |
Пока даже грязь земли не становится богатой и
теплою небом |
And a glory gleams from the soul's decadence. |
И слава не пробивается из падения души. |
Its knowledge is our error's starting-point; |
Его знание есть стартовая точка нашей ошибки; |
Its beauty dons our mud-mask ugliness, |
Его красота надевает нашей грязи-маски
уродство, |
Its artist good begins our evil's tale. |
Его артистичное добро начинает рассказ нашего
зла. |
A heaven of creative truths above, |
Небеса созидательных истин свыше, |
A cosmos of harmonious dreams between, |
Космос гармоничных грез посередине, |
A chaos of dissolving forms below, |
Хаос разбивающих форм ниже, |
It plunges lost in our inconscient base. |
Он погружается, утерянный в нашей
несознательной базе. |
Out of its fall our denser Matter came. |
Из его падения пришла наша более густая
Материя. |
|
|
_____Thus taken was God's plunge into
the Night. |
_____Так было погружение Бога в
Ночь свершено. |
This fallen world became a nurse of souls |
Этот падший мир стал кормилицей душ |
Inhabited by concealed divinity. |
С обитавшей в них сокрытой божественностью. |
A Being woke and lived in the meaningless void, |
Существо пробудилось и в пустоте
бессмысленной жило, |
A world-wide Nescience strove towards life and thought, |
Широкое, как мир, Неведение пробивалось к жизни
и мысли, |
A Consciousness plucked out from mindless sleep. |
Сознание вырвалось из бездумного сна. |
All here is driven by an insentient will. |
Все здесь управляется бесчувственной волей. |
Thus fallen, inconscient, frustrate, dense, inert, |
Так, падшая, несознательная, испорченная,
инертная, плотная, |
Sunk into inanimate and torpid drowse |
Погрузившаяся в неодушевленную и оцепенелую
дрему |
Earth lay, a drudge of sleep, forced to create |
Земля лежала, труженица сна, созидать
принужденная |
By a subconscient yearning memory |
Подсознательной томящейся памятью, |
Left from a happiness dead before she was born, |
Оставшейся от счастья, умершего до того, как
она была рождена, |
An alien wonder on her senseless breast. |
На своей бесчувственной груди чуждое чудо. |
This mire must harbour the orchid and the rose, |
Эта трясина должна дать приют орхидее и розе, |
From her blind unwilling substance must emerge |
Из ее слепой нежелающей субстанции должна
появиться |
A beauty that belongs to happier spheres. |
Красота, которая принадлежит более счастливым
сферам. |
This is the destiny bequeathed to her, |
Это - судьба, ей завещанная, |
As if a slain god left a golden trust |
Словно убитый бог оставил золотую надежду |
To a blind force and an imprisoned soul. |
Слепой силе и заточенной душе. |
An immortal godhead's perishable parts |
Бессмертного божества бренные части |
She must reconstitute from fragments lost, |
Она должна реконструировать из фрагментов
утраченных, |
Reword from a document complete elsewhere |
Описать заново из документа, где-то в ином
месте полного, |
Her doubtful title to her divine Name. |
Свой сомнительный титул к своему
божественному Имени. |
A residue her sole inheritance, |
Остаток своего наследства единственного, |
All things she carries in her shapeless dust. |
Все вещи она несет в своей бесформенной пыли. |
Her giant energy tied to petty forms |
Ее гигантские энергии к жалким формам
привязаны |
In the slow tentative motion of her power |
В пробном движении ее силы медленном, |
With only frail blunt instruments for use, |
Наделенном лишь тупыми инструментами
хрупкими, |
She has accepted as her nature's need |
Она приняла как своей природы нужду |
And given to man as his stupendous work |
И дала человеку как его работу огромную |
A labour to the gods impossible. |
Труд для богов невозможный. |
A life living hardly in a field of death |
Жизнь, с трудом в поле смерти живущая, |
Its portion claims of immortality; |
Ее часть бессмертия требует; |
A brute half-conscious body serves as means |
Средством тело полусознательное грубое
служит, |
A mind that must recover a knowledge lost |
Разум, который утраченное знание должен
открыть заново, |
Held in stone grip by the world's inconscience, |
Удерживается в каменной хватке несознания
мира, |
And wearing still these countless knots of Law |
И несущий уже эти бесчисленные путы Закона |
A spirit bound stand up as Nature's king. |
Дух должен встать как царь Природы. |
_____A mighty kinship is this daring's
cause. |
_____Могучее родство есть этой
отваги причина. |
All we attempt in this imperfect world, |
Все мы в этом несовершенном мире совершаем
попытку, |
Looks forward or looks back beyond Time's gloss |
Смотрим вперед или глядим назад за глянец
Времени |
To its pure idea and firm inviolate type |
В поисках его чистой идеи и неиспорченного
прочного образа |
In an absolute creation's flawless skill. |
В абсолютного творения безупречном искусстве. |
To seize the absolute in shapes that pass, |
В преходящих формах уловить абсолют, |
To fix the eternal's touch in time-made things, |
Установить касание вечного в вещах, созданных
временем, |
This is the law of all perfection here. |
Это - здесь всякого совершенства закон. |
A fragment here is caught of heaven's design; |
Фрагмент здесь улавливается от намерения неба;
|
Else could we never hope for greater life |
Иначе мы никогда б не могли надеяться на жизнь
более великую |
And ecstasy and glory could not be. |
И экстаза и славы быть не могло бы. |
Even in the littleness of our mortal state, |
Даже в малости нашего состояния смертного, |
Even in this prison-house of outer form, |
Даже в этой тюрьме внешней формы, |
A brilliant passage for the infallible Flame |
Бриллиантовый проход для непогрешимого
Пламени |
Is driven through gross walls of nerve and brain, |
Проходит через грубые стены нерва и мозга, |
A Splendour presses or a Power breaks through, |
Давит Великолепие или пробивается Сила, |
Earth's great dull barrier is removed awhile, |
На время земли тупой огромный барьер
удаляется, |
The inconscient seal is lifted from our eyes |
Печать несознания с наших глаз поднимается, |
And we grow vessels of creative might. |
Мы становимся сосудами созидательной мощи. |
The enthusiasm of a divine surprise |
Энтузиазм сюрприза божественного |
Pervades our life, a mystic stir is felt, |
Нашу жизнь насыщает, мистическое движение
чувствуется, |
A joyful anguish trembles in our limbs; |
Наши члены радостная боль сотрясает; |
A dream of beauty dances through the heart, |
Греза красоты через сердце танцует, |
A thought from the eternal Mind draws near, |
Мысль из вечного Разума близко подходит, |
Intimations cast from the Invisible |
Намеки бросаются из Невидимого, |
Awaking from Infinity's sleep come down, |
Вниз приходит пробуждение ото сна
Бесконечного, |
Symbols of That which never yet was made. |
Символы Того, что никогда еще не было сделано. |
But soon the inert flesh responds no more, |
Но скоро инертная плоть перестает откликаться,
|
Then sinks the sacred orgy of delight, |
Тогда тонет оргия восторга священная, |
The blaze of passion and the tide of power |
Вспышка страсти и прилив силы |
Are taken from us and, though a glowing form |
От нас забираются и, хотя сияющая форма |
Abides astonishing earth, imagined supreme, |
Живет, удивляя землю, представляясь наивысшим, |
Too little of what was meant has left a trace. |
Слишком мало от того, что предполагалось,
оставило след. |
Earth's eyes half-see, her forces half-create; |
Глаза земли видят наполовину, наполовину ее
силы сделаны; |
Her rarest works are copies of heaven's art. |
Ее работы редчайшие - копии искусства небес. |
A radiance of a golden artifice, |
Золотого изобретения сияние, |
A masterpiece of inspired device and rule, |
Шедевр вдохновленного приема и правила, |
Her forms hide what they house and only mime |
Ее формы прячут то, чему они служат обителью, и
лишь имитируют |
The unseized miracle of self-born shapes |
Саморожденных форм неуловимое чудо, |
That live for ever in the Eternal's gaze. |
Что живет вечно во взгляде Вечного. |
Here in a difficult half-finished world |
Здесь, в трудном полузаконченном мире, |
Is a slow toiling of unconscious Powers; |
Есть медленный труд бессознательных Сил; |
Here is man's ignorant divining mind, |
Здесь есть человека невежественный
разделяющий разум, |
His genius born from an inconscient soil. |
Его гений, рожденный из несознательной почвы. |
To copy on earth's copies is his art. |
Делать копии с копий земли - вот искусство его. |
For when he strives for things surpassing earth, |
Ибо когда он стремится к вещам, превосходящим
землю, |
Too rude the workman's tools, too crude his stuff, |
Слишком примитивны инструменты работника,
слишком груб его материал, |
And hardly with his heart's blood he achieves |
И с трудом кровью сердца он достигает |
His transient house of the divine Idea, |
Своего мимолетного дома Идеи божественной, |
His figure of a Time-inn for the Unborn. |
Своей фигуры гостиницы-Времени для
Нерожденного. |
Our being thrills with high far memories |
Наше существо высокими воспоминаниями
трепещет далекими |
And would bring down their dateless meanings here, |
И приносило бы сюда их незапамятные значения
вниз, |
But, too divine for earthly Nature's scheme, |
Но, для схемы земной Природы слишком
божественные, |
Beyond our reach the eternal marvels blaze. |
Вечные чуда сияют вне наших пределов. |
Absolute they dwell, unborn, immutable, |
Абсолютные, они живут, нерожденные, неизменные,
|
Immaculate in the Spirit's deathless air, |
Безупречные в свободном от смерти воздухе
Духа, |
Immortal in a world of motionless Time |
Бессмертные в мире неподвижного Времени |
And an unchanging muse of deep self-space. |
И неменяющемся размышлении глубокого
самопространства. |
Only when we have climbed above ourselves, |
Лишь когда мы взбираемся над самими собою, |
A line of the Transcendent meets our road |
Линия Трансцендентального встречает нашу
дорогу |
And joins us to the timeless and the true; |
И присоединяет нас к истинному и
безвременному; |
It brings to us the inevitable word, |
Это приносит нам неизменное слово, |
The godlike act, the thoughts that never die. |
Богоподобное действие, не умирающие никогда
мысли. |
A ripple of light and glory wraps the brain, |
Рябь света и слава окутывает мозг, |
And travelling down the moment's vanishing route |
И путешествующие по исчезающему маршруту
момента |
The figures of eternity arrive. |
Фигуры появляются вечности. |
As the mind's visitors or the heart's guests |
Как визитеры разума или гости сердца |
They espouse our mortal brevity awhile, |
Они поддерживают нашу смертную краткость пока,
|
Or seldom in some rare delivering glimpse |
Или изредка в некоем редком избавляющем
проблеске |
Are caught by our vision's delicate surmise. |
Ухватываются нашего зрения деликатной
догадкой. |
Although beginnings only and first attempts, |
Хотя они - лишь начала и первые пробы, |
These glimmerings point to the secret of our birth |
Эти проблески указывают на нашего рождения
тайну |
And the hidden miracle of our destiny. |
И на скрытое чудо нашей судьбы. |
What we are there and here on earth shall be |
Чем мы являемся там и чем здесь на земле будем, |
Is imaged in a contact and a call. |
Представляется в контакте и зове. |
As yet earth's imperfection is our sphere, |
Поскольку еще несовершенство земли есть наша
сфера, |
Our nature's glass shows not our real self; |
Зеркало нашей природы показывает не нашу
реальную самость; |
That greatness still abides held back within. |
Это величие пока что живет внутри потаенное. |
Earth's doubting future hides our heritage: |
Земли сомневающееся будущее наше наследство
скрывает: |
The Light now distant shall grow native here, |
Свет, ныне далекий, станет здесь прирожденным, |
The Strength that visits us our comrade power; |
Та Сила, что нас посещает, - нашим могучим
товарищем; |
The Ineffable shall find a secret voice, |
Невыразимый найдет тайный голос, |
The Imperishable burn through Matter's screen |
Нерушимый прожжет ширму Материи, |
Making this mortal body godhead's robe. |
Делая это смертное тело божества платьем. |
The Spirit's greatness is our timeless source |
Величие Духа есть наш источник безвременный, |
And it shall be our crown in endless Time. |
И он будет нашей короной в нескончаемом
Времени. |
A vast Unknown is round us and within; |
Обширный Неведомый есть вокруг и внутри нас; |
All things are wrapped in the dynamic One: |
Все вещи закутаны в Одного динамичного: |
A subtle link of union joins all life. |
Тонкое звено единства связует всю жизнь. |
Thus all creation is a single chain: |
Так все творение есть единая цепь: |
We are not left alone in a closed scheme |
Мы не покинуты одинокими в схеме закрытой |
Between a driving of inconscient Force |
Между правлением несознательной Силой |
And an incommunicable Absolute. |
И несообщающимся Абсолютом. |
Our life is a spur in a sublime soul-range, |
Наша жизнь - это к возвышенному уровню души
шпоры, |
Our being looks beyond its walls of mind |
Наше существо смотрит за пределы стен разума |
And it communicates with greater worlds; |
И сообщается с мирами более великими; |
There are brighter earths and wider heavens than ours. |
Есть земли более светлые и небеса более
широкие, чем наши. |
There are realms where Being broods in its own depths; |
Есть царства, где Существо размышляет в своих
собственных глубинах; |
It feels in its immense dynamic core |
Оно чувствует в необъятной динамичной своей
сердцевине, |
Its nameless, unformed, unborn potencies |
Как его безымянные, бесформенные, нерожденные
потенциальные силы |
Cry for expression in the unshaped Vast: |
Кричат о выражении в несформированной Шири: |
Ineffable beyond Ignorance and death, |
Невыразимые, за пределами Неведения и смерти, |
The images of its everlasting Truth |
Образы его вечной Истины |
Look out from a chamber of its self-rapt soul: |
Глядят из палат его самовосторженной души: |
As if to its own inner witness gaze |
Словно для своего собственного взгляда
свидетельствующего |
The Spirit holds up its mirrored self and works, |
Дух свою отраженную самость и работы
поддерживает, |
The power and passion of its timeless heart, |
Силу и страсть своего сердца безвременного, |
The figures of its formless ecstasy, |
Фигуры своего экстаза бесформенного, |
The grandeurs of its multitudinous might. |
Грандиозности своей многочисленной мощи. |
Thence comes the mystic substance of our souls |
Отсюда приходит мистическая душ наших
субстанция |
Into the prodigy of our nature's birth, |
В чудо рождения нашей природы, |
There is the unfallen height of all we are |
Там - высоты непавшие всего, что мы есть, |
And dateless fount of all we hope to be. |
И незапамятные источники всего, чем мы
надеемся быть. |
On every plane the hieratic Power, |
На каждом плане священная Сила, |
Initiate of unspoken verities, |
Посвященная в несказанные истины, |
Dreams to transcribe and make a part of life |
Мечтает транскрибировать и сделать частью
жизни |
In its own native style and living tongue |
В своем собственном родном стиле и на живом
языке |
Some trait of the perfection of the Unborn, |
Некую черту совершенства Нерожденного, |
Some vision seen in the omniscient Light, |
Какое-то видение, зримое во всезнающем Свете, |
Some far tone of the immortal rhapsodist Voice, |
Какой-то далекий тон бессмертного поющего
рапсодии Голоса, |
Some rapture of the all-creating Bliss, |
Всетворящего Блаженства какой-то восторг, |
Some form and plan of the Beauty unutterable. |
Какую-то форму и план Красоты несказанной. |
Worlds are there nearer to those absolute realms, |
Там есть миры, к тем абсолютным царствам более
близкие, |
Where the response to Truth is swift and sure |
Где быстр и безошибочен отклик на Истину |
And spirit is not hampered by its frame |
И духу его каркас не препятствует, |
And hearts by sharp division seized and rent |
И разделение резкое хватает и разрывает
сердца, |
And delight and beauty are inhabitants |
И восторг с красотою являются жителями, |
And love and sweetness are the law of life. |
И любовь и сладость законом жизни являются. |
A finer substance in a subtler mould |
Более прекрасная субстанция в более тонкой
форме |
Embodies the divinity earth but dreams; |
Божество воплощает, о которой земля только
грезит; |
Its strength can overtake joy's running feet; |
Ее сила может догнать ноги бегущие радости; |
Overleaping the fixed hurdles set by Time, |
Перепрыгивая установленные изгороди,
возведенные Временем, |
The rapid net of an intuitive clasp |
Быстрые сети интуитивной хватки |
Captures the fugitive happiness we desire. |
Ловят мимолетное счастье, желаем которого мы. |
A Nature lifted by a larger breath, |
Природа, поднятая более просторным дыханием, |
Plastic and passive to the all-shaping Fire, |
Пластичная и податливая всеформирующему Огню, |
Answers the flaming Godhead's casual touch: |
Случайному касанию пылающего Божества
отвечает: |
Immune from our inertia of response |
Свободная от нашей инерции отклика, |
It hears the word to which our hearts are deaf, |
Она слышит слово, к которому наши сердца глухи, |
Adopts the seeing of immortal eyes |
Принимает бессмертных глаз зрение |
And, traveller on the roads of line and hue, |
И, путешественник по дорогам оттенка и линии, |
Pursues the spirit of beauty to its home. |
Преследует дух красоты до его дома. |
Thus we draw near to the All-Wonderful |
Так мы ко Всечудесному близко подходим, |
Following his rapture in things as sign and guide; |
Следуя его восторгу в вещах, как гиду и знаку; |
Beauty is his footprint showing us where he has passed, |
Красота - его след, показывающий нам, где
проходил он, |
Love is his heart-beats' rhythm in mortal breasts, |
Любовь - его сердца ударов ритм в смертной
груди, |
Happiness the smile on his adorable face. |
Счастье - улыбка на его лице обожаемом. |
A communion of spiritual entities, |
Духовных сущностей общность, |
A genius of creative Immanence, |
Созидательной Имманентности гений, |
Makes all creation deeply intimate: |
Делает все творение глубоко сокровенным: |
A fourth dimension of aesthetic sense |
Четвертое измерение эстетического чувства, |
Where all is in ourselves, ourselves in all, |
Где все находится в нас, мы сами - во всем, |
To the cosmic wideness re-aligns our souls. |
В космической шири перестраивает строй наших
душ. |
A kindling rapture joins the seer and seen; |
Возожженный восторг соединяет зримое с
видящим; |
The craftsman and the craft grown inly one |
Мастер и мастерство, ставшие одним глубоко, |
Achieve perfection by the magic throb |
Достигают совершенства магическим пульсом |
And passion of their close identity. |
И их близкой идентичности страстью. |
All that we slowly piece from gathered parts, |
Все, что мы медленно складываем из частей
собранных |
Or by long labour stumblingly evolve, |
Или долгим трудом развиваем с запинками, |
Is there self-born by its eternal right. |
Там - саморождено по своему вечному праву. |
In us too the intuitive Fire can burn; |
В нас тоже интуитивный Огонь может гореть; |
An agent Light, it is coiled in our folded hearts, |
И, агент Света, он в наших окутанных свернут
сердцах, |
On the celestial levels is its home: |
На небесных уровнях стоит его дом: |
Descending, it can bring those heavens here. |
Нисходя, он принести те небеса может сюда. |
But rarely burns the flame nor burns for long; |
Но редко горит тот огонь и не горит долго; |
The joy it calls from those diviner heights |
Радость, которую он зовет с тех более
божественных высей, |
Brings brief magnificent reminiscences |
Приносит величественные реминисценции
краткие |
And high splendid glimpses of interpreting thought, |
И высокие великолепные проблески
интерпретирующей мысли, |
But not the utter vision and delight. |
Но не абсолютное видение и восторг. |
A veil is kept, something is still held back, |
Вуаль остается, еще что-то скрывается, |
Lest, captives of the beauty and the joy, |
Чтобы, став красоты и радости пленниками, |
Our souls forget to the Highest to aspire. |
Наши души к Высочайшему не забывали стремится. |
|
|
_____In that fair subtle realm behind
our own |
_____В том тонком царстве
прекрасном за нашим собственным |
The form is all, and physical gods are kings. |
Форма есть все, физические боги - цари. |
The inspiring Light plays in fine boundaries; |
Вдохновляющий Свет играет в прекрасных
границах; |
A faultless beauty comes by Nature's grace; |
Непогрешимая красота милостью Природы
приходит; |
There liberty is perfection's guarantee: |
Там свобода - совершенства гарантия: |
Although the absolute Image lacks, the Word |
Хотя не хватает абсолютного Образа, Слова |
Incarnate, the sheer spiritual ecstasy, |
Воплощенного, явного экстаза духовного, |
All is a miracle of symmetric charm, |
Все есть симметричного очарования чудо, |
A fantasy of perfect line and rule. |
Фантазия совершенной линии и правила. |
There all feel satisfied in themselves and whole, |
Там все чувствуют удовлетворение в себе и в
целом, |
A rich completeness is by limit made, |
Богатая полнота создается ограничением, |
Marvel in an utter littleness abounds, |
В абсолютной малости изобилует чудо, |
An intricate rapture riots in a small space: |
Спутанный восторг бунтует в малом
пространстве: |
Each rhythm is kin to its environment, |
Каждый ритм родственен своему окружению, |
Each line is perfect and inevitable, |
Каждая линия неизбежна и совершенна, |
Each object faultlessly built for charm and use. |
Каждый объект непогрешимо построен для
очарования и для использования. |
All is enamoured of its own delight. |
Все в свой собственный восторг влюблено. |
Intact it lives of its perfection sure |
Неповрежденный, он живет в своем совершенстве
уверенно |
In a heaven-pleased self-glad immunity; |
В наслаждающейся небом самодовольной
невосприимчивости; |
Content to be, it has need of nothing more. |
Довольствующийся тем, чтобы быть, он больше ни
в чем не нуждается. |
Here was not futile effort's broken heart: |
Здесь не было надрывного сердца усилия
тщетного: |
Exempt from the ordeal and the test, |
Свободный от сурового испытания и пробы, |
Empty of opposition and of pain, |
Свободный от оппозиции и от боли, |
It was a world that could not fear nor grieve. |
Это был мир, который не мог горевать или
бояться. |
It had no grace of error or defeat, |
Он был лишен милости проигрыша и заблуждения, |
It had no room for fault, no power to fail. |
Он не имел ни комнаты для ошибки, ни к неудаче
способности. |
Out of some packed self-bliss it drew at once |
Из какого-то спрессованного самоблаженства он
извлекал сразу |
Its form-discoveries of the mute Idea |
Свои формы-раскрытия Идеи безмолвной |
And the miracle of its rhythmic thoughts and acts, |
И чудо своих ритмичных мыслей и действий, |
Its clear technique of firm and rounded lives, |
Свою ясную технику гладких и прочных жизней, |
Its gracious people of inanimate shapes |
Свой милосердный народ неодушевленных форм |
And glory of breathing bodies like our own. |
И славу дышащих тел, как наши собственные. |
Amazed, his senses ravished with delight, |
Изумленный, его чувства были восторгом
захвачены, |
He moved in a divine, yet kindred world |
Он двигался в божественном, но, все же,
родственном мире, |
Admiring marvellous forms so near to ours |
Восхищаясь чудесными формами, столь близкими к
нашим, |
Yet perfect like the playthings of a god, |
Но при том совершенными, как бога игрушки, |
Deathless in the aspect of mortality. |
Бессмертными в аспекте смертности. |
In their narrow and exclusive absolutes |
В их абсолюте, эксклюзивном и узком, |
The finite's ranked supremacies throned abide; |
Организованные по рангу высоты конечного
пребывали на троне; |
It dreams not ever of what might have been; |
Этот мир не мечтает никогда о том, что быть бы
могло; |
Only in boundaries can this absolute live. |
Лишь в границах может этот абсолют жить. |
In a supremeness bound to its own plan |
В своем превосходстве к своему собственному
плану привязанный, |
Where all was finished and no widths were left, |
Где все было законченным и не оставлено ширей, |
No space for shadows of the immeasurable, |
Пространства для теней неизмеримого не было, |
No room for the incalculable's surprise, |
Для сюрприза неисчислимого - места. |
A captive of its own beauty and ecstasy, |
Пленник своей собственной красоты и экстаза, |
In a magic circle wrought the enchanted Might. |
В магическом круге работала Мощь очарованная. |
The spirit stood back effaced behind its frame. |
Дух, стертый, назад отступал за свой каркас. |
Admired for the bright finality of its lines |
Восхищенный своих линий яркой законченностью, |
A blue horizon limited the soul; |
Голубой горизонт ограничивал душу; |
Thought moved in luminous facilities, |
Мысль двигалась в светлых возможностях, |
The outer ideal's shallows its swim-range: |
Внешнего идеала отмели были глубиной ее
плавания: |
Life in its boundaries lingered satisfied |
Жизнь в своих границах медлила,
удовлетворенная |
With the small happiness of the body's acts. |
Действий тела маленьким счастьем. |
Assigned as Force to a bound corner-Mind, |
Предназначенная как Сила для ограниченного
Разума, |
Attached to the safe paucity of her room, |
К надежной малочисленности своих комнат
привязанная, |
She did her little works and played and slept |
Она делала свои маленькие работы, играла и
спала, |
And thought not of a greater work undone. |
И не думала о более великой работе несделанной.
|
Forgetful of her violent vast desires, |
Забывшая свои обширные желания неистовые, |
Forgetful of the heights to which she rose, |
Забывшая высоты, к которым она поднималась, |
Her walk was fixed within a radiant groove. |
Ее тропы были установлены в колее лучезарной. |
The beautiful body of a soul at ease, |
Прекрасное тело души безмятежной, |
Like one who laughs in sweet and sunlit groves, |
Как тот, кто смеется в сладких солнцем залитых
рощах, |
Childlike she swung in her gold cradle of joy. |
Ребенку подобная, она раскачивала свою золотую
колыбель радости. |
The spaces' call reached not her charmed abode, |
Пространств зов не достигал ее жилья
очарованного. |
She had no wings for wide and dangerous flight, |
Для широкого и опасного полета у нее не было
крыльев, |
She faced no peril of sky or of abyss, |
Он не встречала опасность пучины и неба, |
She knew no vistas and no mighty dreams, |
Она не знала ни перспектив, ни грез могучих, |
No yearning for her lost infinitudes. |
Ни стремления к утраченным своим
бесконечностям. |
A perfect picture in a perfect frame, |
Совершенная в совершенной раме картина, |
This faery artistry could not keep his will: |
Это феерическое искусство не могло задержать
его волю: |
Only a moment's fine release it gave; |
Лишь мимолетное превосходное облегчение оно
принесло; |
A careless hour was spent in a slight bliss. |
Беззаботный час прошел в легком блаженстве. |
Our spirit tires of being's surfaces, |
Наш дух от поверхностей бытия устает, |
Transcended is the splendour of the form; |
Перерастает великолепие формы; |
It turns to hidden powers and deeper states. |
Он поворачивает к спрятанным силам и
состояниям более глубоким. |
So now he looked beyond for greater light. |
Так ныне он глядел дальше в поисках более
великого света. |
His soul's peak-climb abandoning in its rear |
Его души высокий подъем, покидал в своем
восхождении |
This brilliant courtyard of the House of Days, |
Этот бриллиантовый внутренний двор Обители
Дней; |
He left that fine material Paradise. |
Он оставлял этот материальный Парадиз
превосходный, |
His destiny lay beyond in larger Space. |
Его судьба лежала дальше в более обширном
Пространстве. |
|
|
End of Canto Two |
Конец песни второй |
|
|