Sri Aurobindo |
Шри Ауробиндо |
|
|
SAVITRI |
САВИТРИ |
A Legend and a Symbol |
Символ и легенда |
|
|
PART ONE |
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ |
|
|
BOOK TWO |
КНИГА ВТОРАЯ |
The Book of the Traveller of the Worlds |
Книга путешественника миров |
|
|
Canto Six |
Песнь шестая |
The Kingdoms and Godheads of the Greater Life |
Царства и божества более великой Жизни |
|
|
As one who between dim receding walls |
Как тот, кто между тусклыми стенами,
отступающими |
Towards the far gleam of a tunnel's mouth, |
К далекому проблеску окончания туннеля, |
Hoping for light, walks now with freer pace |
Надеясь на свет, идет шагом более свободным |
And feels approach a breath of wider air, |
И чувствует приближение дыхания более
широкого воздуха, |
So he escaped from that grey anarchy. |
Так он бежал из этой серой анархии. |
Into an ineffectual world he came, |
В бесплодный мир он пришел, |
A purposeless region of arrested birth |
Регион арестованного рождения бесцельный, |
Where being from non-being fled and dared |
Где бытие от небытия бежит и отваживается |
To live but had no strength long to abide. |
Жить, но не имеет силы жить долго. |
Above there gleamed a pondering brow of sky |
Свыше мерцал лоб неба раздумывающий, |
Tormented, crossed by wings of doubtful haze |
Нахмуренный, пересекаемый крыльями тумана,
сомнения полного, |
Adventuring with a voice of roaming winds |
С голосом странствующих ветров в авантюру
пустившимися, |
And crying for a direction in the void |
И просящими в пустоте направления, |
Like blind souls looking for the selves they lost |
Как слепые души, ищущие самости, которые они
потеряли, |
And wandering through unfamiliar worlds; |
И скитающиеся в незнакомых мирах; |
Wings of vague questioning met the query of Space. |
Крылья смутного поиска встречали сомнение
Пространства. |
After denial dawned a dubious hope, |
После отказа рассветала надежда сомнительная, |
A hope of self and form and leave to live |
Надежда на самость и форму, на разрешение жить, |
And the birth of that which never yet could be, |
На рождение того, что еще никогда не могло быть,
|
And joy of the mind's hazard, the heart's choice, |
На радость игры азартной ума, на выбор сердца, |
Grace of the unknown and hands of sudden surprise |
На милость неведомого и руки сюрприза
внезапного, |
And a touch of sure delight in unsure things: |
На касание восторга уверенного в вещах
неуверенных: |
To a strange uncertain tract his journey came |
К странному неопределенному тракту его путь
лежал, |
Where consciousness played with unconscious self |
Где сознание играет с собой несознательным |
And birth was an attempt or episode. |
И попыткой или эпизодом было рождение. |
A charm drew near that could not keep its spell, |
Очарование подошло близко, что сохранить не
могло свои чары, |
An eager Power that could not find its way, |
Стремящаяся Сила, что не могла своей дороги
найти, |
A Chance that chose a strange arithmetic |
Случай, что избрал арифметику странную, |
But could not bind with it the forms it made, |
Но не мог связать ее с формой, им сделанной, |
A multitude that could not guard its sum |
Множество, что не могло охранить своей суммы, |
Which less than zero grew and more than one. |
Которая становилась меньше нуля и больше
одного. |
Arriving at a large and shadowy sense |
Достигая обширного и смутного смысла, |
That cared not to define its fleeting drift, |
Что не пытался определить свой несущийся
дрейф, |
Life laboured in a strange and mythic air |
Жизнь трудилась в странном и мистическом
воздухе, |
Denuded of her sweet magnificent suns. |
Лишенном ее великолепных сладостных солнц. |
In worlds imagined, never yet made true, |
В мирах пригреженных, никогда еще не
становившихся истинными, |
A lingering glimmer on creation's verge, |
Мерцание, медлящее на творения краю, |
One strayed and dreamed and never stopped to achieve: |
Один скитался, грезил и никогда не
останавливался, чтобы выполнить: |
To achieve would have destroyed that magic Space. |
Выполнение означало бы уничтожение этого
Пространства магического. |
The marvels of a twilight wonderland |
Чудеса сумеречной чудесной страны, |
Full of a beauty strangely, vainly made, |
Красоты полной странно, напрасно сделанной, |
A surge of fanciful realities, |
Реалий фантастических вал, |
Dim tokens of a Splendour sealed above, |
Смутные признаки Великолепия, наверху
запечатанного, |
Awoke the passion of the eyes' desire, |
Будили страсть желания глаз, |
Compelled belief on the enamoured thought |
Заставляли поверить во влюбленную мысль |
And drew the heart but led it to no goal. |
И притягивали сердце, но не вели его к цели. |
A magic flowed as if of moving scenes |
Словно лилась магия движущихся сцен, |
That kept awhile their fugitive delicacy |
Что сохраняли пока свою деликатность
непрочную |
Of sparing lines limned by an abstract art |
Скупых линий, набросанных абстракционистским
искусством |
In a rare scanted light with faint dream-brush |
В редком недостаточном свете обморочной
кисточкой-грезой |
On a silver background of incertitude. |
По неопределенности фону серебряному. |
An infant glow of heavens near to morn, |
Младенческий пыл небес, близких к утру, |
A fire intense conceived but never lit, |
Огонь интенсивный, ощущаемый, но не зажженный
ни разу, |
Caressed the air with ardent hints of day. |
Ласкал воздух горячими намеками дня. |
The perfect longing for imperfection's charm, |
Совершенство, томящееся по несовершенства
очарованию, |
The illumined caught by the snare of Ignorance, |
Освещенные, пойманные силками Неведения, |
Ethereal creatures drawn by body's lure |
Эфирные создания, влекомые приманкою тела |
To that region of promise, beating invisible wings, |
К тому региону обещания, бьющие незримыми
крыльями, |
Came hungry for the joy of finite life |
Приходили, до радости конечной жизни голодные, |
But too divine to tread created soil |
Но слишком божественные, чтобы ступать по
сотворенной земле |
And share the fate of perishable things. |
И разделять судьбу бренных вещей. |
The Children of the unembodied Gleam |
Ребенок невоплощенного Проблеска, |
Arisen from a formless thought in the soul |
Поднятый из бесформенной мысли в душе |
And chased by an imperishable desire, |
И непреходящим желанием преследуемый, |
Traversed the field of the pursuing gaze. |
Пересекал поле взгляда преследующего. |
A Will that unpersisting failed, worked there: |
Воля, что, не упорствующая, неудачу терпела,
работала там: |
Life was a search but finding never came. |
Жизнь была поиском, но обнаружения никогда не
было. |
There nothing satisfied, but all allured, |
Там ничего удовлетворенным не было, но все
манило, |
Things seemed to be that never wholly are, |
Вещи, казалось, были, которых никогда полностью
не было, |
Images were seen that looked like living acts |
Образы были видны, что выглядели как живые
действия, |
And symbols hid the sense they claimed to show, |
И символы смысл, на показ которого они
претендовали, прятали, |
Pale dreams grew real to the dreamer's eyes. |
Бледные грезы становились реальными для глаз
грезящего. |
The souls came there that vainly strive for birth, |
Души приходили туда, которые напрасно
стремились к рождению, |
And spirits entrapped might wander through all time, |
И пойманные духи могли блуждать там все время, |
Yet never find the truth by which they live. |
Не находя никогда истины, которой живут они. |
All ran like hopes that hunt a lurking chance; |
Все как надежды бежало, что охотятся за
таящимся шансом; |
Nothing was solid, nothing felt complete: |
Ничего не было твердым, ничто не ощущалось
законченным: |
All was unsafe, miraculous and half-true. |
Все было ненадежным, чудесным и полуистинным. |
It seemed a realm of lives that had no base. |
Это выглядело царством жизней, что не имели
основы. |
|
|
_____Then dawned a greater seeking,
broadened sky, |
_____Затем начались более
великие поиски, небо расширенное, |
A journey under wings of brooding Force. |
Путешествие под крыльями Силы раздумывающей. |
First came the kingdom of the morning star: |
Первым пришло звезды утренней царство: |
A twilight beauty trembled under its spear |
Под ее копьем дрожала красота сумерек |
And the throb of promise of a wider Life. |
И пульс обещания более широкой Жизни. |
Then slowly rose a great and doubting sun |
Затем медленно поднялось великое и
сомневающееся солнце, |
And in its light she made of self a world. |
И в его свете она сделала из себя мир. |
A spirit was there that sought for its own deep self, |
Дух был там, что искал свою собственную
глубокую самость, |
Yet was content with fragments pushed in front |
Однако фрагментами, вперед вытолкнутыми,
довольствующаяся |
And parts of living that belied the whole |
И частями живущего, что искажали целое, |
But, pieced together, might one day be true. |
Но, сложенные вместе, могли однажды стать
истинными. |
Yet something seemed to be achieved at last. |
Все же, что-то, казалось, наконец было
достигнуто. |
A growing volume of the will-to-be, |
Растущий том желания быть, |
A text of living and a graph of force, |
Текст живущего и график силы, |
A script of acts, a song of conscious forms |
Почерк действий, песнь сознательных форм, |
Burdened with meanings fugitive from thought's grasp |
Полная значений, бегущих от хватки мысли, |
And crowded with undertones of life's rhythmic cry, |
И приглушенного крика жизни ритмического, |
Could write itself on the hearts of living things. |
Себя на сердцах живых вещей мог писать. |
In an outbreak of the might of secret Spirit, |
Во вспышке могущества тайного Духа, |
In Life and Matter's answer of delight, |
В Жизни и Материи ответе восторга, |
Some face of deathless beauty could be caught |
Какой-то лик бессмертной красоты мог быть
уловлен, |
That gave immortality to a moment's joy, |
Что дает бессмертие радости мига, |
Some word that could incarnate highest Truth |
Некое слово, что могло воплотить высочайшую
Истину, |
Leaped out from a chance tension of the soul, |
Прыгало из случайного напряжения души, |
Some hue of the Absolute could fall on life, |
Оттенок Абсолюта какой-то, что падал на жизнь, |
Some glory of knowledge and intuitive sight, |
Какая-то слава знания и интуитивного зрения, |
Some passion of the rapturous heart of Love. |
Какая-то страсть восторженного сердца Любви. |
A hierophant of the bodiless Secrecy |
Жрец бестелесного Секрета верховный, |
Interned in an unseen spiritual sheath, |
Интернированный в незримую оболочку духовную, |
The Will that pushes sense beyond its scope |
Воля, что преследует смысл за своими пределами,
|
To feel the light and joy intangible, |
Чтобы чувствовать свет и неуловимую радость, |
Half found its way into the Ineffable's peace, |
Наполовину нашедшая свой путь в мир
Несказанного, |
Half captured a sealed sweetness of desire |
Наполовину плененная запечатанная сладость
желания, |
That yearned from a bosom of mysterious Bliss, |
Что рвется из груди Блаженства мистического, |
Half manifested veiled Reality. |
Завуалированная Реальность, наполовину
проявленная. |
A soul not wrapped into its cloak of mind |
Душа, в плащ ума не закутанная, |
Could glimpse the true sense of a world of forms; |
Могла уловить истинный смысл мира форм; |
Illumined by a vision in the thought, |
Освещенная видением в мысли, |
Upbuoyed by the heart's understanding flame, |
Поддерживаемая понимающим пламенем сердца, |
It could hold in the conscious ether of the spirit |
Она могла владеть в эфире сознательном духа |
The divinity of a symbol universe. |
Божественностью символичной вселенной. |
_____This realm inspires us with our
vaster hopes; |
_____Это царство нас вдохновляет
нашими надеждами более широкими; |
Its forces have made landings on our globe, |
Его силы сделали площадки для высадки на нашу
землю, |
Its signs have traced their pattern in our lives: |
Его знаки оставили след своих образцов в наших
жизнях: |
It lends a sovereign movement to our fate, |
Оно придает суверенное движение нашей судьбе, |
Its errant waves motive our life's high surge. |
Его странствующие волны движут нашей жизни
валом высоким. |
All that we seek for is prefigured there |
Все, что мы ищем, там уже обрисовано, |
And all we have not known nor ever sought |
И все, чего мы не знаем и чего никогда не искали,
|
Which yet one day must be born in human hearts |
Но что однажды должно родиться в сердцах
человеческих, |
That the Timeless may fulfil itself in things. |
Чтобы Безвременное могло осуществиться в
вещах. |
Incarnate in the mystery of the days, |
В мистерии дней Инкарнация, |
Eternal in an unclosed Infinite, |
Вечный в Бесконечности незапертой, |
A mounting endless possibility |
Поднимающаяся возможность бескрайняя |
Climbs high upon a topless ladder of dream |
Взбирается высоко по нескончаемо уходящей в
высь лестнице грезы |
For ever in the Being's conscious trance. |
Вечно в Существа сознательном трансе. |
All on that ladder mounts to an unseen end. |
Все по той лестнице к незримому концу
поднимается. |
An Energy of perpetual transience makes |
Энергия извечной преходящести делает |
The journey from which no return is sure, |
Надежным путешествие, из которого нет
возвращения, |
The pilgrimage of Nature to the Unknown. |
Паломничество Природы к Неведомому. |
As if in her ascent to her lost source |
Словно в своем восхождении к своему источнику
потерянному |
She hoped to unroll all that could ever be, |
Она надеялась развернуть все, что могло
когда-либо быть, |
Her high procession moves from stage to stage, |
Ее высокая процессия проходит от стадии к
стадии, |
A progress leap from sight to greater sight, |
Прогресс прыгает от одного поля зрения к более
великому, |
A process march from form to ampler form, |
Процесс марширует от формы к форме более
обильной, |
A caravan of the inexhaustible |
Караван неистощимых |
Formations of a boundless Thought and Force. |
Формаций безграничной Мысли и Силы. |
Her timeless Power that lay once on the lap |
Ее безвременная Сила, что на коленях когда-то
лежала |
Of a beginningless and endless Calm, |
Безначального и бесконечного Покоя, |
Now severed from the Spirit's immortal bliss, |
Сейчас отделенная от бессмертного блаженства
Духа, |
Erects the type of all the joys she has lost; |
Возводит тип всех радостей, ею утраченных; |
Compelling transient substance into shape, |
Бросая силой преходящую субстанцию в форму, |
She hopes by the creative act's release |
Она надеется созидательного акта
освобождением |
To o'erleap sometimes the gulf she cannot fill, |
Иногда перепрыгивать бездну, которую она не
может заполнить, |
To heal awhile the wound of severance, |
Излечить на какое-то время отделения рану, |
Escape from the moment's prison of littleness |
Бежать из принадлежащей моменту тюрьмы
малости |
And meet the Eternal's wide sublimities |
И встретить широкие величия Вечного |
In the uncertain time-field portioned here. |
В неопределенном времени-поле, здесь
разделенном. |
Almost she nears what never can be attained; |
Она почти приближает то, что никогда быть не
может достигнуто; |
She shuts eternity into an hour |
Она запирает в час вечность |
And fills a little soul with the Infinite; |
И наполняет маленькую душу Бесконечностью; |
The Immobile leans to the magic of her call; |
На ее зова магию Неподвижный склоняется; |
She stands on a shore in the Illimitable, |
Она стоит на берегу в Неограничиваемом, |
Perceives the formless Dweller in all forms |
Постигает бесформенного Жителя во всех формах |
And feels around her infinity's embrace. |
И вокруг себя объятия бесконечности чувствует.
|
Her task no ending knows; she serves no aim |
Ее задача не знает конца; она цели не служит, |
But labours driven by a nameless Will |
А трудится, безымянной Волей правимая, |
That came from some unknowable formless Vast. |
Что идет от некой непостижимой бесформенной
Шири. |
This is her secret and impossible task |
Это - ее секрет и невозможная задача, |
To catch the boundless in a net of birth, |
Поймать безграничность в сети рождения, |
To cast the spirit into physical form, |
Бросить дух в форму физическую, |
To lend speech and thought to the Ineffable; |
Сообщить речь и мысль Несказанному; |
She is pushed to reveal the ever Unmanifest. |
Она принуждаема обнаруживать вовек
Непроявленного. |
Yet by her skill the impossible has been done: |
Ее мастерством невозможное сделано было: |
She follows her sublime irrational plan, |
Она следует своему величественному
иррациональному плану, |
Invents devices of her magic art |
Выдумывает изобретения своего искусства
магического, |
To find new bodies for the Infinite |
Чтобы для Бесконечного новые тела находить |
And images of the Unimaginable; |
И Невообразимого образы; |
She has lured the Eternal into the arms of Time. |
Она завлекает в руки Времени Вечного. |
Even now herself she knows not what she has done. |
Но даже сейчас она сама не знает, что она
сделала. |
For all is wrought beneath a baffling mask: |
Ибо все создается под искажающей маской: |
A semblance other than its hidden truth |
Сходство, отличное от его скрытой истины, |
The aspect wears of an illusion's trick, |
Аспект носит, созданный трюком иллюзии, |
A feigned time-driven unreality, |
Управляемая временем нереальность
придуманная, |
The unfinished creation of a changing soul |
Незавершенное творение души изменяющейся |
In a body changing with the inhabitant. |
В теле, меняющимся с его обитателем. |
Insignificant her means, infinite her work; |
Ее средства ничтожны, ее труд бесконечен; |
On a great field of shapeless consciousness |
На великом поле сознания бесформенного |
In little finite strokes of mind and sense |
В мелких конечных мазках чувства и разума |
An endless Truth she endlessly unfolds; |
Бесконечную Истину она бесконечно
развертывает; |
A timeless mystery works out in Time. |
Прорабатывается безвременная мистерия во
Времени. |
The greatness she has dreamed her acts have missed, |
Она о величии грезит, упущенном ее действиями, |
Her labour is a passion and a pain, |
Ее труд - это страсть и страдание, |
A rapture and pang, her glory and her curse; |
Боль и восторг, ее проклятие и ее слава; |
And yet she cannot choose but labours on; |
И, все же, не может она выбирать, а продолжает
трудится; |
Her mighty heart forbids her to desist. |
Ее могучее сердце ей протестовать запрещает. |
As long as the world lasts her failure lives |
Так долго, сколько мир длится, продолжается ее
неудача, |
Astonishing and foiling Reason's gaze, |
Удивляя и сбивая с толку взгляд Разума, |
A folly and a beauty unspeakable, |
Глупость и красота несказанная, |
A superb madness of the will to live, |
Великолепное сумасшествие желания жить, |
A daring, a delirium of delight. |
Отвага, белая горячка восторга. |
This is her being's law, its sole resource; |
Это - закон ее бытия, его способ единственный; |
She sates, though satisfaction never comes, |
Она насыщается, хотя удовлетворение никогда не
приходит, |
Her hungry will to lavish everywhere |
Ее голодная воля везде расточает |
Her many-imaged fictions of the Self |
Ее полные фантазий изображения Себя |
And thousand fashions of one Reality. |
И одной Реальности тысячи форм. |
A world she made touched by truth's fleeing hem, |
Она сделала мир, касаемый гранью убегающей
истины, |
A world cast into a dream of what it seeks, |
Мир, брошенный в грезу того, что он ищет, |
An icon of truth, a conscious mystery's shape. |
Икону истины, форму мистерии сознательной. |
It lingered not like the earth-mind hemmed in |
Он не медлит, как земной ограниченный разум, |
In solid barriers of apparent fact; |
В крепких барьерах внешнего факта; |
It dared to trust the dream-mind and the soul. |
Он мечтательному уму и душе смеет верить. |
A hunter of spiritual verities |
Охотник на духовные истины, |
Still only thought or guessed or held by faith, |
Которые пока - только предположение иль мысль,
или достояние веры, |
It seized in imagination and confined |
Он в воображении поймал и заточил |
A painted bird of paradise in a cage. |
Птицу парадиза яркую в клетку. |
This greater life is enamoured of the Unseen; |
В Незримое эта более великая жизнь влюблена; |
It calls to some highest Light beyond its reach, |
Она зовет к какому-то высшему Свету за своими
пределами, |
It can feel the Silence that absolves the soul; |
Она может чувствовать Тишину, что освобождает
душу; |
It feels a saviour touch, a ray divine: |
Она чувствует спасительное касание,
божественный луч: |
Beauty and good and truth its godheads are. |
Красота, благо и истина - там божества. |
It is near to heavenlier heavens than earth's eyes see, |
Она близка небесам более высоким, чем глаза
земли видят, |
A direr darkness than man's life can bear: |
Более страшной тьме, чем жизнь человека может
снести: |
It has kinship with the demon and the god. |
Она родственна богу и демону. |
A strange enthusiasm has moved its heart; |
Странный энтузиазм ее сердцем двигал; |
It hungers for heights, it passions for the supreme. |
Она жаждет высот, она страстно желает высшего. |
It hunts for the perfect word, the perfect shape, |
Она охотится за совершенным словом, за
совершенною формой, |
It leaps to the summit thought, the summit light. |
Она прыгает к мысли вершин, к высшему свету. |
For by the form the Formless is brought close |
Ибо формой Бесформенный принесен близко |
And all perfection fringes the Absolute. |
И всякое совершенство окаймляет Абсолют. |
A child of heaven who never saw his home, |
Ребенок небес, который никогда своего дома не
видел, |
Its impetus meets the eternal at a point: |
Ее импульс встречает вечное в точке: |
It can only near and touch, it cannot hold; |
Она может только приблизить, коснуться, она не
может владеть; |
It can only strain towards some bright extreme: |
Она может лишь рваться к некой крайности яркой:
|
Its greatness is to seek and to create. |
Ее величие состоит в том, чтобы создавать и
искать. |
_____On every plane, this Greatness
must create. |
_____На каждом плане это Величие
должно созидать. |
On earth, in heaven, in hell she is the same; |
На земле, в небесах, в аду она - та же самая; |
Of every fate she takes her mighty part. |
В каждой судьбе она принимает участие могучее. |
A guardian of the fire that lights the suns, |
Страж огня, что освещает солнца, |
She triumphs in her glory and her might: |
Она торжествует в своей славе и своей мощи: |
Opposed, oppressed she bears God's urge to be born: |
Встречающая сопротивление, угнетаемая, она
носит импульс Бога к рождению: |
The spirit survives upon non-being's ground, |
Дух выживает на небытия почве, |
World-force outlasts world-disillusion's shock: |
Мировая сила переживает мирового
разочарования шок: |
Dumb, she is still the Word, inert the Power. |
Безмолвная, она, все же, есть Слово, инертная -
Сила. |
Here fallen, a slave of death and ignorance, |
Здесь павшую, рабыню смерти, неведения, |
To things deathless she is driven to aspire |
К бессмертным вещам ее направляют стремится |
And moved to know even the Unknowable. |
И побуждают знать даже Непостижимого. |
Even nescient, null, her sleep creates a world. |
Даже незнающий, невыразительный, ее сон
создает мир. |
When most unseen, most mightily she works; |
Когда всего более незрима, тогда она наиболее
мощно работает; |
Housed in the atom, buried in the clod, |
Поселенная в атоме, похороненная в глыбе, |
Her quick creative passion cannot cease. |
Ее быстрая созидательная страсть прекратиться
не может. |
Inconscience is her long gigantic pause, |
Несознание - это ее долгая гигантская пауза, |
Her cosmic swoon is a stupendous phase: |
Ее космический обморок - огромная фаза: |
Time-born, she hides her immortality; |
Времярожденная, она свое бессмертие прячет; |
In death, her bed, she waits the hour to rise. |
В смерти, своем ложе, она ждет часа подняться. |
Even with the Light denied that sent her forth |
Даже лишенная Света, что ее шлет вперед, |
And the hope dead she needed for her task, |
И с умершей надеждой она в своей задаче
нуждается, |
Even when her brightest stars are quenched in Night, |
Даже когда ее ярчайшие звезды гаснут в Ночи, |
Nourished by hardship and calamity |
Вскармливаемый бедой и лишением |
And with pain for her body's handmaid, masseuse, nurse, |
И болью, как ее тела служанкой, массажисткой,
кормилицей, |
Her tortured invisible spirit continues still |
Ее мучимый невидимый дух еще продолжает |
To toil though in darkness, to create though with pangs; |
Трудиться, хотя и во тьме, несмотря на боль
созидать; |
She carries crucified God upon her breast. |
На своей груди она несет распятого Бога. |
In chill insentient depths where joy is none, |
В бесчувственных холодных глубинах, где
радости нету, |
Immured, oppressed by the resisting Void |
Замурованная, угнетенная Пустотою
противящейся, |
Where nothing moves and nothing can become, |
Где ничто не шевелится и ничего стать не может, |
Still she remembers, still invokes the skill |
Она, все же, помнит, она еще взывает к искусству,
|
The Wonder-worker gave her at her birth, |
Которое Чудо-работник ей при ее рождении дал, |
Imparts to drowsy formlessness a shape, |
Сообщает сонной бесформенности форму, |
Reveals a world where nothing was before. |
Являет мир там, где ничего прежде не было. |
In realms confined to a prone circle of death, |
В царствах, ограниченных распростертым кругом
смерти, |
To a dark eternity of Ignorance, |
Вечностью темной Неведения, |
A quiver in an inert inconscient mass, |
Дрожащая в инертной несознательной массе |
Or imprisoned in immobilised whorls of Force, |
Или заключенная в скованные кольца Силы, |
By Matter's blind compulsion deaf and mute |
Слепым принуждением Материи глуха и нема, |
She refuses motionless in the dust to sleep. |
Она отказывается спать неподвижно во прахе. |
Then, for her rebel waking's punishment |
Затем данным в наказание за ее бунтующее
бодрствование |
Given only hard mechanic Circumstance |
Лишь механическим Обстоятельством твердым |
As the enginery of her magic craft, |
Как своего магического ремесла механизмом |
She fashions godlike marvels out of mud; |
Она богоподобные чудеса формирует из грязи; |
In the plasm she sets her dumb immortal urge, |
В плазму она закладывает свой бессловесный
бессмертный толчок, |
Helps the live tissue to think, the closed sense to feel, |
Помогает живой ткани думать, чувству
стесненному - чувствовать, |
Flashes through the frail nerves poignant messages, |
Шлет сквозь хрупкие нервы послания острые, |
In a heart of flesh miraculously loves, |
В сердце плоти любит чудесно, |
To brute bodies gives a soul, a will, a voice. |
Грубым телам дает душу, волю и голос. |
Ever she summons as by a sorcerer's wand |
Она всегда вызывает словно волшебною палочкой |
Beings and shapes and scenes innumerable, |
Существа, формы и сцены бесчисленные, |
Torch-bearers of her pomps through Time and Space. |
Носителей факелов ее великолепия сквозь
Пространство и Время. |
This world is her long journey through the night, |
Этот мир - ее долгое путешествие через ночь, |
The suns and planets lamps to light her road, |
Планеты и солнца - лампы, ее путь освещать, |
Our reason is the confidante of her thoughts, |
Наш резон - ее мыслей наперсник, |
Our senses are her vibrant witnesses. |
Наши чувства - ее свидетели трепетные. |
There drawing her signs from things half true, half false, |
Здесь рисуя свои знаки из вещей полуистинных,
полуфальшивых, |
She labours to replace by realised dreams |
Она трудится, чтоб реализованными заместить
грезами |
The memory of her lost eternity. |
Память ее утраченной вечности. |
_____These are her deeds in this huge
world-ignorance: |
_____Это - ее дела в этом огромном
мире-неведении: |
Till the veil is lifted, till the night is dead, |
Пока вуаль не поднята, пока ночь не мертва, |
In light or dark she keeps her tireless search; |
В свете или во тьме она хранит свои неустанные
поиски; |
Time is her road of endless pilgrimage. |
Время - ее бесконечного паломничества дорога. |
One mighty passion motives all her works. |
Одна могучая страсть все ее труды побуждает. |
Her eternal Lover is her action's cause; |
Ее вечный Возлюбленный - ее действий причина; |
For him she leaped forth from the unseen Vasts |
Для него она прыгнула вперед из незримых
Обширностей, |
To move here in a stark unconscious world. |
Чтобы здесь в совершенно несознательном мире
двигаться. |
Its acts are her commerce with her hidden Guest, |
Ее акты есть ее коммерция с ее скрытым Гостем, |
His moods she takes for her heart's passionate moulds; |
Его настроения она берет за своего сердца
страстные формы; |
In beauty she treasures the sunlight of his smile. |
В красоте она бережет его улыбки солнечный
свет. |
Ashamed of her rich cosmic poverty, |
Устыдившись своей богатой космической
бедности, |
She cajoles with her small gifts his mightiness, |
Она своими маленькими подарками его
могуществу льстит, |
Holds with her scenes his look's fidelity |
Привлекает своими сценами его взгляда
верность |
And woos his large-eyed wandering thoughts to dwell |
И уговаривает его большеглазые скитающиеся
мысли жить |
In figures of her million-impulsed Force. |
В фигурах ее миллионоимпульсной Силы. |
Only to attract her veiled companion |
Лишь привлекать завуалированного своего
компаньона |
And keep him close to her breast in her world-cloak |
И хранить его близко к своей груди в ее плаще
мировом, |
Lest from her arms he turn to his formless peace, |
Чтобы из ее рук он не повернулся к своему
бесформенному миру, - |
Is her heart's business and her clinging care. |
Ее сердца дело и забота ее постоянная. |
Yet when he is most near, she feels him far. |
Но при том, когда он всего ближе, далеким она
его чувствует. |
For contradiction is her nature's law. |
Ибо противоречие - ее природы закон. |
Although she is ever in him and he in her, |
Хотя она вечно в нем и он в ней. |
As if unaware of the eternal tie, |
Словно о вечных узах не зная, |
Her will is to shut God into her works |
Ее воля направлена на то, чтоб в своих работах
запереть Бога |
And keep him as her cherished prisoner |
И хранить его как своего заключенного
пестуемого, |
That never they may part again in Time. |
Чтобы никогда не могли они разлучиться снова
во Времени. |
A sumptuous chamber of the spirit's sleep |
Роскошные палаты сна духа |
At first she made, a deep interior room, |
Сперва она сделала, внутреннюю глубокую
комнату, |
Where he slumbers as if a forgotten guest. |
Где он, как забытый гость, дремлет. |
But now she turns to break the oblivious spell, |
Но сейчас она поворачивается, чтобы разрушить
чары забывчивости, |
Awakes the sleeper on the sculptured couch; |
Будит спящего на кушетке изваянной; |
She finds again the Presence in the form |
Она находит снова Присутствие в форме |
And in the light that wakes with him recovers |
И в свете, который вместе с ним пробуждается,
вновь обретает |
A meaning in the hurry and trudge of Time, |
Смысл в спешке и долгом пути Времени, |
And through this mind that once obscured the soul |
И через тот ум, что когда-то затемнял душу, |
Passes a glint of unseen deity. |
Проходит незримого божества вспышка. |
Across a luminous dream of spirit-space |
Через светлую грезу пространства духовного |
She builds creation like a rainbow bridge |
Она строит создание как радужный мост |
Between the original Silence and the Void. |
Между изначальным Безмолвием и Пустотою. |
A net is made of the mobile universe; |
Сеть сделана из подвижной вселенной; |
She weaves a snare for the conscious Infinite. |
Для сознательного Бесконечного она ткет силок.
|
A knowledge is with her that conceals its steps |
С нею есть знание, которое шаги его прячет |
And seems a mute omnipotent Ignorance. |
И выглядит немым всемогущим Незнанием. |
A might is with her that makes wonders true; |
Могущество с нею есть, которое чудеса делает
истинными, |
The incredible is her stuff of common fact. |
Невероятно ее вещество обычного факта. |
Her purposes, her workings riddles prove; |
Ее намерения, ее работы загадки доказывают; |
Examined, they grow other than they were, |
Экзаменуемые, они становятся не тем, чем они
были, |
Explained, they seem yet more inexplicable. |
Объясненные, они, однако, еще более
необъяснимыми выглядят. |
Even in our world a mystery has reigned |
Даже в нашем мире царит мистерия, |
Earth's cunning screen of trivial plainness hides; |
Которую земли искусная ширма тривиальной
простоты прячет; |
Her larger levels are of sorceries made. |
Ее более обширные уровни из волшебства
сделаны. |
There the enigma shows its splendid prism, |
Там загадка показывает свою великолепную
призму, |
There is no deep disguise of commonness; |
Там нет глубокой маскировки банальности; |
Occult, profound comes all experience, |
Оккультное, глубокое всякое переживание
приходит, |
Marvel is ever new, miracle divine. |
Чудо вечно ново, чудо божественно. |
There is a screened burden, a mysterious touch, |
Там есть скрытая ноша, касание мистическое. |
There is a secrecy of hidden sense. |
Там есть тайна скрытого смысла. |
Although no earthen mask weighs on her face, |
Хотя на ее лице не лежит никакая маска земная, |
Into herself she flees from her own sight. |
В саму себя она бежит от своего собственного
зрения. |
All forms are tokens of some veiled idea |
Все формы есть приметы завуалированной некой
идеи, |
Whose covert purpose lurks from mind's pursuit, |
Чья скрытая цель от преследования разума
прячется, |
Yet is a womb of sovereign consequence. |
Но при этом является суверенного следствия
лоном. |
There every thought and feeling is an act, |
Там каждая мысль и чувство являются актом, |
And every act a symbol and a sign, |
Каждый акт - знаком и символом |
And every symbol hides a living power. |
И каждый символ прячет живую силу. |
A universe she builds from truths and myths, |
Вселенную она строит из истин и мифов, |
But what she needed most she cannot build; |
Но то, в чем она всего больше нуждается,
построить не может; |
All shown is a figure or copy of the Truth, |
Все явленное есть фигура или копия Истины, |
But the Real veils from her its mystic face. |
Но Реальность вуалирует от нее свой
мистический лик. |
All else she finds, there lacks eternity; |
Она все остальное находит, там недостает
вечности; |
All is sought out, but missed the Infinite. |
Все обнаруживается, но Бесконечность упущена. |
|
|
_____A consciousness lit by a Truth
above |
_____Сознание, освещенное
Истиной свыше |
Was felt; it saw the light but not the Truth: |
Чувствовалось; оно видело свет, но не Истину: |
It caught the Idea and built from it a world; |
Оно Идею улавливало и из нее строило мир; |
It made an Image there and called it God. |
Оно творило там Образ и звало его Богом. |
Yet something true and inward harboured there. |
Все же, что-то истинное и внутреннее там
пребывало. |
The beings of that world of greater life, |
Существа того мира более великой жизни, |
Tenants of a larger air and freer space, |
Жильцы более просторного воздуха и
пространства более свободного, |
Live not by the body or in outward things: |
Жили не телом и не во внешних вещах: |
A deeper living was their seat of self. |
Более глубокая жизнь была троном их самости. |
In that intense domain of intimacy |
В тех интенсивных владениях сокровенности |
Objects dwell as companions of the soul; |
Объекты живут как компаньоны души; |
The body's actions are a minor script, |
Действия тела - второстепенный сценарий, |
The surface rendering of a life within. |
Поверхностное воспроизведение жизни, текущей
внутри. |
All forces are Life's retinue in that world |
Все силы являются свитой Жизни в том мире, |
And thought and body as her handmaids move. |
И мысль и тело движутся как служанки ее. |
The universal widenesses give her room: |
Вселенская ширь ей дала комнату: |
All feel the cosmic movement in their acts |
Все чувствует космическое движение в своих
действиях |
And are the instruments of her cosmic might. |
И является инструментами ее космической мощи. |
Or their own self they make their universe. |
Или свою собственною самость они своею
вселенною делают. |
In all who have risen to a greater Life, |
Во всех, кто к более великой Жизни поднялся, |
A voice of unborn things whispers to the ear, |
Голос нерожденных вещей шепчет на ухо, |
To their eyes visited by some high sunlight |
Их глазам, которые некий высокий солнечный
свет посещает, |
Aspiration shows the image of a crown: |
Устремление показывает образ короны: |
To work out a seed that she has thrown within, |
Чтобы прорастить зерно, которое она внутрь
бросила, |
To achieve her power in them her creatures live. |
Чтобы достичь ее силы в них, ее создания живут. |
Each is a greatness growing towards the heights |
Каждый есть величие, к высотам растущее |
Or from his inner centre oceans out; |
Или из своего внутреннего центра океаном
идущее; |
In circling ripples of concentric power |
В круговых волнах концентрической силы |
They swallow, glutted, their environment. |
Они поглощают, насытившиеся, свое окружение. |
Even of that largeness many a cabin make; |
Даже из этой обширности многие делают тесную
хижину; |
In narrower breadths and briefer vistas pent |
Заключенные в более узкие шири и перспективы
более короткие, |
They live content with some small greatness won. |
Они живут довольные каким-то завоеванным
величием маленьким. |
To rule the little empire of themselves, |
Своею небольшою империей править, |
To be a figure in their private world |
Быть фигурой в своем личном мире |
And make the milieu's joys and griefs their own |
И делать радости и горести окружающих
собственными, |
And satisfy their life-motives and life-wants |
И удовлетворять свои жизненные мотивы и нужды -
|
Is charge enough and office for this strength, |
Забота достаточная и служба для этой силы, |
A steward of the Person and his fate. |
Эконома Персоны и ее судьбы. |
This was transition-line and starting-point, |
Это была переходная линия и точка старта, |
A first immigration into heavenliness, |
Первая иммиграция во владения неба, |
For all who cross into that brilliant sphere: |
Ибо все, кто пересекают, попадают в ту
блестящую сферу: |
These are the kinsmen of our earthly race; |
Они - родственники земной нашей расы; |
This region borders on our mortal state. |
Этот регион граничит с нашим уровнем смертным. |
_____This wider world our greater
movements gives, |
_____Этот более широкий мир дает
наши более великие движения, |
Its strong formations build our growing selves; |
Его формации сильные возводят наши растущие
самости; |
Its creatures are our brighter replicas, |
Его творения являются нашими более яркими
репликами, |
Complete the types we only initiate |
Закончены виды, которых мы - лишь начала, |
And are securely what we strive to be. |
И являются уверенно тем, чем мы стараемся быть. |
As if thought-out eternal characters, |
Словно выдуманные из вечных характеров, |
Entire, not pulled as we by contrary tides, |
Законченные, не разрываемые противоположными
течениями, как мы, |
They follow the unseen leader in the heart, |
Они следуют незримому лидеру в сердце, |
Their lives obey the inner nature's law. |
Их жизни повинуются внутренней природы закону.
|
There is kept grandeur's store, the hero's mould; |
Там находится величия склад, героя матрица; |
The soul is the watchful builder of its fate; |
Душа своей судьбы строитель внимательный; |
None is a spirit indifferent and inert; |
Ничей дух не равнодушен и не инертен; |
They choose their side, they see the god they adore. |
Они избрали свою позицию, они видят бога,
которого они обожают. |
A battle is joined between the true and false, |
Битва есть соединение между ложным и истинным, |
A pilgrimage sets out to the divine Light. |
Паломничество направляется к Свету
божественному. |
For even Ignorance there aspires to know |
Ибо даже неведение стремится там знать |
And shines with the lustre of a distant star; |
И далекой звезды блеском сияет; |
There is a knowledge in the heart of sleep |
Там есть в сердце сна знание |
And Nature comes to them as a conscious force. |
И Природа приходит к ним как сила сознательная.
|
An ideal is their leader and their king: |
Идеал есть их лидер и царь: |
Aspiring to the monarchy of the sun |
Стремящиеся к монархии солнца, |
They call in Truth for their high government, |
Они зовут Истину стать их высоким
правительством, |
Hold her incarnate in their daily acts |
Быть воплощенной в их делах повседневных |
And fill their thoughts with her inspired voice |
И наполнять ее вдохновенным голосом их мысли, |
And shape their lives into her breathing form, |
И формировать их жизни в ее дышащей форме, |
Till in her sun-gold godhead they too share. |
Пока ее солнечно-золотую божественность и они
не разделят. |
Or to the truth of Darkness they subscribe; |
Или они присоединяются к истине Тьмы; |
Whether for Heaven or Hell they must wage war: |
За Небеса ли, за Ад должны сражаться они: |
Warriors of Good, they serve a shining cause |
Воины Добра, они служат светлому делу, |
Or are Evil's soldiers in the pay of Sin. |
Или являются солдатами Зла на жаловании у
Греха. |
For evil and good an equal tenure keep |
Ибо зло и добро равно пребывают у власти, |
Wherever Knowledge is Ignorance's twin. |
Где бы Знание Неведению близнецом ни было. |
All powers of Life towards their godhead tend |
Все силы Жизни к божественности своей тяготеют
|
In the wideness and the daring of that air, |
В широте и смелости этого воздуха, |
Each builds its temple and expands its cult, |
Каждый строит свой собственный храм и
распространяет свой культ, |
And Sin too there is a divinity. |
И Грех там - божество тоже. |
Affirming the beauty and splendour of her law |
Подтверждая красоту и своего закона
великолепие, |
She claims life as her natural domain, |
Он требует жизнь как своих владений
естественных, |
Assumes the world's throne or dons the papal robe: |
Принимает трон мира или надевает папскую
мантию: |
Her worshippers proclaim her sacred right. |
Его служители провозглашают его священное
право. |
A red-tiaraed Falsehood they revere, |
Увенчанную красной тиарой Ложь они почитают, |
Worship the shadow of a crooked God, |
Поклоняются тени искривленного Бога, |
Admit the black Idea that twists the brain |
Допускают черную идею, что мозг искривляет, |
Or lie with the harlot Power that slays the soul. |
Или лежит с распутною Силой, что убивает душу. |
A mastering virtue statuesques the pose, |
Властная добродетель принимает позу статуи, |
Or a Titan passion goads to a proud unrest: |
Или Титаническая страсть пришпоривает к
неугомонности гордой: |
At Wisdom's altar they are kings and priests |
У алтаря Мудрости они - цари и жрецы |
Or their life a sacrifice to an idol of Power. |
Или их жизнь - жертвоприношение идолу Силы. |
Or Beauty shines on them like a wandering star; |
Или Красота на них отблеск бросает, как звезда
странствующая; |
Too far to reach, passionate they follow her light; |
Слишком далекой, чтобы достигнуть, страстные,
они следуют ее свету; |
In Art and life they catch the All-Beautiful's ray |
В Искусстве и жизни они ловят Всепрекрасного
луч |
And make the world their radiant treasure house: |
И делают мир своим лучистым сокровищем-домом: |
Even common figures are with marvel robed; |
Даже обычные фигуры облачаются в чудо; |
A charm and greatness locked in every hour |
Очарование и величие, заключенные в каждом
часу, |
Awakes the joy which sleeps in all things made. |
Будят радость, которая спит во всех вещах
сотворенных. |
A mighty victory or a mighty fall, |
Могучая победа или падение могучее, |
A throne in heaven or a pit in hell, |
Трон в небесах или яма в аду, |
The dual Energy they have justified |
Дуальную Энергию они оправдали |
And marked their souls with her tremendous seal: |
И ее огромной печатью свои души пометили: |
Whatever Fate may do to them they have earned; |
Что бы Судьба им ни сделала, они заслужили; |
Something they have done, something they have been, they live. |
Они что-то сделали, они чем-то были, они живут. |
There Matter is soul's result and not its cause. |
Там Материя есть души результат, а не причина. |
In a contrary balance to earth's truth of things |
В балансе противоположном земной правде вещей |
The gross weighs less, the subtle counts for more; |
Грубый вес считается меньшим, тонкий - большим; |
On inner values hangs the outer plan. |
На внутренних ценностях внешний план держится.
|
As quivers with the thought the expressive word, |
Как дрожит выразительное слово мыслью, |
As yearns the act with the passion of the soul |
Как стремится действие страстью души, |
This world's apparent sensible design |
Так этого мира очевидная ощутимая цель |
Looks vibrant back to some interior might. |
Оглядывается, вибрируя, на некую внутреннюю
мощь. |
A Mind not limited by external sense |
Разум, внешним смыслом не ограниченный, |
Gave figures to the spirit's imponderables, |
Дал фигуры неосязаемостям духа, |
The world's impacts without channels registered |
Импульсы мира, от каналов свободные,
регистрировали |
And turned into the body's concrete thrill |
И превращали в трепет тела конкретный |
The vivid workings of a bodiless Force; |
Бестелесной Силы живые работы; |
Powers here subliminal that act unseen |
Сублиминальны здесь силы, тот акт невидим, |
Or in ambush crouch waiting behind the wall |
Или, в засаде за стеной ожидающие, |
Came out in front uncovering their face. |
Выходили вперед, свой лик обнаруживая. |
The occult grew there overt, the obvious kept |
Становилось явным оккультное, очевидность
хранила |
A covert turn and shouldered the unknown; |
Тайный поворот и несла на своих плечах
неизвестное; |
The unseen was felt and jostled visible shapes. |
Незримое ощущалось и толкало зримые формы. |
In the communion of two meeting minds |
В общении двух встречающихся разумов |
Thought looked at thought and had no need of speech; |
Мысль глядела на мысль и не нуждалась в речи; |
Emotion clasped emotion in two hearts, |
Эмоция в двух сердцах сжимала эмоцию, |
They felt each other's thrill in the flesh and nerves |
Они ощущали трепет друг друга во плоти и нервах
|
Or melted each in each and grew immense |
Или сплавлялись друг с другом, становясь
необъятными, |
As when two houses burn and fire joins fire: |
Как когда два дома пылают и соединяется с огнем
огонь: |
Hate grappled hate and love broke in on love, |
Ненависть хватает ненависть и врывается к
любви любовь, |
Will wrestled with will on mind's invisible ground; |
Воля борется с волей на ума невидимой почве; |
Others' sensations passing through like waves |
Чувства других, проходящие словно волны, |
Left quivering the subtle body's frame, |
Каркас тонкого тела оставляют дрожащим, |
Their anger rushed galloping in brute attack, |
Их гнев бросается галопом в атаку животную, |
A charge of trampling hooves on shaken soil; |
Бремя копыт топчущих на сотрясаемой почве; |
One felt another's grief invade the breast, |
Один ощущает горе другого, в его грудь
вторгающееся, |
Another's joy exulting ran through the blood: |
Радость другого ликуя бежит через кровь: |
Hearts could draw close through distance, voices near |
Сердца могут стать близкими на расстоянии,
голоса приблизить |
That spoke upon the shore of alien seas. |
На берегу чужих морей сказанное. |
There beat a throb of living interchange: |
Там стучит пульс взаимообмена живого: |
Being felt being even when afar |
Существо чувствует существо даже издали, |
And consciousness replied to consciousness. |
И сознание отвечает сознанию. |
And yet the ultimate oneness was not there. |
Но все же, окончательного единства там не было. |
There was a separateness of soul from soul: |
Там была обособленность души от души: |
An inner wall of silence could be built, |
Внутренняя стена безмолвия могла быть
построена, |
An armour of conscious might protect and shield; |
Броня сознания могла заслонять и защищать; |
The being could be closed in and solitary; |
Существо могло быть закрыто и уединенно; |
One could remain apart in self, alone. |
Можно было оставаться особняком в себе, быть
одному. |
Identity was not yet nor union's peace. |
Идентичности еще не было, ни мира1 единства. (1
Peace - покой, мир) |
All was imperfect still, half-known, half-done: |
Все было еще несовершенным, полузнаемым,
полусделанным: |
The miracle of Inconscience overpassed, |
Превзойдено Несознания чудо, |
The miracle of the Superconscient still, |
Чудо Суперсознания еще, |
Unknown, self-wrapped, unfelt, unknowable, |
Неведомое, самоукутанное, неощутимое,
непостижимое, |
Looked down on them, origin of all they were. |
Смотрело на них, источник всего, чем они были. |
As forms they came of the formless Infinite, |
Как формы бесформенной Бесконечности они
приходили, |
As names lived of a nameless Eternity. |
Жили как имена безымянной Вечности. |
The beginning and the end were there occult; |
Начало и конец там были оккультными; |
A middle term worked unexplained, abrupt: |
Середина работала, необъяснимая, обособленная:
|
They were words that spoke to a vast wordless Truth, |
Они были словами, что бессловесной Истине
говорили обширной, |
They were figures crowding an unfinished sum. |
Они были фигурами, наполняющими толпами
незавершенную сумму. |
None truly knew himself or knew the world |
Никто доподлинно не знал себя и не знал мира |
Or the Reality living there enshrined: |
или Реальности, живущей там и хранимой: |
Only they knew what Mind could take and build |
Они лишь знали, что мог взять и построить Ум |
Out of the secret Supermind's huge store. |
Из обширного запаса Суперразума тайного. |
A darkness under them, a bright Void above, |
Тьма под ними, Пустота светлая свыше, |
Uncertain they lived in a great climbing Space; |
Неуверенные, они жили в поднимающемся великом
Пространстве; |
By mysteries they explained a Mystery, |
Мистериями объясняли они Мистерию, |
A riddling answer met the riddle of things. |
Загадочным ответом встречали загадку вещей. |
As he moved in this ether of ambiguous life, |
По мере того, как он двигался в этом эфире
сомнительной жизни, |
Himself was soon a riddle to himself; |
Он сам для себя стал скоро загадкой; |
As symbols he saw all and sought their sense. |
Как символы он видел все и их искал смысл. |
|
|
_____Across the leaping springs of
death and birth |
_____Через прыгающие родники
рождения и смерти |
And over shifting borders of soul-change, |
И над переменчивыми границами изменения души |
A hunter on the spirit's creative track, |
Охотник на пути созидательном духа, |
He followed in life's fine and mighty trails |
Он шел по жизни прекрасным и могучим следам, |
Pursuing her sealed formidable delight |
Преследуя ее запечатанный грозный восторг |
In a perilous adventure without close. |
В нескончаемой авантюре опасной. |
At first no aim appeared in those large steps: |
Сперва никакой цели в тех широких шагах не было
видно: |
Only the wide source he saw of all things here |
Он видел лишь обширный источник всех вещей
здесь, |
Looking towards a wider source beyond. |
Глядящий в сторону источника более широкого в
запредельное. |
For as she drew away from earthly lines, |
Ибо по мере того, как она удалялась от земных
линий, |
A tenser drag was felt from the Unknown, |
Более напряженная тяга ощущалась из
Неизвестного, |
A higher context of delivering thought |
Более высокий контекст освобождающей мысли |
Drove her towards marvel and discovery; |
Влек ее к обнаружению и чуду; |
There came a high release from pettier cares, |
Туда пришло большее освобождение от
пустяковых забот, |
A mightier image of desire and hope, |
Желания и надежды образ более могучий, |
A vaster formula, a greater scene. |
Более широкая формула, более великая сцена. |
Ever she circled towards some far-off Light: |
Она постоянно кружилась, приближаясь к
какому-то далекому Свету: |
Her signs still covered more than they revealed; |
Ее следы пока еще больше скрывали, чем
обнаруживали; |
But tied to some immediate sight and will |
Но, привязанные к каким-то конкретным воле и
зрению, |
They lost their purport in the joy of use, |
Они свой смысл в радости использования
утрачивали, |
Till stripped of their infinite meaning they became |
До тех пор, пока не обнажился их смысл
бесконечный, они оставались |
A cipher gleaming with unreal sense. |
Шифром, мерцающим нереальным значением. |
Armed with a magical and haunted bow |
Вооруженная магическим часто используемым
луком, |
She aimed at a target kept invisible |
Она метила в цель, что оставалась невидимой |
And ever deemed remote though always near. |
И всегда считалась далекой, всегда будучи
близкой. |
As one who spells illumined characters, |
Как тот, кто пишет освещенные буквы, |
The key-book of a crabbed magician text, |
Указатель к неразборчивому магическому
тексту, |
He scanned her subtle tangled weird designs |
Он разглядывал ее запутанные судьбоносные
намерения тонкие |
And the screened difficult theorem of her clues, |
И сокрытую трудную теорему ее ключей, |
Traced in the monstrous sands of desert Time |
Прослеживал в чудовищных песках пустынного
Времени |
The thread beginnings of her titan works, |
Нить начал ее работ титанических, |
Watched her charade of action for some hint, |
Наблюдал за ее шарадой действий в ожидании
намека какого-то, |
Read the No-gestures of her silhouettes, |
Читал отрицательные жесты ее силуэтов, |
And strove to capture in their burdened drift |
И старался ухватить в их нагруженном дрейфе |
The dance-fantasia of her sequences |
Танец-фантазию ее последовательностей, |
Escaping into rhythmic mystery, |
Убегающих в мистерию ритмичную, |
A glimmer of fugitive feet on fleeing soil. |
Мелькание ног, мчащихся по бегущей земле. |
In the labyrinth pattern of her thoughts and hopes |
В лабиринте-образчике ее мыслей и чаяний, |
And the byways of her intimate desires, |
По окольным дорожкам ее сокровенных желаний, |
In the complex corners crowded with her dreams |
В сложных углах, переполненных ее грезами, |
And rounds crossed by an intrigue of irrelevant rounds, |
И кругах, пересекаемых интригой не относящихся
к делу окружностей, |
A wanderer straying amid fugitive scenes, |
Скиталиц, блуждающий среди сцен мимолетных, |
He lost its signs and chased each failing guess. |
Он потерял мистерии той знаки и преследовал
любое предположение малое. |
Ever he met key-words, ignorant of their key. |
Он постоянно встречал ключевые слова, что
своего не знали ключа. |
A sun that dazzled its own eye of sight, |
Солнце, что слепило свой собственный видящий
глаз, |
A luminous enigma's brilliant hood |
Сверкающий капюшон светлой загадки, |
Lit the dense purple barrier of thought's sky: |
Освещал плотный пурпурный барьер неба мысли: |
A dim large trance showed to the night her stars. |
Смутный огромный транс показывал ночи ее
звезды. |
As if sitting near an open window's gap, |
Словно сидя близко к бреши окна, |
He read by lightning-flash on crowding flash |
Он читал сверканием молнии в переполненной
вспышке |
Chapters of her metaphysical romance |
Главы ее метафизического романса |
Of the soul's search for lost Reality |
Поиска утраченной Реальности душою |
And her fictions drawn from spirit's authentic fact, |
И ее беллетристику, на достоверном факте духа
написанную, |
Her caprices and conceits and meanings locked, |
Ее капризы, ее причудливые образы и значения
спрятанные, |
Her rash unseizable freaks and mysteried turns. |
Ее стремительные неуловимые причуды и
повороты мистические. |
The magnificent wrappings of her secrecy |
Эти пышные одеяния ее тайны, |
That fold her desirable body out of sight, |
Что скрывают своими складками ее тело от
зрения, |
The strange significant forms woven on her robe, |
Странные многозначительные формы, вытканные
на ее платье, |
Her meaningful outlines of the souls of things |
Ее полные значения очертания душ вещей |
He saw, her false transparencies of thought-hue, |
Видел он, ее фальшивые прозрачности оттенка
мысли, |
Her rich brocades with imaged fancies sewn |
Ее богатые парчи с вышитыми фантазиями |
And mutable masks and broideries of disguise. |
И меняющиеся маски и кружева маскировки. |
A thousand baffling faces of the Truth |
Тысяча ставящих в тупик ликов Истины |
Looked at him from her forms with unknown eyes |
На него из ее форм незнакомыми глазами глядели |
And wordless mouths unrecognisable, |
И неузнаваемые рты бессловесные |
Spoke from the figures of her masquerade, |
Говорили с лиц фигур ее маскарада, |
Or peered from the recondite magnificence |
Или из пышности непонятной проглядывало |
And subtle splendour of her draperies. |
Тонкое великолепие ее драпировок. |
In sudden scintillations of the Unknown, |
Во внезапных мерцаниях Неведомого |
Inexpressive sounds became veridical, |
Невыразимые звуки становились правдивыми, |
Ideas that seemed unmeaning flashed out truth; |
Идеи, что казались бессмысленными, сверкали
истиной; |
Voices that came from unseen waiting worlds |
Голоса, что приходили из незримых ждущих миров,
|
Uttered the syllables of the Unmanifest |
Провозглашали слоги Непроявленного, |
To clothe the body of the mystic Word, |
Чтобы облечь тело мистичного Слова, |
And wizard diagrams of the occult Law |
И колдовские диаграммы Закона оккультного |
Sealed some precise unreadable harmony, |
Ставили печать некой нечитаемой точной
гармонии, |
Or used hue and figure to reconstitute |
Или использовали оттенок и фигуру, чтобы
воссоздать |
The herald blazon of Time's secret things. |
Геральдический герб вещей тайных Времени. |
In her green wildernesses and lurking depths, |
В ее пущах зеленых и глубинах таящихся, |
In her thickets of joy where danger clasps delight, |
В ее чащах Радости, где опасность обнимает
восторг, |
He glimpsed the hidden wings of her songster hopes, |
Он замечал ее певцов надежд скрытые крылья, |
A glimmer of blue and gold and scarlet fire. |
Проблеск голубого, зеленого и алого пламени. |
In her covert lanes, bordering her chance field-paths |
На ее потаенных дорожках, окаймляющих ее
случайные поля-дороги, |
And by her singing rivulets and calm lakes |
И в поющих ею ручьях и спокойных озерах |
He found the glow of her golden fruits of bliss |
Он находил румянец ее золотых плодов
блаженства |
And the beauty of her flowers of dream and muse. |
И красоту ее цветов грезы и думы. |
As if a miracle of heart's change by joy |
Словно чудо изменения сердца радостью |
He watched in the alchemist radiance of her suns |
Он наблюдал в сиянии ее солнц алхимическом |
The crimson outburst of one secular flower |
Темно-красную вспышку одного цветущего раз в
сто лет цветка |
On the tree-of-sacrifice of spiritual love. |
На дереве жертвоприношения духовной любви. |
In the sleepy splendour of her noons he saw, |
В сонном восторге ее полдней он видел |
A perpetual repetition through the hours, |
Повторяющийся в часах нескончаемо |
Thought's dance of dragonflies on mystery's stream |
Мысли танец стрекозий на мистерии потоке, |
That skim but never test its murmurs' race, |
Что мчался, но никогда не измерял своего
журчания скорость, |
And heard the laughter of her rose desires |
И слышал смех ее розы желаний, |
Running as if to escape from longed-for hands, |
Бегущий, словно чтобы спастись от страстно
протянутых рук, |
Jingling sweet anklet-bells of fantasy. |
Звеня сладко колокольчиками ножных браслетов
фантазии. |
Amidst live symbols of her occult power |
Живя посреди символов ее силы оккультной, |
He moved and felt them as close real forms: |
Он двигался и чувствовал их как близкие
реальные формы: |
In that life more concrete than the lives of men |
В той жизни более конкретные, чем жизни людей, |
Throbbed heart-beats of the hidden reality: |
Стучал пульс скрытой реальности: |
Embodied was there what we but think and feel, |
Воплощенным там было то, что мы только мыслим и
чувствуем, |
Self-framed what here takes outward borrowed shapes. |
Самообрамлено то, что здесь принимает
заимствованные внешние формы. |
A comrade of Silence on her austere heights |
Друг Тишины на ее суровых высотах, |
Accepted by her mighty loneliness, |
Ее уединенностью могучим допущенный, |
He stood with her on meditating peaks |
Он стоял с нею на медитирующих пиках, |
Where life and being are a sacrament |
Где жизнь и бытие были таинством, |
Offered to the Reality beyond, |
Предлагаемым запредельной Реальности, |
And saw her loose into infinity |
И видел ее, выпускающую в бесконечность |
Her hooded eagles of significance, |
Ее хохлатых орлов значения глубокого, |
Messengers of Thought to the Unknowable. |
Посланцев Мысли к Немыслимому. |
Identified in soul-vision and soul-sense, |
Идентифицированный в видении души и чувстве
душевном, |
Entering into her depths as into a house, |
Входящий в ее глубины как в дом, |
All he became that she was or longed to be, |
Он становился всем, чем она была или быть
стремилась, |
He thought with her thoughts and journeyed with her steps, |
Он думал ее мыслями и шагами ее путешествовал, |
Lived with her breath and scanned all with her eyes |
Жил ее дыханием и все ее глазами рассматривал, |
That so he might learn the secret of her soul. |
Чтоб суметь секрет ее души изучить. |
A witness overmastered by his scene, |
Свидетель, сценой своей покоренный, |
He admired her splendid front of pomp and play |
Он восхищался ее великолепным фасадом игры и
пышности |
And the marvels of her rich and delicate craft, |
И чудес ее деликатного искусства богатого, |
And thrilled to the insistence of her cry; |
И трепетал на ее крика настойчивость; |
Impassioned he bore the sorceries of her might, |
Охваченный страстью, он ощущал колдовства ее
мощи, |
Felt laid on him her abrupt mysterious will, |
Чувствовал положенную на него ее твердую
мистичную волю, |
Her hands that knead fate in their violent grasp, |
Ее руки, что месили судьбу в своем неистовом
сжатии, |
Her touch that moves, her powers that seize and drive. |
Ее касание, что движет, ее силы, что овладевают
и правят. |
But this too he saw, her soul that wept within, |
Но это тоже он видел, ее душу, что рыдала внутри,
|
Her seekings vain that clutch at fleeing truth, |
Ее тщетные поиски, что хватали бегущую правду, |
Her hopes whose sombre gaze mates with despair, |
Ее надежды, чей мрачный взгляд берет в супруги
отчаяние, |
The passion that possessed her longing limbs, |
Страсть, что владела ее томящимися членами, |
The trouble and rapture of her yearning breasts, |
Ее тоскующих грудей восторг и волнение, |
Her mind that toils unsatisfied with its fruits, |
Ее ум, что тяжко трудится, неудовлетворенный
своими плодами, |
Her heart that captures not the one Beloved. |
Ее сердце, что единственного захватить не
может Возлюбленного. |
Always he met a veiled and seeking Force, |
Он все время встречал завуалированную и ищущую
Силу, |
An exiled goddess building mimic heavens, |
Сосланную Богиню, строящую небеса
подражательные, |
A Sphinx whose eyes look up to a hidden Sun. |
Сфинкса, чьи глаза смотрели вверх на скрытое
Солнце. |
|
|
_____Ever he felt near a spirit in her
forms: |
_____Постоянно он чувствовал
близко дух в ее формах: |
Its passive presence was her nature's strength; |
Его страстное присутствие природы ее было
силой; |
This sole is real in apparent things, |
Он единственный реален во внешних вещах, |
Even upon earth the spirit is life's key, |
Даже на земле дух есть ключ к жизни, |
But her solid outsides nowhere bear its trace. |
Но ее твердые наружности не носили нигде его
след. |
Its stamp on her acts is undiscoverable. |
Его штамп на ее действиях обнаружен не мог
быть. |
A pathos of lost heights is its appeal. |
Пафос утраченных высот его есть призыв. |
Only sometimes is caught a shadowy line |
Лишь иногда улавливается тенистая линия, |
That seems a hint of veiled reality. |
Что выглядит завуалированной реальности
намеком. |
Life stared at him with vague confused outlines |
Жизнь смотрела на него неясными очертаниями
путанными, |
Offering a picture the eyes could not keep, |
Предлагая картину, которую глаза сохранить не
могут, |
A story that was yet not written there. |
Историю, там еще не написанную. |
As in a fragmentary half-lost design |
Словно во фрагментарном намерении
полуутраченном |
Life's meanings fled from the pursuing eye. |
Значения жизни бежали от преследующего глаза. |
Life's visage hides life's real self from sight; |
Лик жизни прятал жизни реальную самость от
зрения; |
Life's secret sense is written within, above. |
Тайный смысл жизни записан внутри, свыше. |
The thought that gives it sense lives far beyond; |
Мысль, что ей дает смысл, живет далеко в
запредельном; |
It is not seen in its half-finished design. |
Ее не видно в ее полузавершенном проекте. |
In vain we hope to read the baffling signs |
Мы тщетно надеемся прочитать в тупик ставящие
знаки |
Or find the word of the half-played charade. |
Или найти слово шарады наполовину разгаданной.
|
Only in that greater life a cryptic thought |
Только в той более великой жизни загадочная
мысль |
Is found, is hinted some interpreting word |
Обнаруживается, на нее намекает некое
интерпретирующее слово, |
That makes the earth-myth a tale intelligible. |
Что делает земной миф понятной историей. |
Something was seen at last that looked like truth. |
Что-то, наконец, было видно, что истиной
выглядело. |
In a half-lit air of hazardous mystery |
В полуосвещенном воздухе мистерии опасной |
The eye that looks at the dark half of truth |
Глаз, что глядит на половину темную истины, |
Made out an image mid a vivid blur |
Различил образ среди живого пятна, |
And peering through a mist of subtle tints |
И, всматриваясь сквозь туман тонких оттенков, |
He saw a half-blind chained divinity |
Полуслепое скованное божество он увидел, |
Bewildered by the world in which he moved, |
Сбитое с толку миром, в котором оно двигалось, |
Yet conscious of some light prompting his soul. |
Но осознающее некий свет, побуждающий его душу.
|
Attracted to strange far-off shimmerings, |
Привлеченный к странным далеким мерцаниям, |
Led by the fluting of a distant Player |
Ведомый игрою на флейте Игрока отдаленного, |
He sought his way amid life's laughter and call |
Тот бог искал свой путь среди смеха и зова
жизни |
And the index chaos of her myriad steps |
И указующего хаоса ее мириада шагов |
Towards some total deep infinitude. |
К глубокой тотальной бесконечности некой. |
Around crowded the forest of her signs: |
Вокруг толпился лес ее знаков: |
At hazard he read by arrow-leaps of Thought |
Наугад он читал прыжками-стрелами Мысли, |
That hit the mark by guess or luminous chance, |
Что попадают в цель предположением или светлой
случайностью, |
Her changing coloured road-lights of idea |
Ее изменчивые цветные дорожные огни идеи |
And her signals of uncertain swift event, |
И ее сигналы неопределенного события быстрого,
|
The hieroglyphs of her symbol pageantries |
Иероглифы ее пышных символических зрелищ |
And her landmarks in the tangled paths of Time. |
И ее межевые отметки в путях запутанных
Времени. |
In her mazes of approach and of retreat |
В ее лабиринтах приближения и отступления |
To every side she draws him and repels, |
К каждой стороне она притягивает его и
отталкивает, |
But drawn too near escapes from his embrace; |
Но притянутое слишком близко из его объятий
бежит; |
All ways she leads him but no way is sure. |
Всеми дорогами она ведет его, но ни одна не
верна. |
Allured by the many-toned marvel of her chant, |
Заманиваемый многоголосым чудом ее
песнопения, |
Attracted by the witchcraft of her moods |
Влекомый чародейством ее настроений |
And moved by her casual touch to joy and grief, |
И движимый ее случайным касанием к горю и
радости, |
He loses himself in her but wins her not. |
Он теряет себя в ней, но ее не выигрывает. |
A fugitive paradise smiles at him from her eyes: |
Ускользающий парадиз ему из ее глаз улыбается: |
He dreams of her beauty made for ever his, |
Он грезит о ее красоте, ставшей вовеки его, |
He dreams of his mastery her limbs shall bear, |
Он мечтает о том, что ее члены будут терпеть его
власть, |
He dreams of the magic of her breasts of bliss. |
О магии ее грудей блаженства он грезит. |
In her illumined script, her fanciful |
В ее освещенном почерке, ее причудливом |
Translation of God's pure original text, |
Переводе чистого оригинального текста Бога, |
He thinks to read the Scripture Wonderful, |
Он думает прочитать Писание Чудесное, |
Hieratic key to unknown beatitudes. |
Иератический1 ключ к неведомым счастьям. (1
Разновидность древнегреческого письма,
возникшая на основе иероглифов) |
But the Word of Life is hidden in its script, |
Но Слово Жизни в ее почерке скрыто, |
The chant of Life has lost its divine note. |
Песнь Жизни утратила свою ноту божественную. |
Unseen, a captive in a house of sound, |
Невидимый, пленник в доме звука, |
The spirit lost in the splendour of a dream |
Дух, потерянный в великолепии грезы, |
Listens to a thousand-voiced illusion's ode. |
Прислушивается к оде тысячеголосой иллюзии. |
A delicate weft of sorcery steals the heart |
Деликатная ткань колдовства крадет сердце |
Or a fiery magic tints her tones and hues, |
Или феерическая магия раскрашивает ее тона и
оттенки, |
Yet they but wake a thrill of transient grace; |
Но, все же, они будят мимолетной милости трепет;
|
A vagrant march struck by the wanderer Time, |
Блуждающий марш, что чеканится скитающимся
Временем, |
They call to a brief unsatisfied delight |
Они зовут к краткому неудовлетворенному
восторгу |
Or wallow in ravishments of mind and sense, |
Или в радостях ума и чувства барахтаются, |
But miss the luminous answer of the soul. |
Но светлый ответ души упускают. |
A blind heart-throb that reaches joy through tears, |
Пульс слепой сердца, что через слезы достигает
радость, |
A yearning towards peaks for ever unreached, |
Стремление к пикам, никогда недостигнутым, |
An ecstasy of unfulfilled desire |
Неосуществленного желания экстаз |
Track the last heavenward climbings of her voice. |
Отмечали следами последние идущие в небо
восхождения ее голоса. |
Transmuted are past suffering's memories |
Трансмутированы воспоминания страдания
прошлого |
Into an old sadness's sweet escaping trail: |
В сладкий убегающий след старой печали: |
Turned are her tears to gems of diamond pain, |
Ее слезы превращены в драгоценные камни боли
алмазной, |
Her sorrow into a magic crown of song. |
Ее горе - в венец магический песни. |
Brief are her snatches of felicity |
Кратки ее мгновения счастья, |
That touch the surface, then escape or die: |
Что касаются поверхности, затем бегут или
умирают: |
A lost remembrance echoes in her depths, |
Утраченные воспоминания отзываются эхом в ее
глубинах, |
A deathless longing is hers, a veiled self's call; |
Бессмертная страсть - ее, завуалированной
самости зов; |
A prisoner in the mortal's limiting world, |
Пленник в мире ограниченном смертного, |
A spirit wounded by life sobs in her breast; |
Дух, терзаемый рыданиями жизни в ее груди; |
A cherished suffering is her deepest cry. |
Лелеемое страдание есть ее крик глубочайший. |
A wanderer on forlorn despairing routes, |
Скиталец по безнадежным маршрутам, |
Along the roads of sound a frustrate voice |
По дорогам звука сорванный голос |
Forsaken cries to a forgotten bliss. |
Покинутый кричит блаженству забытому. |
Astray in the echo caverns of Desire, |
Блуждающий в отдающих эхом пещерах Желания, |
It guards the phantoms of a soul's dead hopes |
Он ведет фантомов надежд умерших души |
And keeps alive the voice of perished things |
И хранит живым голос вещей преходящих |
Or lingers upon sweet and errant notes |
Или медлит на сладких блуждающих нотах, |
Hunting for pleasure in the heart of pain. |
В сердце боли охотясь на удовольствие. |
A fateful hand has touched the cosmic chords |
Судьбоносная рука коснулась космических струн
|
And the intrusion of a troubled strain |
И вторжение тревожного усилия |
Covers the inner music's hidden key |
Накрывает внутренней музыки спрятанный ключ, |
That guides unheard the surface cadences. |
Что ведет поверхностные каденции, неслышимый. |
Yet is it joy to live and to create |
Все же, это - радость жить и творить |
And joy to love and labour though all fails, |
И радость любить и трудиться, несмотря ни на
какие падения, |
And joy to seek though all we find deceives |
Радость искать, хотя все, что мы находим,
обманывает, |
And all on which we lean betrays our trust; |
И все, на что мы опираемся, предает наше
доверие; |
Yet something in its depths was worth the pain, |
Все же, что то в ее глубинах страдания стоило, |
A passionate memory haunts with ecstasy's fire. |
Страстная память, посещаемая огнем экстаза. |
Even grief has joy hidden beneath its roots: |
Даже горе было радостью, под его корнями
сокрытой: |
For nothing is truly vain the One has made: |
Ибо ничего не тщетно полностью, что сделал
Один: |
In our defeated hearts God's strength survives |
В наших потерпевших поражение сердцах сила
Бога выживает |
And victory's star still lights our desperate road; |
И звезда победы еще освещает нашу дорогу
отчаянную; |
Our death is made a passage to new worlds. |
Наша смерть сделана проходом к новым мирам. |
This to Life's music gives its anthem swell. |
Это дает музыке Жизни ее подъем гимна. |
To all she lends the glory of her voice; |
Всему она сообщает своего голоса славу; |
Heaven's raptures whisper to her heart and pass, |
Восторги небес шепчут ее сердцу и проходят, |
Earth's transient yearnings cry from her lips and fade. |
Скоротечные томления земли кричат с ее губ и
увядают. |
Alone the God-given hymn escapes her art |
Один Богом данный гимн ее искусство спасает, |
That came with her from her spiritual home |
Что пришел с ней из ее духовного дома, |
But stopped half-way and failed, a silent word |
Но остановился на полпути и ослаб, безмолвное
слово |
Awake in some deep pause of waiting worlds, |
Бодрствующее в некой глубокой паузе ждущих
миров, |
A murmur suspended in eternity's hush: |
Журчание, повисшее в тишине вечности: |
But no breath comes from the supernal peace: |
Но никакого дуновения не приходит от мира1
небесного: (1Peace - покой, мир, умиротворение) |
A sumptuous interlude occupies the ear |
Пышная интерлюдия слухом владеет, |
And the heart listens and the soul consents; |
И сердце слушает, и душа соглашается; |
An evanescent music it repeats |
Исчезающую музыку она повторяет, |
Wasting on transience Time's eternity. |
Расточая на быстротечного Времени вечность. |
A tremolo of the voices of the hours |
Тремоло голосов часа |
Oblivious screens the high intended theme |
Рассеяно заслоняет высоко задуманную тему, |
The self-embodying spirit came to play |
Которую самовоплощенный дух пришел играть |
On the vast clavichord of Nature-Force. |
На обширных клавикордах Силы Природы. |
Only a mighty murmur here and there |
Лишь шепот могучий здесь и там |
Of the eternal Word, the blissful Voice |
Вечного Слова, блаженного Голоса |
Or Beauty's touch transfiguring heart and sense, |
Или Красоты касания, трансфигурирующего
сердце и чувство, |
A wandering splendour and a mystic cry, |
Блуждающее великолепие и мистический крик, |
Recalls the strength and sweetness heard no more. |
Призывают вернуться силу и сладость, которых
больше не слышно. |
|
|
_____Here is the gap, here stops or
sinks life's force; |
_____Здесь брешь, здесь
останавливается сила жизни иль тонет; |
This deficit paupers the magician's skill: |
Эта нехватка обедняет искусство волшебника: |
This want makes all the rest seem thin and bare. |
Эта недостаточность заставляет все казаться
тонким и голым. |
A half-sight draws the horizon of her acts: |
Полувзгляд рисует горизонт ее действий: |
Her depths remember what she came to do, |
Ее глубины помнят, что она пришла сделать, |
But the mind has forgotten or the heart mistakes: |
Но забыл ум и ошибается сердце: |
In Nature's endless lines is lost the God. |
В бесконечных линиях Природы потерян Бог. |
In knowledge to sum up omniscience, |
Суммировать в знании всезнание, |
In action to erect the Omnipotent, |
Воздвигнуть Всемогущего в деятельности, |
To create her Creator here was her heart's conceit, |
Создать ее Творца здесь ее сердца было
самонадеянностью, |
To invade the cosmic scene with utter God. |
Наводнить космическую сцену совершенным
Богом. |
Toiling to transform the still far Absolute |
Трудясь, чтобы еще далекий Абсолют
трансформировать |
Into an all-fulfilling epiphany, |
Во всеосуществляющее богоявление, |
Into an utterance of the Ineffable, |
В провозглашение Несказанного, |
She would bring the glory here of the Absolute's force, |
Она приносит сюда славу Абсолютного силы, |
Change poise into creation's rhythmic swing, |
Меняет баланс в ритмичном взмахе творения, |
Marry with a sky of calm a sea of bliss. |
С небом покоя венчает море блаженства. |
A fire to call eternity into Time, |
Огонь, чтобы звать вечность во Время, |
Make body's joy as vivid as the soul's, |
Делать радость тела такой же живой, как и
радость души, |
Earth she would lift to neighbourhood with heaven, |
Землю она к соседству с небом поднимает, |
Labours life to equate with the Supreme |
Трудится, чтобы жизнь приравнять ко Всевышнему
|
And reconcile the Eternal and the Abyss. |
И согласовать Пучину и Вечного. |
Her pragmatism of the transcendent Truth |
Ее прагматизм трансцендентальной Истины |
Fills silence with the voices of the gods, |
Наполняет тишину голосами богов, |
But in the cry the single Voice is lost. |
Но в крике один Голос теряется. |
For Nature's vision climbs beyond her acts. |
Ибо видение Природы за пределы ее действий
взбирается. |
A life of gods in heaven she sees above, |
Жизнь богов в небесах она видит свыше, |
A demigod emerging from an ape |
Полубог, из обезьяны встающий, |
Is all she can in our mortal element. |
Есть все, что она может в нашем смертном
элементе. |
Here the half-god, the half-titan are her peak: |
Здесь полубог, полутитан ее вершиной являются: |
This greater life wavers twixt earth and sky. |
Эта более великая жизнь колеблется между
землею и небом. |
A poignant paradox pursues her dreams: |
Мучительный парадокс ее грезы преследует: |
Her hooded energy moves an ignorant world |
Ее энергия в капюшоне заставляет неведающий
мир |
To look for a joy her own strong clasp puts off: |
Искать Радость, которую ее собственная сильная
хватка отбросила: |
In her embrace it cannot turn to its source. |
В ее объятиях к своему источнику этот мир
повернуться не может. |
Immense her power, endless her act's vast drive, |
Ее сила огромна, бесконечна ее действия дорога
широкая, |
Astray is its significance and lost. |
Заблудился его смысл и утерялся. |
Although she carries in her secret breast |
Хотя она несет в своей тайной груди |
The law and journeying curve of all things born |
Закон и путешествующий изгиб всех рожденных
вещей, |
Her knowledge partial seems, her purpose small; |
Ее знание частичным кажется, ее цель -
маленькой; |
On a soil of yearning tread her sumptuous hours. |
По почве стремления ее роскошные часы ступают. |
A leaden Nescience weighs the wings of Thought, |
Свинцовое Незнание отягощает крылья Мысли, |
Her power oppresses the being with its garbs, |
Ее сила угнетает существо своими нарядами, |
Her actions prison its immortal gaze. |
Ее действия в тюрьму его бессмертный взгляд
заточают. |
A sense of limit haunts her masteries |
Чувство ограниченности часто владения ее
посещает |
And nowhere is assured content or peace: |
И нигде не гарантировано довольство и мир: |
For all the depth and beauty of her work |
Ибо всей глубине и красоте ее работы |
A wisdom lacks that sets the spirit free. |
Не достает мудрости, что дух свободным делает. |
An old and faded charm had now her face |
Старое и поблекшее очарование имеет сейчас ее
лик |
And palled for him her quick and curious lore; |
И от него кутает ее быстрое и странное знание; |
His wide soul asked a deeper joy than hers. |
Его широкая душа просила более глубокой
радости, чем ее. |
Out of her daedal lines he sought escape; |
Из ее затейливых линий он искал бегства; |
But neither gate of horn nor ivory |
Но ворот ни из рога, ни из слоновой кости |
He found nor postern of spiritual sight, |
Не нашел он, ни задней дверцы духовного зрения, |
There was no issue from that dreamlike space. |
Там не было выхода из этого подобного грезе
пространства. |
Our being must move eternally through Time; |
Наше существо должно двигаться вечно во
Времени; |
Death helps us not, vain is the hope to cease; |
Смерть не помогает нам, тщетна на прекращение
надежда; |
A secret Will compels us to endure. |
Тайная Воля продолжаться нас принуждает. |
Our life's repose is in the Infinite; |
Нашей жизни отдохновение лежит в
Бесконечности; |
It cannot end, its end is Life supreme. |
Она не может закончиться, ее концом является
всевышняя Жизнь. |
Death is a passage, not the goal of our walk: |
Смерть есть проход, не цель нашей прогулки: |
Some ancient deep impulsion labours on: |
Какой-то древний глубокий импульс продолжает
трудится: |
Our souls are dragged as with a hidden leash, |
Наши души влекомы словно скрытою сворой, |
Carried from birth to birth, from world to world, |
Несомы от рождения к рождению, от мира к миру, |
Our acts prolong after the body's fall |
Наши действия продолжают после спадания тела |
The old perpetual journey without pause. |
Старое нескончаемое путешествие без перерыва. |
No silent peak is found where Time can rest. |
Ни один тихий пик не обнаруживается там, где
отдохнуть может Время. |
This was a magic stream that reached no sea. |
Это был магический поток, что не достигал моря. |
However far he went, wherever turned, |
Как бы далеко он ни шел, куда бы ни поворачивал, |
The wheel of works ran with him and outstripped; |
Колесо работ бежало за ним и обгоняло; |
Always a farther task was left to do. |
Всегда оставалась задача последующая, чтобы ее
делать. |
A beat of action and a cry of search |
Удар действия и крик поиска |
For ever grew in that unquiet world; |
В том беспокойном мире постоянно росли; |
A busy murmur filled the heart of Time. |
Занятой ропот наполнял сердце Времени. |
All was contrivance and unceasing stir. |
Все было изобретением и беспрестанным
движением. |
A hundred ways to live were tried in vain: |
Сотни дорог жить пробовались тщетно: |
A sameness that assumed a thousand forms |
Тождественность, что принимает тысячу форм, |
Strove to escape from its long monotone |
Старалась бежать от свой монотонности долгой |
And made new things that soon were like the old. |
И сделать новые вещи, что вскоре оказывались
подобными прежним. |
A curious decoration lured the eye |
Курьезные декорации манили глаз |
And novel values furbished ancient themes |
И ценности новеллы полировали древние темы, |
To cheat the mind with the idea of change. |
Чтобы обмануть ум перемены идеей. |
A different picture that was still the same |
Другая картинка, которая была все той же при
этом, |
Appeared upon the cosmic vague background. |
Появлялась на смутном космическом фоне. |
Only another labyrinthine house |
Лишь иной лабиринтоподобный дом |
Of creatures and their doings and events, |
Творений и их дел и событий, |
A city of the traffic of bound souls, |
Город интенсивного движения связанных душ, |
A market of creation and her wares, |
Рынок творения и ее товаров, |
Was offered to the labouring mind and heart. |
Предлагался трудящемуся сердцу и разуму. |
A circuit ending where it first began |
Кругом, кончающимся там, где впервые он
начался, |
Is dubbed the forward and eternal march |
Является обрубленный идущий вперед вечный
марш |
Of progress on perfection's unknown road. |
Прогресса по неизвестному пути совершенства. |
Each final scheme leads to a sequel plan. |
Каждая финальная схема ведет к плану
дальнейшему. |
Yet every new departure seems the last, |
Однако каждое новое отправление казалось
последним, |
Inspired evangel, theory's ultimate peak, |
Вдохновленным евангелием, последним пиком
теории, |
Proclaiming a panacea for all Time's ills |
Прокламирующей панацею ото всех горестей
Времени |
Or carrying thought in its ultimate zenith flight |
Или несущею мысль в ее окончательного зенита
полете |
And trumpeting supreme discovery; |
И возвещающей открытие высшее; |
Each brief idea, a structure perishable, |
Каждая краткая идея, структура непрочная, |
Publishes the immortality of its rule, |
Публикует бессмертность своего правила, |
Its claim to be the perfect form of things, |
Свое требование быть совершенной формой вещей,
|
Truth's last epitome, Time's golden best. |
Последний конспект Истины, золотую вершину
Времени. |
But nothing has been achieved of infinite worth: |
Но ничего бесконечной ценности достигнуто не
было: |
A world made ever anew, never complete, |
Мир, всегда создаваемый заново, никогда не
завершаемый, |
Piled always half-attempts on lost attempts |
Постоянно громоздил половинчатые попытки на
попытки утраченные |
And saw a fragment as the eternal Whole. |
И смотрел на фрагменты как на вечное Целое. |
In the aimless mounting total of things done |
В бесцельность вздымающаяся тотальность вещей
сделанных, |
Existence seemed a vain necessity's act, |
Существование казалось напрасной
неизбежности актом, |
A wrestle of eternal opposites |
Борьбою противоположностей вечных |
In a clasped antagonism's close-locked embrace, |
В антагонизма тесно сплетенных объятиях, |
A play without denouement or idea, |
Игрою без развязки или идеи, |
A hunger march of lives without a goal, |
Голодным маршем жизней без цели, |
Or, written on a bare blackboard of Space, |
Или, написанной на доске голой Пространства, |
A futile and recurring sum of souls, |
Бесполезной и повторяющейся суммою душ, |
A hope that failed, a light that never shone, |
Надеждою падающей, светом, что никогда не
сияет, |
The labour of an unaccomplished Force |
Трудом незаконченной Силы, |
Tied to its acts in a dim eternity. |
Привязанной к своим действиям в вечности
смутной. |
There is no end or none can yet be seen: |
Там не было конца или ничто еще не могло быть
увидено: |
Although defeated, life must struggle on; |
Хотя побежденная, жизнь должна продолжать
делать усилия; |
Always she sees a crown she cannot grasp; |
Она всегда видит корону, которую не может
схватить; |
Her eyes are fixed beyond her fallen state. |
Ее глаза фиксированы на том, что за пределами
ее состояния падшего. |
There quivers still within her breast and ours |
Еще дрожит в ее и нашей груди |
A glory that was once and is no more, |
Слава, что когда-то была и которой нет больше, |
Or there calls to us from some unfulfilled beyond |
Или к нам из некоего неосуществленного
запредельного взывает |
A greatness yet unreached by the halting world. |
Величие, запинающимся миром еще не
достигнутое. |
In a memory behind our mortal sense |
В памяти позади нашего смертного чувства |
A dream persists of larger happier air |
Греза упорствует более просторного и
счастливого воздуха, |
Breathing around free hearts of joy and love, |
Веющего вокруг свободных сердец радости и
любви, |
Forgotten by us, immortal in lost Time. |
Забытого нами, бессмертного в утраченном
Времени. |
A ghost of bliss pursues her haunted depths; |
Призрак блаженства преследует ее часто
посещаемые глубины; |
For she remembers still, though now so far, |
Ибо она еще помнит, хотя сейчас так далека, |
Her realm of golden ease and glad desire |
Свое царство золотого покоя и желания
довольного |
And the beauty and strength and happiness that were hers |
И красоту и силу, и счастье, что были ее |
In the sweetness of her glowing paradise, |
В сладости ее парадиза пылающего, |
In her kingdom of immortal ecstasy |
В ее царстве экстаза бессмертного |
Half-way between God's silence and the Abyss. |
На полпути между Пучиной и тишиной Бога. |
This knowledge in our hidden parts we keep; |
Это знание в наших скрытых частях мы храним; |
Awake to a vague mystery's appeal, |
Пробудившиеся к некой смутной мистерии
призыву, |
We meet a deep unseen Reality |
Мы встречаем незримую Реальность глубокую, |
Far truer than the world's face of present truth: |
Куда более истинную, чем мировой лик нынешней
истины: |
We are chased by a self we cannot now recall |
Нас преследует самость, которую мы сейчас не
можем вернуть, |
And moved by a Spirit we must still become. |
И движимы Духом, которым мы должны еще стать. |
As one who has lost the kingdom of his soul, |
Как тот, кто своей души царство утратил, |
We look back to some god-phase of our birth |
Мы оглядываемся на некую божественную фазу
рождения нашего, |
Other than this imperfect creature here |
Иную, чем это несовершенное творение здесь, |
And hope in this or a diviner world |
И еще надеемся в этом или более божественном
мире |
To recover yet from Heaven's patient guard |
Вернуть от терпеливой стражи Небес |
What by our mind's forgetfulness we miss, |
То, что из-за забывчивости нашего разума мы
упускаем, |
Our being's natural felicity, |
Нашего существа счастье естественное, |
Our heart's delight we have exchanged for grief, |
Нашего сердца восторг, который мы обменяли на
горе, |
The body's thrill we bartered for mere pain, |
Трепет тела, который мы за простую боль отдали, |
The bliss for which our mortal nature yearns |
Блаженство, к которому наша смертная природа
стремится, |
As yearns an obscure moth to blazing Light. |
Как смутный мотылек стремится к Свету
сияющему. |
Our life is a march to a victory never won. |
Наша жизнь - это марш к победе, никогда не
достигнутой. |
This wave of being longing for delight, |
Эта волна бытия, по восторгу томящаяся, |
This eager turmoil of unsatisfied strengths, |
Эта пылкая суматоха неудовлетворенных сил, |
These long far files of forward-striving hopes |
Эти длинные далекие шеренги вперед
устремленных надежд |
Lift worshipping eyes to the blue Void called heaven |
Поднимают боготворящие глаза к голубой
Пустоте, называемой небом, |
Looking for the golden Hand that never came, |
Глядящие в поисках золотой Руки, что не
приходила ни разу, |
The advent for which all creation waits, |
Прибытия, которого все творение ждет, |
The beautiful visage of Eternity |
Прекрасного лика Вечного, |
That shall appear upon the roads of Time. |
Что покажется на дорогах Времени. |
Yet still to ourselves we say rekindling faith, |
Все же, до сих пор мы себе говорим, оживляя веру:
|
"Oh, surely one day he shall come to our cry, |
"О, несомненно, однажды он придет на наш крик,
|
One day he shall create our life anew |
Однажды он сотворит нашу жизнь заново |
And utter the magic formula of peace |
И произнесет магическую формулу мира1 (1Peace -
покой, мир, умиротворение) |
And bring perfection to the scheme of things. |
И принесет совершенство в схему вещей. |
One day he shall descend to life and earth, |
Однажды он низойдет в жизнь и смерть, |
Leaving the secrecy of the eternal doors, |
Покидая тайну вечных дверей, |
Into a world that cries to him for help, |
В мир, который о помощи взывает к нему, |
And bring the truth that sets the spirit free, |
И принесет истину, что дух свободным сделает, |
The joy that is the baptism of the soul, |
Радость, что есть крещение души, |
The strength that is the outstretched arm of Love. |
Силу, что есть простертые руки Любви. |
One day he shall lift his beauty's dreadful veil, |
Однажды он поднимет ужасную вуаль своей
красоты, |
Impose delight on the world's beating heart |
Навяжет восторг сердцу мира бьющемуся |
And bare his secret body of light and bliss." |
И обнажит свое тайное тело блаженства и
света." |
But now we strain to reach an unknown goal: |
Но сейчас мы бьемся достичь неведомой цели: |
There is no end of seeking and of birth, |
Нет здесь конца рождению и поиску, |
There is no end of dying and return; |
Здесь нет конца умиранию и возвращению; |
The life that wins its aim asks greater aims, |
Жизнь, что достигает своей цели, просит целей
более великих, |
The life that fails and dies must live again; |
Жизнь, что не достигла и умерла, должна жить
снова; |
Till it has found itself it cannot cease. |
Пока она не найдет себя, она прекратиться не
может. |
All must be done for which life and death were made. |
Все должно быть сделано, ради чего жизнь и
смерть были сделаны. |
But who shall say that even then is rest? |
Но кто скажет, что даже после этого отдых
наступит? |
Or there repose and action are the same |
Или там отдых и действие являются тем же |
In the deep breast of God's supreme delight. |
В глубокой груди всевышнего восторга Бога. |
In a high state where ignorance is no more, |
В высоком состоянии, где нет больше неведения, |
Each movement is a wave of peace and bliss, |
Каждый момент есть волна блаженства и мира, |
Repose God's motionless creative force, |
Отдых - Бога созидательная неподвижная сила, |
Action a ripple in the Infinite |
Деятельность - рябь в Бесконечном, |
And birth a gesture of Eternity. |
И рождение - Вечности жест. |
A sun of transfiguration still can shine |
Солнце трансфигурации еще может сиять |
And Night can bare its core of mystic light; |
И Ночь может обнажить свое ядро мистического
света; |
The self-cancelling, self-afflicting paradox |
Самоаннулирующийся, несущий самому себе
страдания парадокс |
Into a self-luminous mystery might change, |
Может в самосветящуюся мистерию превратиться, |
The imbroglio into a joyful miracle. |
Путаница - в полное радости чудо. |
Then God could be visible here, here take a shape; |
Тогда Бог может быть видим здесь, здесь принять
форму; |
Disclosed would be the spirit's identity; |
Идентичность духа обнажена будет; |
Life would reveal her true immortal face. |
Жизнь откроет свой бессмертный истинный лик. |
But now a termless labour is her fate: |
Но сейчас безграничный труд ее есть удел: |
In its recurrent decimal of events |
В его повторяющейся десятичной событий |
Birth, death are a ceaseless iteration's points; |
Рождение и смерть являются непрестанного
повторения точками; |
The old question-mark margins each finished page, |
Старым знаком вопроса, стоящим в конце каждой
страницы законченной, |
Each volume of her effort's history. |
В каждом томе ее усилия истории. |
A limping Yes through the aeons journeys still |
Хромое Да через эпохи все еще путешествует, |
Accompanied by an eternal No. |
Сопровождаемое вечным Нет. |
All seems in vain, yet endless is the game. |
Все выглядит тщетным, однако игра нескончаема. |
Impassive turns the ever-circling Wheel, |
Бесстрастное вечно кружащее Колесо
поворачивается, |
Life has no issue, death brings no release. |
Жизнь не имеет исхода, не приносит смерть
избавления. |
A prisoner of itself the being lives |
Свой пленник, живет существо |
And keeps its futile immortality; |
И хранит свое бессмертие тщетное; |
Extinction is denied, its sole escape. |
Угасание отвергается, его единственный способ
побега. |
An error of the gods has made the world. |
Ошибка богов сделала мир. |
Or indifferent the Eternal watches Time. |
Или равнодушный Вечный смотрит на Время. |
|
|
End of Canto Six |
Конец песни шестой |
|
|