| Sri Aurobindo |
Шри Ауробиндо |
| |
|
| SAVITRI |
САВИТРИ |
| A Legend and a Symbol |
Символ и легенда |
| |
|
| PART TWO |
ЧАСТЬ ВТОРАЯ |
| |
|
| BOOK FOUR |
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ |
| The Book of Birth and Quest |
Книга рождения и поиска |
|
|
| Canto Two |
Песнь вторая |
| The Growth of the Flame |
Рост Пламени |
|
|
| A land of mountains and wide sun-beat plains |
Страна гор и просторные, залитые солнцем
равнины, |
| And giant rivers pacing to vast seas, |
И реки-гиганты, шагающие к обширным морям, |
| A field of creation and spiritual hush, |
Поле творения и духовной тиши, |
| Silence swallowing life's acts into the deeps, |
Молчание, поглощающее действия жизни в
глубины, |
| Of thought's transcendent climb and heavenward leap, |
Мысли трансцендентальный подъем и прыжок к
небу, |
| A brooding world of reverie and trance, |
Размышляющий мир1 мечтаний и транса,(1World - мир,
вселенная) |
| Filled with the mightiest works of God and man, |
Наполненный самыми мощными трудами человека и
Бога, |
| Where Nature seemed a dream of the Divine |
Где Природа Божества грезой казалась |
| And beauty and grace and grandeur had their home, |
И красота, грандиозность и грация имели свой
дом, |
| Harboured the childhood of the incarnate Flame. |
Детству инкарнировавшего Пламени дали
убежище. |
| Over her watched millennial influences |
За нею присматривали тысячелетние силы, |
| And the deep godheads of a grandiose past |
И глубокие божества грандиозного прошлого |
| Looked on her and saw the future's godheads come |
Глядели на нее и видели приход божества
будущего, |
| As if this magnet drew their powers unseen. |
Словно этот магнит их силы незримо притягивал. |
| Earth's brooding wisdom spoke to her still breast; |
Земли размышляющая мудрость говорила ее
безмолвной груди; |
| Mounting from mind's last peaks to mate with gods, |
Поднимаясь с последних вершин разума
соединиться с богами, |
| Making earth's brilliant thoughts a springing-board |
Делая блестящие мысли земли трамплином, |
| To dive into the cosmic vastnesses, |
Чтобы нырнуть в космические шири, |
| The knowledge of the thinker and the seer |
Знание мыслителя и провидца |
| Saw the unseen and thought the unthinkable, |
Незримое видело, немыслимое мыслило, |
| Opened the enormous doors of the unknown, |
Распахнуло огромные двери незнаемого, |
| Rent man's horizons into infinity. |
В бесконечность горизонты человека открыло. |
| A shoreless sweep was lent to the mortal's acts, |
Безбрежный размах был придан действиям
смертного, |
| And art and beauty sprang from the human depths; |
Красота и искусство поднялись из глубин
человеческих, |
| Nature and soul vied in nobility. |
Душа и природа в благородстве соперничали. |
| Ethics the human keyed to imitate heaven; |
Этика настраивала человека имитировать небо; |
| The harmony of a rich culture's tones |
Гармония тонов богатой культуры |
| Refined the sense and magnified its reach |
Рафинировала чувство, его увеличив богатства, |
| To hear the unheard and glimpse the invisible |
Чтобы слышать неслышимое и видеть невидимое, |
| And taught the soul to soar beyond things known, |
И учила душу парить над вещами известными. |
| Inspiring life to greaten and break its bounds, |
Вдохновляя жизнь ее границы превзойти и
разрушить, |
| Aspiring to the Immortals' unseen world. |
Стремясь к незримому миру Бессмертных. |
| Leaving earth's safety daring wings of Mind |
Покидая земли безопасность, пробуя крылья
Разума, |
| Bore her above the trodden fields of thought |
Несла ее выше полей мысли исхоженных, |
| Crossing the mystic seas of the Beyond |
Пересекая мистические моря Запредельного, |
| To live on eagle heights near to the Sun. |
Чтобы на орлиных высотах жить близко к Солнцу. |
| There Wisdom sits on her eternal throne. |
Там Мудрость сидит на своем вечном троне. |
| All her life's turns led her to symbol doors |
Повороты всей ее жизни вели ее к символическим
дверям, |
| Admitting to secret Powers that were her kin; |
Открывающимся к тайным Силам, что ей были
родственны; |
| Adept of truth, initiate of bliss, |
Адепт истины, посвященный в блаженство, |
| A mystic acolyte trained in Nature's school, |
Мистический семинарист в школе Природы учился,
|
| Aware of the marvel of created things |
Осознавая чудо сотворенных существ, |
| She laid the secrecies of her heart's deep muse |
Она положила тайны глубокого размышления
своего сердца |
| Upon the altar of the Wonderful; |
На алтарь Удивительного; |
| Her hours were a ritual in a timeless fane; |
Ее часы были ритуалом в безвременном храме; |
| Her acts became gestures of sacrifice. |
Ее действия стали жертвоприношения жестами. |
| Invested with a rhythm of higher spheres |
Облаченное в ритм высших сфер, |
| The word was used as a hieratic means |
Слово использовалось как священное средство |
| For the release of the imprisoned spirit |
Для освобождения заточенного духа |
| Into communion with its comrade gods. |
В общении с его друзьями-богами. |
| Or it helped to beat out new expressive forms |
Или оно помогало ковать новые экспрессивные
формы |
| Of that which labours in the heart of life, |
Того, кто в сердце жизни трудится, |
| Some immemorial Soul in men and things, |
Некой Души незапамятной в существах, в
человеке, |
| Seeker of the unknown and the unborn |
Искательницы неведомого и нерожденного, |
| Carrying a light from the Ineffable |
Несущей свет из Несказанного, |
| To rend the veil of the last mysteries. |
Чтоб сорвать вуаль последних мистерий. |
| Intense philosophies pointed earth to heaven |
Напряженная философия земле на небо
показывала |
| Or on foundations broad as cosmic Space |
И на широком, как космическое Пространство,
фундаменте |
| Upraised the earth-mind to superhuman heights. |
Поднимала земной ум к сверхчеловеческим высям.
|
| Overpassing lines that please the outward eyes |
Превосходя линии, что радуют внешнее зрение, |
| But hide the sight of that which lives within |
Но скрывают облик того, кто живет у скульптуры
внутри |
| Sculpture and painting concentrated sense |
И сконцентрированное чувство раскрашивает |
| Upon an inner vision's motionless verge, |
На неподвижной границе внутреннего видения, |
| Revealed a figure of the invisible, |
Обнаруживала фигуру незримого, |
| Unveiled all Nature's meaning in a form, |
В форме раскрывала все значение Природы |
| Or caught into a body the Divine. |
И Божество в теле улавливало. |
| The architecture of the Infinite |
Архитектура Бесконечного |
| Discovered here its inward-musing shapes |
Здесь свои внутренне размышляющие формы
раскрыла, |
| Captured into wide breadths of soaring stone: |
Плененные в широком полотне парящего камня: |
| Music brought down celestial yearnings, song |
Музыка вниз несла небесные стремления, песня |
| Held the merged heart absorbed in rapturous depths, |
Держала поглощенное сердце в восторженные
глубины погруженным, |
| Linking the human with the cosmic cry; |
Соединяя человека с космическим криком; |
| The world-interpreting movements of the dance |
Интерпретирующие мир движения танца |
| Moulded idea and mood to a rhythmic sway |
Формировали идею и настроение в ритмичном
качании |
| And posture; crafts minute in subtle lines |
И позе; искусные детали тонкими линиями |
| Eternised a swift moment's memory |
Увековечивали память сладкого мига |
| Or showed in a carving's sweep, a cup's design |
Или показывали в резном изгибе, назначении
чаши |
| The underlying patterns of the unseen: |
Образчики незримого, в основе лежащие: |
| Poems in largeness cast like moving worlds |
Поэмы в обширном броске, как движение миров, |
| And metres surging with the ocean's voice |
И ритмы, нарастающие океаническим голосом, |
| Translated by grandeurs locked in Nature's heart |
Переводимые грандиозностями, запертыми в
сердце Природы, |
| But thrown now into a crowded glory of speech |
А сейчас брошенные в наполненное великолепие
речи |
| The beauty and sublimity of her forms, |
Возвышенность и красота ее форм, |
| The passion of her moments and her moods |
Страсть ее моментов и ее настроений, |
| Lifting the human word nearer to the god's. |
Поднимающих человеческое слово ближе к
божественному. |
| Man's eyes could look into the inner realms; |
Глаза человека во внутренние царства могли
заглянуть; |
| His scrutiny discovered number's law |
Его испытующий взгляд раскрывал закон чисел |
| And organised the motions of the stars, |
И упорядочивал движение звезд, |
| Mapped out the visible fashioning of the world, |
Наносил на карту зримое оформление мира, |
| Questioned the process of his thoughts or made |
Исследовал процесс своих мыслей или чертил |
| A theorised diagram of mind and life. |
Теоретические диаграммы жизни и разума. |
| These things she took in as her nature's food, |
Все это она поглощала как своей натуры питание,
|
| But these alone could fill not her wide Self: |
Но одно только это не могло наполнить ее
широкую Самость: |
| A human seeking limited by its gains, |
Человеческий поиск ограничен его
достижениями, |
| To her they seemed the great and early steps |
Ей они казались великими, азартными, |
| Hazardous of a young discovering spirit |
Ранними ступенями открывающего юного духа, |
| Which saw not yet by its own native light; |
Который не видит еще своим собственным светом
врожденным; |
| It tapped the universe with testing knocks |
Который ударял вселенную пробующим стуком |
| Or stretched to find truth mind's divining rod; |
И стремился найти истинного разума
пророческий жезл; |
| There was a growing out to numberless sides, |
Там был рост к бесчисленным сторонам, |
| But not the widest seeing of the soul, |
Но еще без широчайшего зрения души, |
| Not yet the vast direct immediate touch, |
Еще без безбрежного, непосредственного и
прямого касания, |
| Nor yet the art and wisdom of the Gods. |
Еще без мудрости и искусства Богов. |
| A boundless knowledge greater than man's thought, |
Безграничное знание, более великое, чем мысль
человека, |
| A happiness too high for heart and sense |
Счастье слишком высокое для сердца и чувства, |
| Locked in the world and yearning for release |
Что заперты в мире и по свободе томятся, |
| She felt in her; waiting as yet for form, |
Она в себе ощущала; будто ожидая формы, |
| It asked for objects around which to grow |
Он смотрел, что за объекты вокруг, чтобы расти, |
| And natures strong to bear without recoil |
И искал натуры достаточно сильные, чтобы
сносить не отшатываясь |
| The splendour of her native royalty, |
Великолепие ее прирожденной царственности, |
| Her greatness and her sweetness and her bliss, |
Ее величие, ее сладость, блаженство, |
| Her might to possess and her vast power to love: |
Ее силу владеть, ее обширную способность
любить: |
| Earth made a stepping-stone to conquer heaven, |
Земля для переправы через брод сделала камень,
чтоб завоевать небо, |
| The soul saw beyond heaven's limiting boundaries, |
Душа смотрела за ограничивающие границы небес,
|
| Met a great light from the Unknowable |
Встречала великий свет из Непознаваемого |
| And dreamed of a transcendent action's sphere. |
И грезила о сфере трансцендентального
действия. |
| Aware of the universal Self in all |
Универсального Себя во всем сознавая, |
| She turned to living hearts and human forms, |
Она повернулась к живущим сердцам и
человеческим формам; |
| Her soul's reflections, complements, counterparts, |
К ее души отражениям, к двойникам, к
дополнениям, |
| The close outlying portions of her being |
Закрытым удаленным частям ее существа, |
| Divided from her by walls of body and mind |
Отделенным от нее стенами тела и разума, |
| Yet to her spirit bound by ties divine. |
Но к ее духу привязанных божественными узами. |
| Overcoming invisible hedge and masked defence |
Преодолевая оборону, носящую маску, и незримую
изгородь, |
| And the loneliness that separates soul from soul, |
Уединенность, что душу от души отделяет, |
| She wished to make all one immense embrace |
Она хотела обнять все одним безмерным
объятием, |
| That she might house in it all living things |
В котором она могла бы поселить всех живущих
существ, |
| Raised into a splendid point of seeing light |
Поднятых в великолепную точку зрящего света |
| Out of division's dense inconscient cleft, |
Из несознательной расщелины густой
разделения, |
| And make them one with God and world and her. |
И сделать их едиными с Богом, с миром, с собою. |
| Only a few responded to her call: |
Только мало кто на ее зов откликался: |
| Still fewer felt the screened divinity |
Еще меньше кто скрытую божественность
чувствовал |
| And strove to mate its godhead with their own, |
И старался соединить то божество со своим
собственным, |
| Approaching with some kinship to her heights. |
Приближаясь с неким родством к ее высям. |
| Uplifted towards luminous secrecies |
Поднятые вверх к светящимся тайнам |
| Or conscious of some splendour hidden above |
Или осознавая какое-то великолепие, скрытое
свыше, |
| They leaped to find her in a moment's flash, |
Они подпрыгивали, чтобы найти ее в миг вспышки, |
| Glimpsing a light in a celestial vast, |
Замечая свет в небесной обширности, |
| But could not keep the vision and the power |
Но не могли сохранить способность и видение |
| And fell back to life's dull ordinary tone. |
И назад падали, в тупой ординарный тон жизни. |
| A mind daring heavenly experiment, |
Разум, на эксперимент небесный отваживающийся,
|
| Growing towards some largeness they felt near, |
Растя к некой обширности, которую близко они
ощущали, |
| Testing the unknown's bound with eager touch |
Пробуя границу неведомого пылким касанием, |
| They still were prisoned by their human grain: |
Они все еще были заточены человеческой плотью: |
| They could not keep up with her tireless step; |
Они не могли следовать ее неутомимому шагу; |
| Too small and eager for her large-paced will, |
Слишком нетерпеливая, малая для ее широко
шагающей воли, |
| Too narrow to look with the unborn Infinite's gaze |
Слишком узкая, чтобы смотреть нерожденной
Бесконечности взглядом, |
| Their nature weary grew of things too great. |
Их природа уставала расти к вещам слишком
великим. |
| For even the close partners of her thoughts |
Ибо даже партнеры ее мыслей близкие, |
| Who could have walked the nearest to her ray, |
Которые могли к ее лучу гулять ближе всех, |
| Worshipped the power and light they felt in her |
Поклонялись силе и свету, которые они в ней
ощущали, |
| But could not match the measure of her soul. |
Но не могли с ее души меркой сравниться. |
| A friend and yet too great wholly to know, |
Дружелюбная, но слишком великая, чтобы целиком
узнанной быть, |
| She walked in their front towards a greater light, |
Перед ними она проходила к более великому
свету, |
| Their leader and queen over their hearts and souls, |
Их поводырь, королева их душ и сердец, |
| One close to their bosoms, yet divine and far. |
Их груди близкая, но божественная и далекая. |
| Admiring and amazed they saw her stride |
Восхищенные и изумленные, они видели ее
большие шаги, |
| Attempting with a godlike rush and leap |
Пробующие богоподобным натиском или прыжком |
| Heights for their human stature too remote |
Высоты для их человеческого роста слишком
далекие, |
| Or with a slow great many-sided toil |
Или с медленным, великим, многосторонним
трудом |
| Pushing towards aims they hardly could conceive; |
Продвигающиеся к целям, ими едва постижимым; |
| Yet forced to be the satellites of her sun |
Но принужденные стать ее солнца спутниками, |
| They moved unable to forego her light, |
Они двигались, не способные отказаться от ее
света, |
| Desiring they clutched at her with outstretched hands |
Жаждая, они хватались за нее руками
протянутыми |
| Or followed stumbling in the paths she made. |
Или шли, спотыкаясь, по ею проложенным тропам. |
| Or longing with their self of life and flesh |
Или, стремясь своими самостями жизни и плоти, |
| They clung to her for heart's nourishment and support: |
Они цеплялись за нее для опоры их сердца и пищи:
|
| The rest they could not see in visible light; |
Они не могли остального увидеть в видимом
свете; |
| Vaguely they bore her inner mightiness. |
Смутно они ощущали ее внутреннюю мощь. |
| Or bound by the senses and the longing heart, |
Или, связанные чувствами и стремящимся
сердцем, |
| Adoring with a turbid human love, |
Обожая человеческой мутной любовью, |
| They could not grasp the mighty spirit she was |
Они не могли ухватить дух тот могучий |
| Or change by closeness to be even as she. |
Или измениться близостью, чтобы стать как она. |
| Some felt her with their souls and thrilled with her, |
Некоторые чувствовали ее душами и с ней
трепетали; |
| A greatness felt near yet beyond mind's grasp; |
Величие чувствовалось близко, но по за
пределами хватки ума; |
| To see her was a summons to adore, |
Видеть ее было к обожанию призывом, |
| To be near her drew a high communion's force. |
Быть близко к ней давало высокого общения силу.
|
| So men worship a god too great to know, |
Так люди поклоняются богу слишком великому,
чтобы его знать, |
| Too high, too vast to wear a limiting shape; |
Слишком высокому, слишком широкому, чтобы
носить ограничивающую форму, |
| They feel a Presence and obey a might, |
Они ощущают Присутствие и повинуются мощи, |
| Adore a love whose rapture invades their breasts; |
Обожают любовь, чей восторг проникает им в
грудь; |
| To a divine ardour quickening the heart-beats, |
Следуют пылу божественному, оживляющему
сердца удары, |
| A law they follow greatening heart and life. |
Закону, возвеличивающему сердце и жизнь. |
| Opened to the breath is a new diviner air, |
Открыт для дыхания новый, более божественный
воздух, |
| Opened to man is a freer, happier world: |
Открыт человеку более свободный и счастливый
мир: |
| He sees high steps climbing to Self and Light. |
Он видит ступени высокие, взбирающиеся к Себе и
к Свету. |
| Her divine parts the soul's allegiance called: |
Ее божественные части звали верность души: |
| It saw, it felt, it knew the deity. |
Душа видит, она чувствует и божество знает. |
| Her will was puissant on their nature's acts, |
Ее воля влияла на натуры их действия, |
| Her heart's inexhaustible sweetness lured their hearts, |
Ее сердца неистощимая сладость сердца их
манила, |
| A being they loved whose bounds exceeded theirs; |
Они любили существо, чьи границы их границ были
больше; |
| Her measure they could not reach but bore her touch, |
Ее меры достичь они не могли, но ощущали ее
прикасание, |
| Answering with the flower's answer to the sun |
Отвечая ответом цветка солнцу, |
| They gave themselves to her and asked no more. |
Они себя ей отдавали и больше не спрашивали. |
| One greater than themselves, too wide for their ken, |
Более великую, чем они сами, слишком широкую
для их кругозора, |
| Their minds could not understand nor wholly know, |
Их умы понять не могли, ни узнать целиком, |
| Their lives replied to hers, moved at her words: |
Их жизни ей отвечали и двигались по ее слову: |
| They felt a godhead and obeyed a call, |
Они чувствовали божество и слушались зова, |
| Answered to her lead and did her work in the world; |
Отвечали ее руководству и ее работу делали в
мире; |
| Their lives, their natures moved compelled by hers |
Их натуры, их жизни двигались, ею принуждаемые, |
| As if the truth of their own larger selves |
Словно правда их собственных более обширных
самостей |
| Put on an aspect of divinity |
Принимала аспект божественности, |
| To exalt them to a pitch beyond their earth's. |
Чтобы их поднять за пределы их земного
естества. |
| They felt a larger future meet their walk; |
Они ощущали, что более обширное будущее их
прогулку встречает; |
| She held their hands, she chose for them their paths: |
Она держала их за руки, она выбирала им путь: |
| They were moved by her towards great unknown things, |
Они были движимы ею к великим вещам
неизвестным, |
| Faith drew them and the joy to feel themselves hers; |
Вера вела их и радость себя ощущать,
принадлежащими ей; |
| They lived in her, they saw the world with her eyes. |
Они жили в ней, на мир ее глазами смотрели. |
| Some turned to her against their nature's bent; |
Некоторые поворачивались к ней против своих
природных наклонностей; |
| Divided between wonder and revolt, |
Разрывались между удивлением и мятежом, |
| Drawn by her charm and mastered by her will, |
Притягиваемые ее красотой, подчиненные ее
волей, |
| Possessed by her, her striving to possess, |
Захваченные ею, владеть ею старались, |
| Impatient subjects, their tied longing hearts |
Нетерпеливые подчиненные, их связанные
стремящиеся сердца, |
| Hugging the bonds close of which they most complained, |
Прижимающие крепко оковы, на которые всего
больше и жалуются, |
| Murmured at a yoke they would have wept to lose, |
Ругали ярмо, по которому плакали бы, потеряв, |
| The splendid yoke of her beauty and her love: |
Великолепное ярмо ее красоты и любви: |
| Others pursued her with life's blind desires |
Другие следовали ей со слепыми желаниями жизни
|
| And claiming all of her as their lonely own, |
И, требуя все от нее, как от своей
исключительной собственности, |
| Hastened to engross her sweetness meant for all. |
Спешили захватить ее сладость, для всех
предназначенную. |
| As earth claims light for its lone separate need |
Как земля требует свет лишь для своей
обособленной надобности, |
| Demanding her for their sole jealous clasp, |
Требуя ее лишь для своих единственных ревнивых
объятий, |
| They asked from her movements bounded like their own |
Они просили от нее движений, ограниченных
подобно их собственным, |
| And to their smallness craved a like response. |
И на свою малость жаждали любимого отклика. |
| Or they repined that she surpassed their grip, |
Либо жаловались, что она превосходит их хватку |
| And hoped to bind her close with longing's cords. |
И надеялись привязать ее близко веревками
страсти. |
| Or finding her touch desired too strong to bear |
Или, находя ее касание желанное слишком
сильным, чтобы сносить, |
| They blamed her for a tyranny they loved, |
Они обвиняли ее в тирании, ими ж любимой, |
| Shrank into themselves as from too bright a sun, |
Сжимались в себе, как от слишком яркого солнца, |
| Yet hankered for the splendour they refused. |
И, страстно желая великолепия, от него
отрекались. |
| Angrily enamoured of her sweet passionate ray |
Сердито влюбленная в ее страстный сладостный
луч, |
| The weakness of their earth could hardly bear, |
Их земная слабость его переносила с трудом, |
| They longed but cried out at the touch desired |
Они стремились, но от касания кричали
желанного, |
| Inapt to meet divinity so close, |
Не умеющие так близко встречать божество, |
| Intolerant of a Force they could not house. |
Нетерпимые к Силе, они не могли ее поселить. |
| Some drawn unwillingly by her divine sway |
Некоторые, против воли ее божественным
влиянием ведомые, |
| Endured it like a sweet but alien spell; |
Терпели ее как сладкие, но инородные чары, |
| Unable to mount to levels too sublime, |
Неспособные подняться на уровни слишком
величественные, |
| They yearned to draw her down to their own earth. |
Они стремились притянуть ее вниз, на
собственную землю. |
| Or forced to centre round her their passionate lives, |
Или, принужденные сосредоточить вокруг нее их
страстные жизни, |
| They hoped to bind to their heart's human needs |
Они надеялись к человеческим нуждам их сердец
привязать |
| Her glory and grace that had enslaved their souls. |
Ее славу и грацию, что покорила их души. |
| |
|
| _____But mid this world, these hearts
that answered her call, |
_____Но в этом мира те сердца, что
на ее зов отвечали, |
| None could stand up her equal and her mate. |
Ни одно не могло стать ей супругом и ровней. |
| In vain she stooped to equal them with her heights, |
Тщетно сгибалась она, на них свои высоты
равняя, |
| Too pure that air was for small souls to breathe. |
Слишком чист был тот воздух для дыхания
маленьких душ. |
| These comrade selves to raise to her own wide breadths |
Поднять эти дружеские самости к своим
собственным широким просторам |
| Her heart desired and fill with her own power |
Ее сердце желало и наполнить своей собственной
силой, |
| That a diviner Force might enter life, |
Чтобы более божественная Мощь могла войти в
жизнь, |
| A breath of Godhead greaten human time. |
Дыхание Божества - возвеличить человеческое
время. |
| Although she leaned down to their littleness |
Хотя она склонялась к их малости, |
| Covering their lives with her strong passionate hands |
Своими сильными и страстными руками накрывая
их жизни, |
| And knew by sympathy their needs and wants |
С сочувствием относилась к их желаниям и
нуждам, |
| And dived in the shallow wave-depths of their lives |
На мелководье в толщу волн их жизней ныряла, |
| And met and shared their heart-beats of grief and joy |
Встречала и разделяла их пульс горя и радости |
| And bent to heal their sorrow and their pride, |
И наклонялась, чтобы исцелить их страдание и
гордыню, |
| Lavishing the might that was hers on her lone peak |
Расточая могущество, что было ее на ее одинокой
вершине, |
| To lift to it their aspiration's cry, |
Чтобы поднять на нее их стремления крик, |
| And though she drew their souls into her vast |
И хотя она вела в свою ширь их души |
| And surrounded with the silence of her deeps |
И молчанием своих глубин окружала, |
| And held as the great Mother holds her own, |
И держала, как великая Мать свое держит чадо, |
| Only her earthly surface bore their charge |
Лишь ее земная поверхность их бремя несла |
| And mixed its fire with their mortality: |
И с их смертностью свой огонь смешивала: |
| Her greater self lived sole, unclaimed, within. |
Ее более великая самость жила одиноко,
незатребованная, внутри. |
| Oftener in dumb Nature's stir and peace |
Чаще в суматохе и покое бессловесной Природы |
| A nearness she could feel serenely one; |
Близость она могла ощутить безмятежно одну; |
| The Force in her drew earth's subhuman broods; |
Сила в ней земли субчеловеческие раздумья
притягивала; |
| And to her spirit's large and free delight |
И в простор и свободный восторг своего духа |
| She joined the ardent-hued magnificent lives |
Она присоединяла пылко раскрашенные
великолепные жизни |
| Of animal and bird and flower and tree. |
Животных, птиц, цветов и деревьев. |
| They answered to her with the simple heart. |
Они отвечали ей своим простым сердцем. |
| In man a dim disturbing somewhat lives; |
В человеке что-то смутное живет нарушающее; |
| It knows but turns away from divine Light |
Он знает, но отворачивается от Света
божественного, |
| Preferring the dark ignorance of the fall. |
Предпочитая падения невежество темное. |
| Among the many who came drawn to her |
Среди многих, кто ею привлеченным пришел, |
| Nowhere she found her partner of high tasks, |
Ни в ком она не находила партнера по своим
высоким задачам, |
| The comrade of her soul, her other self |
Друга себе, свою другую себя, |
| Who was made with her, like God and Nature, one. |
Что был бы создан с ней, как Бог и Природа,
единым. |
| Some near approached, were touched, caught fire, then failed, |
Некоторые приближались, были затронуты, ловили
огонь, и слабели. |
| Too great was her demand, too pure her force. |
Слишком велико ее требование, слишком чиста ее
сила. |
| Thus lighting earth around her like a sun, |
Так, освещая вокруг себя землю, как солнце, |
| Yet in her inmost sky an orb aloof, |
Однако в своем глубочайшем небе на орбите
своей далека, |
| A distance severed her from those most close. |
Дистанция отделяла ее даже от самых близких. |
| Puissant, apart her soul as the gods live. |
Могуча, обособлена ее душа, как живут боги. |
| |
|
| _____As yet unlinked with the broad
human scene, |
_____Как еще не связанная с
обширной человеческой сценой, |
| In a small circle of young eager hearts, |
В малом кругу юных, пылких сердец были |
| Her being's early school and closed domain, |
Ее существа ранняя школа и владения замкнутые, |
| Apprentice in the business of earth-life, |
Ученик в делах земной жизни, |
| She schooled her heavenly strain to bear its touch, |
Она учила свою небесную часть сносить его
прикасание, |
| Content in her little garden of the gods |
Довольная в своем саду богов маленьком, |
| As blooms a flower in an unvisited place. |
Как цветок, что распускается в непосещаемом
месте. |
| Earth nursed, unconscious still, the inhabiting flame, |
Земля вскармливала живое пламя, пока
несознательное, |
| Yet something deeply stirred and dimly knew; |
Но что-то глубоко шевелилось и смутно знало; |
| There was a movement and a passionate call, |
Там было движение и страстный зов, |
| A rainbow dream, a hope of golden change; |
Радужное греза, надежда золотой перемены; |
| Some secret wing of expectation beat, |
Какое-то тайное крыло в ожидании било, |
| A growing sense of something new and rare |
Растущее чувство чего-то нового и редкого, |
| And beautiful stole across the heart of Time. |
И красота пробирались сквозь сердце Времени. |
| Then a faint whisper of her touched the soil, |
Затем ее слабый шепот ее коснулся земли, |
| Breathed like a hidden need the soul divines; |
Словно дышала нужда затаенная, которую
угадывает душа; |
| The eye of the great world discovered her |
Глаз великого мира обнаружил ее, |
| And wonder lifted up its bardic voice. |
И удивление подало свой голос барда. |
| A key to a Light still kept in being's cave, |
Ключ к Свету хранился в пещере существа пока
что, |
| The sun-word of an ancient mystery's sense, |
Солнце-слово со смыслом древней мистерии, |
| Her name ran murmuring on the lips of men |
Ее имя бежало журча по устам человеческим, |
| Exalted and sweet like an inspired verse |
Возвышенное и сладкое, как стих вдохновенный, |
| Struck from the epic lyre of rumour's winds |
Вылетало из эпической лиры крыльев молвы |
| Or sung like a chanted thought by the poet Fame. |
Или звенело как мысль, воспетая поэтической
Славой. |
| But like a sacred symbol's was that cult. |
Но как священного символа был этот культ. |
| Admired, unsought, intangible to the grasp |
Вызывающая восхищение, не узнанная, не
уловимая для понимания, |
| Her beauty and flaming strength were seen afar |
Ее красота и пламенеющая сила били видны
издалека, |
| Like lightning playing with the fallen day, |
Как молнии, играющие со слабеющим днем, |
| A glory unapproachably divine. |
Слава непостижимо божественная. |
| No equal heart came close to join her heart, |
Ни одного равного сердца не пришло близко,
объединиться с ее сердцем, |
| No transient earthly love assailed her calm, |
Никакая мимолетная земная любовь ее покой не
нарушила, |
| No hero passion had the strength to seize; |
Никакая геройская страсть не имела силы
схватить; |
| No eyes demanded her replying eyes. |
Ничьи глаза не требовали ее глаз отвечающих. |
| A Power within her awed the imperfect flesh; |
Сила внутри нее несовершенной плоти
благоговение внушала; |
| The self-protecting genius in our clay |
Себя защищающий гений в нашей глине |
| Divined the goddess in the woman's shape |
В женском образе богиню угадывал |
| And drew back from a touch beyond its kind |
И отступал от касания, что его род превосходит, |
| The earth-nature bound in sense-life's narrow make. |
Земная натура, связанная в узкой работе
чувственной жизни. |
| The hearts of men are amorous of clay-kin |
Сердца людей влюблены в глину |
| And bear not spirits lone and high who bring |
И не имеют одинокого и высокого духа, который
приносит |
| Fire-intimations from the deathless planes |
Огни-намеки из планов бессмертных, |
| Too vast for souls not born to mate with heaven. |
Слишком широкие для душ, не рожденных, чтобы
спариться с небом. |
| Whoever is too great must lonely live. |
Всякий, кто слишком велик, должен жить одиноко. |
| Adored he walks in mighty solitude; |
Обожаемый, он в уединении могучем гуляет; |
| Vain is his labour to create his kind, |
Тщетен труд его себе подобных создать, |
| His only comrade is the Strength within. |
Его друг - только Сила внутри. |
| Thus was it for a while with Savitri. |
Так было с Савитри какое-то время, |
| All worshipped marvellingly, none dared to claim. |
Изумляясь, все поклонялись, никто притязать не
осмеливался. |
| Her mind sat high pouring its golden beams, |
Ее разум сидел высоко, свои золотые лучи
изливая, |
| Her heart was a crowded temple of delight. |
Ее сердце было переполненным храмом восторга. |
| A single lamp lit in perfection's house, |
В доме совершенства горела одинокая лампа, |
| A bright pure image in a priestless shrine, |
В часовне без жрецов образ светлый и чистый, |
| Midst those encircling lives her spirit dwelt, |
Среди тех, кто ее окружал, дух ее жил, |
| Apart in herself until her hour of fate. |
Сама по себе до своего судьбоносного часа. |
| |
|
| End of Canto Two |
Конец второй песни |
|
|