| Sri Aurobindo |
Шри Ауробиндо |
| |
|
| SAVITRI |
САВИТРИ |
| A Legend and a Symbol |
Символ и легенда |
| |
|
| PART TWO |
ЧАСТЬ ВТОРАЯ |
| |
|
| BOOK FOUR |
КНИГА ЧЕТВЕРТАЯ |
| The Book of Birth and Quest |
Книга рождения и поиска |
|
|
| Canto Three |
Песнь третья |
| The Call to the Quest |
Призыв к поиску |
|
|
| A morn that seemed a new creation's front, |
Утро, что казалось нового мироздания ликом, |
| Bringing a greater sunlight, happier skies, |
Несущее более великий солнечный свет, более
счастливое небо, |
| Came burdened with a beauty moved and strange |
Пришло, пылая красотою волнующей, странной, |
| Out of the changeless origin of things. |
Из неизменного истока вещей. |
| An ancient longing struck again new roots: |
Древняя страсть опять новые корни пустила. |
| The air drank deep of unfulfilled desire; |
Воздух глубину неосуществленного желания пил; |
| The high trees trembled with a wandering wind |
Высокие деревья дрожали в ветре скитающемся, |
| Like souls that quiver at the approach of joy, |
Словно души, что трепещут в приближении
радости, |
| And in a bosom of green secrecy |
И в груди зеленого таинства, |
| For ever of its one love-note untired |
В вечно одной неутомленной ноте любви |
| A lyric co‹l cried among the leaves. |
Лирическая суматоха среди листьев звенела. |
| Away from the terrestrial murmur turned |
Отвернувшись от земного неясного шума, |
| Where transient calls and answers mix their flood, |
Где мимолетные призывы и ответы смешали свой
паводок, |
| King Aswapati listened through the ray |
Король Ашвапати в проблеске вслушивался |
| To other sounds than meet the sense-formed ear. |
В звуки иные, чем встречаемые ухом,
сформированным чувством. |
| On a subtle interspace which rings our life, |
В промежуточном тонком пространстве, что нашу
жизнь окружает, |
| Unlocked were the inner spirit's trance-closed doors: |
Не заперты были внутреннего духа двери транса
прикрытые: |
| The inaudible strain in Nature could be caught; |
Недоступное уху усилие в Природе могло быть
уловлено; |
| Across this cyclic tramp of eager lives, |
Сквозь этот циклический топот страстных
жизней, |
| Across the deep urgency of present cares, |
Сквозь глубокую насущность постоянных забот |
| Earth's wordless hymn to the Ineffable |
Земли бессловесный гимн Невыразимому |
| Arose from the silent heart of the cosmic Void; |
Из безмолвного сердца космической Пустоты
поднимался; |
| He heard the voice repressed of unborn Powers |
Он слышал подавленный голос Сил нерожденных, |
| Murmuring behind the luminous bars of Time. |
Бормочущий за светящимися засовами Времени. |
| Again the mighty yearning raised its flame |
Могучее стремление вновь подняло свое пламя, |
| That asks a perfect life on earth for men |
Что просит совершенной жизни на земле для
людей |
| And prays for certainty in the uncertain mind |
И молит об уверенности в неуверенном разуме, |
| And shadowless bliss for suffering human hearts |
О блаженстве безоблачном людским страдающим
сердцам, |
| And Truth embodied in an ignorant world |
О воцарении Истины в мире невежественном, |
| And godhead divinising mortal forms. |
О божестве, обожествляющем смертные формы. |
| A word that leaped from some far sky of thought, |
Слово, что прыгнуло из какого-то неба мысли
далекого, |
| Admitted by the cowled receiving scribe |
Допущенное принимающим писцом в капюшоне, |
| Traversed the echoing passages of his brain |
Пересекло отзывающиеся эхом его мозга проходы |
| And left its stamp on the recording cells. |
И оставило свой штамп на регистрирующих
клетках. |
| "O Force-compelled, Fate-driven earth-born race, |
"О вынуждаемая Силой, Судьбою ведомая,
землею рожденная раса, |
| O petty adventurers in an infinite world |
О мелкие авантюристы в мире бескрайнем, |
| And prisoners of a dwarf humanity, |
И карликовой своей человечности пленники, |
| How long will you tread the circling tracks of mind |
Как долго вы будете топтаться в кружащейся
колее разума |
| Around your little self and petty things? |
Вокруг вашей маленькой самости и пустяковых
вещей? |
| But not for a changeless littleness were you meant, |
Не для неизменной малости были вы
предназначены, |
| Not for vain repetition were you built; |
Не для тщетного повторения созданы; |
| Out of the Immortal's substance you were made; |
Из субстанции Бессмертного вы были сделаны; |
| Your actions can be swift revealing steps, |
Быстро обнаруживающими шагами могут стать
ваши действия, |
| Your life a changeful mould for growing gods. |
Ваша жизнь - изменяющейся формой для растущих
богов. |
| A Seer, a strong Creator, is within, |
Внутри вас Провидец, могучий Творец, |
| The immaculate Grandeur broods upon your days, |
Безупречная Грандиозность о ваших днях
размышляет, |
| Almighty powers are shut in Nature's cells. |
Всемогущие силы закрыты в клетках Природы. |
| A greater destiny waits you in your front: |
Более великая судьба вас ждет пред вами: |
| This transient earthly being if he wills |
Это скоротечное земное существо, если только
захочет, |
| Can fit his acts to a transcendent scheme. |
Может приспособить свои действия
трансцендентальному плану. |
| He who now stares at the world with ignorant eyes |
Тот, кто сейчас в мир вглядывается глазами
неведающими, |
| Hardly from the Inconscient's night aroused, |
От ночи Несознания с трудом пробужденный, |
| That look at images and not at Truth, |
Кто смотрит на образ, а не на Правду, |
| Can fill those orbs with an immortal's sight. |
Те глаза может заполнить видом бессмертия. |
| Yet shall the godhead grow within your hearts, |
Бог еще вырастет внутри ваших сердец, |
| You shall awake into the spirit's air |
Вы пробудитесь в воздухе духа |
| And feel the breaking walls of mortal mind |
И ощутите крушение стен смертного разума, |
| And hear the message which left life's heart dumb |
И послание услышите, которое оставляет немым
сердце жизни, |
| And look through Nature with sun-gazing lids |
И посмотрите сквозь Природу вглядывающимися в
солнце глазами, |
| And blow your conch-shells at the Eternal's gate. |
И в ворота Вечности вашу раковину-скорлупку
внесете. |
| Authors of earth's high change, to you it is given |
Авторы высокого изменения земли, вам дано |
| To cross the dangerous spaces of the soul |
Пересечь опасные пространства души |
| And touch the mighty Mother stark awake |
И могучей Матери, окончательно проснувшись,
коснуться, |
| And meet the Omnipotent in this house of flesh |
Встретить Всемогущего в этом доме из плоти |
| And make of life the million-bodied One. |
И сделать из жизни миллионнотелое Одно. |
| The earth you tread is a border screened from heaven; |
Земля, по которой ступаете вы - это край,
скрытый от неба, |
| The life you lead conceals the light you are. |
Жизнь, что ведете вы, прячет свет, которым
являетесь вы. |
| Immortal Powers sweep flaming past your doors; |
Бессмертные Силы мчатся за вашими дверями
пылая, |
| Far-off upon your tops the god-chant sounds |
Далекие на ваших вершинах божественного
песнопения звуки, |
| While to exceed yourselves thought's trumpets call, |
В то время как трубы мысли зовут вас самих себя
превзойти, |
| Heard by a few, but fewer dare aspire, |
Слышат немногие, еще меньше кто стремиться
отваживается, |
| The nympholepts of the ecstasy and the blaze. |
Волшебники экстаза и пламени. |
| An epic of hope and failure breaks earth's heart; |
Эпос надежды и неудачи рвет сердце земли; |
| Her force and will exceed her form and fate. |
Ее сила и воля ее форму и судьбу превосходят. |
| A goddess in a net of transience caught, |
Богиня в сеть несознания пойманная, |
| Self-bound in the pastures of death she dreams of life, |
Себя связавшая на пастбищах смерти, она грезит
о жизни, |
| Self-racked with the pains of hell aspires to joy, |
Сама себя пытками ада мучающая, стремится к
радости |
| And builds to hope her altars of despair, |
И ради надежды свои алтари отчаяния строит, |
| Knows that one high step might enfranchise all |
Знает, что один высокий шаг может освободить
все |
| And, suffering, looks for greatness in her sons. |
И, страдающая, в своих сыновьях ожидает
величия. |
| But dim in human hearts the ascending fire, |
Но смутное в сердцах человеческих поднимается
пламя, |
| The invisible Grandeur sits unworshipped there; |
Незримый Великий здесь сидит непочтенным; |
| Man sees the Highest in a limiting form |
В ограничивающей форме Человек видит Высшего |
| Or looks upon a Person, hears a Name. |
Или глядит на Персону и слышит Имя. |
| He turns for little gains to ignorant Powers |
Он поворачивает ради маленькой выгоды к Силам
невежественным |
| Or kindles his altar lights to a demon face. |
Или возжигает алтарь свой демоническому лику. |
| He loves the Ignorance fathering his pain. |
Он любит Неведение, его боль порождающее. |
| A spell is laid upon his glorious strengths; |
Чары на его великолепных силах лежат. |
| He has lost the inner Voice that led his thoughts, |
Он потерял внутренний Голос, что вел его мысли, |
| And masking the oracular tripod seat |
И маскирующий треножник-сидение оракула |
| A specious Idol fills the marvel shrine. |
Благовидный Идол заполняет часовню чудесную. |
| The great Illusion wraps him in its veils, |
Великая Иллюзия закутывает его в свои покрова, |
| The soul's deep intimations come in vain, |
Души намеки глубокие тщетно проходят, |
| In vain is the unending line of seers, |
Нескончаемая линия провидцев напрасна, |
| The sages ponder in unsubstantial light, |
Мудрецы размышляют в невещественном свете, |
| The poets lend their voice to outward dreams, |
Поэты ссужают внешним грезам свои голоса, |
| A homeless fire inspires the prophet tongues. |
Бездомный огонь воодушевляет голос пророка. |
| Heaven's flaming lights descend and back return, |
Небес пламенеющий свет нисходит и назад
возвращается, |
| The luminous Eye approaches and retires; |
Светлый Глаз приближается и отступает; |
| Eternity speaks, none understands its word; |
Вечность говорит, не понимает никто ее слов; |
| Fate is unwilling and the Abyss denies; |
Судьба несогласна и отрицает Пучина; |
| The Inconscient's mindless waters block all done. |
Несознания воды бездумные блокируют
сделанное. |
| Only a little lifted is Mind's screen; |
Лишь немного приподнята Разума ширма. |
| The Wise who know see but one half of Truth, |
Мудрец, что знает, видит, но лишь половину
Истины, |
| The strong climb hardly to a low-peaked height, |
Сильный с трудом взбирается на невысокие пики, |
| The hearts that yearn are given one hour to love. |
Сердца, что стремятся, даются на один час, чтоб
любить, - |
| His tale half told, falters the secret Bard; |
История недосказана, тайный Бард спотыкается, -
|
| The gods are still too few in mortal forms." |
Боги еще слишком малы в смертных формах". |
| The Voice withdrew into its hidden skies. |
Голос отступил в свои небеса. |
| But like a shining answer from the gods |
Но как сияющий ответ от богов, |
| Approached through sun-bright spaces Savitri. |
Сквозь солнечно-яркие пространства
приближалась Савитри. |
| Advancing amid tall heaven-pillaring trees, |
Идя среди высокой подпирающей небо колоннады
деревьев, |
| Apparelled in her flickering-coloured robe |
Одетая в свое платье трепетных красок, |
| She seemed, burning towards the eternal realms, |
Она казалась к вечным царствам стремящимся, |
| A bright moved torch of incense and of flame |
Ярко горящим факелом фимиама и пламени, |
| That from the sky-roofed temple-soil of earth |
Из храма-земли с его куполом-небом |
| A pilgrim hand lifts in an invisible shrine. |
Поднятым рукой пилигрима в незримой часовне. |
| There came the gift of a revealing hour: |
Так пришел дар обнаруживающего часа: |
| He saw through depths that reinterpret all, |
Он смотрел сквозь глубины, что интерпретируют
по-новому все, |
| Limited not now by the dull body's eyes, |
Не ограниченный сейчас глазами тела тупого, |
| New-found through an arch of clear discovery, |
А новоприобретенными, сквозь арку раскрытия
чистого, |
| This intimation of the world's delight, |
На этот намек мирового восторга, |
| This wonder of the divine Artist's make |
На это чудо творения Артиста божественного, |
| Carved like a nectar-cup for thirsty gods, |
Вырезанное как нектарная чаша для богов,
жаждой томимых, |
| This breathing Scripture of the Eternal's joy, |
На это живое Священное Писание радости
Вечного, |
| This net of sweetness woven of aureate fire. |
На эту сеть сладости, сотканную из золотистого
пламени. |
| Transformed the delicate image-face became |
Трансформированный деликатный образ лица |
| A deeper Nature's self-revealing sign, |
Стал более глубокой Природы самораскрытия
знаком, |
| A gold-leaf palimpsest of sacred births, |
Золотолистный палимпсест1 священных рождений,
(1 Палимпсест - текст, написанный поверх прежнего
текста.) |
| A grave world-symbol chiselled out of life. |
Могильный мировой символ был с жизни срезан. |
| Her brow, a copy of clear unstained heavens, |
Ее лоб, копия незапятнанного чистого неба, |
| Was meditation's pedestal and defence, |
Медитации был защитой и пьедесталом, |
| The very room and smile of musing Space, |
Улыбкой и палатой Пространства
раздумывающего, |
| Its brooding line infinity's symbol curve. |
Его размышляющая линия бесконечности символ
согнула. |
| Amid her tresses' cloudy multitude |
Среди облачной массы волос |
| Her long eyes shadowed as by wings of Night |
Ее длинные глаза, будто осененные крыльями
Ночи |
| Under that moon-gold forehead's dreaming breadth |
Под мечтающей ширью золотолунного лба, |
| Were seas of love and thought that held the world; |
Были морями любви и мысли, вмещавшими мир; |
| Marvelling at life and earth they saw truths far. |
Дивясь на жизнь и на землю, они издали видели
истинное. |
| A deathless meaning filled her mortal limbs; |
Бессмертное значение наполняло ее смертные
члены; |
| As in a golden vase's poignant line |
Как острая линия золотой вазы, |
| They seemed to carry the rhythmic sob of bliss |
Они, казалось, несут ритм рыданий блаженства |
| Of earth's mute adoration towards heaven |
Земли молчаливого поклонения небу, |
| Released in beauty's cry of living form |
Прорвавшихся в крике прекрасного формы живой |
| Towards the perfection of eternal things. |
К совершенству вечных вещей. |
| Transparent grown the ephemeral living dress |
Прозрачное приближалось эфемерное платье
живое, |
| Bared the expressive deity to his view. |
Обнажив выразительное божество его взору. |
| Escaped from surface sight and mortal sense |
Избежав поверхностного зрения и смертного
чувства, |
| The seizing harmony of its shapes became |
Уловленная гармония этого облика стала |
| The strange significant icon of a Power |
Странной, многозначительной иконой Силы, |
| Renewing its inscrutable descent |
Свой непостижимый спуск возобновляющей |
| Into a human figure of its works |
В человеческую фигуру своей работы, |
| That stood out in life's bold abrupt relief |
Что выделяется в жизни смелым, четким рельефом |
| On the soil of the evolving universe, |
На почве вселенной развертывающейся, |
| A godhead sculptured on a wall of thought, |
Божественная скульптура на стене мысли, |
| Mirrored in the flowing hours and dimly shrined |
Отраженная в плывущих часах, смутно и
благоговейно погруженная |
| In Matter as in a cathedral cave. |
В Материю, как в пещеру соборную. |
| Annulled were the transient values of the mind, |
Аннулированы были преходящие ценности разума, |
| The body's sense renounced its earthly look; |
Чувство тела отвергло свой земной взор, |
| Immortal met immortal in their gaze. |
Бессмертие встретило взглядом бессмертие. |
| Awaked from the close spell of daily use |
Пробужденный от скрывающих чар обыденных дел, |
| That hides soul-truth with the outward form's disguise, |
Что прячут правду души внешней формы личиной, |
| He saw through the familiar cherished limbs |
Он видел за знакомыми чертами взлелеянными |
| The great and unknown spirit born his child. |
Свою дочь как великого и неизвестного духа
рожденного. |
| An impromptu from the deeper sight within, |
Экспромтом от глубочайшего зрелища изнутри |
| Thoughts rose in him that knew not their own scope. |
Поднялись в нем мысли, что своих собственных
пределов не знали. |
| Then to those large and brooding depths whence Love |
Потом, тем обширным, размышляющим глубинам,
откуда Любовь |
| Regarded him across the straits of mind, |
Смотрела на его через проливы ума, |
| He spoke in sentences from the unseen Heights. |
Он рек с незримых Высот. |
| For the hidden prompters of our speech sometimes |
Поскольку скрытые суфлеры нашей речи порой |
| Can use the formulas of a moment's mood |
Могут использовать сиюминутного настроения
формулы, |
| To weigh unconscious lips with words from Fate: |
Чтобы обременить бессознательные губы словами
Судьбы, |
| A casual passing phrase can change our life. |
Случайная мимолетная фраза может нашу жизнь
изменить. |
| "O spirit, traveller of eternity, |
"О Дух, путешественник вечности, |
| Who cam'st from the immortal spaces here |
Который пришел из бессмертных просторов сюда, |
| Armed for the splendid hazard of thy life |
Вооруженный для великолепного риска твоей
жизни, |
| To set thy conquering foot on Chance and Time, |
Чтобы поставить стопу завоевателя на Случай и
Время, |
| The moon shut in her halo dreams like thee. |
Луна, в свое гало окутанная, подобна тебе. |
| A mighty Presence still defends thy frame. |
Могучее Присутствие все еще хранит твое тело. |
| Perhaps the heavens guard thee for some great soul, |
Наверное, небеса тебя берегут для какой-то
великой души, |
| Thy fate, thy work are kept somewhere afar. |
Твоя судьба, твоя работа хранятся где-то
далеко. |
| Thy spirit came not down a star alone. |
Твой Дух сошел вниз не одинокой звездой. |
| O living inscription of the beauty of love |
О живое посвящение любви красоте, |
| Missalled in aureate virginity, |
Начертанное в золотой девственности, |
| What message of heavenly strength and bliss in thee |
Послание силы небес и блаженства в тебе |
| Is written with the Eternal's sun-white script, |
Записано солнечно-белым почерком Вечного, |
| One shall discover and greaten with it his life |
Тот обнаружится и тобой свою жизнь возвеличит, |
| To whom thou loosenest thy heart's jewelled strings. |
Для которого ты драгоценные завязки своего
сердца распустишь. |
| O rubies of silence, lips from which there stole |
О рубины безмолвия, уста в которых таится |
| Low laughter, music of tranquillity, |
Низкий смех, спокойствия музыка, |
| Star-lustrous eyes awake in sweet large night |
Блестящие звезды глаз проснувшиеся в сладкой
ночи просторной |
| And limbs like fine-linked poems made of gold |
И члены, как сложенные прекрасно поэмы из
золота |
| Stanzaed to glimmering curves by artist gods, |
Срифмованные в блестящих изгибах
богами-артистами, |
| Depart where love and destiny call your charm. |
Иди, куда любовь и судьба зовут очарование
твое. |
| Venture through the deep world to find thy mate. |
Рискни за глубинами мира найти своего друга. |
| For somewhere on the longing breast of earth, |
Ибо где-то на страстной груди земли |
| Thy unknown lover waits for thee the unknown. |
Твой неизвестный возлюбленный ждет тебя,
неизвестную. |
| Thy soul has strength and needs no other guide |
Твоя душа силу имеет и не нужен ей иной гид, |
| Than One who burns within thy bosom's powers. |
Чем Тот, кто горит в твоей груди силах. |
| There shall draw near to meet thy approaching steps |
Подойдет близко, чтобы твои встретить шаги, |
| The second self for whom thy nature asks, |
Твой второй сам, о котором твоя просит природа, |
| He who shall walk until thy body's end |
Тот, кто пойдет с тобой до конца твоего тела, |
| A close-bound traveller pacing with thy pace, |
Тесно соединенный путешественник, с тобой нога
в ногу идущий, |
| The lyrist of thy soul's most intimate chords |
Певец твоей души самых интимных аккордов, |
| Who shall give voice to what in thee is mute. |
Который даст голос тому, что в тебе молчаливо. |
| Then shall you grow like vibrant kindred harps, |
И тогда вы станете, как в унисон настроенные
арфы вибрирующие, |
| One in the beats of difference and delight, |
Единые в ударах восторга и диссонанса, |
| Responsive in divine and equal strains, |
Откликающиеся в божественном и равном усилии, |
| Discovering new notes of the eternal theme. |
Раскрывающие вечной темы новые ноты. |
| One force shall be your mover and your guide, |
Одна сила будет вашим движителем и вашим гидом,
|
| One light shall be around you and within; |
Один свет будет вокруг вас и внутри; |
| Hand in strong hand confront Heaven's question, life: |
Рука об руку сильную вопрос Неба встретите,
жизнь: |
| Challenge the ordeal of the immense disguise. |
Бросите вызов тяжелому испытанию маски
огромной. |
| Ascend from Nature to divinity's heights; |
Подниметесь из Природы в божества выси; |
| Face the high gods, crowned with felicity, |
Увидите высоких богов, коронованных счастьем, |
| Then meet a greater god, thy self beyond Time." |
Затем встретите более великого Бога, себя саму
по ту сторону Времени". |
| This word was seed of all the thing to be: |
Это слово было семенем всего, что есть. |
| A hand from some Greatness opened her heart's locked doors |
Рука из некоего Величия отворила ее сердца
закрытые двери |
| And showed the work for which her strength was born. |
И показала работу, для которой была рождена ее
сила. |
| As when the mantra sinks in Yoga's ear, |
Как когда мантра в ухе Йоги стихает, |
| Its message enters stirring the blind brain |
Ее сообщение входит в слепой, суетящийся мозг |
| And keeps in the dim ignorant cells its sound; |
И хранит в туманных, невежественных клетках
свой звук; |
| The hearer understands a form of words |
Слушающий понимает слов форму |
| And, musing on the index thought it holds, |
И, размышляя над указующей мыслью, которую
держит, |
| He strives to read it with the labouring mind, |
Старается прочитать ее трудящимся разумом, |
| But finds bright hints, not the embodied truth: |
Но находит яркие намеки, не воплощенную истину:
|
| Then, falling silent in himself to know |
Затем, опускаясь безмолвно в себя, чтобы
узнать, |
| He meets the deeper listening of his soul: |
Он встречает своей души слух более глубокий: |
| The Word repeats itself in rhythmic strains: |
Там Слово повторяется в ритмичном усилии: |
| Thought, vision, feeling, sense, the body's self |
Мысль, видение, ощущение, чувство, телесная
самость |
| Are seized unutterably and he endures |
Невыразимо захвачены, и он ощущает |
| An ecstasy and an immortal change; |
Экстаз и перемену бессмертную; |
| He feels a Wideness and becomes a Power, |
Он ощущает Обширность и становится Силой, |
| All knowledge rushes on him like a sea: |
Все знание входит в него словно море: |
| Transmuted by the white spiritual ray |
Трансмутированный белым духовным лучом, |
| He walks in naked heavens of joy and calm, |
Он гуляет в нагих небесах покоя и радости, |
| Sees the God-face and hears transcendent speech: |
Видит лик Бога и слышит трансцендентальную
речь: |
| An equal greatness in her life was sown. |
Равное величие в ее жизни было посеяно. |
| Accustomed scenes were now an ended play: |
Привычные сцены были сейчас игрой завершенной.
|
| Moving in muse amid familiar powers, |
Двигаясь в раздумье среди знакомых сил, |
| Touched by new magnitudes and fiery signs, |
Касаемая новыми величиями и феерическими
знаками, |
| She turned to vastnesses not yet her own; |
Она повернулась к обширностям, что еще ее
собственными не были; |
| Allured her heart throbbed to unknown sweetnesses; |
Ее привлеченное сердце пульсировало к
неведомой сладости; |
| The secrets of an unseen world were close. |
Секреты незримого мира были близки. |
| The morn went up into a smiling sky; |
Утро в улыбающееся небо поднялось; |
| Cast from its sapphire pinnacle of trance |
Из своей сапфировой башни транса брошенный |
| Day sank into the burning gold of eve; |
День опустился в горящее золото вечера; |
| The moon floated, a luminous waif through heaven |
Плыл месяц, светлый скиталец без дома, по небу, |
| And sank below the oblivious edge of dream; |
И утонул под краем забывчивым сна; |
| Night lit the watch-fires of eternity. |
Ночь зажгла сторожевые огни вечности. |
| Then all went back into mind's secret caves; |
Затем ушло все назад, в пещеры тайные разума; |
| A darkness stooping on the heaven-bird's wings |
Тьма, устремляясь вниз на крыльях птицы
небесной, |
| Sealed in her senses from external sight |
Запечатала в себе чувства от внешнего зрения |
| And opened the stupendous depths of sleep. |
И открыла глубины огромные сна. |
| When the pale dawn slipped through Night's shadowy guard, |
Когда бледный рассвет скользил сквозь стражу
тенистую Ночи, |
| Vainly the new-born light desired her face; |
Тщетно новорожденный свет желал ее лика; |
| The palace woke to its own emptiness; |
Дворец проснулся к своей пустоте; |
| The sovereign of its daily joys was far; |
Суверен его ежедневных радостей был далеко; |
| Her moonbeam feet tinged not the lucent floors: |
Ее ноги,- лучи лунного света,- не касались
яркого пола: |
| The beauty and divinity were gone. |
Красота и божество ушли. |
| Delight had fled to search the spacious world. |
Восторг улетел просторный осматривать мир. |
| |
|
| End of Canto Three |
Конец третей песни |
|
|