Риг Веда

Тексты и аудио

MAṆḌALA 1

Sūkta 4

2. Аудио

▪   в исполнении браминов Южной Индии
▪   в исполнении Шьяма Сундара Шармы и Шри Сатьи Кришны Бхатты. Запись © 2012 Sriranga Digital Software Technologies Pvt. Ltd.

1. 1939–40¹

1. Мы призываем день за днём для нашей защиты Создателя совершенных форм, как добрую молочную для дояра Коров Света.

2. Приди к нашим вину-подношениям, пей вино, о вино-пьющий; ты полон богатств и твой экстаз является дателем Света.

3. Тогда пусть мы узнаем самые сокровенные правильные мысли; не проявляйся за нашими пределами, приди.

4. Пойди к Индре сильному, не ниспровергнутому, спроси освещённого в уме, который дал твоим товарищам их желанное благо.

5. И пусть Связывающие говорят нам: «Идите куда-то ещё, держащие в Индре вашу работу поклонения».

6. И пусть враждебные народы зовут нас благословенными, о Могучий, пусть мы пребудем исполненными мира Индры.

7. Принеси для быстрого эту быструю славу жертвы, что опьяняет Богов; пусть она установит на его марш того, кто даёт восторг его друзьям.

8. Испивая этого, о ты, сотен работ, ты становишься убийцей Сокрывающих и ты защитил человека изобилия в его достатке.

9. Так мы снова пóлним тебя в изобилии твоего изобилия достатка, о Индра сотен работ, для завоевания Богатств.

10. Ему, который есть великий континент богатств и переправляет нас легко, друг предлагающего вино, этому Индре пойте.

2. Август 1915²

в 1.4.2 говорится об Индре, создателе совершенных форм, который является хорошим доильщиком [go-duhe] в доении коров, что его экстаз Сомы-Вина, воистину, является “короводающим”, godā id revato madaḥ. Было бы верхом абсурда и иррациональности понимать под этой фразой, что Индра является очень богатым богом, и когда он напивается, то становится чрезвычайно щедрым в делах короводательства.

Это очевидно, что как короводоение в первом стихе является фигурой, так и короводательство во втором стихе тоже является фигурой. И если мы знаем из других пассажей Веды, что Корова является символом Света, мы должны понимать также и здесь, что Индра, когда он полон Сомы-экстаза, обязательно даёт нам Свет [go-dāḥ].

3. Август 1914³

Индра, Датель Света

1. Формирователя совершенных форм, как добрую молочную к хорошему дояру Стад, мы призываем для возрастания день ото дня.

2. Приди к нашим предложениям Сомы. О Сому-пьющий, пей Сому-вино; опьянение твоего восторга даёт, воистину, Свет.

3. Тогда пусть мы узнаем что-то от твоих предельных правильных мыслей. Не виднейся за нашими пределами, приди.

4. Пойди, спроси Индру ясно видящего ума, энергичного, неодолённого, который твоим товарищам принёс высшее благо.

5. И пусть Сдерживатели⁴ говорят нам: “Нет, вперёд и прилагайте усилия равно и в других полях, установившие на Индре вашу деятельность.”

6. И пусть воины, делатели работы⁵, провозгласят нас в высшей мере наслаждающимися блаженством, о осуществитель [работ]; пусть мы будем жить в мире [peace, т.е. в покое] Индры.

7. Интенсивный для интенсивного, принеси ты ту славу жертвоприношения, что пьянит Человека, несущего вперёд по пути Индру, который даёт радость своему другу.

8. Когда ты испил этого, о ты сотен активностей, ты становишься убийцей Сокрывающих и защищаешь богатый ум в его богатствах.

9. Тебя, так богатого в твоих богатствах, мы обогащаем снова, о Индра, о ты сотен активностей, для надёжного наслаждения нашими обладаниями.

10. Ему, который в его шири есть континент блаженства,– друг дающего Сому и тот, кто проносит его безопасно,– тому Индре воспойте.

(Интерпретация Саяны)

1. Делателя (работ, что имеют) хорошую форму, Индру, мы призываем ежедневно для защиты, как (призывают) к хорошему дояру хорошую дойную корову.

2. Приди к нашим (трём) возлияниям, пей Сому, о Сому-пьющий; опьянение тебя, богатого, воистину является короводающим.

3. Тогда (стоящие) среди умных людей, которые ближе всего к тебе, пусть мы узнаем тебя. Не (иди) за пределы нас (и) прояви (себя другим, но) приди к нам.

4. Приди к нему и спроси обо мне, умном, (правильно ли я восхвалял его или нет),– к умному и невредимому Индре, который даёт твоим друзьям (жрецам) лучшее богатство.

5. Пусть о нас (т.е. наших жрецах) говорят (т.е. восхваляют Индру),– и также, о ты, кто порицает, выйди (отсюда) и откуда бы то ни было тоже,– (наши жрецы) делающие служение всюду Индре.

6. О убийца (врагов), пусть даже наши враги говорят о нас как имеющих хорошее богатство,– люди (т.е. наши друзья, это, конечно же, скажут); пусть мы пребудем в мире (подаренном) Индрой.

7. Принеси этого Сому, то богатство жертвы, причину опьянения мужам, (Сому), что пронизывает (три подношения) Индры, который пронизывает (Сому-подношение), что достигает обрядов и дружественен (Индре), который даёт радость (жертвующему).

8. Пьющий это, о ты многих активностей, ты стал убийцей Вритр (т.е. врагов, ведомых Вритрой) и защитил полностью бойца в битвах.

9. О Индра многих активностей, для наслаждения богатствами мы делаем тебя обильным пищей, который силен в битвах⁶.

10. Пойте тому Индре, который есть защитник богатства, великий, хороший осуществитель (работ) и друг жертвующего.

Комментарии

Мадхуччхандас, сын Вишвамитры, призывает на подношение Сомы Индру, Хозяина светлого Ума, для возрастания в Свете. Символы гимна являются символами коллективного подношения. Его предметом является рост силы и восторга в Индре посредством питья Сомы, вина бессмертия, и последующая иллюминация человеческого существа, чтобы препятствия его внутреннему знанию были удалены и он достиг высших великолепий освобождённого ума.

Но что есть этот Сома, называемый иногда амритой, греческой амброзией, словно он сам является субстанцией бессмертия? Это – фигура для божественной Ананды, принципа Блаженства, из которой, по ведийской концепции, существование Человека, этого ментального существа, вызвано [is drawn]. Тайный Восторг является основой существования, его поддерживающей атмосферой и почти что его субстанцией. Об этой Ананде говорится в Тайттирия Упанишаде как об эфирной атмосфере блаженства, без которой ничто не может оставаться в бытии. В Айтарея Упанишаде Сома рождён как лунное божество из чувства-ума в универсальном Пуруше, и когда человек произведён, выражает себя, опять же, как чувственный менталитет в человеческом существе. Ибо восторг является raison d’être⁷ чувства, или, мы можем сказать, чувство является попыткой транслировать восторг существования в термины физического сознания. Но в этом сознании,– часто фигурирующем как adri, гора, камень или густая субстанция,– и божественный свет, и божественный восторг, оба, спрятаны и заточены, и должны быть освобождены или отжаты. Ананда удерживается как rasa, сок, экстракт, в чувственных объектах и чувственных переживаниях, в растениях и ростках земной природы, и среди этих ростков Сома-растение символизирует тот элемент позади всех чувственных активностей и их наслаждений, который отдаёт божественную эссенцию. Она должна быть извлечена и, будучи извлечённой, очищена и интенсифицирована, пока не начнёт становиться светлой, полной сияния, полной быстроты, полной энергии, gomat, āśu, yuvāku. Она становится главной пищей богов, которые, призываемые к подношению Сомы, принимают участие в наслаждении и в силу этого экстаза возрастают в человеке, возвышают его до его высших возможностей, делают его способным на верховные переживания. Те, которые не дают этот восторг в себе как предложение божественным Силам, предпочитая оставаться верными чувственной и нижней жизни, являются поклонниками не богов, а Пани, господ чувственного сознания, дельцов в своих ограниченных активностях, они, которые не отжимают мистическое вино, не дают очищенное подношение, не поднимают священное пение. Это – Пани, которые крадут у нас Лучи освещённого сознания, те блестящие стада солнца, и заточают их в пещере субсознания, в густой горе материи, портящие даже Сараму, гончую неба, светлую интуицию, когда она приходит по их следу к пещере Пани.

Но концепция этого гимна принадлежит к той стадии в нашем внутреннем прогрессе, когда Пани превзойдены и даже Вритры и Сокрыватели, которые изолируют от нас наши полные силы и активности, и Вала, который удерживает Свет, уже пройдены. Но даже тогда есть силы, которые стоят на пути нашего совершенства. Они являются силами ограничения, Ограничители или Порицатели, которые, без полного затмения лучей или перекрытия энергий, всё же стремятся постоянным утверждением недостатков нашего самовыражения ограничить его поле и поставить прогресс осуществлённый как препятствие прогрессу предстоящему. Мадхуччхандас призывает Индру удалить этот дефект и утвердить на его месте возрастающую иллюминацию.

Принцип, который представляет Индра, это Ум-Сила, освобождённая от границ и затемнений нервного сознания. Именно этот освещённый интеллект оформляет правильные или совершенные формы мысли или деятельности, не деформированные нервными импульсами, не стеснённые ложностями чувства. Представленный образ – это образ коровы, дающей обильно свой плод доильщику стад. Слово go означает на санскрите и корову, и луч света. Это двойное значение используется ведийскими символистами, чтобы внушить двойную фигуру, которая была для них больше, чем фигура; ибо свет, в их видении, является не просто подходящим поэтическим образом для мысли, но в действительности её физической формой. Так стада, которые выдаиваются, являются Стадами Солнца,– Сурьи, Бога откровения и интуитивного ума, или же Зари, богини, которая проявляет солнечную славу. Риши желают от Индры ежедневного возрастания этого света Истины посредством его более полной активности, изливающей лучи в богатом плоде на восприимчивый ум.

Активность чистого освещённого Интеллекта поддерживается и увеличивается сознательным выражением в нас восторга в божественном существовании и божественной активности, типизируемого вином Сомы. Когда Интеллект вскармливается на нём, его деятельность становится опьянённым экстазом вдохновения, благодаря которому лучи приходят, вливаясь обильно и радостно. “Светодающим, воистину, является опьянение тебя в твоём восторге.” [1.4.2]

Ибо тогда становится возможным, пробившись за пределы ограничений, на которых ещё упорствуют Ограничители, достигнуть чего-то от окончательностей [finalities] знания, возможного для освещённого интеллекта. Правильные мысли, правильные чувства,– таков полный смысл слова sumati; ибо ведийское mati включает не только думанье, но также и эмоциональные части менталитета. Sumati является светом в мыслях; это также светлое довольство и сердечность в душе. Но в этом пассаже смысловой акцент сделан именно на правильной мысли, а не на эмоциях. Необходимо, однако, чтобы прогресс в правильном мышлении начинался в уже достигнутом поле сознания; там не должно быть вспышек и ослепляющих манифестаций, которые, продвижением за пределы наших сил, ускользают от выражения в правильной форме и путают рецептивный ум. Индра должен быть не только осветителем, но и формирователем правильных мысле-формаций, surūpakṛtnu.

Затем Риши, поворачиваясь к товарищу по коллективной Йоге или, вероятно, адресуясь к своему собственному уму, поощряет товарища или свой ум пройти за пределы обструкции враждебных внушений, противодействующих ему, и вопрошанием божественного Интеллекта прогрессировать к высшему благу, которое тот уже дал другим. Ибо это – тот Интеллект, который ясно различает и может разрешить или удалить всю всё ещё существующую путаницу и затмение. Быстрый в движении, интенсивный, энергичный, он своей энергией не запинается на своих путях, как импульсы нервного сознания. Или, возможно, имеется в виду, что благодаря своей непобедимой энергии он не подвержен атакам Сокрывателей ли, или сил, которые ограничивают.

Затем описываются результаты, к которым провидец стремится. С этим более полным светом, открывающимся к финальностям [finalities] ментального знания, силы Ограничения будут удовлетворены и сами собой отступят, позволяя дальнейшее продвижение и новые светлые активности. Они скажут, в сущности: “Да, сейчас вы имеете право, которое мы до сего времени имели основания отвергать. Не только в уже завоёванных полях, но и в других нехоженых провинциях продолжайте в таком случае ваш побеждающий марш. Положитесь в этой деятельности всецело на божественный Ум, не на ваши нижние способности. Ибо это именно более великая сдача даёт вам более великое право.”

Слово ārata, двигать или прилагать усилия, как и родственные ему ari, arya, ārya, arata, araṇi, выражают центральную идею Веды. Корень ar всегда указывает на движение усилия или борьбы или состояние исключительной высоты или превосходства; он применяется к гребле, вспахиванию, сражению, подъёму, восхождению. Арий, в таком случае,– это человек, который стремится осуществить себя посредством ведийской деятельности, внутренней и внешней karma или apas, имеющей природу подношения богам. Но она также изображается как путешествие, марш, битва, восхождение. Арийский муж продвигается с усилием к вершинам, сражаясь пробивает свой путь в марше, который является одновременно прогрессом вперёд и восхождением. Это – его арийство, его aretē, добродетель, если использовать греческое слово, произошедшее от того же корня. Ārata, с остальной частью фразы, может быть переведено: “Из и пробивайтесь вперёд в другие поля” [Out and push forward in other fields] [1.4.5].

Идея берётся, опять же, в тонкой ведийской манере мысле-связи, устанавливаемой с помощью слов-эхо, ariḥ kṛṣṭayaḥ следующего стиха. Это, я думаю, не арийские нации на земле, хотя такой смысл тоже возможен, когда имеется идея коллективной или национальной Йоги, а силы, которые помогают человеку в его восхождении, его духовные родственники, связанные с ним как товарищи, союзники, братья, сотрудники [yokefellows] (sakhāyaḥ, yujaḥ, jāmayaḥ), ибо его устремление является их устремлением, и его полнотой они находят своё осуществление. Как Ограничители удовлетворяются и уступают путь, так и они, удовлетворённые, должны утвердить окончательно свою задачу, достигаемую полнотой человеческого блаженства, тогда как душа должна пребывать в мире [покое, peace] Индры, что приходит со Светом, в мире [peace] совершенной ментальности, стоящей словно на высотах осуществлённого сознания и Блаженства.

Поэтому божественная Ананда, изливается, чтобы быть быстрой и интенсивной в системе и предложенной Индре для поддержки его интенсивностей. Ибо именно эта глубокая радость, проявленная во внутренних чувствах, даёт экстаз, которым человек или Бог становится сильным. Божественный Ум будет способен двигаться вперёд в путешествии, ещё не законченном, и вернёт дар свежими силами Блаженства, нисходящими на друга Бога.

Ибо именно в этой силе Божественный Ум в человеке уничтожил всё, что противостояло как Сокрыватели или преграждающие его стократным активностям воли и мысли; в этой силе он защитил впоследствии богатство и различные обладания, уже завоёванные в прошлых битвах у Атриев и Дасью, пожирателей и воров наших достижений.

Хотя, продолжает Мадхуччхандас, тот Ум уже является так богатым и разнообразно наполненным, мы стремимся увеличить ещё больше его силу изобилия, удаляя Ограничителей, равно как и Вритр, чтобы мы могли иметь полное и надёжное обладание нашими богатствами.

Ибо этот Свет является, в своём полном величии, свободном от ограничения, континентом блаженства; эта Сила является силой, которая дружит с человеческой душой и проносит её безопасно сквозь битву к концу её марша, к вершине её стремления.

4. 1913–14⁸

1. Индра является Богом, преимущественно к которому Мадхуччхандас Вайшвамитра поднимает ведийское пение. Агни действительно требует своего начального преклонения; Ашвины и Ваю, Митра и Варуна, Сарасвати и Вишвадевы разделили восхваления Индры в двух предыдущих гимнах; но с четвёртой сукты до одиннадцатой мы имеем непрерывную серию, посвящённую этому могучему Богу. Мы получим немалую пользу от этих восьмидесяти рик, занятых одним божеством, однако адресующихся к нему с разных точек зрения, составленных в разных состояниях ума и выражающих разные комплексы связных идей касательно его персональности, сил и функций, ибо из такого ансамбля фигура этого бога должна подняться с исключительной полнотой и отчётливостью. Насколько эти гимны подтверждают идеи об Индре, которые мы получили из третьей сукты? Индра, бог ли неба, или ума, является самым видным из ведийских божеств и имеет самое заметное присутствие в физической природе или в человеческой психологии; поэтому правильно и уместно, что его субъективная физиогномия должна быть определённой стартовой точкой для любой теории о Веде.

К счастью, самые первые строки четвёртой стотры, этого первого гимна Индре в Ригведе, снабжают нас поразительным пассажем, в котором этот вопрос поднимается и разрешается. Это как если бы Риши поджидал нас с его ответом на нашу трудность в самом начале его великой серии, посвящённой Индре. Первым словом первого рик он описывает Индру как surūpakritnu, формирователя совершенных или прекрасных образов или форм, или, возможно, хорошего формирователя форм. Нет такого смысла, в котором этот эпитет – вынесенный вперёд так явно и поразительно как открывающая идея гимна – мог бы применяться к богу неба и дождя или быть уместным в гимне материального жертвоприношения. Саяна видел трудность и встречал её или, скорее, увёртывался, схоластически в его обычной манере; surūpa, прекрасная форма, означает, он говорит, жертвенной деятельностью прекрасной формы! Мы кланяемся, как обычно, учёности и бесстрашной изобретательности великого комментатора и проходим дальше. За эпитетом не стоит никакого замысла в материальном жертвоприношении, но если это внешнее жертвоприношение является образом внутреннего обряда, использование эпитета становится совершенно неизбежным в его значении и светло ясным в замысле. Индра, бог ментальной силы, действительно является делателем прекрасных форм или совершенных образов, или хорошим формирователем форм. Если наша гипотеза ведийской философии правильна, Индра действительно является строителем всех форм; это именно Ум измеряет, ограничивает и своим нажимом принуждает бесконечную пластичную Идею объективизировать Брахмана в фиксированных ментальных и материальных формах. Поэтому мы в самом начале прямо встретили трудность и светло разрешили её психологической теорий.

Индра, создатель образов, является не только совершенным, но обильным работником. Он связан в своей работе с хорошим дояром в доении коров, sudughām iva goduhe. Баланс форм surūpakritnum и sudughām способствует тому, чтобы мы взяли частицу su в обоих случаях как употребляющуюся к выражаемому акту, к kritnu, как и к dughā. Индра является хорошим создателем образов, умелым и обильным, как хороший дояр, который знает, как получить наибольший удой от стада. Именно из-за этой способности Мадхуччхандас призывает этого бога, juhūmasi dyavi dyavi [день за днём]. Богатая и ясная активность ума, обильная совершенными формами мысли и внутреннего видения, является первой целью жертвоприношения в этой сукте.

Но здесь есть более глубокая тонкость, скрытая в этом сильном пасторальном сравнении, которое, раз мы уловили его принцип, открывает новые двери на значение и ценности слов в Веде. Go в ведийском языке не ограничивается обычным значением, скот, а означает часто луч или свет. В языке Мадхуччхандаса, мы можем почти утверждать, оно имеет обычно именно это значение, и даже при том, что главным образом оно означает скот, скрытно оно относится к лучам. Мы имеем gobhir в связи с Сурьей в седьмой сукте [1.7.3], где оно может означать только лучи и ничего более; мы имеем комбинацию sūnṛtā gomatī в восьмой [1.8.8], где связность и хороший смысл требуют перевода “истинная и светлая”; мы имеем gomat śravaḥ в девятой [1.9.7], где церемониально мы можем перевести “[слава] богатства, состоящего из коров”, но также либо “светлая слава”, либо, как я покажу, “светлое знание”; мы имеем в десятой дважды в следующих друг за другом рик gavām apa vrajam vṛdhi [1.10.7] и sam gā asmabhyam dhūnuhi [1.10.8], где значение коров, если оно вообще остаётся в тексте, является лишь условной фигурой для лучей света; мы имеем его опять дважды в одиннадцатой, vājasya gomataḥ [1.11.3], что церемониально может означать богатство из коров, но также, как я покажу, психологически “светлое множество”, и valasya gomataḥ [1.11.5], что, несомненно, имеет то же использование, что и в десятой сукте; мы имеем его наконец во втором рик текущей сукты, godā, где имеется очевидная аллюзия к goduhe первой строки и значение всего пассажа требует перевода “датель света”. Я должен искать оправдание теории, что это давание [света] представляет достаточно ясно обычное употребление в Веде; go означает чаще всего луч, свет или коров в качестве условной фигуры для лучей, иногда оно способно на двойное значение, материальное или психологическое, и в редких пассажах, где оно относится к физическому скоту, обычно даже имеет место игра ума на другом и фигуральном значении. Эти лучи, которые фигурируют так обширно в ведийской образности, являются, как я покажу, лучами не физического солнца, а Сурьи, сияющего бога знания, хозяина откровения и идеального восприятия, пророческого Аполлона. Так мы имеем такие выражения, как gavyatā manasā [3.31.9, 4.1.15, 6.46.10], с сияющим умом.

В настоящем рик образ, безусловно, использует физических коров, но обычная двойная фигура Веды, близкая Риши, окрашивает совершенно естественно и неизбежно физический образ. Это показано ближайшим повторение слова в godā второго стиха, где, как мы увидим из третьего стиха, athā te vidyāma sumatīnām, это именно за то, что он даёт свет знания, Индра восхваляется. Мы имеем тогда второе значение великой и обильной активности светлых ментальных перцепций, из которых производятся ясные образы мысли и видения, желаемые Риши. Лучи Сурьи, идеального знания, являются этими коровами этого доения; постоянный поток мысле-форм является этим удоем. Ибо цель Йогина – избежать путаницы, которая приходит от обильной, но поспешной и плохо сформированной ментальной активности и достичь совершенной отчётливости в формах его знания – raśmīn vyūha Иша Упанишады⁹.

Нам даётся, наконец, цель этого призыва Индры и этого обилия ментальных перцепций и мыслеобразов, ūtaye, и обстоятельство этого призыва, dyavi dyavi. Ūtaye, Саяна говорит, означает “для защиты”. Это, несомненно, одно из значений слова ūti, но ни в этом, как я думаю, ни в каком другом гимне Риг Веды. Оно не имеет здесь реального смысла, ибо чтобы принять такое значение, мы должны счесть, что ūti не имеет связи в мысли со словами, с которыми оно самым тесным образом связано в структуре стиха. Оно явно по своей позиции предназначено, чтобы быть частью идеи, передаваемой описанием Индры, хорошего формирователя форм, как хорошего дояра в доении коров света, но ни ментальная активность, ни изобилие мыслеформ не имеют ничего общего с защитой. Мы должны искать более уместное значение. Другое значение ūti, наслаждение, могло бы дать хороший смысл в этом и многих других пассажах, но я предлагаю во всей Веде брать слово ūti в другом более фундаментальном значении, не признаваемом лексикографами, “рост, экспансия, расширенное бытиё, большая полнота, богатство или субстанция”. Ūti в этом значении принадлежит не корню av, а вышедшим из употребления корням u, ū (см. Арийские Истоки), первичной основе семейства корней U, которые имеют своим фундаментальным значением серединность, неполное бытиё или ограниченное распространение. Именно это значение является базисом udaya, udan, uccā, ut, udara, uṣas, uru, ūrjas, ūrmi, ūrdhva и слов этого класса, которые выражают идею желания. Рост или расширение в богатстве и субстанции индивидуального бытия (первый объект всей Ригведы), является целью, для которой Риши желает эту светлую ментальную активность и обильную формацию – роста особенно ментальной силы, обилия и ясности.

Опять же, этого процесса с проистекающим в результате ростом хотят изо дня в день, dyavi dyavi, говорит комментатор. Ежедневный рост, как мы видим в первом гимне Веды, rayim poṣam eva divedive, является целью ежедневного подношения и ежедневного призыва. С другой стороны, dyavi dyavi может равно означать “в небе и небе”, ибо dyu и родственные ему слова имеют базовое значение света, от которого поднимается по-разному идея дня, как в diva, divasa, dina, и неба или небес, как в divi, dyu-loka, dyukṣa; dyu имеет оба значения. Поэтому вполне может быть, что мы имеем здесь аллюзию на ведийскую теорию пяти земель и трёх, а иногда пяти небес, которые отвечают пяти принципам и трём телам нашего комплексного существования,– 5 принципов: земля, материя или тело; прана, серединный или нервный виталитет; манас, небеса или ментальность; mahas, или чистая идея; и mayas, или ānanda, божественный статус блаженства; и три тела: физическое, тонкое и типическое (sthūla, sūkṣma и karaṇa). Эта система, как может быть установлено из сотен указаний, не была творением ведантических или пуранических мистиков, а была хорошо известна уже ведийским Риши. Тогда мы получим очень сильный и многозначительный смысл; Риши призывает в каждом из этих трёх эфиров активность Индры, обильного ментальными перцепциями и мыслеобразами, чтобы расти в уме, в физическом и чувственном восприятии, в идеальном знании, ūtaye .. dyavi dyavi. Таково значение, глубокое, многозначительное, богатое психологическими внушениями, которое мы получили в свете слов surūpakritnu и go из этого первого рик четвёртой сукты. Но наша система ничего не полагает несомненным на основании единственного текста, а требует, скорее, подтверждения от всего контекста и всего гимна, прежде чем мы будем удовлетворены. Мы проходим поэтому к изучению второго стиха.

2. “Ты, Сому-пьющий,– восклицает Мадхуччхандас,– приди к нашим излияниям и пей Сому, ибо воистину дающим свет является твоё опьянение в твоей стремительности.” Savanā являются подношениями Сомы, но слово часто передаёт что-то от своего базового значения: выжатый или излитый Сома, и настойчивость здесь, savanā .. somasya somapāḥ, оправдывает предположение, что Риши хочет подробно остановиться на этом характерном акте жертвоприношения. “Мы отжимаем для использования богов нектар сочного виталитета внутри нас,– он говорит по сути,– придите поэтому к этому обряду; ты, Сому-пьющий, прими своё участие в нектаре, предложенном тебе.” Затем Риши с замечательной логической связью и последовательностью, которая является принципиальной характеристикой ведийского стиля,– хотя всегда в логической форме поэзии, которая наполовину скрывает процесс рассуждения, а не прозы, которая показывает её,– даёт идею, которая соединяет второй рик с первым, подношение нектара со светлой формативной активностью бога Ума. “Воистину, дающим свет является опьянение тебя стремительного.” Ибо когда витальная сила и радость в нас, особенно тот божественный виталитет и радость, развитая Йогой, ставится на службу светлой ментальной активности Индры, тогда ум возрастает в своего рода экстатическом опьянении энергии, vṛddho ajāyathāḥ [1.5.6], и обильный свет мысли изливается в стремительных потоках быстроты ума. Саяна хотел бы от нас такого перевода стиха: “твоё опьянение, богатого, является, даёт скот”. Guarda e passa¹⁰! Он связывает revān, очевидно, с rayih и rai в значении богатства, но свидетельство других членов этого корневого семейства оправдывает другую интерпретацию. Rayiḥ само означает первоначально движение, энергию, а затем – материю или субстанцию; rai, собственно, является экстазом или счастьем, затем естественным переходом, благосостояние или материальное процветание. Первичный корень rī означает течь, струится; rīti, движение; rev или reb, идти или прыгать; revaṭa, кидающийся вепрь или вихрь; revā, название реки, должно означать текущий или струящийся, revatī, название созвездия, яркого или движущегося; и мы имеем латинское rivus, река, и греческое rīpē, стремительное движение. Баланс возможности здесь поэтому – в пользу revān в значении быстрый, стремительный или бурный. Оно является здесь справедливым и неизбежным эпитетом, описывающим экстатический порыв пьющего Сому в его опьянении и восторге, revato madaḥ.

Всё же доказательство не является полным, ибо другая и материалистическая интерпретация этих стихов возможна, и вполне могут сказать: “Не следует ли предпочесть простое натуралистическое значение этим блестящим и освещающим идеям? Это правда, что выражение в натуралистической интерпретации становится ужасно судорожным, нескладным и даже гротескным и неестественным, никому обычно даже в голову не пришло бы сказать: «Опьянение тебя, богатого, является воистину скот-дающим», но чего можно ждать от примитивного варвара? И в пересказе вся вещь становится естественной, живой и убедительной. Мадхуччхандас, старый варвар, приносящий жертву, знахарь племени, говорит Индре, богу неба и дождя, оплодотворителю: «Мы призываем тебя каждый день, поскольку ты подобен хорошему дояру, занятому стадом, очень умелому работнику. Только приди и пей этого Сому, поскольку ты очень богатый парень, но лишь когда ты напиваешься, ты даёшь нам много коров.»” Такой аргумент хорошо согласовывался бы с европейской идеей о добродушных древних ведийских варварах, здоровых, земных, практичных, натуралистичных, жадных до богатства и скота, которые, кроме того, хорошо знакомы с пьяной щедростью их вождей и легко приписывают ту же природу их богам.

Мы должны поэтому идти дальше и исследовать третий стих.

3. Этот великолепный стих, замечательный в ритме, замечательный в мысли, замечательный в поэтическом благородстве и силе, низведён Саяной до предела тривиальности и несвязности. “Тогда пусть мы узнаем тебя среди интеллектуальных людей, которые находятся вблизи тебя”, или “Пусть мы узнаем тебя за получение хороших идей о жертвенных действиях.” Простое значение слов, ибо sumatīnām здесь – явно родительный падеж неопределённого обладания, как в somasya piba [1.4.2], совершенно легко уловить. “Тогда действительно,– говорит Мадхуччхандас,– пусть мы узнаем что-то от твоих самых сокровенных великолепий мысли, не проявляй мышление за нашими пределами, приди.” Вся мысль этих начальных стихов здесь суммируется и получает своё богатое и неизбежное завершение. Тогда действительно, когда экстатическая активность ума является самой светлой, мы можем открыть внутренний глаз на те самые предельные и счастливые перцепции истинного и глубокого мышления, на которое ментальная энергия в нас способна. “Но,– говорит Риши,– пусть твоё откровение мысли не окажется за пределами наших уже достигнутых способностей”, ибо тогда там будет не ясность мысленных образов и полное внутреннее удовлетворение, сопровождающее осуществление, а, скорее, неясность и напряжение с растратой витальной силы и радости, а не её самообновляющаяся удовлетворённость. В таком понимании, для этого глубокого, точного и ограниченного намерения, “приди”.

Поэтому мы оправданы последовательностью этих трёх рик в том, чтобы счесть психологическое намерение гимна полностью установленным. И когда мы пройдём дальше, когда Риши поворачивается к другому движению мысли, это намерение становится ещё яснее и более совершенным образом неоспоримым. [4.] “Parehi vigram [astṛtam] Indram pṛcchā vipaścitam”, “Приди к Индре, энергичному, неодолимому; спроси его, имеющего различающий глаз.” Не ради скота, а ради света Индра призывается к жертвоприношению Веды. Не смертного скота он датель, а светлых стад Свара (svarvatīr apaḥ sam gā asmabhyam dhūnuhi¹¹), sumatīnām sūnṛtānām¹², богатых иллюминаций, правильных мыслей, правильных чувств, совершенных состояний ума, которых искатель совершенства желает. Это он приносит нам в своей силе, san .. dhunoti¹³, в божественном экстазе, столь восхитительном и драгоценном для человечества в его юности, светлую и радостную ментальную активность. Продвижение мысли ясно и естественно. Индра является богатым формирователем ясных ментальных образов, обильным дояром светлых стад; как такового мы призываем его на каждом уровне нашего сознания, dyavi dyavi, в чувственном восприятии, в ментальном и эмоциональном мышлении, в идеальном видении и переживании. Но только когда Сомой-вином Ананды наши витальные движения чисты, совершенны и интенсивны, он даёт от своей полноты – поэтому мы предлагаем ему подношение этого обессмерчивающего нектара, āyus, amṛtam. Тогда действительно, когда он пьян им и стремителен, мы можем достигнуть всех великолепий мысли, которые наши глубочайшие ментальные способности готовы уловить; но пусть он не уходит за пределы, поскольку тогда мы сменим ясность и точное обладание на недоступное нашему улавливанию владение. Dhanānām sātiḥ, ktēmatōn sōsis, надёжное обладание тем, что мы имеем является условием жертвоприношения. К такому Сома-подношению, для таких активностей, о Индра, приди.

II

Три рик, открывающие сукту, были замечательно ясными и прямыми в мысли и выражении; три, которые следуют, представляют несколько трудностей, не потому, я думаю, что их стиль или мысль насколько-то груба или неясна, а потому что они содержат несколько незнакомых слов или знакомых слов, используемых в древнем и незнакомом смысле, о которые традиция комментаторов серьёзно споткнулась. Я поэтому начну, дав решения Саяны, а затем моё собственное объяснение отхода от принятых переводов.

4–6. Переводы Саяны: “О жертвующий, пойди к Индре, мудрому и не получающему вред [uninjured], и спроси обо мне, умном жреце (хорошо ли я его восхвалял, или нет), к Индре, который дал совершенно лучшее богатство твоим друзьям, жертвующим жрецам [4]. Пусть (эти жрецы, связанные) с нами, хвалят Индру (так Саяна поразительно интерпретирует uta no bruvantu), также, о наши хулители, выйдите (из его страны) и откуда-либо ещё (из другой страны), (эти жрецы,) поддерживающие служение Индре¹⁴ [5]. О уничтожитель, наши враги назвали нас богатыми, люди (наши друзья), конечно, говорят это, так что позволь нам быть богатыми, пребывать в мире, даруемом Индрой.” Каким ещё мог бы быть или не быть смысл Веды, этот путаный и безграмотный вздор не может быть этим смыслом. Помимо сомнительной интерпретации отдельных слов, Саяна привнёс в четвёртый стих несуществующее mām, которое ненужным образом нарушает синтаксис и смысл, ибо vipaścitam может, как и другие эпитеты, относится только к Индре, а если действительно не относится, тогда и относительное [местоимение] yaḥ не может относиться к этому богу, как его относит Саяна, игнорируя новый [введённый им] антецедент. В пятый рик равно он привносит несуществующее [в стихе] ṛtvijaḥ; no не может постижимым образом означать naḥ sambandhino ṛtvigaḥ [с нами связанные жрецы], как хотел бы комментатор,– нелепая вещь –а если бы означало, dadhānāḥ не может относиться, перепрыгивая через nidaḥ и всю клаузулу к находящемуся далеко в начале предполагаемому ṛtvijaḥ, о котором слушатель, если он вообще угадал о существовании этого слова, давно позабыл. В шестом стихе брать kṛṣṭayaḥ как своего рода алгебраический символ для всей клаузулы, kṛṣṭayaḥ tad voceyur eva – устанавливать синтаксис, который грамматист с трудном может допустить, но ни один писатель в здравом уме не будет использовать. Мы должны отвергнуть интерпретацию Саяны полностью и начать наново с чистого листа.

Я отвергаю с самого начала vigram в значении мудрого или умного, ибо оно было бы тогда идентично vipaścitam и вело бы к тяжеловесной тавтологии; я беру его в значении энергичный. Корень vij выражает любую интенсивность движения, эмоции, мысли или бытия; он означает “трепетать”, “быть потревоженным”, “быть остроумным”, “быть энергичным”, ибо латинское vigor, без сомнения, представляет древнее арийское vijās, и мы имеем в самой Веде vijarbhṛt, которое означает, я полагаю, “держащий силу”. Vigra, прилагательное, вполне может означать энергичный [energetic] или бодрый, решительный [vigorous]. Если бы берём его в этом простом и естественном значении, мы сразу возвращаемся в мысли к revataḥ второго стиха и идём вперёд к стоящему после vigram эпитету astṛtam. Индра, бурный, опьянённый Сому-пьющий, является также богом энергичной силы, “неодолённым”, способным нести, не шатаясь и не падая, предельную ношу активности, требуемой от него. Он есть vigra, vijarbhṛt. Parehi,– говорит певец,– обратись к нему или найди в нём убежище, ибо он принесёт триумфально всю быструю и бурную активность, которая требуется от него, и поведёт тебя мощно в мир [peace] самоосуществления. Мы увидим, как идея, так выраженная в этих четырёх простых и энергичных словах, оказывается базисом всего рик, который последует. Риши добавляет: pṛcchā vipaścitam, спроси его, ибо он имеет глаз различающей мысли.

5. Около 1913¹⁵

1. От неба к небу,– Риши стиха говорит Индре,– тебя призывают для ūti, (для благосклонности или доброты, как обычный интерпретатор подал бы это, или для манифестации, экспансии в существе, как я предлагаю), создателя прекрасных форм (который, будучи сравниваемым с коровой, должен быть какой-то богиней), который подобен той, что даёт молоко свободно дояру коров, или, как я бы предложил, что даёт молоко свободно дояру лучей.

2. “Приди к нам, о выносящий нектар (savanā), ты, Сому пьющий, пей экстатичное вино-Сому; датель иллюминации, восторженный”, или, на лучшем английском, показывающем значение и связь слов: “Приди к нам, о ты, кто является очистителем нектара, ты, Сому-пьющий, пей бурно экстатическое сому-вино и будь в восторге от его опьянения, тот, кто даёт нам озаряющий свет.

3. Тогда пусть мы узнаем твои предельные перцепции интеллекта. Не проходи мимо нас – о приди! [Вариант:] Тогда пусть мы узнаем (о) твоих предельных хороших мыслях.

Комментарии

См. Вып. 1. Тайна Веды. стр. 472-474.

¹ CWSA.– Vol. 14.– Vedic and Philological Studies.– Pondicherry: Sri Aurobindo Ashram, 2016, pp. 199-201.

Назад

² The Secret of the Veda. XII. The Herds of the Dawn // CWSA.– Vol. 15.– The Secret of the Veda.– Pondicherry: Sri Aurobindo Ashram, 1998, pp. 123-130. 1-st published: Arya: A Philosophical Review. Monthly.– Vol.2, No 1 – August 1915, pp. 20-28.

Назад

³ Indra, Giver of Light // CWSA.– Vol. 15.– The Secret of the Veda.– Pondicherry: Sri Aurobindo Ashram, 1998, pp. 257-265. 1-st published: Arya: A Philosophical Review. Monthly.– Vol.1, No 1 – August 1914, pp. 21-29.

Назад

⁴ Или Порицатели, Nidaḥ. Корень nid имеет, я думаю, в Веде значение “рабство”, “заточение”,“ограничение”, которое может быть присвоено ему со всей определённостью филологической дедукцией. Он является основой nidita, граница, и nidāna, путы. Но этот корень означает также порицание. При использовании специфического метода эзотерической дикции какое-то значение преобладает в разных пассажах без полной утраты другого.

Назад

⁵ Ariḥ kṛṣṭayaḥ также может быть переведено “арийский народ” или “воинственные нации”. Слова kṛṣṭi и carṣaṇi, интерпретируемые Саяной как “человек”, имеют в своей основе корни kṛṣ и carṣ, которые оригинально подразумевали труд, усилие или трудную деятельность. Они означают иногда делателя ведической Кармы, иногда, Карму саму,– работника или работы.

Назад

⁶ Заметьте, что Саяна объясняет vājinam в стихе 8 как “бойца в битвах” и то же выражение буквально в следующем стихе как “сильный в битвах”, и что во фразе vājeṣu vājinaṃ vājayāmaḥ он берёт базовое слово vāja в трёх разных значениях, “битва”, “сила” и “пища”. Это – типичный пример преднамеренной непоследовательности метода Саяны.

Я дал два перевода вместе, чтобы читатель мог легко сравнить оба метода и их результаты. В скобках я привел объяснения комментатора, где они были необходимы для завершения предложения или чтобы сделать их вразумительными. Даже читатель, не знакомый с санскритом, будет способен, я думаю, оценить по одному этому примеру резоны, которые оправдывают современный критический ум в его отказе принимать Саяну как заслуживающий доверия авторитет в интерпретации ведического текста.

Назад

⁷ Причиной существования, фр.– Перев.

Назад

⁸ R.V. 1.4 // CWSA.– Vol. 14.– Vedic and Philological Studies.– Pondicherry: Sri Aurobindo Ashram, 2016, pp. 364-374. (Часть 3 № 5).

Назад

⁹ व्यूह रश्मीन् , “построй твои лучи” [в обращении к Сурье] (Иша, 16).– Перев.

Назад

¹⁰ “Взгляни и пройди” (ит.). Фраза, ставшая крылатой. Полная цитата: “Они не стоят слов: взгляни — и мимо!” (Данте, Божественная комедия, Ад, III, 51).– Перев.

Назад

¹¹ “воды, несущие Свар, [Коров (свет)], нам, побеждающий, пролей” (1.10.8). См. текст перевода рик по источнику № 23.– Перев.

Назад

¹² к правильным мыслям, к счастливым истинам (1.3.11).– Перев.

Назад

¹³ “Побеждающий, проливает”.– Перев.

Назад

¹⁴ Эту причудливую интерпретацию Саяны Уилсон, придерживающийся Саяны, попробовал передать в более стройной форме: “Пусть наши священники, самым ревностным образом выполняющие поклонение ему, провозгласят: уйдите, вы, хулители, отсюда и из любого другого места (где его обожают)”.– Перев.

Назад

¹⁵ Note on the Word Go // CWSA.– Vol. 14.– Vedic and Philological Studies.– Pondicherry: Sri Aurobindo Ashram, 2016, p. 99-110. 1-st published: Sri Aurobindo: Archives & Research: a biannual journal.– Volume 9, No1 (1985, April), pp. 50-60.

Назад

Please, start with Введение
Без знания некоторых вещей чтение Ригведы будет малопродуктивным. Мы настоятельно рекомендуем начать знакомство с Ригведой с прочтения Введения.