Риг Веда

Тексты и аудио

MAṆḌALA 1

Sūkta 5

2. Аудио

▪   в исполнении браминов Южной Индии
▪   в исполнении Шьяма Сундара Шармы и Шри Сатьи Кришны Бхатты. Запись © 2012 Sriranga Digital Software Technologies Pvt. Ltd.

1. 1915–17¹

1. Придите, сядьте, пойте Индре, о несущие пение, друзья!

2. Вместе, когда вино отжато, Индре, самому многообразному, хозяину множества желанных вещей.

3. Он должен войти в бытиё в нас в нашем присоединении к нашему желанию. Он для счастливого сокровища, он в богине, которая держит город, должен прийти к нам с его изобилиями.

4. Во встрече с ним и столкновении врагу не окружить его двух сияющих коней в битвах; тому Индре пойте.

5. Чистые и отжатые подношения идут к пьющему, чтобы он мог поглотить, нектарные соки вина, смешанные со свернувшимся молоком.

6. О Индра, полный силы для работы, ты рождён был для питья вина и сразу возрос, чтобы быть величайшим из всех.

7. О Индра, который имеет радость речи, пусть быстрые силы вина войдут в тебя; пусть они будут блаженством для мудрости твоего сердца.

8. Пение и провозглашение всегда усиливали тебя, о господь сотен активных сил; тогда тебя пусть наши слова увеличат.

9. Индра имеет неистощимые процветания и должен дать мне это тысячное изобилие, в котором содержаться все мужественные силы.

10. О Индра, который имеет радость речи, не позволяй тем, которые являются смертными, вредить нашим телам. Ты есть господь, отведи разящий удар.

2. Около 1912²

1. Но приблизьтесь, но сядьте, воспойте к Индре, о друзья, которые несут ношу псалма.

स्तोम. От स्तु , устанавливать прочно. Stoma – это псалом, гимн восхваления; это – выражение силой речи тех качеств в Господе Ментальной Силы,– или какой бы другой Господь бытия ни восхвалялся,– которые садхак либо призывает себе на помощь, либо которые он стремится вынести в своём собственном существе и активности. Выражение качества во вдохновлённой и ритмической речи тяготеет посредством эссенциальной природы мантры приносить вперед и устанавливать в постоянную деятельность то, что было прежде латентным или смутным в природе. По этой причине псалом есть stoma, то, что устанавливает или подтверждает, как молитва есть uktha, то, чего желают или на что направляют волю, а простой гимн есть gāyatra, то, что приносит и устанавливает в движение, или śaṃsa, то, что выносит в поле выражения.

2. Когда нектар отжат, тогда это Индру я беру в друзья, могучейшего из всех могучих, господа всех самых высших вещей.

पुरूतमं पुरूणाम् . Натянутое и насильственное толкование Саяны, “разоритель многих (врагов), господь многих обладаний”, является совершенно излишним и ненужным нарушением простого смысла слов. Purūtamaṃ purūṇām может иметь только одно значение и грамматическую связь, “самый पुरु среди всех, кто पुरु”, точно так же как ईशानो वार्याणां означает “хозяин среди всего, что верховно”, वार्य, действительно, может означать “желанный”, с очень сильным оттенком лежащего в основе значением वर, благо, но, скорее, “верховное”, чем “желанное”, гармонирует с ईशान и отвечает балансу фраз.

सचा неизменно признаётся грамматистами как наречие в значении “вместе”, сформированное от корня सच् , придерживаться, прилипать, сопровождать. Но действительно ли это слово не имеет другого значения в Веде? Расположение, если не конструкция слова в этой строке императивно указывает на глагол, чтобы соединить इन्द्रं с सोमे सुते. Читать в अभि प्रगायत из первого рик – невыносимо неуклюже. Теперь, в данной форме सचा может быть императивом в действительном залоге от глагола सच् – единственное число тогда означало бы обращение к одному из компании и замещало бы временно коллективное множественное первого и четвёртого рик – как सचस्व является его [глагола सच्] императивом в среднем залоге [второго лица]; или оно может более естественно быть, если принимается моё предложение в связи с पृच्छा (см. 1.4.4), индикативом первого лица настоящего времени от глагола, использованного в активном залоге с переходным эффектом. Если सचस्व может означать “в согласии, жить вместе как друг” (см. 1.1.9), सचा в активном залоге вполне может означать “я храню как друга или товарища”. Предложение тогда становится естественным, прямым и простым, а его смысл совершенным и уместным не только в данном стихе, но и в предшествующем и последующем рик. Это снабжает нас совершенной логической связью и переходом, которые являются постоянной особенностью ведийского стиля. В первом стихе Риши приглашает своих “друзей” или “спутников” воспеть псалом Индры; второй [стих] объявляет объект и намерение их воспевания, которое должно иметь этого могучего и верховного Хозяина вещей как друга,– особенное намерение Мадхуччхандаса как признанного главы группы садхаков, यस्ते सखिभ्य आ वरं [который своим товарищам принёс высшее благо (1.4.4)]; третье оправдывает выбор могучего Бога подтверждением преданной дружбы и полноты его совершенной помощи.

3. Это был он, что всегда обнаруживал себя нам в объединении (с нашим желанием), он – всегда для нашего блаженства, он – всегда в удержании нашего города; всегда он приходит к нам с дарами субстанции (в его руках).

स घा. Акцент сделан на सः, которое поэтому повторяется в каждом случае использования в स योगे, स राये, स पुरन्ध्याम् ; и घा помогает намерению Риши подчеркнуть слово. Он объясняет, почему именно к Индре, इन्द्रमभि, псалом должен быть направлен, ибо это именно Индра всегда присутствует в обретении желанного нами, всегда Индра, когда блаженство является результатом нашего активного сознания, всегда Индра, когда наши обретения и наше блаженство атакуются и наш город должен удерживаться против dasyu, грабителей, врагов. Он всегда приходит к нам, принося свежую субстанцию нашим ментальным способностям, увеличивает ресурсы ментальной силы для нашего активного сознания. भुवत् , गमत् , – привычное прошлое, образовано прямо от соответствующей основы भू , गम् . Я воспринимаю राये как обычный дательный, хотя у меня нет полной уверенности, что иногда это – не форма रायः и что это राये, как योगे и पुरंध्यां, не является локативом.

योग. Идея Йоги во всёх её ведийских смыслах является простиранием существа в нас для объединения себя с существом, выраженным в других персонах, объектах или силах – в форме ли приложения усилия, контакта сознания или обретения вещей желанных.

पुरंध्याम् . Я не могу принять ни योषिति³ Саяны, ни его बहुविधायां बुद्धौ; его конструкция पुरं = बहु с धि = बुद्धि является почти гротескной в своём насилии над текстом. पुर् – это то, что заполняется, или то, что содержит и защищает, город, ādhāra, этот наш девятивратный город, в котором мы охраняем наши обретения и наслаждаемся нашим блаженством; धिः – это держание, поддерживание. Всегда атакуемый духовными врагами, Дасью, ракшасами, Дайтьями, Вритрами, Пани, он должен поддерживаться и удерживаться силой богов, Индрой первым, Индрой всегда, Индрой более всего.

4. Пойте Индре, чьим [двум] коням никакие враги в наших битвах не могут противостоять в столкновении.

संस्थे. Конструкция Саяны यस्य रथे (युक्तौ) हरी кажется мне в высшей степени насильственной и невозможной. Если संस्थ означает रथ, а वृण्वते означает संभजंते, единственный смысл может быть, что враги Индры в колеснице Индры не одобряют его коней! Мы должны найти более вероятный смысл для संस्थ. В связи с битвами, оно вполне может означать встречу или схватку в борьбе с его врагами, а वृण्वते будет иметь значение, как мы находим столь часто, задержки, препятствия или успешного противостояния. Когда Индра и враги стоят, борясь друг с другом в столкновении битвы, эти враги не могут помешать продвижению его повозки; она всегда преодолевает препятствие и движется к своей цели. Этот стих, следуя за आ भुवत् पुरन्ध्यां предыдущего рик и оканчиваясь возвращением первой идеи в слове गायत, завершает соответствующим образом и с истинным ведийским совершенством в мельчайших деталях стиля процессию мысли, начатую प्रगायत [воспойте, 1.5.1] и вынесенную в इन्द्रं सचा [беру в друзья Индру, 1.5.2].

5. Отжаты для очищения эти соки Сомы, чистые, они расходуются для твоей манифестации, они способны тогда нести свою собственную интенсивность.

सुतपाव्ने. सोमसय पानकर्त्रे, говорит Саяна, и он вполне в своём праве, ибо पावन् , несомненно, было бы в позднем санскрите существительным агента, и взятое так в этом пассаже оно давало бы хороший смысл. “Здесь эти Сомы, извлечённые для пьющего Сому.” Но, как открыли европейские учёные, в древнем арийском языке дательный अने использовался устно, чтобы выразить действие не менее, чем агента, и появляется замаскированным в греческом инфинитиве ναι, εναι, в то время как более короткая форма अन् дательного или именительного появляется как обычный греческий инфинитив ειν. Древнее арийское असने для бытия остаётся в греческом как εῖναι, быть; दावने для давания – как δοῦνι, давать; भुवन् для становления – как φύειν, становиться; श्रुवन् для слушания – как ϰλύειν, слушать. Можем ли мы считать, что эта древняя арийская форма выжила в Веде в таких формах, как पावने, दावने? Эта гипотеза разумна. В этом случае, однако, мы должны оказаться в нашем пассаже от отрывка гротескного пафоса: “эти Сома-соки были отжаты для питья Сомы”! Если мы должны принять идею питья для слова पावन् , интерпретация Саяны оказалась бы намного более предпочтительной. Но хотя पावन् появляется перед нами естественным образом как та же форма, что и दावन् , добавлением अन् к корню पा, пить, со вставляемым эвфоническим व, который мы находим упрочнившимся в тамильском и выжившим в таких санскритских формах, как ब्रुवन् , स्तुवे, всё же पावन् может равным образом происходить от корня पू , очищать, модификацией корневого гласного, как в पावक и पावन перед аффиксом अन. Если мы принимаем это в सुतपाव्ने, мы получаем глубокое и плодотворное значение, всецело гармонирующее с тонким, суггестивным и исполненным глубокого смысла стилем гимнов Мадхуччхандаса. Нектарные соки отжаты для первоначального процесса очищения того, что было отжато, सुतपाव्ने; а когда они очищены, शुचयो, они становятся пригодны к употреблению, यन्ति चीतये, потому что тогда они – दध्याशिरः. Присутствие эпитета शुचयो сразу становится понятным; в противном случае он оказывается орнаментальным эпитетом, не без смысла, но в действительности ненужным, в этом же переводе он становится словом высшей важности, логически появляющимся и в действительности необходимым в контексте, и दध्याशिरः, к которому нас естественно ведёт शुचयः, приходит с равной неизбежностью как кульминация предложения и мысли.

वितये. Саяна говорит भक्षणार्थं, но он даёт другое значение также для वी – गमनप्रजननकान्त्यसनखादनेष्विति. В смысле ухода, как в известном классическом वीत, वी является чем-то, составленным из वि + इ, идти, но глагол, который мы имеем в वीतये представляет, скорее, долгую форму वी первичного корня वि, проявлять, сиять, открывать, быть рождённым, появляться, производить, расти, распространяться, расширяться, двигаться, который всё ещё сохраняется в वयस् , वियत् , वयुनं. Перевод खादन производит на меня впечатление добавочного значения, навязываемого слову ритуалистами, чтобы ограничить этот ключевой ведийский термин рамками их ритуалистической концепции. Я беру его в Веде в его естественном значении манифестации, появления, вынесения или экспансии. Это слово वीति описывает главный процесс ведийской йоги, манифестацию для формирования и активности того, что находится в нас непроявленным, смутным или неактивным. Это именно वीतये или देववीतये, именно для манифестации богов или сил и активностей, которые они представляют, ведийское жертвоприношение инициирует и производит внутренне в субъективной медитации и сдаче, а внешне – в объективном служении и подношении. Очищенные соки Сомы идут, чтобы проявить, यन्ति वीतये, они расходуются для манифестации,– в этом случае, как мы увидим в следующем стихе, वृद्धो अजायथाः,– Индры, бога гимна, Господа ментальной силы.

दधि-आशिरः. Это выражение должно либо состоять из двух отдельных слов दधि и आशिरः, неправильно комбинируемых в Падапатхе, или это сложносоставной эпитет (как Саяна воспринимает его) [выражения] सोमासः. В первом случае दधि может означать свернувшееся молоко и आशिरः, молоко во множественном числе, чтобы выразить несколько порций молока; мы должны тогда переводит ритуалистически: “вот здесь (Сомы), отжатые для пьющего Сому, и здесь, очищенные, идут Сомы, свернувшееся молоко и молока [milks] для поедания”. Пусть это принимают так те, которые хотят и примиряют, насколько они способны, такой детский лепет с возвышенностью предшествующего стиха и тонкостью стиха последующего. Но из конструкции и организации слов ясно, что दधि-आशिरः является эпитетом для सोमासः. Объяснение Саяны слишком чудесно комплексно для приятия; не может и दधि-आशिरः означать दधि-आशिर-युक्त, одна из двух основ в составном слове может иметь силу глагола, другая – управляемого существительного; также в случае более древних выражений ведийского языка ничто не мешает тому, чтобы глагол в составном слове предшествовал слову, которым он управляет. दधि будет тогда отглагольным прилагательным, сформированным редупликацией от धि, (ср. दधिष्व, прилагательное ददि), поддерживающий, способный поддерживать, и आशिर् , существительное, выражающее пожирающий жар, силу или интенсивность, сходное с другим ведийским словом आशु, неоднократно использованному как прилагательное в этом значении Мадхуччхандасом. Мы получаем тогда следующее значение: “способные, будучи очищенными, поддерживать деятельность их собственной интенсивности”,– поэтому не являющиеся быстро расходуемыми и неспособными обеспечивать базис восторга и силы, необходимый для деятельности Индры.

6. Ты для питья сока Сомы сразу появился возросшим, о Индра, для господства, о великий в силе.

अजायथाः появлялся; снова повторяемое прошлое.

Идея стиха следует в логическом порядке внушениям предыдущего. Риши посвятил свои первые четыре стиха причинам, по которым он должен предпочесть Индру и воспевать Индру. Затем он переходит к предложению Сомы, вина бессмертия, ананды, материализованной в наполненном восторгом виталитете; сперва оно выражается в терминах радости и витальности; затем оно очищается; очищенное оно расходуется в направлении ментальной силы на манифестацию божественного Ума, Индры; Индра проявляется сразу, सद्यो अजायथाः, но он появился возросшим, वृद्धो; появляется более великая ментальная сила, чем та, которая переживалась на прошлых этапах Йоги или жизни. Индра появляется так возросшим सुतस्य पीतये [для питья отжатого] и ज्यैष्ठ्याय, главным образом для питья радости и виталитета, которые были отжаты, во вторую очередь, через и как результат получения этой радости и витальности в активном ментальном сознании для господства, то есть для полной манифестации его силы в той полноте, в которой он всегда является лидером божественной войны, царём и самым великим (ज्येष्ठ) из сражающихся богов. Поэтому обращение सुक्रतो помещено в конец, чтобы объяснить ज्यैष्ठ्याय. Господь Ментальной Силы является очень могучим богом, поэтому, когда он появляется в своей полноте, это всегда именно его сила берёт лидерство в нашей активности. Мы имеем в этих двух стихах последовательность символических концепций в совершенном логическом порядке, который объясняет шаг за шагом весь процесс божественной манифестации в этой нижней материальной активности, devavīti, в Адхвара Яджна.

7. Пусть огненные соки Сомы войдут в тебя, о Индра, ты, который имеет восторг в Слове; пусть они будут миром в тебе в твоём вперёд действующем осознании.

आशवः. व्याप्तिमंतः, говорит Саяна, но такой эпитет неуместен. आशु, как и आशिर, означает пожирающий, огненный, интенсивный, стремительный, быстрый – ср. значения आशिर, огонь, солнце, демон. Радость и виталитет должны пропитать ментальную силу и, поскольку это должно быть сделано в силу слова, мантр, गरिः, к Индре адресуются как गिर्वणः, это слово, помимо прочего, подготавливает после формирования ведийской связи переход мысли к предмету следующего стиха.

प्रचेतसे. Эпитет не является просто орнаментальным или описательным в общем смысле, иначе был бы выбран звательный падеж. Использование дательного ясно указывает, что प्रचेतस् должно выразить условие, в котором желают мира. Самое серьезное препятствие садхака – трудность в комбинировании деятельности с базисом покоя; когда интенсивная сила входит в систему и направляется в активность, она приносит рвение, турбулентность, беспокойство, возбуждение активности и изнурение. Имеется अशान्ति, отсутствие शं. Этого легко избежать, когда имеется спокойствие и Анандой просто наслаждаются, не используют. Но Индра как ментальная сила должен быть pracetas, сознательно активным, направляющим своё сознание вперёд в мысль и деятельность, प्रचेतस् , он должен абсорбировать вино Сомы и не терять ничего от его огня, но при этом сохранять мир освобождённой души. Соки Сомы должны принести дополнительный мир с собой активному уму так же, как и дополнительную силу.

8. Тебя гимны восхваления увеличили, тебя – гимны молитвы, о Индра сотен могуществ; тебя пусть наши Слова увеличат.

अवीवृधन् обычное прошлое. В прошлом и как правило восхваление Индры и молитва к Индре увеличивала и увеличивает ментальную силу; пусть сейчас слова этой мантры тоже увеличат её.

गिरः принимает गिर्वणः последней строки. Это – мантра, которая должна сделать Сому эффективной в возрастании Индры. Мысль, поэтому, принимает प्र गायत первого рик и применяет его к той службе, о которой просят Индру, для которой ему было дано вино Сомы, для конечной цели призыва и практической пользы этого божественного возрастания в огненную силу предложения Сомы.

9. Неослабленный в его расширении, пусть Индра охраняет это несметное богатство (ума), на котором все наши силы установлены.

अक्षितोतिः. Ритуалистическая интерпретация девятого рик заслуживает примечания из-за своей абсолютной неуклюжести и неубедительной бессмысленности. Саяна берёт वाजं в смысле пищи и полагает, что она имеет отношение к Соме. “Пусть Индра,– переводит он,– чья защита неповреждённа, наслаждается этой пищей тысячекратной, в которой имеются все силы”. Ничего здесь неясно, кроме работы ума, невежественного в том, в чём состоит смысл текста, и принуждённого вколачивать значение в гармонию с традицией и ритуалистическими предрасположенностями. В свете же символической интерпретации этот стих, как и любой другой, становится и в своём смысле, и в своей конструкции простым, прямым, логичным, хорошо организованным и полным тонкого намерения и виртуозного мастерства. ऊतिः является экспансией, расширением, см. …… и приложение. Индра, считается, увеличил ментальную силу в соответствии с его прошлым переживанием (वृद्धो अजायथाः, अवीवृधन्), и в ответ на молитву त्वां वर्धंतु नो गिरः; Риши молит, чтобы эта возросшая ментальная сила оставалась неослабленной, अक्षित, и чтобы Господь Силы, так сохранённый в экспансии его мощи, мог охранять, сохранять или хранить в безопасности, (सनेद्), эту субстанцию ума, этот богатый ментальный материал, полный силы Индры, सहस्रिणं, в котором все человеческие силы покоятся для их эффективности и стабильности.

सनेद् . Группа слов, साः, सातिः, सन् , सनयः, सनः, सनिः, सानसिः, имеющих огромную важность в Веде. Саяна непоследователен в своей интерпретации их. Он применяет к ним свои излюбленные ритуалистические идеи давания, благосклонности, потомства, поедания и т.п. Я даю им неизменно значение субстанции, перманентности, надёжности, безопасности, сохранения, гарантии. Базовое значение корней семейства sa – это субстанция, постоянство, стабильность, надёжность. साः является греческим σῶς, безопасный, सातिः, греческим σῶσις, безопасность, спасение; сохранение, सन् является базисом латинского sanus, здоровый, неповреждённый, в здравии, которое основано на фундаментальном значении “хорошо сохранившийся, в безопасности от вреда”, и санскритские सनत् , सना, सनात् , सनातनः, бесконечный, вечный, и सनयः, सनिः, सनः, सानसिः являются его производными в этом фундаментальном значении. Мы найдём, что эта интерпретация осветит значение каждого пассажа, в котором встречаются эти слова, никогда не требуя изменения этого значения и никогда не ведя ни к натянутости смысла, ни к неуклюжести конструкции.

सहस्रं означает “тысяча”; если бы это было его единственным значением, सहस्रिणं должно было бы означать “мириад”, “тысячекратный”, “несметное число” или “бесконечно изменчивый”. Я убеждён, однако, что सहस्र использовалось изначально как прилагательное “обильный” или “полный силы” или как существительное, “полнота силы”; सहस्रिणं в этом случае означало бы “богато обильный” или “богатый силой”. В любом случае слово описывает имеющее мириады форм богатства материала ума и силы ума, которое является базисом всех наших мужских активностей или практических умений, यस्मिन् विश्वानि पौंस्या. Мы можем, если хотим, принять, что фраза означает “богатство, исчисляемое тысячами” кусков золота или голов скота, в котором, говорит Риши, содержатся все формы человеческой силы и величия. Но я не склонен приписывать сантимент поклонения Мамоне людям ранней эпохи, когда сила, искусство и ментальный ресурс должны были считаться источником и защитой богатства, а не наоборот, как в плутократическую эпоху, когда ложно принималось за факт, что богатство является источником и условием остального. Ведийские Риши могли быть примитивными мудрецами, но примитивные дикари не испытывают сантименты такого рода; они ценят силу и искусство в первую очередь, богатство – только как награду за силу и искусство.

10. Пусть смертные мужи (или убийцы) не причинят нам вред, о Индра, который берёт восторг в мантре; будь господом наших тел и отврати от нас удар.

मर्ताः Греческое βροτός, смертный. Риши уже молил о защите его духовных достижений от духовных врагов; сейчас он молит о защите от человеческих ударов, наносимых физическому телу. Но я склонен думать, что मर्ताः здесь имеет, скорее, активный, а не пассивный смысл; поскольку окончание त может давать как то, так и другое. मर्ताः, без сомнения, означает смертного в Веде, но есть возможность, что оно содержит также значение убийцы, разящего, смертоносного, как मर्त् в латинском Mars, как переходное значение в смертном, которое означает либо подчинённого смерти, либо смертоносного. В любом случае я не могу последовать за Саяной в том, чтобы принять तनूनाम् как подчинённое अभि. Я беру его только в подчинении к ईशानो, которое в противном случае является бесполезным и бессмысленным в предложении. Многозначительное использование गिर्वणः указывает, что безопасность от смертоносных ударов тоже ожидается как результат ведийской мантры. “Пусть те, кто убивает, не причинят нам (अभि – в нашем направлении) вреда; ты, Индра, господь ментальной силы, в силу мантры правь нашими телами, и когда удар идёт в нашу сторону, отрази его (यवया, причинный).” Мне представляется, речь идёт о том, что мощь ментальной силы, в которую индийские йогины верили всегда, сила, которая замещая божественной ментальной деятельностью пассивную беспомощную и уязвимую деятельность тела, защищает индивида и отводит все попытки причинить ему физический или иной вред. Если я прав в своём предположении, мы видим источник тантрической идеи о stoma или stotra, действующей как kavaca, или ментальный панцирь вокруг тела, который отражает атаки страдания, бедствия, болезни, ранения или смерти. Мы можем заметить, что если मर्ताः – это убийцы, то तनूनाम् может управляться [словом] मर्ताः; “пусть убийцы тела не причинят нам вреда, о Индра, который находит восторг в мантре; управляй ими (нашими телами твоей ментальной силой) и отрази от нас удар.” Но в любом случае, связываем ли мы तनूनाम् с अभि, с मर्ताः или с ईशानो, ईशानो должно отсылать нас назад к तनूनाम् . [Интерпретация] Саяны “отрази удар, ибо ты можешь” является бессмысленной избыточностью, одной из тех идей, которые кажутся правильными и остроумными учёному, но никогда не приходят к поэту, и менее всего к такому мастеру стиля, как Мадхуччхандас.

¹ CWSA.– Vol. 14.– Vedic and Philological Studies.– Pondicherry: Sri Aurobindo Ashram, 2016, pp. 201-203.

Назад

² R.V. 1.5 // CWSA.– Vol. 14.– Vedic and Philological Studies.– Pondicherry: Sri Aurobindo Ashram, 2016, pp. 374-384. (Часть 3 № 6); Sri Aurobindo. The Secret of the Veda // SABCL.– Volume 10.– Popular Edition.– Pondicherry: Sri Aurobindo Ashram, 1971, pp.491-501.

Назад

³ Существительное женского рода, локатив yoṣit = yoṣaṇā, 1) молодая женщина, жена; 2) по Саяне гимн, восхваление. Следуя интерпретации Саяны (bahuvidhāyām buddhau), Уилсон использует в своём переводе фразу “достижение знания”.– Перев.

Назад

Please, start with Введение
Без знания некоторых вещей чтение Ригведы будет малопродуктивным. Мы настоятельно рекомендуем начать знакомство с Ригведой с прочтения Введения.